Читателям журнала «Континент»

 

Публикуемая работа была написана в 1979–1984 годах, когда я жил в СССР. Семь экземпляров самодельной книжки «вышли в свет» на моей квартире в Москве. […]

 

В 1988 году советские власти все же разрешили нам выехать из СССР. Мы поселились в США. В том же 1988 году мир взволновала новость, оказавшаяся в фокусе внимания всех средств информации: оказалось, что руководители Католической церкви разрешили передать трем университетским лабораториям маленькие образцы Плащаницы (весом примерно 50 миллиграммов каждый) для радиокарбоновой (радиоуглеродной) датировки возраста. Радиоуглеродный метод основан на использовании чувствительных счетчиков радиоактивного излучения, испускаемого изотопом углерода с массовым числом 14 (изотоп С¹⁴). Период его полураспада равен 5568 годам, примерное соотношение радиоактивного (С¹⁴) и нерадиоактивных (С¹² и С¹³) изотопов на Земле известно, поэтому, определяя в старых материалах соотношение радиоактивного С¹⁴ и стабильных С¹² и С¹³ изотопов, можно приблизительно подсчитать, как много атомов С¹⁴ успело распасться к настоящему времени. После этого можно получить примерную дату появления данного образца на свет.

 

В Оксфорде нашли, что ткань была сделана в 1200±30 годах, в Цюрихе пришли к дате 1274±24 годы, а в Тусоне сообщили, что ткань Плащаницы сделана в 1304±31 годах. Эти данные, как казалось, полностью исключили возможность, что на Плащанице отпечатано тело Иисуса Христа. Это более поздняя подделка, заявили (не без вздоха облегчения) многие атеисты.

 

Однако год за годом стали просачиваться сведения, что с предоставленными ученым образцами ткани, возможно, произошла ошибка и что эти образцы не представляют собой аутентичные участки самой Плащаницы. Многие уже в 1988 году обратили внимание на то, что вместо образцов основной ткани в лаборатории физиков были переданы кусочки, вырезанные из боковой полосы, пришитой к Плащанице позже, и к тому же из участка, где ткань была наиболее повреждена и запачкана более поздней грязью. Наконец, 19 августа 2002 года на американском телевизионном канале «Discovery» было передано сообщение, что в обстановке секретности были снова изучены 30 небольших участков Плащаницы, на которые сестрами-монахинями в 1534 году были нашиты треугольные заплатки, прикрывшие места, прожженные при тогдашнем пожаре. Новый анализ якобы показал, что 60% волокон в образцах, использованных в 1988 году, были вплетены монахинями в XVI веке в ткань I века. Именно поэтому наличие лишь 40% волокон I века сместило датировку в сторону XII–XIV веков.

 

Но дело не в одной лишь возможной ошибке в выборе участка ткани для радиоуглеродного анализа. Были выдвинуты также гипотезы относительно ошибок самого радиоуглеродного метода, неминуемых при работе с такими объектами, как бумага, ткань или растительные остатки. При трактовке результатов радиоуглеродного анализа надо быть уверенным, что современные материалы никогда не входили в соприкосновение с датируемым образцом, так как допустимо искусственное обогащение образца современным углеродом, в котором атомов С¹⁴ гораздо больше, чем в старых образцах. На этом и основаны утверждения критиков вывода о позднейшем возрасте Плащаницы: на протяжении веков она не просто соприкасалась с более поздними тканями — много веков она покоится на шелковой подкладке, в ларце, выложенном бархатом, и т. п.

 

Другая гипотеза основана на фактах многократного пребывания Плащаницы в горящих соборах, когда ее чудом спасали и когда ларцы, в которых ее хранили, оплавлялись от жары и расплавленное серебро прожигало ткань. При таких ожогах неминуем процесс химического изменения ткани, и атомы с более «молодым» углеродом (несущим большее количество атомов изотопа С¹⁴) могли исказить атомный состав молекул целлюлозы.

 

Еще одна гипотеза (даже группа гипотез) объясняет ошибку радиоуглеродной датировки тем, что в течение веков даже при нормальных условиях происходит непременный обмен атомов углерода образца с атомами из окружающей среды прямо из воздуха, причем условия хранения могут сильно влиять на процессы атомообмена. И непонятно, почему физики даже не упомянули о возможности «омоложения» ткани изотопами углерода.

 

Четвертая гипотеза основана на предположениях о развитии на поверхности Плащаницы бактерий и микроскопических грибов и выработке микроскопическими организмами-загрязнителями плотной пленки, атомы которой могли внести существенный вклад в искажение результатов датировки. […]

 

Пятую группу гипотез выдвигают те ученые, которые указывают, что даже за те почти шесть веков, когда Плащаница находится под непрерывным наблюдением, ее не раз мыли в маслах (описан случай, имевший место в 1508 году), протирали тканями, пропитанными маслами, и т. п. При этом неминуемо более молодые материалы могли проникать между первичными волокнами ткани и менять соотношение изотопов углерода с массовыми числами 12, 13 и 14. Здесь особенно важно подчеркнуть, что всего лишь десятипроцентное замещение С¹² на C¹⁴ способно «омолодить» ткань на 700–800 лет.

 

Выступающие по этому поводу разделились в основном на две взаимонепримиримые группировки. Часть авторов заявляют об ошибках радиоуглеродного анализа. Однако немалое число авторов отвергают как все прошлые результаты научных анализов Плащаницы, так и любые новые данные, считая, что радиокарбоновая датировка раз и навсегда поставила крест на всех выводах о Плащанице как древнем (около 2 тыс. лет) изображении распятого человека.

 

Очень страстно проблема радиоуглеродного анализа обсуждена в книге священника Вячеслава Синельникова «Туринская плащаница на заре новой эры», изданной Сретенским монастырем в 2002 году. Заинтересованный читатель может также получить более краткую информацию из брошюры Бруно Барбериса и Сетера Саварино (Bruno Barberis and Seter Savarino. 1998. Shroud, carbon dating and calculus of probabilities. ST PAULS (UK), The Guernsey Press Co Ltd., Guernsey). Разнообразные материалы содержатся на нескольких сайтах в интернете, включая речь Иэна Уилсона, произнесенную на Римской конференции по изучению Туринской плащаницы в 1999 году (см.: http://www.shroud.com/wilson.htm).

 

За последние 10 лет в мире было собрано несколько крупных конференций (см. их список на сайте http://www.shroud.com/confrncs.htm), на которых были представлены доклады о последних исследованиях Плащаницы. В России также были опубликованы различные материалы. […] Вообще надо отметить, что служители Церкви много писали о Плащанице. Первоначально большинство из них (безотносительно к конфессии) категорически отвергали саму идею, что тело нагого Иисуса Христа могло быть отпечатано на чем угодно: такого святотатства они и в мыслях допустить не могли. Однако многие священнослужители нового времени уверовали в то, что Туринская плащаница — погребальная ткань Спасителя, что наука подтвердила подлинность Плащаницы (то есть подлинность предположения, что на ней запечатлено тело Христа). […] Вместе с тем хочу подчеркнуть, что до настоящего времени противостояние взглядов в этом вопросе сохраняется и в научной среде. Есть много ученых, которые, используя различные подходы как для исследования самой Плащаницы, так и для повторного осмысления уже полученных данных, пролагают новые пути в изучение феномена Плащаницы. Но есть немалое количество «борцов с лженаукой». Как правило, эти люди не имеют достаточного научного базиса для вынесения вердиктов в специальных областях, но, нимало этим не тушуясь, с апломбом крушат всё и вся. Спорить с ними бесполезно, так как научные аргументы они даже не берут в расчет, поскольку «априори» знают за собой неколебимую правоту.

 

[…] Недавно я случайно упомянул в разговоре с главным редактором «Континента» И. И. Виноградовым о моей старой рукописи о Плащанице. Ни минуты не раздумывая, Игорь Иванович даже не попросил, а потребовал, чтобы я ее немедленно передал ему. Его логика была понятной: раз самые весомые и убедительные научные результаты были получены в 1978 году, а за последовавшие 17 лет существенного изменения научных взглядов не произошло, то рукопись можно публиковать. Мне показалось, что такой подход дает и мне моральное право не считать совершенно устаревшей свою работу, основанную в значительной мере на анализе данных именно этой серии исследований 1978 года. Мой ассистент Стив Мардер сканировал рукопись и приготовил компьютерные файлы, а параллельно я попытался поискать в текущей литературе, что же нового произошло за эти годы в исследованиях. К моему удивлению, чего-либо кардинально меняющего старые взгляды не случилось, поэтому я понял, что не совершу большого греха, разрешив опубликовать в журнале мою работу, датированную 1984 годом. Разумеется, небольшие дополнения, основанные на данных, добытых в ходе новых исследований, я вставил (в основном в виде примечаний).

 

Май–август 2003 года

 

 

 

Введение

 

С начала XX века в изучении Туринской плащаницы приняли участие специалисты по многим дисциплинам из различных стран Европы и Америки. В недавнее время особенно активно включились в эту работу физики и химики из США, которые применили самые совершенные и сложные методы точных наук. В 1978 году они основали специальный «Исследовательский проект Туринской плащаницы». Только в рамках этого проекта около сорока специалистов — выдающихся ученых в своих областях — затратили на работу 150 тыс. человеко-часов. Они сделали 5000 фотографий, свыше 1000 химических анализов. Физические измерения были проведены с использованием 22 методов. Только с помощью одного из них — микроденситометрии — было обследовано несколько миллионов точек на поверхности ткани.

 

Собранные результаты неопровержимо доказали, что изображение на Плащанице не было нарисовано рукой человека. Было также полностью отвергнуто предположение, что Плащаница есть результат подделки. Несомненным стал и тот факт, что на ней изображено тело Человека, подвергнутого страшным мучениям и распятого на кресте.

 

История научного исследования Плащаницы содержит много поучительного. […] Информация оказалась столь значительной, а сделанные на ее основе выводы такими важными, что Плащаницу назвали «Пятым Евангелием». […]

 

 

 

Туринская святыня

 

[…] Плащаница хранится в соборе святого Иоанна Крестителя в Турине, в одном из приделов этого собора, в так называемой Королевской церкви, спроектированной мастером итальянского барокко Гварино Гварини. Сбоку от главного алтаря воздвигнут еще один — витиеватый, пышно украшенный, черный мраморный алтарь. Он стоит на ступенчатом постаменте, окружен золотыми херувимами, над ними возвышается ниша, отгороженная двойной решеткой. Эту часть алтаря называют «Гробницей».

 

Сквозь прутья решеток можно увидеть ярко раскрашенную крышку деревянного алтаря. Под ней скрывается массивный железный сундук, вмазанный в асбест и запертый на три замка. Ключи хранятся у разных лиц, и только с их общего согласия можно получить доступ к находящемуся внутри еще одному деревянному ящику — ковчегу в серебряном окладе, украшенному медальонами с изображениями страданий Христа. В ковчеге и покоится величайшая святыня христиан — Плащаница. Она уложена на бархатном основании и обернута красным шелком.

 

Со времен Наполеона Бонапарта и вплоть до 1973 года Плащаницу вынимали из ковчега всего 4 раза. Разрешения на демонстрацию давали папа, кардинал Турина и король Италии. Долгое время номинальным владельцем Плащаницы считался последний из королей Италии Умберто II Савойский, потерявший власть в июне 1946 года. После его смерти Плащаницу передали Ватикану.

 

В ноябре 1973 года Плащаницу смогли увидеть десятки миллионов людей в специальной получасовой передаче программы Евровидения. Под сильными лучами телевизионных светильников можно было рассмотреть на ткани тонкое изображение человеческого тела, распростертого на смертном ложе. Цвет изображения — нежный палево-карминный. […]

 

С момента появления Плащаницы на Западе в XIV веке она вызывала противоречивые толки. Однако ни те, кто считал Плащаницу подделкой, ни те, кто оспаривал это мнение, не стремились ориентироваться на факты. Их могло дать научное исследование ткани и изображения на ней, но до конца XIX века едва ли кто-нибудь задумывался над этим всерьез, пока случайно не обнаружилось нечто поразительное.

 

В 1898 году адвокат и любитель-фотограф Секондо Пиа попробовал сфотографировать изображение. Первая попытка не удалась, но при повторной съемке ему посчастливилось добиться успеха. Вот именно тогда, в ночь с 28 мая 1898 года, во время проявления фотопластинок ему было суждено испытать великое волнение. Изображение вдруг странно преобразилось: на фотопластинках стали явственно проступать черты человека со следами мучений. Зримость ран на теле распятого Человека, телесность его облика — вот это и привело фотографа в волнение. Он уверился в том, что был первым человеком на земле, родившимся после вознесения Спасителя, который увидел Его на смертном ложе.

 

Почему же непосредственное созерцание Плащаницы не производило столь убедительного впечатления? Ответ был простым: изображение на Плащанице отличалось от всех других изображений, выполненных руками человека. Оно негативное. Негатив на ткани! Уже одно это говорило достаточно ясно, что много веков назад выполнить такую подделку не было под силу никому. […]

 

Более профессиональные фотографии сделали в мае 1931 года. Сравнение негативных и позитивных изображений позволило отметить другую важную особенность. Следы от ударов, окровавленные раны, темные глазницы с закрытыми глазами были на Плащанице, как на негативах, белыми, поэтому приближались к цвету ткани и не бросались в глаза. […]

 

 

 

Изображение на Плащанице

 

Что же собой представляет изображение на Плащанице? На ней видны два оттиска обнаженного тела человека: один с передней стороны тела, а другой — со спины. Воспроизведен момент, когда тело Христа кладут на одну половину длинного полотна и накрывают другой половиной..

 

 

 

 

 

 

Рис. 1. Плащаница, как ее представляли себе в XVI в., с акватинты, приписываемой итальянскому художнику
Джованни Баттиста Делла Ровьере. В верхней части гравюры — изображение Плащаницы, учитывающее ущерб
от пожара 1532 г. В нижней части — как, по мнению художника, тело Иисуса могло быть обернуто тканью,
чтобы на Плащанице получилось изображение «голова к голове».

 

 

 

Размеры Туринской плащаницы таковы: длина 4 м 37 см, ширина — 1 м 11 см. Первоначально она была в ширину меньше на 8–9 см, однако позже ткань дополнили узкой полоской примерно такого же материала.

 

[У фигуры на Плащанице] голова удлиненной формы и скрещенные руки. На руках и ногах отчетливо видны подтеки струившейся крови и ссадины, особенно заметные на левом колене. Эти детали различимы в меньшей степени на негативе, но на позитивах они стали ясно видимыми.

 

На изображении со спины привлекает внимание полоса темных пятен на затылке, напоминающих следы крови, вытекающей из ран, опоясывающих затылочную часть головы. Мысль о подобии ран, видимых на голове на Плащанице, ранам от тернового венца напрашивается сама собой.

 

Другие раны — многочисленные кровоподтеки — похожи на следы от ударов бичами. Они идут более или менее горизонтально в области поясницы и изменяют направление, следуя под все более острыми углами, к плечам и икрам ног.

 

Таков общий вид Плащаницы. […]

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Рис. 2–5. Вид тела Распятого, как оно выглядит на Плащанице
(негативное и позитивное изображения спереди и со спины) (из книги И. Вильсона. Wilson, 1979).

 

 

 

 

 

Этнографические данные: национальные особенности евреев и вид человека на Плащанице

 

[…] Рассмотрим прежде всего данные, полученные этнографами.

 

1. Большинство римлян (за редкими исключениями) и даже их рабов во времена земной жизни Христа аккуратно брились. В отличие от них евреи со времен Моисея носили длинные волосы и бороды вплоть до смерти. Аарон,- брат Моисея, специально обращал на это внимание, указывая, что тот, кто обреет волосы и бороду, совершит тяжкое моральное падение.

