«Можно предвидеть, что когда колониальные народы возьмутся за разработку декларации о правах, их требования в целом совпадут с требованиями слабых и угнетенных сообществ во всем мире, но учтут и особенности колониального режима», ― пишет английский писатель и педагог Леонард Барнс (1895-1977) в статье The Rights of Dependent Peoples («Права зависимых народов»), которую он отправил в ЮНЕСКО из Лондона в июне 1947 года в ответ на опрос, посвященный философским основам прав человека. Ниже следует отрывок из этой статьи.

Леонард Дж. Барнс

Колонию можно определить как территорию, где экономическая зависимость влечет за собой отсутствие политических прав; где отрицание политических прав может вести к серьезному ограничению гражданских свобод и небывалому расширению значения слова «мятеж» – особенно там, где власти метрополии считают культуру коренного населения отсталой или низшей; и где страх перед таким мятежом или подобными ему проявлениями толкает официальные сферы на применение судебных и полицейских методов, которые в метрополии посчитались бы чрезмерно строгими.

В результате колониальные народы в целом и их наиболее культурные и образованные представители в частности демонстрируют явные признаки недовольства и отчаяния и склонны к развращению, которое является следствием их бессилия. Не следует забывать, что если абсолютная власть развращает, то психологические последствия абсолютного бессилия не менее вредны.

Отражение недовольства

Заявления о правах человека обычно отражают состояние крайнего недовольства своих авторов. Чтобы право, однажды провозглашенное, перестало быть пустым звуком, чтобы оно стало «воплощенной в жизнь идеей и действенным инструментом», оно должно отразить естественные требования недовольных и отверженных существующим общественным порядком. «Да здравствует свобода!», – восклицает раб; «Да здравствует равенство!», – восклицает жертва дискриминации; «Да здравствует братство!», – восклицает пария; «Да здравствуют прогресс и человечность!», – восклицают те, которых подобные им используют как средство вместо того, чтобы уважать их как цель; «Да здравствует право на работу!», – восклицает рабочий, чей труд или постоянная безработица атрофируют душу и убивают способности; «Да здравствует социальное планирование!», – восклицают те, кого топчут избранные и всемогущие, занятые умножением своего состояния. Именно по этой причине декларации прав человека являются могущественными союзниками социального прогресса, по крайней мере, в момент их провозглашения. Ибо социальный прогресс есть не что иное, как реорганизация общества на благо обездоленных.

Поэтому можно предвидеть, что когда колониальные народы возьмутся за разработку декларации о правах, их требования в целом совпадут с требованиями слабых и угнетенных сообществ во всем мире, но учтут и особенности колониального режима. И действительно, когда у них есть возможность ясно выразиться, колониальные народы демонстрируют четкое понимание как внутреннего характера своей экономики, в которой отсутствие участия в прибылях обязательным следствием имеет политическую зависимость, так и органической связи между этим обстоятельством и отрицанием гражданских свобод, являющимся нормой на территории колоний. Более того, они готовы присоединиться к традиционному девизу демократии – свобода, равенств, братство, – потому что колониальные народы издавна используются как средство достижения чуждых им целей, и потому еще, что этот девиз хорошо подходит для того, чтобы смущать власти метрополии.

Колониальная ливрея

Эти разнообразные чувства и настроения обретают особый колорит, когда на них надета особая ливрея: колониальная. Этот колорит и эта ливрея суть притязания на равные права с гражданами метрополии, протест против дискриминации, которая тем, на кого она распространяется, видится столь же неправомерной, сколь и беспредельной.

Вот почему у колониальных народов прогрессивные стремления имеют тенденцию принимать форму национально-освободительных движений. Освободительных, потому что с пробуждением политического сознания эти народы усматривают в существующих конституционных связях с метрополией символ иностранного господства. Национальных, потому что только нация является носителем политической власти, и так как политической властью они не обладают, то не могут ни разорвать политические и экономические связи, связывающие их с метрополией, ни, в случае разрыва, взять на себя административные функции метрополии.

Поэтому колониальные народы следует одновременно рассматривать как массы угнетенных людей, лишенных особых прав, и как зарождающиеся народы, которые борются за равные права с так называемыми независимыми странами, то есть за признание их суверенитета на международном уровне. Эти нации требуют (мы на том настаиваем) чисто формального равенства статуса, а не идентичности функций на практике. Они также не требуют обязательного абсолютного национального суверенитета в классическом смысле этого слова. Колониальные народы отвергают любое ограничение суверенитета, навязываемое им извне и представляющееся им признаком неполноценности. При этом с теми же ограничениями они могут и согласиться при условии, что примут их на себя сами в рамках некой эффективной международной организации, будучи уверенными, что большинство других свободных стран добросовестно поступают так же.

Таково положение зависимых народов, таковы их потребности и их права. Эти потребности невозможно удовлетворить с помощью законодательных мер, а права нельзя гарантировать конституционной хартией. Попытки удовлетворить требования различных групп или сообществ путем принятия нематериальных законов предпринимались неоднократно. Однако ни один законодатель не в силах дать гарантии в отношении своих преемников, и эти попытки рано или поздно оказываются тщетными или иллюзорными. [...]

Фото: Малала Андриалавидразана(link is external)