Изображение из видеофильма «Blue Spelling, смена перспективы – это смена временной плоскости» гваделупской художницы Минии Биабиани.
Журнальный клуб Интелрос » Курьер ЮНЕСКО » №2, 2018
Как обеспечить охрану и поощрение разнообразия форм культурного самовыражения, не допуская релятивизма и империализма? Каким образом примирить универсализм прав человека и культурный плюрализм? Мирей Дельмас-Марти, сотрудница Института Франции и профессиональный юрист в области интернационализации права, делится своими взглядами на эту проблему. Она предлагает пойти по пути «креолизации путем взаимной трансформации», которая представляет собой гибкий и динамичный процесс согласования, гармонизации и, в некоторых случаях, унификации различий.
Мирей Дельмас-Марти
Охрана и поощрение разнообразия форм культурного самовыражения являются одной из приоритетных задач, которые государства-члены ЮНЕСКО поставили перед собой в начале третьего тысячелетия. Подписывая Конвенцию об охране и поощрении разнообразия форм культурного самовыражения в 2005 году, они признали культурное разнообразие «общим наследием человечества», которое следует не только охранять, подобно сокровищу – константному, неподвижному – но и поощрять, ибо сокровище это живое, и оно непрерывно развивается и обновляется.
Культурное разнообразие было признано «общим наследием человечества» еще во Всеобщей декларации о культурном разнообразии, единогласно принятой на Генеральной конференции ЮНЕСКО в ноябре 2001 года. В тексте Декларации утверждается, что «культурное разнообразие так же необходимо для человечества, как биоразнообразие для живой природы». Генеральная конференция 2001 года стала первым крупным межправительственным совещанием после терактов, произошедших 11 сентября в Соединенных Штатах Америки, и ЮНЕСКО желала во всеуслышание заявить о несогласии Организации с тезисом о столкновении цивилизаций и об отказе возводить различия в культ.
Мне кажется крайне необходимым вспомнить этот контекст, потому что начиная с 2001 года во всем мире разворачивается некое подобие непрекращающейся гражданской войны, поражающей своей неистовостью и повергающей в ужас целые страны. Результатом этой войны стала массовая миграция и усиление националистических настроений в странах прибытия мигрантов, жители которых замыкаются на своих отличиях и выступают за сохранение национальной идентичности, которая якобы находится под угрозой. Происходящие события лишь подчеркивают острую необходимость разработки эффективных инструментов обеспечения культурного плюрализма.
Следует признать, что в тексте Конвенции 2005 года скрыто непростое для разрешения противоречие между плюрализмом, который Декларация 2001 года называет «политическим ответом на реалии культурного разнообразия», и универсализмом, который отличает Всеобщую декларацию прав человека1948 года и, в более широком плане, право в области прав человека.
При этом риск возникновения противоречий присутствует вдвойне, ведь если культурный плюрализм, устанавливая принцип «равного достоинства и уважения всех культур» (ст. 2 Конвенции 2005 года), будет сводиться лишь к равноправному сосуществованию различий, он может привести к релятивизму ценностей и, как следствие, к отрицанию универсализма. В свою очередь, если универсализм, свойственный правам человека, будет направлен на слияние всех культур и стирание различий между ними, то он может повлечь за собой отрицание плюрализма. В этом случае он станет лишь маской, скрывающей за собой империализм.
Редакторы Конвенции 2005 года прекрасно понимали, в чем заключается сложность. В связи с этим в статье 2 Конвенции они сформулировали основополагающее правило: «Никто не может использовать положения настоящей Конвенции для ущемления прав человека и основных свобод, провозглашенных во Всеобщей декларации прав человека и гарантируемых международным правом, или для их ограничения».
Другими словами, различия допускаются только в том случае, если они не противоречат правам человека. Сложность же заключается в том, что защита этих прав различна. Так, обязательные и неотменяемые права – например, право на равное уважение достоинства всех людей и вытекающий из него запрет на пытки и жестокие, бесчеловечные или унижающие достоинство виды обращения и наказания – подлежат абсолютной защите и должны соблюдаться даже в условиях войны и терроризма. Эти права представляют собой ограничивающий фактор, в равной степени относящийся ко всему многообразию культур. Другие права (на неприкосновенность частной жизни, свободу вероисповедания и пр.) могут сопровождаться ограничениями в тех случаях, когда эти ограничения соразмерны и преследуют законную цель.
Можно сказать, что редакторы Конвенции 2005 года задали цель, но не предоставили «инструкций», которые позволили бы избежать превращения плюрализма в релятивизм, а универсализма в империализм.
Размышляя о культурном плюрализме с позиции юриста, я могла бы предложить если не инструкции, то возможные пути примирения плюрализма с универсализмом, а также несколько шагов по сближению культур.
