Журнальный клуб Интелрос » Курьер ЮНЕСКО » №3, 2019
Крепостной город Баку, чья история насчитывает более тысячи лет, сохраняет следы своего прошлого: зороастрийского, сасанидского, арабского, персидского, ширванского, османского и русского присутствия в столице Республики Азербайджан. Современный облик города начинает формироваться в конце XIX – начале XX века в разгар нефтяного бума, который, как покажет история, также оставит за собой богатейшее культурное наследие. Раскинувшийся на берегах одноименного залива, Баку превратился в важный центр пересечения различных культур и торговых путей. Этнокультурная пестрота этого города выразилась в разнообразии его архитектурных стилей и космополитическом духе.
Фуад Ахундов отвечает на вопросы Милы Ибрагимовой
Где берет свое начало современная архитектура города?
История современного Баку уходит корнями в 1872 год, когда царские власти начинают проводить то, что сейчас называют концессией на приобретение участков нефтеносной земли. С этого момента Баку развивается бурными темпами. Об этом свидетельствует хотя бы динамика роста населения города. В первые 25 лет нефтяного бума в Баку наблюдается десятикратное увеличение населения, а затем число жителей удваивается каждые 7-8 лет. В то время как в 1872 году в Баку проживало всего 14,5 тыс. человек, к Первой мировой войне население города достигло отметки в 215 тыс. Разумеется, ни один город не мог расти таким образом естественно. Рост населения был обусловлен, в первую очередь, значительной иммиграцией, привлеченной благоприятными условиями и богатством самой страны. Не следует забывать, что в начале XX века в Баку было сосредоточено более 50 % мировой добычи нефти.
Именно в этот период город выходит за пределы крепостных стен, которые в свое время служили надежной опорой Ичери-шехера или «старого» города – объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО с 2000 года. Этот совершенно другой по своей идее, по своей концепции город планировался российской царской администрацией и застраивался местными миллионерами по проектам европейских архитекторов. Таким образом, культурное разнообразие становится одним из центральных элементов облика нового города.
Стоит отметить, что возводили его именно нефтепромышленники, именно их средствами, их любовью к Баку, желанием превратить его в этакий европейский город создавалось то, что впоследствии получит название «Кавказского Парижа». Это они приглашают сюда европейских архитекторов, преимущественно польского происхождения, в том числе Казимира Скуревича, Константина Борисоглебского, Евгения Скибинского, Иосифа Гославского и Иосифа Плошко.
Не означало ли такое стремление сблизиться с Западом отказ от своего прошлого?
Ни в коем случае эти люди не пытались перечеркнуть своего прошлого. Просто они были достаточно открыты внешним влияниям и, возможно, культурному влиянию России, через которую сюда поступали эти европейские веяния. Желание приобщиться к Европе у многих из них ассоциировалось с образом, с обликом их домов. Вообще это любопытная деталь: практически все фрески, которые мне доводилось видеть в старых бакинских домах, я находил в домах азербайджанцев, чья религия это обычно запрещала.
Это было очень интересное взаимопроникновение культур, это было желание если не в своем, то в следующем поколении получить все лучшее, что можно было взять у Европы. При этом очень многие из этих людей оставались довольно религиозными. Например, крупный нефтепромышленник Муртуза Мухтаров выстроил мечеть в своем родовом селении Амираджане и во Владикавказе, откуда была родом его жена, и вместе с тем в Баку он возвел для своей супруги псевдоготический дворец, который и сегодня гордо возвышается над центром столицы.
Примечательно, что многие из бакинских домов отчасти напоминали своих владельцев по своему облику. Дворец Дмитрия Митрофанова, построенный в стиле неоренессанс, служит свидетельством появления образа нувориша (не в плохом смысле этого слова) – выходца из провинции, разбогатевшего на добыче нефти (к слову, сам Митрофанов родился в небольшом селении под Пермью). Шестиуровневый дворец Гаджинского, в свою очередь, соединяет в себе особенности и веяния целых трех архитектурных стилей: необарокко, неоготики и модерна. Иса-бек Гаджинский держал пари, что построит его за три месяца, и ему это удалось!
Сходства были настолько поразительны, что Александр Моисеевич Городницкий по этому поводу даже написал очень интересное посвящение: «Стою, куда не знаю деться, в Баку, на утреннем ветру, дома похожи на владельцев, по облику и по нутру».
Стоит отметить и то, что в этот период начинается своеобразное соревнование между резко разбогатевшими нефтепромышленниками. Тут наблюдается смешение стилей, и объясняется это тем, что поручение местного заказчика могло звучать приблизительно так: «Хочу вход, как у Тагиева, балкон – как у Мухтарова, купол – как у Дадашева, а окно, там, я не знаю, как у Митрофанова, а еще что-то от себя самого». Именно поэтому бакинскую архитектуру конца XIX – начала XX века сложно причислить к какому-то одному устоявшемуся стилю.
А кто отвечал за выполнение этой работы?
