The Orthodox Parish in Non-Orthodox Border Regions of the Russian Empire: the Case of Finland

Alexey Beglov — Senior Researcher at Institute of World History,
Russian Academy of Science; Associate Professor,
National Research Nuclear University MEPhI (Moscow, Russia).
religion07@rambler.ru

In this article the problem of the collision of different paradigms of religious and national identity in a multinational and multi-confessional Russian Empire is shown on the example of a debate about the model of the Orthodox parish in Finland. The debate revealed a conflict between the two legal systems — imperial and that of the Grand Duchy of Finland. The Finnish legislation was perceived in the Grand Duchy as a guarantee of national identity. Therefore, the question about the status of the Orthodox parish was central for the conflict between the imperial centre and the periphery, as well as the process of Finland’s national determination. The paper shows that the Empire and its general religious legislation lost in this matter to the Senate and the laws of the Dutchy. At the same time, the discussion resonated the internal Orthodox debate about the improved, ideal organisation of the parish. From this point of view, the Finnish project aroused ambivalent reaction of the Orthodox. On the one hand, they rejected the Protestant influence and a too deep intrusion of the civil authorities into the life of parish community. On the other hand, the supporters of the liberation of parish from the Church-State tutelage hoped that a detailed description of the parish self-government, given in the Finnish project, could be extended to the rest of Empire

В ЭТОЙ статье мы рассмотрим проблему столкновения различных парадигм религиозной и национальной идентичности в многонациональной и многоконфессиональной империи, какой была Российская империя, на примере дискуссий, которые велись в течение ряда десятилетий вокруг православных приходов в Финляндии. Во второй половине XIX — начале ХХ в. православный приход оказался объектом регламентации со стороны властей Великого княжества Финляндского, прежде всего финляндского сената, причем эта регламентация явно была направлена на то, чтобы максимально сблизить устройство православного прихода в княжестве с устройством прихода лютеранского. Чем в данном случае руководствовался сенат: симпатией к Лютеранской церкви (как считали некоторые современники), стремлением защитить свои полномочия от вмешательства из Петербурга или формирующейся национальной идеей, — об этом мы поразмышляем на нижеследующих страницах. Одновременно имперские и центральные церковные власти стремились воспроизвести в Великом княжестве именно те приходские порядки, которые имели место в остальной империи. Однако проблема заключалась в том, что эти порядки, по признанию многих современников, не соответствовали задачам православного прихода; его церковная идентичность затемнялась имперским законодательством. При этом представители российского движения за приходские преобразования с интересом наблюдали за дискуссиями в Финляндии и не прочь были применить ее опыт ко всей России. Так, православный приход в Великом княжестве оказывался в силовом поле между финляндской гражданской администрацией, светскими и церковными властями империи и сторонниками эмансипации прихода от церковно-государственной бюрократической опеки