 

На Плащанице мы видим человека с бородой и длинными волосами, более того, с волосами, заплетенными наподобие косичек, что было типичным признаком еврейской мужской прически (рис. 6 и 7).

 

Еще одна странная на первый взгляд, но важная деталь — в области косичек на ткани замечены пятна другого цвета, чем все остальное изображение. Иэн Уилсон не исключает, что эти пятна — следы благовонного масла (миро), которым было принято у евреев напомаживать волосы. Применяли миро и для смазывания волос усопших.

 

2. Соответствует чертам, присущим евреям, и форма лица — удлиненного, с характерным строением носа, отличным от строения носа других национальностей. […]

 

3. Характер погребения тоже показателен. Римляне во времена Христа сжигали трупы, египтяне вынимали внутренности и пеленали трупы, и только евреи сохраняли их нетронутыми и укладывали умерших (во всю длину тела) на полотна ткани. Положение скрещенных вытянутых рук на теле — также характерный признак еврейских погребений, что было доказано при изучении ессейского кладбища в районе Кумрана.

 

4. По еврейским традициям, тела не только заворачивали в ткань, но и стягивали их сверху особыми бандажами (ремнями, лентами). При взгляде на изображение на Плащанице можно видеть, что наиболее четкий отпечаток на ткани получен в областях головы, рук и ног. Показательно, что именно в этих местах, по еврейским традициям, ткань перехватывали бандажами.

 

[…]

 

 

 

 

 

 

Рис. 6–7. Голова Человека, изображенного на Плащанице, как она видна на Плащанице —
негативное (6) и позитивное (7) изображения (из книги И. Вильсона).

 

 

 

 

 

Медицинские исследования
изображения на Плащанице

 

В 1900 году группа медиков в Сорбонне (Париж) начала исследование Плащаницы. Группу возглавил Поль Виньон, впоследствии профессор биологии в Католическом институте в Париже.

 

Первые полученные этой группой данные были доложены в Парижской академии наук 21 апреля 1902 года Ивом Делажем, профессором сравнительной анатомии Сорбоннского университета. Он был известен в научных кругах открытым агностицизмом и антипатией ко всему, что несло налет сверхъестественности, и стремился быть всегда объективным. Поль Виньон предал гласности основные результаты работы его группы в 1902 году в Лондоне в книге, озаглавленной «Плащаница Христа»^[2]. […]

 

Прежде всего следует остановиться на общем описании человека, изображенного на Плащанице. Его рост составляет 181 см, что определенно выше среднего роста человека Средиземноморья и той, и сегодняшней поры.

 

Человек, отображенный на Плащанице, был пропорционально сложен, части его тела в основном не несли следов длительной тяжелой физической работы. Единственная отмеченная особенность — правое плечо чуть ниже левого, что виднее со спины (рис. 4, 5), чем со стороны груди. Как считают некоторые исследователи, такая анатомическая особенность характерна для лиц, много времени посвятивших работе с ручными орудиями труда. (Как известно, в новозаветных текстах говорится о том, что Христос был плотником.)

 

Возраст Распятого был определен (главным образом по состоянию волосяного покрова и физическому развитию) в таких границах: не намного моложе 30 лет, но не старше 45 лет. […]

 

В Италии примерно в [1949–1951 годах] Джованни Джудича-Кордилиа, профессор судебной медицины Миланского университета, пришел к заключению, что нет ни одного из отпечатков крови, которые бы не соответствовали точно определенным ранам, сомнений в их естественности не осталось^[3].

 

[…] Было обнаружено 7 групп ран только на голове: на бровях, веках, носе, правой и левой щеках и левой стороне подбородка. При обследовании ран головы были учтены: их характер и размер, величина следов крови, направления подтеков и зависимость этих направлений от возможных поворотов головы и т. п. Этот анализ выявил, что, во-первых, в совокупности все раны неопровержимо доказывают факт физического истязания человека, а во-вторых, что все 7 групп ран принципиально не могут быть результатом подделки. Заключение Поля Виньона гласит: «Ни один художник, при самых искусных способах работы, не мог бы добиться такой точности»^[4].

 

Следующая группа ран — многочисленные кровоподтеки, чаще всего сдвоенные, хорошо различимые на спине, груди, поясничной области и ногах (рис. 8). Каждый из них имеет эллиптическую форму, близкую к круговой, с размером большого диаметра, равным полутора дюймам (1 дюйм = 2,54 см). На теле имеется от 90 до 120 таких ран. Тщательное изучение этих ран как на негативах, так и на позитивах показало, что они располагаются гантелеобразно, то есть обычно группируются попарно, реже объединены в группы по три. Их траектория различна: на уровне поясницы они располагаются почти горизонтально, а книзу — к ногам и кверху — к плечам отклоняются на все более острые углы. Нет сомнения, что они нанесены каким-то орудием в процессе бичевания, возможно, плетью, снабженной парой шариков на раздвоенных концах плети. […]

 

Изучение траектории ударов позволило высчитать высоту плеча [истязателей]. На основании этих подсчетов было установлено, что правый из них был несколько выше, чем его компаньон, и нанесенные им удары по спине и ногам были более сильными.

 

Еще одна группа ран — участки содранного эпителия. На правом плече обнаружена четырехугольная потертость размером 9 × 10 см. Сходная по харак-теру рана размером около 13 см в диаметре локализована на левой стороне тела в области лопатки. По заключению врачей, обобщенному доктором Уиллисом:

 

«Эти две раны представляют собой широкие участки потертостей, образовавшихся в тех местах, где уже имелись раны от бичевания; последние можно просматривать через содранный эпителий… Эти раны несомненно возникли от трения о некоторый тяжелый предмет, натерший уже поврежденную часть кожи»^[5].

 

 

 

 

 

 

 

 

Рис. 8. Реконструкция следов бичевания и потертостей на плечах, спине и ногах
(реконструкция выполнена С. Хопкинсом)(из книги И. Вильсона, 1979).

 

 

 

Согласно описаниям историков, в Римской империи существовал обычай заставлять приговоренных к распятию нести не весь крест, как это принято считать, а только поперечину креста, но и ее вес составлял примерно 100 фунтов (45,4 кг)^[6]. Возможно, потертости на правом плече и на левой лопатке и были образованы на теле осужденного тяжелым крестом или его поперечиной.

 

Следующие раны — тяжелые поражения коленей. Согласно оценке Джудича-Кордильи, левое колено ушиблено сильнее, кроме того, на нем содрана кожа, видна рана с рваными краями в области коленной чашечки. На Плащанице просматривается еще одна травма: меньшая по размеру рана от ушиба на правом колене. Возможное объяснение причины появления этих ран заключается в том, что человек, несший тяжелый предмет, падал, расшибая при этом себе колени.

 

Однако наибольший интерес врачей привлекли раны, указывающие, что Человек, изображенный на Плащанице, — жертва распятия. Принципиальные доказательства этого предположения основываются на исследовании крови, вытекшей из раны на левом запястье.

 

Один из наиболее важных аргументов был получен после того, как фотографии рук с подтеками струившейся из ран крови были развернуты на угол, соответствующий положению рук при распятии. Оказалось, что можно развернуть руки на такой угол, при котором большинство струй крови, запечатлевшихся на Плащанице, заняли бы закономерное положение, а именно оказались бы направленными строго по вертикали к земле (рис. 9). В то же время есть несколько более тонких подтеков крови, таких, как, например, помеченные на рис. 9 цифрами 2, 4, 9 и слившиеся у подтека 6.

 

 

 

 

 

 

 

 

Рис. 9.Положение рук при распятии, которое определяет направление струй крови, вытекающей из ран от гвоздей
(из книги И. Вильсона, 1979).

 

 

 

Направление этих подтеков отклонено от направления остальных подтеков на 10^о. Моделирование распятия на добровольцах показало, что при закреплении рук под углом 65^о к вертикали жертва может изменять этот угол, подтягиваясь на руках и опираясь на ноги, причем максимальное отклонение от расслабленного состояния составляет как раз 10^о (переход от 65 до 55^о). Высказано предположение, что распятые могли целенаправленно подтягиваться на руках на кресте, с тем чтобы изменить угол с 65^о на 55^о. Такое подтягивание вызывает еще большую боль в пригвожденных ступнях и запястьях, но благодаря этому распятые хоть на какое-то время приходили в себя, но затем быстро оседали снова. Это могло объяснить заметную разницу в толщине большинства подтеков и тех, что ассоциированы с направлением 55^о. Кажущаяся хаотичность струй крови оказалась на поверку вовсе не случайной.

 

Не меньшее значение имело открытие того факта, что гвоздь при распятии был вбит не в ладони, как это принято изображать на иконах и картинах, а в запястье. Как выяснили специалисты, если бы руки распятых укрепляли на кресте гвоздями, проходящими через ладони, то ткани ладоней не удержали бы тело и последнее неминуемо сорвалось бы с креста^[7]. Если же гвоздь входил бы в участок, получивший название «зона Дестота», то при этом тело надежно удерживалось на кресте. […]

 

Оказалось, что при введении гвоздя в «пятно Дестота» обязательно наблюдается следующее: гвоздь прикасается к проходящему здесь медианному нерву; как следствие этого касания, нервный импульс передается мышцам, сгибающим большой палец руки, и последний непроизвольно втягивается внутрь ладони. Стимул, передаваемый от нерва мышцам, весьма сильный, и втянутое положение пальца сохраняется даже после удаления гвоздя.

 

Обнаружив это, Барбе снова обратился к Плащанице и убедился в том, что на обеих руках отпечатки больших пальцев отсутствуют. На большинстве иконописных изображений Христа, не говоря уже обо всех картинах, посвященных новозаветным сюжетам, руки Христа изображали с пятью пальцами. Лишь небольшое число художников изображали Его руки четырехпалыми, что, на наш взгляд, свидетельствует о том, что они видели и копировали Плащаницу. Так, в частности, Иэн Уилсон ссылается на рисунок «Положение Христа во гроб» из рукописного Молитвенника, изготовленного в 1192–1195 годах. На этом рисунке, в полном соответствии с тем, что видно на Плащанице, руки Христа скрещены, и на них подчеркнуто ясно изображено только по четыре пальца (рис. 10).

 

Подобное же изображение Христа с четырьмя пальцами на руках я увидел на фреске в Преображенском соборе Мирожского монастыря в Пскове. Эта фреска датируется 1156 годом.

 

В области ног на Плащанице найдена рана, расположенная в центре стопы. Эксперименты показали, что гвоздь легко входит между второй и третьей метатарзальными костями, в так называемой точке Лисфранка, что совпадает с расположением раны на ногах на Плащанице. Таким образом, нога могла смещаться (весьма незначительно) влево и вправо, но удерживала вес тела Распятого.

 

Известно, что для умерщвления распятых римляне использовали метод, не требовавший предварительного снятия тел с креста: им просто перебивали ноги, после чего распятые повисали на руках и быстро умирали. Однако изображение на Плащанице четко указывает, что этот Человек не был убит таким образом — Его ноги целы. Нельзя не упомянуть в связи с этим, что аналогичное обстоятельство оговорено в Евангелиях.

 

 

 

 

 

 

Рис. 10. Рисунок из рукописного Молитвенника со сценой оплакивания Христа (из книги И. Вильсона, 1979).

 

 

 

Какова же причина смерти Человека, видимого на Плащанице? Медики сошлись во мнении, что причиной смерти мог быть отек легких, вызванный скоплением жидкости, выделившейся из многочисленных ран-кровоподтеков при бичевании.

 

В связи с этим особый интерес привлекала к себе еще одна рана, видная на Плащанице и расположенная в участке между пятым и шестым ребрами на правой стороне тела. Ткань здесь как бы залита темным веществом. Вблизи этого участка ткань оказалась к тому же прожженной. 4 декабря 1532 года в часовне в городе Шамбери во Франции, где в это время находилась Плащаница, возник пожар. Огонь достиг алтаря, кругом все полыхало, серебряная рама, отгораживавшая ковчег, в котором хранилась Плащаница, начала плавиться от жары, и капли расплавленного серебра капали внутрь ковчега. На счастье, нашлись смельчаки, пробившиеся сквозь пламя и попытавшиеся сбить его водой. Они выхватили Плащаницу из ковчега, но в нескольких местах сложенную многократно ткань прожгло насквозь, а кое-где опалило. В период с 15 апреля 1534 года до 2 мая того же года сестры-монахини из монастыря Бедной Клары постарались закрыть образовавшиеся дыры аккуратными треугольными заплатами. Одна из них была нашита рядом с раной в боку, но она в общем не мешает различить саму рану размером 4,5 × 1,1 см и вытекшую из нее массу. Согласно заключению доктора Уиллиса, совпадающему с мнением всех экспертов медиков, «…рана занимает пространство между правыми пятым и шестым ребрами… Нижняя и верхняя ее границы находятся на уровне примерно двух пятых дюйма (1 см. — B. C.) ниже вершины грудной кости (стернума) и точно на два с половиной дюйма (6,4 см. — B. C.) отступя от медианной линии. Поток крови из раны шел вниз, в волнообразном порядке и струился вниз на расстояние по крайней мере 6 дюймов (15,2 см. — B. C.), и примечательно, что его внутренний обрез заканчивается округлыми зубцами. Вытекшая масса не гомогенна, а перемежается более светлыми зонами, которые позволяют думать, что смесь прозрачной жидкости с кровью истекла из раны…»^[8]

 

К этой ране на Плащанице было привлечено значительное внимание ученых. Дело в том, что она подробно описана в Новом Завете, и стоит повторить ее снова:

 

«Стоял тут сосуд, полный уксуса. Тогда наткнув на копье губку, полную уксуса, поднесли к Его устам. И когда вкусил Иисус уксуса, Он сказал: свершилось. И, склонив голову, предал дух.

 

А так как была пятница, то иудеи, чтобы тела не остались на кресте в субботу — ибо день той субботы был день великий, — попросили Пилата перебить у них голени и снять их.

 

Итак, пришли воины, и у первого перебили голени, и у другого, распятого с Ним.

 

Придя же к Иисусу, они, когда увидели, что Он уже умер, не перебили у Него голеней, но один из воинов копьем пронзил Ему бок и вышла тотчас кровь и вода» (Ин 19:29-34)^[9].

 

[…] Согласно заключению доктора медицины Энтони Сава, при ушибах грудной клетки без открытых ран на дне плевральной полости скапливается красноватая на цвет некоагулирующая жидкость, а сверху над ней собирается прозрачная жидкость, не окрашенная вовсе. Сава определил, что при прокалывании копьем правого бока Человека, отображенного на Плащанице, при учете того числа ушибов, которые видны на Его теле, из раны между 5-м и 6-м ребрами должна была хлынуть чистая прозрачная жидкость и затем кровянистая жидкость. Согласие между записью в Евангелии и тем, что видно на Плащанице, а также данными медицинской науки — полное.

 

 

 

Исторические находки, подтверждающие истинность деталей на Плащанице

 

[…] Обычай рисовать Христа с руками, пробитыми в ладонях, прочно укоренился в иконографии: [вероятно,] с исчезновением самой казни быстро забылись и детали работы палачей, тем более что письменных руководств на этот счет вроде бы не сохранилось. Можно сказать даже больше: никакой проверенной информации по этому вопросу практически не имелось. Вплоть до 1968 года ученые вообще не располагали ни одним скелетом распятого, не имели документов о методах казни. Иэн Уилсон объясняет это тем, что во времена Римской империи (а может быть, и раньше) считалось, что гвозди, использованные при распятии, помогают в лечении эпилепсии, лихорадки, опухолей и сильных укусов. Неудивительно, что при таком поверии жертвы распятий сразу после смерти лишались самых важных атрибутов, характеризующих способ их убийства. Конечно, любые знания по этому вопросу, который никак нельзя отнести к разряду праздных, были важны для тех, кто изучал Плащаницу.

