“Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление Русского духа, сказал Гоголь. Прибавлю от себя: и пророческое”. Этими словами начал Достоевский свою знаменитую Пушкинскую речь. В этих словах определение “и пророческое” в еще большей степени применимо к нему самому. В связи с юбилеем Достоевского в 1931 г. целым рядом лиц опубликованы были их воспоминания об этом его знаменитом выступлении на пушкинских торжествах 1880 г. Глубоко между прочим поразило и потрясло всех присутствовавших то, как он потом, после речи, прочитал пушкинского “Пророка”: в последнем пушкинском стихе слово: “жги” (“глаголом жги сердца людей”) было им как бы брошено со всею силою в толпу, как удар бича по сердцам слушающих. И из вдохновенной, поразительной речи его и из того, как он прочитал пушкинского “Пророка”, чувствовалось присутствующим, что говорит власть имеющий человек, сам одаренный даром пророческим. И это впечатление тогдашних слушателей и современников не только живо, но и утвердилось и укрепилось у потомков