Местные мастера, безусловно. Архитекторы очень умело использовали, с одной стороны, амбициозные заказы миллионеров, ведь в средствах они ограничены не были, а с другой – существующий потенциал самого города с его многовековой традицией работы по камню. Баку – это пустыня, где единственным строительным материалом являлся известняк. И местные мастера по нему очень грамотно работали. О бакинских каменотесах говорили, что «туземцы рождаются с зубилами в руке». Кстати, для того, чтобы обучить бакинских каменотесов технике исполнения пиктографического декора, запрещенного исламом, в Баку пригласили итальянского скульптора Антонио Франци.
В связи с этим в Баку очень многие здания напоминают известные европейские сооружения. Но даже там, где использовались те или иные мотивы, не было простого копирования. Это всегда была творческая интерпретация этих традиций, виртуозно исполненных в местном камне. То есть присутствовало стремление различных культур что-то почерпнуть друг у друга. Такое взаимное проникновение культур приводит к тому, что появляется, с моей точки зрения, феномен «бакинской архитектуры». И это и есть результат того мультикультурального состояния общества, в котором Баку находится с начала нефтяного бума и вплоть до наших дней.
Как выглядел этнический состав населения города того времени?
Население города было необычайно пестрым. К началу Первой мировой войны здесь выделялись две этнические группы, каждая из которых составляла около трети всех бакинцев: 36 % русских и 34 % азербайджанцев, на треть выходцев из Ирана. В Баку также была очень богатая и процветающая армянская община, составлявшая порядка 19 % населения. Около 4,5 % приходилось на евреев, за которыми следовали немцы, грузины, греки, поляки, татары и пр. Стоит отметить, что еврейская община была очень абсорбирована в городскую ткань. Семьи Ротшильдов, Ландау, Коганов и Ицковичей немало способствовали росту Баку. В общем, евреи обеспечивали около 40 % лечащих врачей и свыше 30 % практикующих юристов. Евреи, немцы и поляки составляли верхушку среднего класса.
Азербайджанская община также по большей части состояла из представителей среднего класса, которым, благодаря успешной нефтедобывающей промышленности, принадлежал 81 % недвижимости в Баку. Например, только миллиардер Муса Нагиев, начавший простым носильщиком в порту и купивший земельный участок, чтобы заняться сельским хозяйством, стал одним из самых богатых нефтяных магнатов Азербайджана. При том что домовладельцами в Баку были в основном местные нефтепромышленники, это была очень интересная аудитория, потому что многие из них становились таковыми на волне нефтяного бума, не успев получить даже базового образования, и элементарно не умели читать и писать.
Одним из таких малограмотных нефтебаронов был и Гаджи Зейналабдин Тагиев, что не помешало ему открыть первую светскую школу для девочек в 1901 году и первый в Баку театр в европейском стиле.
Каким образом эти общины взаимодействовали друг с другом?
Местная азербайджанская община очень легко уживалась с прибывающими в город представителями других народов. Российская администрация того времени также создавала для них возможность жить по своим традициям. Это, в принципе, и стало основой мирного сосуществования различных этнических групп.
Местные миллионеры-мусульмане жертвовали достаточно большое количество средств на строительство религиозных сооружений иных конфессий. Так, например, во время освящения Александро-Невского собора (разрушенного коммунистами в 1930-х годах), самой крупной православной церкви на Южном Кавказе, тот же Гаджи Тагиев пожертвовал 10 тыс. рублей.
В начале 1920-х годов Азербайджан был включен в состав Советского Союза. Как это отразилось на Баку?
Вместе с советской властью появляются довольно интересные образцы архитектуры. Для построек начала этого периода характерно изобилие восточных мотивов, что отражает стремление советской власти расположить к себе местное население через демонстрацию уважения к его традиционному зодчеству. Это приводит к появлению особого азербайджанского романтизма. Один из его ярчайших образцов – Сабунчинский вокзал в Баку.
Позднее, в 30-х годах XX века, эта тенденция уступила место советскому конструктивизму с его кубическими формами, которые достаточно гармонично вписались в плосковерхую застройку бакинских домов. Таким образом, Баку воспринял и это новшество. В 1940–50-е годы появляется сталинский ампир, в который плеяда уже вот таких взращенных в советский период местных архитекторов, как Микаэль Усейнов, Садых Дадашев, Константин Сенчихин и Эльбай Касумзаде, привносит элементы Востока. То есть даже тяжелый, помпезный сталинский стиль в Баку преломляется через местную призму.
Если бы вам пришлось охарактеризовать основную черту архитектурного наследия Баку в нескольких словах, что бы вы сказали?
Баку эклектичен! И я хотел бы сразу добавить, что такой эклектизм порожден, во-первых, приверженностью местным традициям и, во-вторых, духом конкуренции и непредубежденности. Как еще можно объяснить это странное сходство между яркими готическими венецианскими дворцами, такими как палаццо Ка-д’Оро, и роскошным дворцом «Исмаилие», который Муса Нагиев передал мусульманскому благотворительному обществу в память о своем сыне Исмаиле.
Баку во всех отношениях заслуживает название «города ветров». С одной стороны, это объясняется его географическим расположением, а с другой – восприимчивостью к самым различным культурным влияниям и традициям, которая, однако, ничуть не мешает Баку сохранять свой неповторимый характер и космополитический дух.
Статья публикуется по случаю 43-й сессии Комитета всемирного наследия, которая прошла в Баку (Азербайджан) с 30 июня по 10 июля 2019 года.