 

В июне 1968 года при раскопках в Иерусалиме в районе Старого города израильские археологи открыли захоронение евреев, относящееся ко времени, когда происходили события, описанные в Новом Завете.

 

В одном из оссуариев^[10] были найдены кости распятого.

 

[…] Важнейшим для нас моментом стало обнаружение гвоздя, вбитого в руку распятого. Он сохранился и входил в руку вблизи точки соединения лучевой и локтевой костей, то есть в запястье. Кроме того, в оссуарии были найдены две пяточные кости ног, которые удерживались вместе железным гвоздем. Этим было подтверждено, что при распятиях использовали один гвоздь, которым пробивали сразу обе ноги. Это были первые гвозди, обнаруженные специалистами.

 

Второе, о чем следует сказать в этом разделе, — орудия бичевания. Специалисты-историки нашли свидетельства того, что в эпоху Римской империи бичевание проводили с помощью особых приспособлений, так называемых флагр. Такие орудия были найдены при раскопках Геркуланума. Расстояние между шариками, укрепленными на концах флагр, оказалось равным расстояниям между следами бичевания на теле человека, отпечатавшегося на Туринской плащанице.

 

И наконец, третье — были найдены доказательства, что копья, использовавшиеся римскими легионерами в период между концом дохристианской и началом христианской эры, имели наконечники, совпадающие как по форме (эллиптическая), так и по размеру (4,5 × 1,1 см) с раной в боку Человека на Плащанице.

 

Тем самым находки историков дали важные доказательства реальности ряда деталей, видимых на Плащанице. Время их применения уверенно датируется началом новой эры, а никак не эпохой Средневековья. Следовательно, получены аргументы против мнения, что Плащаницу сфабриковали в Европе в Средние века.

 

 

 

Исследование текстуры ткани,
из которой сделана Плащаница

 

Во вторую комиссию, созданную для научного исследования Туринской плащаницы в январе 1973 года, среди других специалистов был включен профессор Гилберт Раез из Гентского института технологии текстиля. Ему были переданы небольшие образцы ткани, вырезанные из Плащаницы. Изучив их, профессор Раез обнаружил три важные особенности ткани^[11].

 

1. Исследовав элементарные волокна, слагающие спряденную нить основы (была применена поляризационная микроскопия), Раез обнаружил два важных обстоятельства: /1/ основная ткань и приплетенная к ней узкая боковая полоса сделаны из льна с примерно одними и теми же технологическими особенностями (число нитей на сантиметр ткани, диаметр нитей и направление их закручивания) и /2/ это могло указывать, во-первых, на то, что и основная ткань, и боковая полоса вытканы в одно и то же время, а во-вторых, созданы они в древние времена, а никак не в Средневековье.

 

2. Ткань принадлежит к редкому типу плетения — каждая нить утка проходит под тремя нитями основы, что создает характерный диагональный характер плетения (киперное переплетение), при котором на ткани формируется елочковидный узор.

 

Важно подчеркнуть, что такой тип плетения действительно использовали во времена земной жизни Христа на дорогих тканях. Как установила английский специалист по текстилю Элизабет Кроуфут, позже 276 года от Р. Х. такой узор больше не встречается. В настоящее время льняных тканей такого типа ткачества не сохранилось, и лишь несколько близких к ним по типу шелковых тканей хранится в музеях (например, одна из них изготовлена не позднее 250 года от Р. Х., а две другие — около 276 года).

 

3. Наконец, микроскопическое исследование позволило обнаружить еще одну — неожиданную, но чрезвычайно существенную деталь. Оказалось, что в льняную основу нитей вплетены в небольшом количестве нити хлопка. Хлопчатник не был известен в Европе вплоть до Средних веков. На Ближний Восток один вид хлопчатника (Gossypium herbaceum) проник из Индии в VII веке до Р. Х., и достоверно известно, что в годы земной жизни Христа его возделывали в Иудее, хотя и в ограниченных масштабах. Этот вид хлопчатника имел особое, строго наследуемое отличие от американских видов. Число изгибов тончайших элементарных волокон этого хлопчатника, приходившихся на 1 см длины, равнялось 7–8, тогда как у американских видов G. barbadense и G. hirsutum волокна имели от 18 до 20 и от 20 до 30 изгибов на 1 см соответственно. Как показал Раез, хлопковые нити, вплетенные в ткань Плащаницы, имеют 8 изгибов на 1 см длины, то есть взяты от того вида хлопчатника, который рос в Иудее.

 

Главное значение открытия Раеза заключается в том, что он доказал древность ткани, из которой изготовили Плащаницу. В частности, наличие в нитях примеси волокон хлопчатника, не произраставшего вплоть до Средних веков в Европе, свидетельствует, что основная ткань Плащаницы не могла быть результатом подделки в XIV веке. Характерен и состав волокон, из которых была спрядена ткань. Согласно еврейским традициям, неприемлемой основой для тканей, используемых для религиозных обрядов, была шерсть. Найди Раез даже небольшое количество приплетенных шерстяных нитей, и, возможно, сомнения в истинности Плащаницы сильно бы возросли. Но шерсти он не нашел.

 

 

 

Анализ пыльцевых клеток растений,
обнаруженных на Плащанице

 

Честь сделать еще одно важное открытие выпала на долю швейцарского криминалиста профессора Макса Фрея. В числе других международно признанных авторитетов он был приглашен в качестве консультанта комиссии 1973 года. Макс Фрей собрал образцы частиц, прилипших к ткани в разных ее участках, и начал их методичное изучение под микроскопом. Главное внимание при этом он обратил на тончайшее строение оболочек клеток пыльцы растений.

 

Дело в том, что как отпечатки пальцев человека присущи данному и только данному индивидууму, так и строение пыльцевых зерен растения свойственно только данному виду. Поэтому, обладая лишь ничтожными по размеру пыльцевыми клетками, можно совершенно строго определить, какому виду растений принадлежит пыльца. А зная вид, можно установить ареал его распространения. Этими особенностями строения пыльцы и воспользовался М. Фрей.

 

7 октября 1978 года на международном конгрессе по изучению Туринской плащаницы он привел список 49 точно определенных расте-ний^[12]. Фрей установил, что 12 из них встречались преимущественно на Ближнем Востоке (то есть вблизи Иерусалима) либо на севере Африки и в Сахаре, но не росли в Европе, Азии или Америке. Ареал других 15 видов включал территории Ближнего Востока и Передней Азии, там, где располагались Иерусалим и Эдесса, 4 произрастали на Ближнем Востоке и в степях Передней и Малой Азии, то есть вблизи Иерусалима, Урфы или Стамбула, 15 были распространены в основном в Европе вблизи Средиземноморья, а некоторые из этих 15 видов встречались также вблизи Иерусалима и Стамбула, 2 — росли только в районе Иерусалима и Стамбула, 1 — только вблизи Урфы, 1 — только вблизи Стамбула, 1 — только в Италии.

 

М. Фрей отверг возможность того, что найденный спектр расселения видов мог быть определен случайно (то есть ошибочно). Занос пыльцы на далекие расстояния, конечно, возможен, но количество посторонней пыльцы, занесенной ветрами и даже ураганными штормами, чрезвычайно мало по сравнению с пыльцой, попавшей в воздух от местных растений. Поэтому отмеченный на Плащанице спектр видов растений мог в основном отражать спектр растений, росших в тех местах, где Плащаница находилась достаточно длительное время^[13]. Чтобы наглядно продемонстрировать свою правоту, он осуществил даже специальный эксперимент. Пластинки, покрытые липкой и вязкой средой, были оставлены на открытом воздухе, а затем была изучена пыльца, налипшая на поверхность. Результат анализа был убедительным, так как 95% пыльцы попало от растений, которые росли в пределах площади, ограниченной всего несколькими сотнями метров. Отсюда вытекало, что найденное на Плащанице примерно равное количество пыльцы видов растений, росших на Ближнем Востоке, в Передней и Малой Азии и встречавшихся в Европе, никак не могло быть отражением случайного заноса пыльцевых клеток.

 

Переоценить данные, полученные профессором Фреем, вряд ли возможно. Он не только подтвердил, что Плащаница не европейская подделка, но и указал на основные пункты длинного пути ее странствования. Найденное распределение пыльцы безусловно свидетельствовало, что она длительное время находилась в местах, близких к Иерусалиму, Эдессе и Константинополю (Стамбулу), и что примерно столько же времени она хранилась во Франции и Италии. Теперь нужны были детальные исторические исследования, чтобы подтвердить или опровергнуть предположение о таком путешествии Плащаницы.

 

Добавление 2003 года: На Международном ботаническом конгрессе в городе Сент-Луис (США) в 1999 году профессор Иерусалимского Еврейского университета Авиноам Данин привел обширные новые данные анализа пыльцевых клеток с Плащаницы, которые совпали с ранними выводами М. Фрея. Данин пошел дальше и заявил, что с помощью поляризационного света ему удалось увидеть на поверхности Плащаницы отпечатки растений, которые произрастали только в районе Иерусалима. Сенсационным стал вывод Данина о ботаническом определении вида колючего кустарника, из которого был сделан венец, надетый на голову Распятого. Данин считает, что он определил ботанический вид терновника. Данин также исследовал другую ткань, так называемый Судариум из Овьедо (этим небольшим льняным полотенцем якобы обернули голову Христа еще до того, как Его поместили на ткань Плащаницы). В Испании группа специалистов образовала общество для изучения судариума (в нее входят, впрочем, английские и американские ученые), публикующее совместно все полученные данные — см., например, статью Mark Guscin. 2000. Recent Historical Investigation On the Sudarium of Oviedo, http://www.shroud.com/papers.htm.

 

На этом куске ткани Данин нашел те же, что и на Плащанице, образцы пыльцы растений, произраставших только в Иерусалиме. В то же время в литературе высказаны сомнения в доказательной силе методов, использованных Даниным (см., например, статью А. Сарма в журнале «Природа», № 11, 2002).

 

 

 

Оптические свойства Плащаницы

 

Одной негативностью изображения не ограничилась необычность Плащаницы. Поразительно и то, что рисунок тела можно увидеть только в том случае, если рассматривать ткань не ближе чем с 4–5 метров. Стоило подойти ближе, как изображение пропадало: глаз не мог различить больше никаких деталей, картина как бы размывалась, а на месте только что виденных четких контуров тела со следами мучений представала слегка окрашенная — в одних местах более плотно, а в других менее — ткань буровато-мальвового цвета. […]

 

Как отметили Л. Швальбе и Р. Роджерс, «если бы Плащаница была разрисована, то оставалось бы предположить, что художник принужден был сначала работать в пределах метра от нее, чтобы эффективно контролировать расписываемую область, а затем отходить на расстояние, по крайней мере, в 4–5 метров, чтобы следить за продвижением своей работы»^[14]. Если учитывать при этом исключительную точность и тонкость и невозможность разобрать вблизи детали «рисунка», становится ясным, что ни один человек не мог добиться такой точности как деталей, так и изображения в целом.

 

 

 

Исследовательский проект по изучению Плащаницы

 

С развитием и усложнением методов тонкого физико-химического анализа стало возможным расширить арсенал средств, используемых для изучения Плащаницы. Главное преимущество новых методов заключалось в том, что они не вели к порче изображения или к травмированию ткани.

 

Итак, была собрана исследовательская группа из 32 специалистов, работавших в свободное время и не потребовавших никакого вознаграждения за свой труд. На собственные средства и пожертвования от частных лиц были собраны необходимые материалы, удалось получить разрешение многих научно-исследовательских центров и фирм на использование совершенной техники для физико-химических исследований, и в 1978 году все эти специалисты образовали «Исследовательский проект для изучения Туринской плащаницы» (STURP). […]

 

Была изготовлена рама, на которой можно было аккуратно укрепить Плащаницу, уложив ее на защитную ткань-подложку. Рама вращалась от вертикального до горизонтального положения. Были сконструированы магнитные держатели, позволявшие прикасаться к ткани наиболее нежным образом.

 

Программа включала следующие методы исследований:

 

w   непосредственный микроскопический анализ ткани и микрофотография;

 

w   микроскопический анализ удаленных с поверхности Плащаницы частиц и волокон;

 

w   масс-спектрометрия;

 

w   оптическая спектроскопия;

 

w   ультрафиолетовая спектроскопия;

 

w   инфракрасная спектроскопия;

 

w   фотоэлектрическая флуоресценция;

 

w   рентгеновая флуоресценция и флуоресцентная спектроскопия;

 

w   низкоэнергетическая рентгеновая радиография;

 

w   термография;

 

w   фотографирование в различных диапазонах длин волн и при разном увеличении;

 

w   химический анализ удаленных с поверхности частиц и волокон;

 

w   другие методы (в их числе 22 различных физических метода)^[15].

 

 

 

Рассмотрим кратко область задач, которые могли быть разрешены с помощью этих методов.

 

Микроскопический анализ ткани в области изображения и вне его позволял определить, использовались ли какие-либо красители, сделанные на основе масел, восков, жиров, других наполнителей и растворителей; содержатся ли на поверхности нитей или между ними посторонние частицы; имеются ли различия в структуре ткани в разных участках Плащаницы.

 

При фотографировании получили мозаику снимков с увеличением в 5, 6 и 22 раза для визуальных и оптических исследований. Снимки были выполнены со всей поверхности Плащаницы. Для каждого из участков были отсняты кадры с красным, зеленым и голубым фильтрами для разделения цветов. В другой серии были использованы фильтры, пропускавшие ультрафиолетовый свет, что позволяло усилить контраст.

 

Дополнительные тесты включали съемку в проходящем свете, фотографирование в боковом ракурсе и в отраженном свете. Фотографирование при разных длинах волн давало возможность выявить неоднородности в изображении и в структуре ткани, обнаружить следы реставрации, более поздние наслоения красок, чужеродные включения и т. п., что не поддается изучению при обычном визуальном осмотре. Однако, забегая вперед, скажем, что никаких неоднородностей, наслоений, чужеродных включений выявить не удалось.

 

Уникальную информацию при изучении красок и их носителей всегда дают разные виды спектроскопии. В целом этот метод основан на том, что каждый вид атомов и молекул характеризуется своим спектром, что и позволяет отличать их друг от друга. […] Для атомов характерны линейчатые спектры. По набору линий, их интенсивности и взаимному расположению можно отличить один вид атомов от других. Но, как правило, в состав изучаемых веществ входят молекулы, составленные из различных атомов, поэтому сложность анализов возрастает во много раз. Нужны не столько оптические устройства высокого разрешения, но мощные вычислительные машины с огромной памятью, обладающие способностью манипулировать этими сложными спектрами: разбирать их на составляющие, вычленять спектры разных атомов и определять таким образом состав молекул.

 

Часть веществ оказалось удобным изучать в диапазоне видимого света, другие поддаются лучшей расшифровке при анализе их спектров в ультрафиолетовом диапазоне, третьи — в инфракрасном, четвертые — в рентгеновом. Часто для получения важной информации исследуемый материал подвергают облучению разными лучами (видимым, инфракрасным, ультрафиолетовым или рентгеновым светом) и следят за флуоресценцией (то есть свечением), возникшей после такого облучения.

 

С помощью методов спектроскопии можно заметить мельчайшие количества веществ; в этом огромное преимущество этих методов для изучения таких объектов, как ткань Плащаницы. Например, при флуоресцентной спектроскопии удается зарегистрировать миллионные доли процента от изучаемого объема (а это, в свою очередь, может быть объем всего лишь тысячных долей кубического миллиметра).

 

Среди химических методов, используемых для анализа веществ, есть также весьма чувствительные. В частности, при использовании вещества флуоресцеина можно засечь миллиардную долю грамма белковых веществ.

