Евгений Чигрин

 

 

ПОКА Я ПОМНЮ

 

 

НЕНАПИСАННЫЙ СЦЕНАРИЙ

 

В попытке написать сценарий – я

То видел свет в покинутой квартире,

То слышал слово, сказанное для

Влюбленных? Путешественника? В мире

Стояла осень в тыквах и листве:

Все листья возвращались в рай по праву

Большого Бога, спящего в молве,

Шептавшеговетрами на октаву

 

То – выше крыши, то – наоборот…

Я видел осень, потому что видел

Закат, идущий от Больших Ворот,

Который свет влюбленным мягко вытер,

И в сумерках – фигурку у моста…

Качался мост разлуками и смертью,

И местный ангел вымахнул с листа,      

И смех ронял за обнаженной ветвью.

 

И дождик шел то рядом с парком, то –

В тех уголках, которые влюбленным

Вернуть нельзя, как детство-шапито,

Кофейню с подавальщиком зеленым.

В надежде сочинить я понял, как

В безумном и глубоком спали люди:

Ворочались видения в глазах,

Старик Хоттабыч ежился в сосуде.

 

…Я листьями по вольному письму

Накрою жизнь. Ага, не получилось

Вписать сценарий в комканую тьму,

Но – жизнь опять спасение и милость:

И этот свет, заполнивший финал,

И ангел, вставший у ворот с охапкой

Листвы, смотри – стихотвореньем стал –

Махнул крылом, как будто заяц лапкой.

 

 

*   *   *

Солнце свалилось, но – солнышко волчье сияет.

Мне бы заснуть, я бессонницей маюсь давно.

Кто за меня сновидения Бога читает?

Видит мое – в золотистом тумане – кино?

 

Мне бы заснуть и увидеть безвестное небо,

В райском саду разгадать о бессоннице всё.

Спать на подушке эдемского черного хлеба,

Видеть, как мертвые дети играют в серсо.

 

 

*   *   *

Ветер завыл; сделалась метель.

Александр Пушкин. Капитанская дочка

 

Пока я помню что-то о тебе

И ночь кормлю с руки пером и сердцем,

Бомжует ветер, как тогда, в трубе,

И пахнет чай гвоздикою и перцем,

 

Пока я помню – я еще живу:

Смотрю в окно, где снег молчит о снеге,

Царицы мрака тянут к божеству

Большие руки… И плывут в ковчеге

 

Невидимом все звезды, звери и –

Возможно, ты? И это допустимо,

Когда стихами видятся миры

И жизнь на грош Спасителем хранима.

 

Ассамский чай… Затеялась метель,

Как та метель в непозабытой книге.

Метель пошла в 2:20, и теперь

Другие привиденья и задвиги.

 

Стекает жизнь на кончике пера…

Пока я помню… Я забуду скоро.

В каком отсеке памяти зола

Сгоревшего, как счастье, разговора?

 

…Уйду к утру в то сновиденье, где

От поцелуев остаются вишни.

Поют тела. И тянутся к звезде

Любовники, которые не вышли…

 

 

 

Евгений Чигрин – поэт, эссеист. Публиковался в журналах «Новый мир», «Дружба народов», «Континент», «Вестник Европы», «Арион», «Интерпоэзия», «Зарубежные записки» и др. Живет в Москве и Красногорске (Московская область).