 

Для проведения химических анализов был применен особый способ сбора образцов. С помощью специального устройства, обеспечивающего одинаковую силу касания к поверхности Плащаницы, в различных участках ткани были приложены ленты с липкой поверхностью. С помощью этих лент были собраны минимальные по объему (как говорят химики, следовые) количества материала, имевшегося на поверхности Плащаницы. После отделения лент от поверхности ткани их накладывали на предметные стекла для микроскопов. Стекла сохраняли в пластиковых плотно запакованных контейнерах. Ленты сначала просматривали под микроскопом, а затем изучали с помощью обычных химических методов, а также с применением микрометодов по Раману, с помощью электронного спинового резонанса, электронной спектроскопии, метода ионных микропроб, проанализировали также материал в электронном сканирующем микроскопе.

 

Таким образом, программа исследований, предложенная членами Проекта STURP, была многоплановой, сложной и, конечно, многообещающей.

 

Читая сегодня подробный рассказ Джона Хеллера об истории создания Проекта, об объединении в одну группу различных людей (и откровенных атеистов, и глубоко верующих; тех, кто давно интересовался Плащаницей, и тех, кто еще за год до этого даже не слышал о ней), не перестаешь изумляться. Создание проекта STURP было отнюдь не легким делом. Существовало изначально огромное число трудностей, и каждый день преподносил новые сюрпризы. Преодолевать же затруднения надо было срочно. Такая спешка была вполне понятной: Плащаницу извлекали из реликвария очень редко, и только в эти дни можно было получить к ней доступ. Следует отметить, что, по-видимому, в среде высших чинов Католической церкви, владевших Плащаницей, большого энтузиазма идея авторов STURP не вызывала. Религиозная вера не нуждается в научном подкреплении, и специально для ученых и их исследований никто не торопился предоставить великую реликвию.

 

В то же время следующая демонстрация, как тогда думали, последняя в этом веке, должна была состояться осенью 1978 года в связи с празднованием 400-летия переноса Плащаницы в Турин. Следовало воспользоваться случаем.

 

Идея Проекта возникла менее чем за год до этого, но у его творцов — Джона Джексона, Эрика Джампера и их друзей — не было не только ни цента свободных денег, но и отсутствовал какой-либо опыт по части создания свободных от обложения налогами, не владеющих оборотным капиталом некоммерческих предприятий. А первый же расклад показал, что для мало-мальски серьезного изучения Плащаницы потребуется не менее 2,5 млн долларов. Где их взять?

 

Прошло еще несколько месяцев, прежде чем нашелся энтузиаст, решивший взвалить на свои плечи все хлопоты такого рода, — физик-ядерщик Том Д’Мугала. О вознамерившихся изучить Плащаницу ученых из Академии военно-воздушных сил США и из Лос-Аламосской лаборатории Том узнал случайно. Как-то на глаза ему попалась краткая заметка о них в одном техническом журнале. Жизнь Д’Мугалы до этой минуты текла ровно. Занимая серьезный пост в фирме «Ньюклеар текнолоджи» в Амстоне, штат Коннектикут, доктор Д’Мугала мог и не пускаться в рискованные авантюры. Но стоило ему прочесть заметку, как какая-то сила встряхнула его. Он тут же решил позвонить в Лос-Аламосскую лабораторию и поручил секретарше связать его с кем-нибудь оттуда, но… странным образом, секретарша дозвонилась в другое место. К телефону подошел сам Джон Джексон из Академии ВВС. «Поговори Д’Мугала с кем-либо иным из Лос-Аламоса, и никто не знает, что было бы дальше. Но по ходу разговора он вдруг уяснил, что на другом конце провода с ним беседует не кто иной, как главный закоперщик исследований, и что он благосклонно относится к его, Д’Мугалы, желанию примкнуть к работе. Джексон пригласил Д’Мугалу принять участие в следующей встрече своей “команды”»^[16].

 

Во время этой встречи Д’Мугала, опять чисто спонтанно, предложил свои услуги в качестве менеджера технической части Проекта. Никто из друзей Джексона не имел ничего против, и он приступил к организации Проекта. […] Оказалось, что Д’Мугала не представлял себе масштаб будущих сложностей. Как и у большинства ученых, у него совершенно не было опыта в финансовых операциях. Когда Том и его друг Джордж Маркоски обратились к юристу с просьбой срочно подготовить документы, чтобы успеть за два-три месяца зарегистрировать их некоммерческое предприятие, то услышали в ответ, что за всю свою жизнь этот юрист еще не сталкивался со случаем, когда бы такая регистрация заняла меньше двух лет.

 

Так, еще не возникнув, Проект остановился перед заграждением, которое, на первый взгляд, казалось непреодолимым. За первым последовало множество других. И тем не менее, все они, как по мановению волшебной палочки, были разрешены. Удалось собрать необходимые деньги, закупить оборудование. Проект даже заинтересовал [представителей] Церкви и хранителей Плащаницы. В конце концов, были заказаны места в самолете и забронирована гостиница в Турине^[17].

 

Том Д’Мугала проявил чудеса организаторских способностей. Перед отъ-ездом одному ему известным способом он закодировал все бесчисленные коробки и ящики с оборудованием и приборами, лично проследил за упаковкой их в контейнеры, предусмотрел массу деталей. Сложнейшая техника без хлопот прибыла в Италию, но здесь, как нарочно, была задержана таможенниками. Оставался день до начала исследований, каждый час которых был зафиксирован в специальном протоколе, а трейлер с оборудованием все еще был под арестом. Когда казалось, что все рухнуло, его все-таки пропустили через таможню, но до начала работы оставались считанные часы.

 

Том не растерялся и на этот раз. Поглядывая в свой кондуит, он методично давал указания рабочим. В мгновение ока все контейнеры были разобраны, ящики распакованы. Части приборов скомпоновали. В таких случаях что-то ломается, теряется, не соединяется… Здесь же все шло как по маслу, из туалета тянули шланги для охлаждения некоторых приборов водопровод-ной водой (и нигде уникальный паркет старинного Королевского дворца, любезно отданного Умберто Вторым на это время ученым, не был залит), с лестницы протаскивали кабели для электропитания (и ни разу не произошло замыкания, не сгорели предохранители, не перепутали провода и не включили что-то не на то напряжение) — исследования начались.

 

Плащаницу предоставили в распоряжение группы на пять дней, что составляло 120 часов. Первые 4 часа 30 минут были отданы для научной фотографии, последующие 1 час 30 минут Берн Миллер из Брукского института фотографии должен был потратить на съемку Плащаницы с использованием специальных фильтров, затем в течение двух часов должна была проводиться рентгеновская радиография, потом четыре часа измеряться рентгеновская флуоресценция, — и так были расписаны по минутам все 120 часов.

 

Сменяя друг друга у Плащаницы, ученые работали как одержимые. В эти дни кому-то удавалось поспать два-три часа, а кто-то продержался на ногах, непрерывно бодрствуя. Но график исследований был выполнен без единого срыва.

 

В результате была собрана огромная информация. Горы листов с кривыми, вычерченными самописцами, бессчетное число цифр в журналах и в памяти компьютеров, тысячи кадров фотопленки ждали теперь своего осмысления и анализа. Ученые считали, что благодаря полученным данным удастся трезво оценить правоту гипотез о природе изображения и ответить на множество других вопросов.

 

 

 

Были ли использованы какие-либо краски для нанесения изображения на Плащаницу?

 

Существует единственное сообщение, в котором безапелляционно утверждается, что Туринская плащаница — результат работы художника, расписавшего ткань красками. Это письмо епископа французского города Тура Пьера д’Арси, написанное в 1389 году. Однако в нем нет ничего доказательного. В остальных многочисленных выступлениях на этот счет высказываются догадки, сомнения, подозрения, но не более. Одно из таких сомнений высказано в книжке Т. Хамбера. Автор ссылается на то, что в средневековой Европе демонстрировалось по крайней мере 43 «истинных Плащаницы», часть которых была с изображением Христа^[18]. Поэтому столь важно было, используя самую совершенную технику, выяснить досконально, не нарисовано ли изображение на Плащанице, имеются ли на ее поверхности какие-либо красители.

 

Прежде всего с помощью микроскопии были изучены ткань и все, что на нее налипло. Было найдено, что нити, из которых состоит ткань, в основном имеют диаметр, равный 0,15 миллиметра. В свою очередь, эти нити спрядены из волокон льна диаметром от 10 до 15 микрон. Под микроскопом было видно, что в большинстве изученных участков изображения никаких частиц краски нет, а просто в области изображения цвет льняных волокон несколько более темный, причем в участках более плотного изображения число таких пожелтевших волокон, приходящихся на единицу площади, было большим.

 

Микроскопический анализ помог в разрешении еще одной загадки. Когда Роджер и Мария Гильберт настроили свой прецизионный прибор для изучения спектра отражаемого от Плащаницы света и принялись методично просматривать ткань участок за участком, они неожиданно зарегистрировали загадочный спектр в области отпечатка стопы ног, особенно в районе пяток. Везде на изображении спектры были в общем однотипными, а здесь самописцы прибора вырисовывали непонятные кривые.

 

Перед Плащаницей был укреплен микроскоп, способный перемещаться над нею. Спектроскописты решили позвать на помощь Самюэля Пелликори и попросить его рассмотреть более внимательно этот участок. Пелликори навел на это место микроскоп и увидел, что в пространстве между нитями действительно виднеются прилипшие частицы, похожие на уличную грязь. Было очень похоже на то, что посторонние частицы попали на ткань с босых ног Распятого. Именно они и искажали спектр отраженного света.

 

Позже, при более детальном изучении ткани под микроскопом, частицы грязи были найдены не только в области изображения пяток и ступней, но и на одном колене и на кончике носа. В последних двух случаях удалось разглядеть следы крови, смешанной с пылью¹⁸: Человек, отобразившийся на Плащанице, падал незадолго до смерти, разбил колени и расцарапал нос, но, видимо, не мог даже стереть грязь с носа. Очевидно, руки его были чем-то заняты.

 

Но вернемся к рассказу о поисках следов красителей на Плащанице. Важнейшим моментом, доказанным в ходе этого исследования, было то, что на большинстве просмотренных точек изображение не переходило на обратную сторону ткани. Нигде, кроме небольшого числа участков вытекшей крови, просмотренные нити не были слипшимися или сцементированными какими-либо веществами или проникшими внутрь ткани жидкостями. Более того, при увеличении в 50 раз было обнаружено, что желтые волокна льна, формирующие изображение, находятся только в наружном тончайшем слое поверхности, причем в каждой из нитей эти волокна не уходят вглубь на расстояние, превышающее толщину двух-трех волокон. […]

 

Получалось, что единственный элемент, образующий изображение, — это пожелтевшие (или побуревшие) поверхностные льняные волокна, расположенные только с одной — наружной — стороны ткани. Обратная сторона осталась белой.

 

Тем не менее, один из американских ученых продолжал оспаривать вывод об отсутствии красок на Плащанице. Это был руководитель коммерческой лаборатории из Чикаго Уолтер МакКроун. После непродолжительного анализа частиц с Плащаницы МакКроун уверенно заявил, что на всех образцах нашел частицы красного цвета, состоявшие из окиси железа, входящего в состав природного пигмента гематита (или красного железняка), которым, по его мнению, неизвестный художник нанес рисунок на Плащаницу. МакКроун даже назвал метод «живописи»: втирание гематита в ткань пальцами. [И хотя он не сумел представить веских обоснований собственных выводов,] сам того не ожидая, МакКроун подхлестнул работу ученых. […]

 

Красные шарики оказались продуктами распада гемоглобина крови и выхода из него атомов железа с их последующим окислением. […] Согласиться с данным выводом помог, в частности, следующий случай. Однажды Хеллер, просматривая образцы под микроскопом, увидел нечто невероятное: красные шарики лежали не снаружи тканей, а внутри некоторых клеток, слагавших льняные волокна. Хеллер вспоминал, как он опешил, когда впервые убедился, что стенки этих клеток нигде не повреждены, а тем не менее, во внутренних их полостях отчетливо различимы гранулы, похожие на шарики окиси железа. Как они там могли очутиться? Ведь это было, по его словам, равносильно тому, что из расщепленного стебля бамбука, до этого невредимого, вдруг посыпались бы кусочки мрамора^[19].

 

После некоторого раздумья друг Дж. Хеллера А. Адлер нашел ответ, и специальные опыты помогли разрешить загадку: атомы железа, сразу после выхода из гемоглобина, проникали с водой^[20] внутрь клеток льняных волокон, а там уже переходили в окисленное состояние. Таким образом, красные шарики оказались вовсе не мелко диспергированным гематитом, как считал МакКроун. Кроме того, часть шариков не содержали окиси железа, а являлись обломками клеток крови. […]

 

МакКроун и его ученик Скириус заявили также, что они нашли в девяти случаях частицы, содержащие другие минеральные пигменты, такие, как ультрамарин или азурит, древесный уголь, красильную марену, а также несколько большее количество частиц, несущих киноварь^[21].

 

Хеллер и Адлер тщательно перепроверили этот вывод. Еще до начала своих поисков они твердо заявили, что указанные частицы могли попасть на Плащаницу во время работы художников, перерисовывавших изображение. Закончив перепроверку, они высказались еще более категорично: «Мы исследовали каждый тип частиц, который смогли найти, и исследовали их химически, но не смогли подтвердить ни одно из его (МакКроуна) наблюдений» ^[22].

 

Хеллер и Адлер проделали также другой эксперимент. Они попытались обесцветить льняные волокна желтого цвета так, как обесцвечивают окрашенные искусственные волокна, то есть подвергли их действию сильных кислот, сильных щелочей, ряда органических растворителей, таких, как этиловый и метиловый спирт, тетрахлористый углерод, бензол, пиридин, этилацетат и ацетон. Никакого эффекта на цвет волокон эти вещества не оказали. Безуспешными остались и попытки убрать окраску с побуревших (желтых) волокон с помощью сильных окислителей (например, перекиси водорода), хотя сильные восстановители (диимид и гидразин) все же слегка обесцветили их. Тем не менее, это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило с обычными красителями.

 

Однако учитывая, что со времени возникновения изображения прошло по крайней мере много сотен лет, можно было предположить, что красители за это время сильно модифицировались, частично улетучились или проникли внутрь льняных волокон (импрегнировались) за счет обмена атомами. Чтобы выявить красители в таком состоянии, методов микроскопии было уже недостаточно и следовало применить более изощренные приемы. С этой целью были применены масс-спектроскопия, лазерная рамановская спектроскопия, инфракрасная спектроскопия. В частности, установка для масс-спектрометрии была столь чувствительна, что легко выявляла даже старение нитей (иными словами, она позволяла заметить эффект изменения одних и тех же молекул целлюлозы в результате хранения тканей, в течение, возможно, двух тысяч лет).

 

Указанные методы позволили дать четкий ответ на поставленный вопрос: «Никаких чужеродных веществ на волокнах в зоне изображения не выявлено».

 

Одновременно с этим для регистрации краски, возможно, состоявшей из неорганических соединений, была использована методика узкофокусной рентгеновой флуоресценции. Примененная установка позволяла детектировать элементы с атомными числами, большими 16 (т. е. практически все элементы, имеющиеся в природе). Но и неорганических, в большинстве своем минеральных, красителей в зоне изображения не нашли^[23].

 

Известно, что в состав природных красителей всегда входят атомы тяжелых металлов. Существует метод обнаружения мельчайших следов этих металлов — рентгеновая радиография низких энергий. Р. Маттерн и его коллеги использовали этот метод и получили радиографы со всей поверхности Плащаницы с помощью установки Baltograph 5-50. Установка позволила легко заметить незначительные колебания в плетении ткани в разных участках, но не выявила никаких следов тяжелых металлов^[24].

 

Против предположения о возможности «изготовления рисунка» на ткани говорили и расчеты Рэя Роджерса. Он определил, что во время пожара 1532 года перепад температур от внешней поверхности ковчега, в котором хранилась Плащаница, до внутренней его части составил 700°: от 900° до 200°. Если бы на ткани имелись неорганические красители, то при такой температуре, особенно вблизи ожогов, они бы «прикипели» к волокнам пряжи и зафиксировались. Их нельзя было бы отмыть ни при стирке, ни при вымачивании. Они бы непременно были замечены при таком тщательном анализе, который был осуществлен в 1978 году. Однако никаких «прикипевших» частиц краски не обнаружили.

 

И совсем легкой задачей было выявление органических носителей краски. Яичный белок, желатина, молочный жир, сыворотка, масла и другие органические вещества при тех температурах, какие были во время пожара, непременно бы побурели, особенно вблизи прожженных серебром мест, и стали бы легко заметными. Отсутствие побурения говорило само за себя.

 

Полезную информацию получили также при исследовании следов от воды, которой, видимо, поливали ларь и хранившуюся в нем ткань во время пожара 1532 года. На ткани было несколько таких пятен с разводами, но ни в одном из них изображение не было растворено или размыто, нигде (кроме нескольких небольших участков, содержавших следы крови) не было отмечено, что миграции воды через ткань препятствовали какие-либо химические вещества.

 

Кстати, как показали исследования, капиллярность ткани не была нарушена на всей ее поверхности, так как нигде, кроме участка изображения волос, не было обнаружено масел и других веществ, нарушающих капиллярные свойства льняных волокон. Если бы изображение было нарисовано жидкими красками, то они неминуемо должны были проникнуть внутрь ткани. То, что окрашенными оказались только поверхностные волокна, безусловно отвергало идею об использовании красок на жидкой основе.

 

 

 

Чем же образовано изображение на ткани?

 

От того, что все химические и физические тесты дали отрицательный ответ, задача нисколько не прояснилась. Изображение существовало, его можно было потрогать, разглядеть, отметить на нем участки с различной плотностью. Это был не мираж, не обман больного воображения. Теперь наступал решающий момент. Нужно было понять, что же образует рисунок на ткани, как он мог возникнуть, почему оказался таким долговечным. […]

 

Изучение поверхности волокон показало, что природа изображения проста. В потемнении волокон льна ничего загадочного не было: в их состав входила целлюлоза — та же целлюлоза, которая формирует оболочки клеток любых растений. То, что целлюлоза при длительном хранении окисляется и темнеет, известно каждому. Вот такую окисленную целлюлозу и помогли обнаружить на поверхности Плащаницы точные методы физики и химии. Измерения, проведенные с помощью разных приборов, дали один и тот же результат, гласивший, что изображение сформировано льняными волокнами, в которых потемнела целлюлоза. […]

 

Что же творилось с целлюлозой, когда она темнела? Последнее происходило из-за того, что целлюлоза меняла свою химическую структуру. Как хорошо известно, целлюлоза — это полимерный материал, содержащий в своем составе огромное число сцепленных воедино остатков молекул сахаров. Под действием тепла, ярких обжигающих вспышек света, кислот, щелочей, других сильных восстановителей и окислителей, так же как при длительном хранении, целлюлоза теряет часть атомов, в основном кислорода и водорода. Этот процесс может быть назван дегидратацией, т. е. потерей воды. Он сопровождается пожелтением целлюлозы и потерей ею прочности. […]

 

Правда, надо подчеркнуть, что безотносительно к Плащанице эти процессы трансформации свойств целлюлозы до сих пор досконально не изучены и многое остается в области гипотез. Тем не менее, известно, что в результате всех этих реакций изменяются определенным образом цвет, отражающая способность, поглощение и флуоресценция в разных участках спектра падающего света. Большинство из сходных изменений было обнаружено при исследовании Плащаницы.

 

Теперь многое стало на свои места. Получила объяснение и прекрасная сохранность изображения на Плащанице, не выцветшего и не обесцветившегося за многие сотни лет. […]

 

 

 

Следы крови на Плащанице

 

Хотя на изображении ясно видны многочисленные следы крови, вытекшей из ран, первоначальное изучение образцов, взятых из этих мест, [никакой крови не обнаружило]. Поисками занимались профессор Джорджио Фраче из Института судебной медицины при университете города Модена и его сотрудники. Для анализа им были переданы одиннадцать нитей, с осторожностью вытянутых из ткани Плащаницы со спинной стороны изображения и из участка, где, как считалось, кровь накапала из ног, пробитых гвоздем при распятии. Поиск вели с помощью так называемой пероксидазной реакции, которая позволяет выявить специфический компонент красных кровяных клеток — гемоглобин. Однако пероксидазные реакции оказались отрицательными.

 

Тогда решили искать следы крови прямо на ткани с помощью микроскопа. Изображение увеличили в 63 и 285 раз. Тут-то и удалось заметить впервые красно-желтые (иногда слегка оранжевые) гранулы, прилипшие к наружной поверхности волокон. Попытки растворить гранулы с помощью уксусной кислоты, оксигенированной воды и калийзамещенного глицерина оказались безрезультатными. Дж. Фраче и его коллеги ожидали, что найдут массивные остатки крови, но таковых они не увидали.

 

Однако моденским ученым просто не повезло. В 1973 году было установлено, что в некоторых участках Плащаницы все же имеются скопления засохшей темной массы, налипшей на ткань и кое-где даже проникшей на ее обратную сторону, но и на этот раз четкого отождествления этой массы с кровью не последовало^[25].

 

Примерно в это же время профессор Гвидо Филогамо подверг анализу две нити, вытянутые из Плащаницы в участке, где отпечатались следы крови, вытекшей из правой ноги. На этот раз исследование проводили с помощью мощного электронного микроскопа при увеличении от 17 до 50 тыс. раз. Нити были заключены в смолы, затем послойно разрезаны на полоски толщиной 500–1000 ангстрем (1 ангстрем = 10^{-9 см). При этом на наружной поверхности нитей удалось различить мельчайшие споры бактерий, налипшие за годы хранения Плащаницы, другие экзогенные частицы, в том числе и желто-красные гранулы. Но пока еще определенного суждения о том, являются ли эти гранулы остатками клеток крови (так называемых форменных элементов), автор не высказал.}

 

Поэтому столь значительной по своему звучанию оказалась статья, опубликованная Джоном Хеллером и Аланом Адлером^[26]. На ленте под микроскопом Хеллер и Адлер различили три типа чужеродных частиц, возможно, попавших из крови, — удлиненные фибриллы, напоминавшие по цвету те, которые получаются после нанесения на ткань крови; сферические шарики и, наконец, коричнево-красный кристаллик. Позже был замечен еще один тип частиц — черные шарики, близкие по размеру к красным. Изучение этих типов частиц и стало главным в поисках следов крови.

 

Фибриллы исследовали с помощью спектрофотометра в диапазоне длин волн видимого света. […] По длине волны света можно не только определить ничтожно малые концентрации гемоглобина, но и узнать, находится ли он в нормальной форме или же перешел в другую. Можно, наконец, отличить денатурированный гемоглобин, т. е. такой, в котором цепь белка, упакованная особым образом в клубок, развернулась и стала линейной. По спектру можно также выявить разные состояния агрегации гемоглобина.

 

Понимая, что спектроскопические методы более чувствительны и точны, чем использованные ранее, два американских специалиста довольно скоро получили первый обнадеживающий результат — спектры фибрилл проявили характерное для порфириновых комплексов поглощение света. Это было указанием на присутствие на Плащанице следов крови. […]

 

Дополнение данных результатами химических анализов еще более убедило авторов в том, что на Плащанице сохранились следы крови. Хеллер и Адлер подержали сначала липкую ленту [с образцами, собранными STURP,] в парах гидразина, а затем в парах муравьиной кислоты и осветили длинноволновым ультрафиолетовым светом. Появившиеся на ленте несколько пятен с красной флуоресценцией подтвердили наличие частиц с порфириновыми структурами.

 

[…] Авторы сделали еще одно важное открытие. В составе частиц из участков крови удалось заметить молекулы билирубина — желчного пигмента, появляющегося в крови в результате распада гемоглобина. Затем, перепробовав различные биохимические микрометоды, они смогли зарегистрировать наличие в образцах молекул альбумина — белка крови. Таким образом, две типичные фракции крови (порфирины и белки) были найдены.

 

Во время этого исследования был отмечен факт, вроде бы противоречащий заключению о происхождении фибрилл из крови. Желто-красные фибриллы нашли не только там, где была видна кровь, но и в других участках изображения и иногда даже на «пустой» ткани. [Однако] Хеллер и Адлер доказали, что фибриллы из участков крови отличаются от фибрилл из других зон по химическому составу: первые несли некоторое количество белка, а другие проявили отрицательную реакцию на белок. Высокоточная техника^[27] была настолько чувствительной, что удалось достичь большего — изучить пространственную структуру фибрилл и установить, что белковый слой простирается только на их поверхности.

 

Изучение кристаллика привело к тем же результатам. Он также содержал компоненты крови и несомненно являлся ее производным. Такие же кристаллики были найдены и на искусственном (контрольном) образце льняной ткани, на которую Хеллер нанес свою кровь.

 

Настало время анализа других частиц — красных и черных шариков. Красные шарики замечали все, кто изучал и саму ткань под микроскопом, и образцы липкой ленты^[28], черные шарики видели также многие, но их было гораздо меньше, чем красных.

 

Задача бы упростилась, если бы из нужных участков ткани вытянули хотя бы по короткой нитке. Но время, когда держатели Плащаницы давали на то согласие, кончилось! Нитей для анализа получить не удалось, и поэтому исследование продолжили с помощью радиографии, разных видов спектрометрии и анализа флуоресценции.

 

Изучение состава красных и черных шариков было интересной задачей само по себе. Но красные шарики стали тем яблоком раздора, которое разделило ученых на два лагеря. Как уже упоминалось, МакКроун упорно заявлял, что Плащаница — это подделка, а рисунок на ней выполнен с помощью минерала красного железняка (гематита). По своему химическому строению он является окисью железа (Fe₂O₃), которая легко образует красноватые мелкие гранулы. Увидев под микроскопом такие шарики на липких лентах, оттиснутых с Плащаницы, МакКроун и его ученик посчитали, что видимые ими шарики несомненно состоят из Fe₂O₃. МакКроун химических и физических анализов не делал, а на вопрос, почему он этого не делает, ответил, что его опыта хватает, чтобы разобраться и без анализов. Он без обиняков заявил, что красные шарики ведут свое происхождение от природного минерала^[29]. Неудивительно, что к красным шарикам было привлечено особое внимание.

 

Однако первые же точные анализы поколебали веру в правоту МакКроуна. Рентгеновая флуоресценция показала, что хотя красные шарики и содержали железо, но концентрация его оказалась низкой — всего около 20–40 микрограммов на квадратный сантиметр площади, занятой красными шариками. Этого было слишком мало для минералов, содержащих в основном окись железа. Зато можно было сделать другой вывод. Ведь атомы железа входят в состав гемоглобина. И если кровь на изображении была не нарисована, а в самом деле вытекла из тела Распятого, то тогда можно было бы иначе объяснить природу красных шариков: от времени или под влиянием каких-то сильных воздействий (температуры, яркой вспышки, облучения и т. п.) из гемоглобина могли выделиться атомы железа. На воздухе они бы окислились и образовали шарики. Поэтому важным было то, что определенные с помощью рентгеновой флуоресценции количества железа в участках крови совпали с количеством железа, содержащимся в гемоглобине крови.

 

Конечно, сами по себе эти данные еще но доказывали, что обнаруженные атомы железа действительно попали на ткань из гемоглобина крови. Ведь метод рентгеновой флуоресценции не выявил присутствия другого, всегда имеющегося в живых клетках атома — калия. Но [некоторые ученые] указали на высокую подвижность калия и его способность впитываться в нити ткани, после чего указанный высокочувствительный метод вряд ли мог успешно зарегистрировать сигналы от атомов калия.

 

Чтобы разобраться с красными шариками, Хеллер и Адлер осуществили специальное химическое исследование. Будь эти шарики и на самом деле природным минералом, в них обязательно были бы следы загрязнения атомами, непременно встречающимися в железняках. Однако серия проверок достаточно большого числа шариков из разных участков Плащаницы показала, что во всех них, кроме одного, количество сопутствующих железу элементов было незначительно, и, следовательно, шарики, содержавшие окись железа, имели, скорее всего, биологическое происхождение. Тот же единственный красный шарик из просмотренных, который выпал из общего ряда по своему химическому составу, нес в себе атомы не железа, а ртути и был охарактеризован как сульфид ртути. Такой его состав указывал, что он мог возникнуть из амальгамы ртути, оставшейся в небольших количествах на обработанной поверхности серебряного оклада ларя, в котором хранилась Плащаница до пожара 1532 года. Возможно, что во время пожара, когда серебро начало плавиться и капать на Плащаницу, на нее попала капелька, образовавшая этот единственный ртутный шарик.

 

Решающее доказательство отличия химической природы красных шариков от частиц гематита было достигнуто с помощью спектроскопии. Если бы гематит и красные шарики были одного химического строения, их спектры должны были бы полностью совпасть. Но когда спектры поглощения видимого света в участках крови совместили со спектрами раствора чистого Fe₂O₃, то оказалось, что в одном участке между ними имелось характерное различие. […]

 

К тому же Хеллер и Адлер с помощью высокочувствительных микрохимических методов доказали, что подавляющая часть красных шариков содержит в своем составе, наряду с Fe₂O₃, белки и другие вещества биологического происхождения. Загадочные красные частицы оказались обломками форменных элементов крови, «битыми черепками», как их образно назвали авторы^[30].

 

Красные шарики из чистого Fe₂O₃ также нашлись, но они были ограничены узкими полосами на ткани. Их появлению способствовал, видимо, тот же пожар 1532 года. Когда тушили огонь, на Плащаницу попала вода и в нескольких местах ткань намокла. Здесь образовались заметные разводы, и по их границам были найдены чисто железистые частицы. Больше на ткани частиц из одного Fe₂O₃ не нашли.

 

Процесс их возникновения на ткани был воспроизведен в деталях. Они также вели свое происхождение от железа гемоглобина, выделяющегося со временем из клеток крови.

 

Наконец, Хеллер и Адлер дали возможное объяснение природе черных шариков. По их мнению, это были также продукты бушевавшего в 1532 году пожара, приведшего к тому, что или частицы крови, содержавшие атомы железа, или уже сформировавшиеся к тому времени красные частицы с окисью железа превратились в частицы закисно-окисного железа Fe₃O₄ черного цвета.

 

С химической природой различных частиц ученые, таким образом, разобрались. В тех местах, где на ткани была видна кровь, действительно содержались ее компоненты. Но возражения МакКроуна касались не только этого вопроса. Он утверждал, что распределение шариков по ткани также указывает на работу художника. Когда он просмотрел под микроскопом около двух десятков образцов липких лент, то отметил, что красные шарики были замечены и на лентах, снятых с участков изображения без крови, и тех, где была чистая ткань. […] МакКроун делал вывод, что тот, кто якобы втирал пальцами частицы красного железняка в ткань, был обычным художником: рука его касалась иногда и чистой ткани, оставляя незаметные глазу следы, которые удалось разглядеть под микроскопом. В поддержку такого предположения МакКроун выдвигал второй аргумент. По его мнению, шарики располагались так, как будто кто-то нанес их густо в участках подтеков крови, а затем разровнял нанесенное в нужных направлениях.

 

Однако и эта «закономерность» была объяснена иначе. Джон Джексон — сотрудник Академии ВВС США и физик по образованию — обратил внимание на то, что красные шарики легко отрываются от ткани и могут переноситься с одного ее участка на другие. При каждом сворачивании и разворачивании ткани часть таких частиц, первоначально располагавшихся только в участках крови, могла попадать на другие участки ткани. Кропотливо рассчитав траектории переноса при веками устоявшемся способе сворачивания Плащаницы, Джексон показал, что переносимые частицы должны попадать как раз на те зоны изображения, где их и обнаружили. Так что ничего загадочного в распределении красных шариков по ткани не было^[31]. […]

 

Опровержение взглядов [МакКроуна] отняло много сил и времени, но зато полученные результаты с лихвой вознаградили за все труды.

 

Тем не менее, исследования крови на этом не закончились. Нужно было выяснить, например, чья кровь — человека или животных — была нанесена на ткань. Ведь априори можно было допустить, что кто-то нарочито накапал ее в «нужные» места на изображение. Поэтому Хеллер и Адлер провели еще серию опытов.

 

Известно, что организмы животных, включая человека, обладают свойством вырабатывать особые вещества в ответ на попадание в их тело различных чужеродных веществ. Твердо установлено, что на каждый тип чужеродного вещества организм синтезирует свой специфический вид антител.

 

В то же время набор антител, имеющихся у разных биологических видов — человека, лошади, свиньи, быка и т. д., — специфичен для данного вида. Если выделить сыворотку крови животного, то в ней окажутся антитела определенного набора, и тогда по сыворотке можно узнать, от какого вида она получена. [И наоборот,] имея вещество животного происхождения, но не зная, от какого вида животных это вещество получено, можно попытаться узнать его происхождение с помощью набора сывороток, взятых от разных видов. Такой метод оказался чрезвычайно специфичным и высокочувствительным. Его и использовали Хеллер и Адлер для анализа компонентов крови, найденных ими на Плащанице.

 

Исследователи взяли набор сывороток быка, свиньи, лошади и высших приматов (последняя реагировала так же, как человеческая сыворотка) и провели реакции с компонентами крови Плащаницы. Четкую положительную реакцию дала только сыворотка приматов (повторим: дающая ту же перекрестную реакцию, что и человеческая сыворотка). Так было сделано еще одно открытие: на Плащанице, скорее всего, налипла человеческая кровь.

 

Изучение крови приоткрыло завесу над еще одной тайной. Как только стало ясно, что на Плащанице имеется кровь, возник вопрос о том, когда же она могла попасть на ткань и как могла сохраниться. Если детали тела фотографически отпечатались на ткани, то почему таким же образом не отпечаталась кровь? В этом смысле первоначальный результат итальянских ученых, не нашедших крови на Плащанице, был для многих желанным и успокаивающим. Действительно, как просто предположить, что все до единой детали тела, включая и сохранившуюся на теле кровь, не были перенесены на ткань за счет физического контакта с нею, а лишь чудесным образом воспроизвелись в изображении. И вот оказывается, что чудесная простота обманчива, что кровь на самом деле попала на Плащаницу и сохранилась на ней. Значит, тайна, окутывающая первые часы после снятия с креста тела Распятого, может быть хоть в одном вопросе разрешена. Значит, действительно еще теплое тело, из ран которого сочилась кровь, было уложено на белую простыню Плащаницы. Значит, действительно сначала на ткань накапала кровь, кое-где даже просочившись на обратную ее сторону, а потом произошло что-то, непонятная пока игра сил природы, в результате чего остался единственный в мире документ, уникальная фотография на Плащанице. Исследования крови говорят нам, что дело обстояло именно так.

 

В пользу точки зрения о том, что кровь попала на Плащаницу до того, как на ней появилось изображение, говорят результаты двух исследований. Авторы первого, Вернон Миллер и Сэмюэль Пелликори, занимались весьма специфичной работой. Они измеряли флуоресценцию, возникшую при освещении разных участков ткани ультрафиолетовым светом. Направив УФ-свет на какой-то участок, они следили за тем, как светится (флуоресцирует) в этом месте ткань и все, что на ней имеется. Каждый такой участок фотографировали, и снимки затем детально анализировали. При этом установили, что чистая льняная ткань флуоресцирует. Когда же на ткани появляется слой пожелтевших (дегидратированных) целлюлозных волокон, свечение исчезает. В участках изображения свечение отсутствовало. Но неожиданно эта зависимость не проявилась в нескольких участках, где как раз на ткани имелись следы крови. По краям некоторых подтеков была замечена ясно различимая полоса флуоресценции. Это произошло в участках крови, вытекшей из раны в правом боку и из раны от гвоздя в запястье, а также из правой ноги. Во всех этих местах удалось заметить полосу флуоресценции, окружающую темный фон^[32]. Поскольку в остальных участках изображения флуоресценция отсутствовала, авторы высказали три предположения. Во-первых, здесь на ткань могло попасть какое-то постороннее вещество, способное флуоресцировать, во-вторых, за пределы участков крови могла просочиться какая-то ее фракция, обладающая этим свойством, или, наконец, в-третьих, авторы не могли исключить возможности, что кровь могла каким-то образом воспрепятствовать возникновению изображения, и тогда здесь остались бы краевые полоски чистой ткани, не захваченные изображением (участки, на которых целлюлоза не подверглась дегидратации).

 

Чтобы разобраться в этих возможностях, Пелликори и Миллер изучили флуоресценцию разных фракций крови и нашли, что сыворотка дает свечение под действием УФ-света. Поэтому они посчитали, что именно сыворотка крови дала краевой эффект. Она могла растекаться за пределы участков, где остановили свое продвижение по ткани форменные элементы крови. Однако, я думаю, нельзя исключить и четвертую возможность. Сыворотка могла покрыть льняные волокна и защитить их от пожелтения во время формирования изображения. Тогда в этих местах флуоресцировать могли как сами льняные волокна, оставшиеся белыми, так и сыворотка.

 

Если свойства флуоресценции сохранили льняные волокна, которые остались непожелтевшими из-за того, что на них попала сыворотка крови, то тогда приходится признать, что изображение на ткани появилось позднее того времени, когда на ткань поместили тело Распятого. Конечно, исследования флуоресценции дают только косвенное указание на это, и нужна дальнейшая работа, чтобы прояснить данный вопрос. Но изучение крови Хеллером и Адлером дало второе свидетельство в отношении разделенности во времени двух событий: положения тела на ткань и возникновения на нем изображения.

 

Хеллер и Адлер в прямом эксперименте доказали это. Они взяли нить, покрытую кровью, из зоны изображения. В этом месте все льняные волокна были пожелтевшими. Желтой должна была быть и данная нить, т. к. она лежала на поверхности ткани. Но если кровь попала на ткань раньше, она могла защитить целлюлозу от дегидратации, и тогда под кровью могла остаться белая окраска. Авторы блестяще доказали, что дело было именно так. Они обработали нить специальными ферментами, растворяющими кровь. Когда кровь отмыли, на стеклах остались лежать белоснежные волокна льна. Кровь действительно защитила нити от действия какого-то агента, приведшего к окрашиванию ткани. Таким образом, белое льняное полотно стало Плащаницей (тканью с изображением тела Распятого) не в тот момент, когда тело положили на полотно, а позже. […]

 

 

 

ДНК мужчины на Плащанице?^[33]

 

В 1987–1988 годах американское Министерство энергетики согласилось выделить около миллиарда долларов на новый проект по изучению ДНК человека. В нескольких исследовательских центрах были созданы огромные лаборатории для секвенирования образцов человеческой ДНК. […]

 

В 1995 году ассистент кафедры микробиологии Техасского университета в Сан-Антонио Гарза-Вальдес встретился с итальянским ученым Джиованни Риджи, которому хранителями Плащаницы было поручено 21 апреля 1988 года вырезать из нее полоску ткани для радиоуглеродного анализа. Тогда, в 1988 году, Риджи оставил у себя в сейфе значительную часть этой полоски, и Гарза-Вальдес уверил его, что сейчас с помощью методов секвенирования можно будет изучить образцы крови с Плащаницы и понять, что они собой представляют. Риджи выдал микроскопически маленький образец из зоны, где были остатки, напоминающие кровь, и с этим образцом другой ассистент той же кафедры Виктор Трайон и его жена Нэнси, лаборант кафедры, начали работать. […]

 

С помощью нового метода — так называемой полимеразной цепной реакции — супруги Трайон смогли размножить ничтожные по количеству препараты ДНК, содержавшиеся в предоставленном образце, и тем подтвердить прежде всего, что на Плащанице действительно имеется биологический материал, содержащий молекулы (или короткие участки молекул) ДНК. Затем они попытались идентифицировать выделенную и размноженную ДНК, то есть поискать, нет ли в составе этой ДНК участков, которые бы напоминали гены человека. Для трех генов эта задача вроде бы увенчалась успехом, и они начали думать, что, возможно, в полученном ими образце имеются участки бетаглобинового гена, гена амилогенина из Х-хромосомы человека и амилогенина из У-хромосомы. […] Но с самого начала было ясно, что в составе препарата с Плащаницы содержание ДНК, во-первых, микроскопически мало, а во-вторых, даже имеющаяся ДНК порвана на фрагменты. Тем не менее, в отношении кусочка гена бетаглобина длиной 268 нуклеотидов секвенирование удалось выполнить, а когда полученную последовательность сравнили с уже известной последовательностью ДНК человека, оказалось, что имеется полное совпадение.

 

Гарза-Вальдес, работавший по соседству с Трайонами, быстро узнал о полученном результате и дал журналистам информацию о том, что с помощью самых совершенных методов удалось подтвердить, что в образце крови на Плащанице найдена двунитевая ДНК человека, а в ней установлено наличие трех генов: одного, находящегося в хромосоме номер 11, и двух из половых хромосом (Х и У-хромосом), что доказывает, что эта кровь принадлежала распятому Мужчине. Он также привел полученную последовательность нуклеотидов в участке бетаглобинового гена. Сообщенные сведения стали сенсацией. Все ведущие информационные агентства мира сообщили об уникальном открытии, о нем стали писать статьи журналисты, сам Гарза-Вальдес в конце концов даже издал популярную книгу об этих результатах. Заголовки в газетных статьях были такими: «ДНК Иисуса?»... «ДНК Бога?» Статьи об этой сенсации до сих пор продолжают появляться на научных сайтах и в газетах, тот же вывод повторяют десятки журналистов и популярных писателей.

 

Попали сведения об этих исследованиях и в российскую печать, в частности писал о нем в книге, упомянутой в предисловии, и священник В. Синельников. Его, кстати, больше всего взволновало не само наличие на Плащанице участков ДНК из хромосомы 11, Х- и У, а то, что такие эксперименты «могут быть использованы не только для творения добра». […]

 

Чуть ниже Синельников раскрывает, чего же он опасается. Это не только возможность доказательства еврейского происхождения Иисуса Христа (что, как мне кажется, не нуждается в доказательстве, если только согласиться с тем, что написано в Евангелиях о Его Матери). Главным образом пугает священника возможность клонирования человека, а затем, видимо, клонирования тела Спасителя. […]

 

Но бояться, что кто-то посягнет на клонирование Спасителя, используя ДНК с Плащаницы, нет никаких оснований. Эта ДНК представлена короткими отрезками, и нет оснований думать, что их будет достаточно для клонирования. [Да и остальные] страхи священника Синельникова относительно генетической науки и неправильного ее применения не обоснованы.

 

А вот более интригующий и серьезный вопрос, связанный с результатами работы Трайона и его супруги, возникает. Как известно, у человека как биологического вида определение пола зависит от наличия в клетках, наряду с 22 неполовыми хромосомами, двух половых — Х и У. У женщин в клетках тела содержатся две Х-хромосомы, у мужчин — одна Х и одна У. При оплодотворении яйцеклетки матери ядром мужского сперматозоида будет привнесена либо Х, либо У-хромосома, а в зависимости от этого мать произведет на свет либо девочку, либо мальчика. Это правило абсолютно строго выполняется у человека (хотя у ряда других организмов детерминация пола осуществляется иным образом). У человека матери не могут рожать детей мужского рода без помощи отцовских хромосом, это твердо установленный закон Природы. До сих пор, согласно Новому Завету, нарушение этого правила имело место на земле лишь один раз, когда Деве Марии ангел принес весть, что Она забеременеет от Святого Духа. Согласно Новому Завету, явление Непорочного Зачатия действительно произошло. […]

 

Именно связанная с этим мысль пронзила меня, когда я прочитал, что на Плащанице, на которой, как многие считают, отпечатано тело не кого иного, как Иисуса Христа, найдены гены из У-хромосомы. Значит, Бог не отменил Своего же закона о биологической сути мужчин и женщин и, если мы имеем дело с ДНК Христа, то и у него — мужчины — есть те же Х и У-хромосомы, как у всех других людей в нашем мире! Но тогда неминуем вопрос о происхождении этой У-хромосомы: от кого она пришла к Деве Марии? Пытаться давать ответ на этот вопрос кощунственно, но и проходить мимо него немыслимо для мыслящего человека.

 

В Новом Завете, разумеется, не раскрывается биологическая суть Иисуса Христа. В Евангелии сказано, что Деве Марии, «обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова», явился «Ангел Гавриил от Бога… И сказал Ей Ангел: не бойся Мария, ибо ты обрела благодать от Бога; и вот зачнешь во чреве, и родишь Сына. И наречешь Ему имя Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его…» ( Лк 1:27, 30-32). […]

 

Но если Бог решил произвести на свет Своего Сына, Иисуса, и выбрал для этого будущую Мать Своего Ребенка Марию, то нужно ли понимать это так, что и хромосомы, переданные Ей (с помощью Духа Святого, сыгравшего роль вектора для их передачи), следует квалифицировать как хромосомы Бога? Изучение генов У- хромосомы на Плащанице, якобы хранящей какие-то материальные остатки Иисуса Христа, приобретает в связи с этим особое значение.

 

Поэтому не случайно, что я попытался разыскать в научных, а не в газетных или информационных, изданиях работу Виктора Трайона с описанием полученных результатов. Ни одной публикации на эту тему я найти не смог. Тогда я нашел телефон Центра перспективных ДНК-технологий и позвонил в Техас, спрашивая номер телефона директора Центра Виктора Трайона. Мне было объяснено, что четыре или пять лет назад он ушел из этого центра и вообще из университета и уехал куда-то. Я поговорил с несколькими сотрудниками университета, но никто даже не знал примерно, где Трайон сейчас работает.

 

И все-таки мне удалось разыскать этого ученого, он теперь работает в биотехнологической фирме Source Precision Medicine, расположенной в городе Боулдер в штате Колорадо. Наконец, 30 июля 2003 года я смог дозвониться до него, и мы подробно поговорили о его прошлой работе. […]

 

Прежде всего он сказал мне, что потому и нет научных публикаций о ДНК на Плащанице, что уверенных и научно обоснованных данных в его распоряжении не было. Ему не удалось заполучить достаточное для уверенного анализа количество материала от хранителей Плащаницы, нельзя было составить хорошие контрольные образцы, вообще проблема контролей (центральная в экспериментальной науке) не могла быть решена адекватно поставленным целям. Единственное, что тогда удалось показать, что какая-то ДНК на Плащанице присутствует, а затем, используя соответствующие праймеры (короткие участки ДНК, точно совпадающие с последовательностями изучаемого гена) для ПЦР-реакции, удалось выловить сигналы для трех генов (причем одного из У-хромосомы), но этого было явно недостаточно для выводов, обнародованных Гарза-Вальдесом. Участки ДНК были к тому же слишком короткими, хотя возможно, что материал У-хромосомы в препарате с Плащаницы присутствовал. Но ничего определенного сказать нельзя.

 

— Но ведь найденная ДНК могла попасть на Плащаницу случайно, например от множества людей, соприкасавшихся с Плащаницей за сотни, а может быть, и тысячи лет? — задал я Виктору вопрос.

 

— Разумеется, — согласился он со мной, и мы немного поговорили о необходимых для подобной работы контрольных образцах.

 

В целом же, сообщил мне Трайон, выводы, сделанные от его имени Гарза-Вальдесом, были недопустимо преувеличены.

 

Таким образом, приходится признать, что в этом вопросе горячие ожидания чуда бежали впереди точно проверенных фактов, и на самом деле ничего определенного о «ДНК Бога» говорить нельзя. В этом вопросе все заявления пока остаются безответственными и спекулятивными.

 

 

 

Скрытая в Плащанице информация
о трехмерности объекта, изображенного на ней

 

Если уж говорить о тех, кто посвятил себя изучению Плащаницы, то нельзя не упомянуть о Джоне Джексоне. Именно Джексон был тем кристаллизующим центром, вокруг которого сгруппировались все специалисты, составившие позже проект STURP. […]

 

Джексону не давала покоя идея, которая никому до него в голову не приходила. Он не считал Плащаницу подделкой. Как полотно стало Плащаницей, когда на него положили тело и накрыли его свободным куском ткани? Ведь ткань не могла равномерно прилипнуть ко всем точкам тела. Где-то — на лбу, на носу, подбородке — она должна была касаться тела, но глазные ямки или шея вряд ли были в контакте с тканью. Значит, если какие-то вещества выделялись из тела, то в точках касания они должны были проявиться на ткани сильнее, а в отстоящих от тела точках слабее. Тогда нужно искать «фактор расстояния» и, быть может, он даст информацию о природе процесса формирования изображения. А чтобы искать этот фактор, нужно измерить плотности изображений на Плащанице.

 

Джексону удалось заинтересовать проблемой Дональда Девана, специалиста по анализу снимков, и вдвоем в свободное время они стали изучать фотографии Плащаницы. На приборе, определяющем степень почернения снимков — микроденситометре,— они сделали 750 тыс. измерений. К тому времени Джексону удалось привлечь к работе Эрика Джампера, специалиста по термодинамике. […]

 

Когда они измеряли плотности на более качественном снимке, Джексона осенила новая идея. Он решил определить расстояния сначала между самыми высокими точками на теле распятого человека и самыми низкими точками рельефа его тела, а затем между другими точками, чтобы, сопоставив их, найти «теоретическую функцию», а затем уже сравнить с тем, что удалось измерить в денситометре.

 

Для осуществления этой идеи на практике пришлось немало повозиться. Из куска муслина изготовили точную по своим линейным размерам копию Плащаницы, на которую затем Джексон спроектировал диапозитив с Плащаницы, а Джампер тщательно обрисовал на «шаблоне» все основные детали изображения — участки, соответствующие глазам, носу, волосам, пальцам и т. п., указал места подтеков крови, нарисовал даже все участки, прожженные в 1532 году, и обвел контуры всех заплат.

 

После этого они собрали друзей и знакомых и попробовали найти среди них тех, кто был бы наиболее близок по своей конституции к «модели». Так был выбран один из офицеров военно-воздушных сил, больше всех соответствовавший «шаблону». Этого офицера положили на спину на стол, накрыли «шаблоном», совместили так, чтобы каждая деталь изображения располагалась точно над соответствующей ей частью тела. Вслед за тем были сделаны фотографии, так чтобы тело было видно сбоку сначала с лежащей поверх тканью, а затем без нее. Теперь обе фотографии наложили друг на друга и приступили к точным измерениям расстояний между телом и тканью по всей линии рельефа тела. Полученные цифры можно было сравнить с результатами денситометрии, т. е. измерения плотности изображения. […]

 

Теперь настал момент математической обработки данных. Цифры, показывающие ход обеих кривых (расстояния от ткани до тела и кривой изменения плотности вдоль рельефа тела), снова ввели в ЭВМ и подсчитали функцию совпадения (корреляции) обеих кривых для каждой точки рельефа. Корреляция оказалась почти всюду столь высокой, что сомнений быть не могло: ткань на теле Распятого могла лежать только так, как это показано на рис. 11^[34].

 

Чтобы наглядно показать смысл отмеченной корреляции, Джексон и Джампер совместили на одном рисунке кривую плотности и фотографию добровольца с «шаблоном». Масштаб кривой плотности был избран таким, чтобы ее длина соответствовала длине тела добровольца. Совмещение показало, что почти везде против тех мест тела добровольца, от которых ткань «шаблона» была удалена больше всего, располагались самые высокие пики кривой относительной плотности изображения.

 

Ни при каких ухищрениях ни один художник не мог бы добиться столь точного, математически безупречного совпадения плотности рисунка по большинству точек с кривой распределения расстояний от тела до ткани. Нерукотворность изображения становилась все более очевидной.

 

 

 

 

 

 

Рис. 11. Сверху показана кривая относительной плотности изображения в различных точках рельефа тела Распятого, а внизу «шаблон» Плащаницы, наложенный на тело добровольца, подобранного так, чтобы максимально соответствовать параметрам тела Распятого. (из книги И. Вильсона, 1979).

 

 

 

А дальше ученых ждало еще более важное открытие. В начале 1976 года судьба свела Джексона с Вильямом Маттерном — сотрудником мощного американского исследовательского центра Sandia Laboratories. В этом центре был прибор, позволявший получать на экране компьютера объемное изображение с особым образом выполненных фотографий.

 

Чтобы понять необычность этих фотографий, нам потребуются кое-какие пояснения. Итак, человек воспринимает объемность предметов благодаря наличию двух глаз. Зрительная информация, поступающая в каждый глаз, собирается в мозгу, перерабатывается там, и в результате этого два изображения сливаются в один зрительный образ. Возникнет объемное, пространственное, или трехмерное, или, как его еще называют, стереоскопическое восприятие.

 

При фотографировании объемных предметов получается лишь двумерная (плоская) картина. Чтобы получить трехмерную, объемную картину, необходимо сфотографировать один и тот же объект с двух точек, удаленных друг от друга на точно измеренное расстояние. Две плоские картины (стереопары) могут быть размещены затем так, чтобы каждый глаз человека видел только одну из картинок — и тогда в мозгу возникает объемный образ отснятого таким образом объекта. Глубина реального объекта будет воспроизведена.Такой прием двойной съемки используется в стереоскопическом кино, стереофотографии, стереотелевидении и в научных приборах.

 

Но в последние годы удалось создать аппараты, которые способны переносить информацию, предназначенную для двух снимков, на одну пленку или один снимок. Такие снимки отличаются от обычных некоторым искажением пропорций. [Однако] эти плоские с виду снимки содержат в себе скрытую трехмерную информацию. Чтобы расшифровывать такую информацию, проверить, не произошел ли все-таки сбой в работе съемочной камеры или передающей и принимающей аппаратуры, были созданы специальные приборы и в их числе «Анализатор изображения VP-8», входящий в особую «Систему интерпретации снимков». В частности, подобные анализаторы были использованы для дешифровки снимков с Марса, сделанных космической станцией «Викинг». […]

 

Такой аппарат использовали в центре, где работал Билл Маттерн, и по его просьбе ответственный за VP-8 сотрудник, Питер Шумахер, помог провести анализ маленькой диапозитивной пленки с видом Плащаницы. Собственно говоря, надежды на то, что с помощью чудодейственной машины можно будет сказать хоть что-то определенное об объемных свойствах изображенного на ней Человека, было мало. Обычные фотографии давали в «Анализаторе изображения» искаженную картину.

 

Маттерн укрепил диапозитив в нужном положении, нажал на кнопки… и все трое застыли в оцепенении: на экране дисплея возникло четкое изображение лежащего на смертном одре Человека со сложенными руками, с косичками волос, уходящих за шею (в полном согласии с древними еврейскими правилами), с вытянутыми ногами. Поворачивая фотографию под разными углами, Шумахер смещал картинку на дисплее, и тогда можно было разглядеть тело Распятого то под одним, то под другим углом зрения.

 

Сомнений не было: изображение на Плащанице несло в себе скрытую трехмерную информацию. Тысячи людей, видевших Плащаницу на протяжении многовекового ее существования, не подозревали, что эта реликвия несет в себе поистине чудодейственное свойство, наконец-то через толщу веков дошедшее до людей.

 

Понадобились огромные ухищрения человеческого ума, чтобы открыть людям то, что было сохранено в слабых, еле видных коричневатых очертаниях снятого с креста Человека. Когда на глазах у трех людей спустя почти две тысячи лет на синеватом экране дисплея зримо обрисовался образ тела распятого Мученика, это было сродни чуду Воскресения. […]

 

 

 

Есть ли монета на глазах Распятого?

 

Но этим дело не ограничилось. У Джексона была еще одна пленка — слегка увеличенный диапозитив с изображением головы Распятого. Когда ее ввели в аппарат VP-8, части головы стали еще более различимыми, и тут Джексон заметил поразившую его деталь. На глазах умершего что-то лежало, какие-то плоские кругляшочки с неровными краями. Джексон отправился в библиотеку и нашел «Еврейское ежеквартальное обозрение за 1898 год», в котором рассказывалось о якобы древнем обычае евреев — закрывать веки у мертвецов монетами.

 

Добавление 2003 года: Существование этого обычая в древние времена оспаривает итальянский историк Антонио Ломбатти (см. его заметку «Doubts Concerning Coins Over the Eyes», British Society for the Turin Shroud, 1997, № 45, pp. 35–37, а также дискуссию в интернете: http://www.shroud.com/lombatti.htm).

 

[…] В 1982 году американцы Алан и Мэри Уэнгер, используя главным образом фотографии 1898 и 1931 года, применили поляризованный свет и смогли прочитать первые четыре буквы UCAT на одной из монет. После публикации их данных в 1985 году (Alan D. and Mary Whanger. 1985. Polarized Image Overlay Technique / A New Image Comparison Method and its Application. Applied Optics, v. 24, № 6, pp. 766–772) волна поддержек и критики прокатилась в научной и особенно в популярной и массовой литературе. Археолог Эрик Майерс (разумеется, даже не вспоминая о поляризационных микроскопах и прочей технике) обвинил с налету Уэнгера-мужа в «изготовлении фальшивки, в безответственности, злостном надувательстве». Однако известный специалист по компьютерному анализу образов Роберт Хералик нашел, что можно прочесть еще две буквы, и расшифрованная часть надписей на монетах стала читаться как OUCAIC.

 

Постепенно некоторые из тех, кто оказались вовлеченным в эту работу, стали соглашаться, что первоначальное заявление Уэнгеров, что на монетах было отбиты два слова: TIBERIOU CAICAROC (Тиберий император), по-видимому, правильно. Это только подлило масла в огонь критики со стороны историков и тех, кто знал греческий язык. Уэнгера обвинили в элементарной невежественности. Ведь слово «император» должно было писаться KAICAROC, а имя Тиберий как TIBERIOY. […] Американский исследователь, профессор иезуитского университета в Чикаго Фрэнсиз Филас обратился к нумизматам. Те сразу в нескольких коллекциях в мире нашли пять монет, на которых была выбита именно эта надпись: TIBERIOU CAICAROC. Позже нашли еще несколько таких монет. Они были выпущены римским императором Тиберием.

 

Разгадка казуса может быть объяснена следующим образом. При печати монет в Риме (там в основном печатали серебряные деньги более крупного достоинства) применяли греческое написание. Но в далекой заморской провинции с чистотой официального языка было плохо и бытовало и латинское написание обоих слов (TIBERIUS CAESAR). Кроме того, некоторые резчики форм для отливки монет (особенно более мелких — медных) иногда не были в ладах ни с греческой, ни с римской грамматикой и могли написать одно слово почти по-гречески, а другое почти по-романски. Так и могло получиться, что один из граверов родил на свет форму, на которой оказалась надпись TIBERIOU CAICAROC, прочитанная на отпечатке на Плащанице.

 

Самым поразительным открытием стало то, что именно на этих «неграмотных» монетах был проставлен год — это был в нашем летоисчислении 29-й год от Рождества Христова!

 

По поводу присутствия монет на глазах Распятого до сих пор идут дебаты, но пока допустимо говорить, что такая деталь может быть реальной. И если на Плащанице действительно отпечатано тело Иисуса Христа, то время выпуска монет в свет может иметь существенное значение, ибо почти невозможно предположить, чтобы те, кто якобы сфабриковал Плащаницу в XIV веке, сумели так потрудиться, что смогли найти монеты с неправильным греческим, да еще столь старые монеты, да еще так точно совпадающие по времени с теми годами, когда Иисус Христос вел земную жизнь и в конце концов по лживому обвинению был распят и погиб мученической смертью.

 

 

 

Как же могло возникнуть изображение?

 

Гипотезы действия паров на ткань. Первой научной гипотезой, в рамках которой была сделана попытка объяснить возникновение изображения, была гипотеза П. Виньона о действии на ткань паров, выделявшихся из тела умершего^[35]. Отправной точкой гипотезы Виньона был известный ученым факт непроизвольного потоотделения при сильной боли. В составе пота содержатся молекулы мочевины. Поскольку она может разлагаться на углекислый газ и аммиак, можно допустить, что оба газообразных вещества будут некоторое время выделяться из тела даже после смерти.

 

Второй существенный момент в гипотезе Виньона заключался в предположении, что погребальные одежды могли быть намочены в смеси веществ, называемой алоэтином и содержащей алоэ и оливковое масло. Виньон считал, что пары аммиака, взаимодействуя с алоэтином, вступали в химическую реакцию, конечным продуктом которой были коричневато окрашенные вещества.

 

Основываясь на этом, Виньон и предложил гипотезу, которая привлекла большое внимание. По его мнению, из тела умершего, без сомнения, подвергшегося жестоким истязаниям, выделялся аммиак, который попадал на ткань и образовывал на ней пятна. Чем ближе была ткань к какой-либо части тела, тем скорее аммиак достигал ткани в этой точке и тем меньше он разбавлялся воздухом. Поэтому, считал Виньон, в таких местах рисунок был четче и плотнее.

 

Гипотеза эта при всей ее оригинальности подвергается критике. [Так, в частности,] изображение со стороны спины, где тело плотно прилегало к ткани, должно было быть более интенсивным, а на самом деле оно не отличалось существенно по плотности от изображения спереди. [К тому же], как мы уже видели, физические методы исследования доказали, что никаких следов оливкового масла, алоэ или любых других нанесенных извне органических веществ на ткани не содержится.

 

Кроме того, Виньон предполагал, что ткань на теле умершего была влажной (в противном случае изображение бы не возникло). Но тогда неминуемо пары аммиака проникли бы внутрь ткани и окрасили ее на всю глубину, а этого не произошло. Интересно подчеркнуть в этой связи такую деталь: Виньон строил свои рассуждения чисто теоретически, Плащаницу он не видел, а потому не мог знать, что изображение имелось только на поверхности ткани. То, что это именно так, было обнаружено много десятилетий спустя.

 

Еще одно заблуждение выяснилось, когда было подсчитано количество аммиака, необходимого для создания изображения нужной плотности. Оказалось, что его нужно гораздо больше, чем может выделиться из тела человека при любых условиях. […]

 

Гипотезы задержанного во времени проявления изображения. Наиболее разработанный вариант [этой гипотезы] предложил С. Пелликори^[36]. По аналогии с тем, как иногда получают изображение на ткани или бумаге с помощью отжига, он попробовал применить такой отжиг к льняной ткани: в течение 7,5 часов он держал ткань при 150°С и получил пожелтение поверхности с примерно такими же спектральными свойствами и флуоресценцией, какие были выявлены на Плащанице в зоне изображения. (Уместно отметить в связи с этим, что чистая целлюлоза начинает выделять газо-образные вещества, «дымиться» при температуре около 310°С.) Получалось, что длительное выдерживание при не очень высокой температуре могло способствовать появлению изображения, весьма схожего с изображением на Плащанице. Но теперь нужно было объяснить, почему же изображение имело вполне определенные очертания, почему не потемнела вся ткань, а также постараться снизить предел тех температур, при которых мог осуществиться данный процесс.

 

Пелликори решил смоделировать его, чтобы подобрать условия пожелтения, близкие к реальным. На кусок ткани были нанесены тонким слоем секреты, выделяемые нормальной кожей (потовые и сальные выделения), а также миро и оливковое масло. Обработанную таким образом ткань подвергли отжигу на воздухе и установили, что для получения изображения можно теперь использовать чуть меньшую температуру — 140°С, и при этом на весь процесс ушло в два раза меньше времени — только 3,5 часа. Желтоватое изображение при таких условиях возникло только в тех местах ткани, где были нанесены «рисунки» кожными выделениями. Цвет рисунка был примерно таким же, как на Плащанице. В дальнейшем температуру отжиги удалось снизить еще больше (до 125°), удлинив время обработки. Спектральные характеристики пожелтевших участков были близки характеристикам изображения на ткани.

 

Итак, ядром гипотезы стало предположение, что после того, как тело Распятого было уложено на один конец длинного куска льняного полотна и накрыто другим его концом, оно находилось в таком положении без смещения сутки или двое. За это время выделения из тела могли отпечататься на ткани. Если бы позже эта ткань попала в условия повышенной температуры, то изображение проступило бы на ткани и имело бы те свойства, которые отметили физики и химики. Авторы гипотезы указывали, что одним из точно установленных моментов, когда ткань побывала в таких условиях, был пожар 1532 года^[37]. Конечно, исключить, что подобное повреждение огнем не случилось раньше, никто не мог^[38].

 

Попытался Пелликори найти удовлетворительное объяснение и еще одному факту: отсутствию на ткани следов миро, масел и других органических и неорганических веществ. Выход из положения он видел в том, что все эти вещества, включая и продукты пиролиза (возгонки) материала ткани, несомненно, имевшего место при пожаре 1532 года, могли или улетучиться за многие сотни лет, или обесцветиться и подвергнуться химической трансформации, или просто отмыться, если ткань стирали.

 

[…] Нельзя не согласиться, что гипотеза Пелликори была более продумана, чем гипотезы о действии паров. Тем не менее, первичный механизм переноса веществ с тела умершего на ткань не был достаточно ясен. Если бы тело отпечаталось на ткани за счет простого контакта его с поверхностью материала, было бы трудно объяснить различия в плотности изображения, имеющиеся в ограниченных по размеру участках изображения. […]

 

Интересную модель предложил Дж. Герман^[39]. Если ткань Плащаницы была первоначально жесткой (либо от прессования, либо от накрахмаливания), то после наложения ее на тело она должна была вначале контактировать с более высоко расположенными точками тела, а затем, либо от действия испарений, исходящих от тела, либо из-за влажности атмосферы в гробнице, она могла терять жесткость, отмякать и ложиться все более глубоко во впадины, подобно тому, как накрахмаленная сорочка постепенно прилипает к телу в жаркий день.

 

Предположение Германа снимало часть вопросов, так как приемлемые характеристики плотности изображения можно было получать, если варьировать время контакта между тканью и телом. Расчет показывал, что чем дольше длился контакт (например, в более высоких точках рельефа), тем плотнее должно было получаться в этих местах изображение.

 

Модель Германа действительно содержит удовлетворительное объяснение многим физико-химическим данным, полученным при изучении изображения на Плащанице, но и она должна быть верифицирована и при этом должна удовлетворять весьма строгим ограничениям, налагаемым как на время контакта разных участков с телом, особенно в области лица, так и на возможность получения с изображения информации для трехмерной развертки. […]

 

Еще один вариант гипотезы задержанного действия был высказан Смитом, предположившим, что отпечаток на ткани мог получиться от длительного контакта с когда-то существовавшей картиной или трехмерной фигурой распятого человека, точно так, как на страницах старинных книг отпечатываются контуры надписей, шрифта или рисунков с противоположных страниц^[40]. Но опять-таки, это предположение страдает тем недостатком, что никаких доказательств в его пользу автор предложить не мог.

 

Гипотеза возникновения изображения из-за изменения целлюлозы под действием мгновенного повышения температуры или вспышки света. Как уже упоминалось, было выяснено, что на ткани нет никаких посторонних веществ, которые бы формировали изображение, а было установлено, что целлюлоза, образующая стенки льняных волокон, побурела. Совпадение оптических свойств целлюлозы в участках, умеренно поврежденных огнем 1532 года, и в участках изображения навело на мысль, что изображение возникло либо под действием тепла, выделившегося в момент, когда ткань находилась на теле, либо под действием мощного источника света, воссиявшего изнутри и как бы выгравировавшего изображение на ткани.

 

Сама идея о том, что изображение есть результат ожога, была высказана еще в 1966 году Дж. Эш^[41]. Автор провел модельный эксперимент с выжиганием изображения на ткани при наложении ее на нагретый латунный орнамент. Выжженное изображение не выцветало со временем. Оно было устойчиво к последующему нагреванию. Если температура даже становилась выше некоторого критического уровня, так что начинал изменяться цвет ткани, то и в этом случае темнели как участки, свободные от изображения, так и несущие изображение. В результате прежний контраст сохранялся. Химические вещества, образующиеся при ожоге, не растворялись в уксусной кислоте, органических растворителях и многих других реагентах.

 

В поддержку гипотезы легкого поверхностного ожога говорили, как казалось, многие факты, и прежде всего данные спектрофотометрии. Так, Гилберты показали, что спектральные кривые отражения света от участков с легким ожогом и участков изображения почти полностью совпали^[42]. Отмечалось выше и почти полное совпадение кривых отражения инфракрасного света от участков поверхностного ожога, участков с изображением и от поверхности льняной ткани, подвергнутой ожогу.

 

Однако были высказаны и сомнения по поводу правомочности отождествления свойств легких ожогов 1532 года и изображения на Плащанице. С. Пелликори и М. Эванс отметили, что хотя спектр отражения света в этих участках совпал, но цвет их слегка различен: ожог имеет более красный оттенок, чем изображение. К тому же В. Миллер и С. Пелликори обнаружили различия между этими участками по характеристикам ультрафиолетовой флуоресценции.

 

На это был высказан контрдовод, гласивший, что условия при пожаре 1532 года и в момент получения изображения на Плащанице могли быть различными (например, по содержанию кислорода в среде), тем более что в среде с нехваткой кислорода целлюлоза при ожоге дает продукты, флуоресцирующие при УФ-освещении красным светом, а в тех местах, которые были ярко прожжены насквозь при пожаре 1532 года, никакой красной флуо-ресценции в ультрафиолетовом диапазоне не наблюдалось.

 

Использовав современные льняные ткани, Миллер и Пелликори установили, что при их легком отжиге возникают вещества, дающие при УФ-освещении желто-зеленую флуоресценцию и хорошо растворимые в воде. Поскольку такой флуоресценции на Плащанице не зарегистрировали, авторы высказали сомнение в правильности гипотезы ожога.

 

И все-таки без знания условий и причин, вызвавших появление изображения, судить уверенно, верна или ошибочна гипотеза ожога, нельзя. В лучшем случае нужно ждать результатов других исследований, которые бы подтвердили или опровергли категоричное заявление С. Пелликори и его соавторов.

 

Следует сказать, что в литературе дискутируется и такой вопрос: чем мог быть вызван ожог ткани? Высказывались мнения, что он мог возникнуть при краткой яркой вспышке света или при практически мгновенном разогреве тела до огромной температуры (возможно, такой, при которой тело «испарилось»)^[43]. Естественно, что так же быстро температура должна была упасть, чтобы опаленной оказалась только поверхность ткани, а не сгорела бы вся ткань.

 

Как разновидность гипотезы ожога рассматривалось предположение о так называемой горячей статуе. В литературе упоминается ничем не подтвержденная легенда о том, что якобы в XIV веке существовала такая статуя с обликом Христа, которую могли использовать, чтобы создать «фальшивую Плащаницу». Неизвестны, конечно, ни лица, которые могли быть вовлечены в такую фабрикацию, ни место, где это могли сделать, ни материал, из которого могла быть выполнена мифическая статуя. Тем не менее, была устроена экспериментальная проверка этой возможности, но она не увенчалась успехом.

 

Были проведены эксперименты и по возможности получения изображения при вспышке яркого света, однако полученные результаты разочаровали: при существующих источниках света не удается вызвать нужное поверхностное пожелтение ткани, а при увеличении энергии вспышки не удается так сократить ее длительность, чтобы устранить более глубокое поражение. Ткань оказывается просто прожженной. Не очень ясна и теоретическая сторона вопроса, так как химические реакции, происходящие при световом ожоге, изучены недостаточно.

 

Пытались также вызвать ожог обработкой кислотами. В частности, это удалось сделать с помощью концентрированной серной кислоты. Но проконтролировать процесс так, чтобы остановить действие кислоты в нужное время (чтобы она не успела проникнуть в глубже лежащие слои), не удалось. Конечно, если не удается смоделировать этот процесс сегодня, то вряд ли следует всерьез предполагать, что в далеком прошлом, при весьма примитивных методах, какие-то люди могли своими силами «выделать» ткань.

 

Заканчивая этот раздел, можно отметить, что все попытки проникнуть в тайну изображения, понять механизмы его возникновения остались малорезультативными. Хотя были предложены разнообразные и изощренные гипотезы на этот счет, против каждой из них были выдвинуты серьезные возражения, и, несмотря на все усилия, тайна Плащаницы так и остается неподвластной человеческому разумению.

 

* * *

 

В октябре 1981 года около сорока ученых, входивших в группу STURP, собрались в США на конференцию, на которой были подведены итоги проделанной работы и принята резолюция, заканчивавшаяся весьма знаменательными словами:

 

«Для адекватного объяснения изображения на Плащанице мы должны иметь объяснение, звучащее научно с точки зрения физики, химии, биологии и медицины. В данный момент такой тип разрешения вопроса никак не представляется возможным, несмотря на максимум усилий членов Группы STURP. Более того, физические и химические эксперименты со старой тканью неспособны воспроизвести адекватно феномен, представленный на Туринской плащанице. Научный консенсус таков, что изображение было произведено чем-то, что привело к окислению, дегидратации и конъюгации полисахаридной структуры микроволокон самой ткани. Такие изменения не могут быть воспроизведены в лаборатории с помощью определенных химических или физических процессов… Однако нет химических или физических методов, которые могут быть приняты в расчет для совокупности факторов, объясняющих возникновение изображения, как не могут равным образом быть указаны физические, химические, биологические или медицинские обстоятельства, которые могли бы адекватно объяснить изображение.

 

Таким образом, ответ на вопрос о том, как было получено изображение или что привело к появлению изображения, остается сегодня, как это было и в прошлом, тайной.

 

Мы можем заключить в настоящий момент, что изображение на Плащанице есть реальное изображение тела подвергнутого бичеванию, распятого Человека. Это не продукт, созданный художником. Подтеки крови содержат гемоглобин, а также дают положительную реакцию на сывороточный альбумин. Изображение остается мистической загадкой, и пока дальнейшие химические анализы не будут сделаны, возможно учеными из этой группы, а возможно некоторыми учеными в будущем, проблема остается неразрешенной»^[44]. […]

 

 

 

Заключение

 

Таковы на сегодня результаты научного исследования Туринской плащаницы. Суммируем их кратко:

 

1. Медицинские исследования позволили сделать вывод, что на Плащанице действительно отображено тело распятого Человека со следами истязаний, полностью соответствующих тем, что описаны в Новом Завете. Заключение медиков гласит: на Плащанице «имеется адекватная информация, которая анатомически точна. Патологические и физиологические особенности не вызывают вопросов и содержат медицинские знания, не известные 150 лет назад… Доказано, что человек, подвергнутый истязанию бичеванием, был распят и скончался от сердечно-легочной недостаточности, типичной для казни распятием».

 

2. Анализ текстуры ткани показал, что она изготовлена на ручном станке из льняных нитей. В нитях имеется незначительная примесь хлопковых волокон. Хлопчатник завезли в Ассирию в VII веке до Р. Х., а в Европу лишь в Х веке от Р. Х., причем волокна хлопка, найденные на Плащанице, совпадают по свойствам с волокнами вида хлопчатника Gossypium herbaceum, который культивировали в Иудее в годы, когда там жил Христос. Установлено, что тип плетения ткани древний, в настоящее время известны лишь единичные образцы такого ткачества, изготовленные не позднее 276 года от Р. Х.

 

3. Исследование пыльцевых клеток, найденных на поверхности Плащаницы, позволило идентифицировать пыльцу 49 видов растений, из которых 12 встречались на Ближнем Востоке, 13 — на Ближнем Востоке и в Малой Азии, 2 — на Ближнем Востоке и вблизи Константинополя, 6 — на Ближнем Востоке, в Малой и Передней Азии, 15 — в Европе, включая Францию и Италию, 1 — только в Италии.

 

4. На Плащанице в области изображения стоп найдены запавшие между нитями почвенные частицы. Такие же частицы имеются в участках изображения ссадин на коленях и содранного кончика носа. В этих местах частицы земли смешаны с кровянистыми выделениями.

 

5. В области ран присутствует кровь, что доказано по наличию гемоглобина, билирубина и альбуминов. Установлено, что кровь попала на ткань до того, как на ней запечатлелся облик тела. Серологический анализ показал, что белки крови принадлежат человеку, а сама кровь, возможно, принадлежит к типу АВ (четвертая — наиболее редкая группа крови). В препаратах крови найдены следы человеческой мужской ДНК, однако пока нельзя сказать, имеется ли ДНК в других местах на Плащанице.

 

6. На поверхности Плащаницы нет ни органических, ни минеральных красителей, так же как не выявлено никаких основ красок (масел, восков, белковых пленок и др.).

 

7. Исследования изменений интенсивности изображения по различным направлениям позволили установить, что на Плащанице отсутствуют даже незначительные по величине перепады интенсивности между светлыми и темными участками, которые неизбежно возникают при использовании любых известных человеку методов живописи.

 

8. Тело на Плащанице различается невооруженным глазом только с расстояния не ближе 4–5 метров. Стоит подойти ближе, как изображение исчезает и не удается различить никаких деталей.

 

9. Доказано, что изображение возникло за счет изменения цвета поверхности волокон льна, что обусловлено дегидратацией целлюлозных волокон. Интенсивность изображения определяется числом потемневших волокон на единицу площади. Изображение ограничивается глубиной не более 2–3 волокон льна, из которых спрядены нити, и нигде не переходит на обратную сторону ткани. По своим спектральным характеристикам цвет изображения совпадает с цветом легких ожогов, возникших на ткани при пожаре 1532 года.

 

10. Изображение на Плащанице обладает необычным свойством: оно несет информацию о трехмерности тела, запечатленного на Плащанице. Других примеров таких изображений с трехмерной информацией человечеству не известно. Информация о трехмерности закодирована числом потемневших волокон на единицу площади.

 

11. Все предложенные к настоящему времени гипотезы о механизме возникновения изображения оказались неудовлетворительными. Природа появления изображения остается нераскрытой.

 

12. Опубликованы данные, полученные с помощью оптической и компьютерной технологий, что на глазах отображенного на Плащанице Человека лежат монеты, напоминающие лепты, выпущенные римским императором Тиберием (42 до н. э.–37). В надписи имеется ошибка. После публикации этой информации в коллекциях нумизматов были найдены 6 монет с точно такой же ошибкой, ранее не известных нумизматам.

 

13. Накопленные данные свидетельствуют, что изображение на Плащанице не нарисовано рукой человека. Ни один художник не был в состоянии и не может сегодня выполнить такую работу.

 

14. Современная наука не в состоянии установить личность изображенного на Плащанице Человека. Однако все обнаруженные на ней особенности в той же мере не могут отвергнуть предположение о том, что на Плащанице остался отпечаток тела Иисуса Христа.

 

2003, № 3–4 (117–118)

 

---

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

^[44]    Цит. по: Peter M. Rinaldi. On Disproving the Shroud of Turin, Section IX.