Мы знаем, что причиной многих конфликтов является непонимание Другого, однако мы часто забываем искать причину в недостаточном знании своей собственной культуры, которая при этом является ключевым фактором. В этой связи я считаю, что следует использовать любые возможности для более глубокого знакомства со своей и другими культурами с той целью, чтобы каждый человек перестал считать универсальность продолжением собственной культуры. Иначе говоря, нам необходима плюрализация универсального.
К чему же должно привести нас расширение знаний о других культурах? Мой ответ таков: к сближению культур. Это еще один шаг вперед, который заключается не в простом слиянии культур, а в обеспечении их совместимости друг с другом. Я бы назвала это упорядочением плюрализма.
Чувственное восприятие – слух, зрение, обоняние, вкус и тактильные ощущения – представляет собой важнейший инструмент знакомства с другими культурами. Ни для кого не секрет, что концерты и фестивали, взывая непосредственно к нашим чувствам, способствуют увеличению знаний о той или иной культуре.
Второй инструмент – это когнитивное восприятие, то есть приобретение знаний посредством разума, размышлений на тему образования, философии, экономики, социологии, этики, права. Чувства при этом могут и не задействоваться. Важную роль в этом отношении играют библиотеки, культурные институты и народные университеты, организованные в рамках общественного движения ATD Fourth World («Вместе во имя достоинства: Четвертый мир»). В основе этих университетов лежит обмен знаниями – понятие, на котором я бы хотела остановиться подробнее. Начиная с 1972 года университеты «четвертого мира» стремятся обеспечить обмен знаниями между «учеными» и «знающими»: то есть теми, кто приобрел знания благодаря обучению, и теми, кто получил их на своем опыте. На принцип сочетания различных когнитивных подходов опирается и сотрудничество между культурными институтами. В области искусства также можно встретить множество подобных примеров. Например, в конце 1980-х годов французский композитор Пьер Булез, описывая процесс сочинения музыки, проводил параллели с уроками швейцарского художника Пауля Клее, которые тот вел в школе Баухаус в городе Веймар (Германия) в период с 1921 по 1931 год.
Сочетание чувственного и когнитивного восприятия – а нам известно, что они связаны, – вне всякого сомнения, открывает перед нами самые широкие перспективы познания других культур. В наши дни задействовать разум и чувства одновременно стало намного легче благодаря новым технологиям. Ярким доказательством тому служат Музей мировой культуры в Гётеборге (Швеция), открытый в 2004 году, и Музей цивилизаций Европы и Средиземноморья (MuCEM) в Марселе (Франция), открытый в 2013 году.
По какому бы пути мы не пошли – чувственному, когнитивному или их комбинации – в нашем распоряжении есть несколько способов, позволяющих упорядочить плюрализм, не устраняя его.
Для того, чтобы не допустить релятивизма и империализма ценностей, необходимо обеспечить интерактивную и гибкую динамику. Сближение культур должно рассматриваться как процесс, движение. В связи с этим лучше отказаться от сковывающих метафор (например, таких, в которых права человека называют основой, фундаментом, столпами или корнями различных культур) и вместо них использовать выражение, представляющее права человека как общий язык человечества. В этой метафоре отражены три процесса с возрастающей динамикой: межкультурный обмен (диалог), поиск эквивалентов (перевод) и, наконец, взаимная трансформация (креолизация).
Диалог, то есть межкультурный обмен, содействует пониманию и узнаванию другого и благоприятствует сближению, хотя и не гарантирует его. В качестве примера можно привести диалог судей о смертной казни, начавшийся в 1989 году. Толчком к нему послужило смелое толкование Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), посчитавшего, что экстрадиция в США приговоренного к смертной казни заключенного противоречит запрету на пытки и жестокие, бесчеловечные или унижающие достоинство виды обращения и наказания. Потенциальное применение такой судебной практики в отношении третьих стран непременно отразилось бы на ситуации во всем мире. Решение ЕСПЧ побудило Верховный суд Канады пересмотреть свое решение в 2001 году, а в ЮАР оно послужило основой для постановления, в котором признается, что смертная казнь противоречит запрету на пытки и жестокие, бесчеловечные или унижающие достоинство виды обращения и наказания (Верховный суд, 1995 г.).
Однако эффективность диалога зависит от воли его участников и, в этом смысле, его вклад в сближение культур сводится к согласованию различий.
Вторым средством, способствующим дальнейшему признанию общих ценностей, является перевод. Французский философ Поль Рикёр полагал, что перевод – это настоящее «чудо», ибо он «создает сходство там, где, на первый взгляд, имеются одни различия». От себя я бы добавила, что перевод «чудесен» еще и тем, что в нем успешно совмещаются уважение к различиям и поиск эквивалентов, делающих эти различия сопоставимыми. Таким образом, перевод – это способ гармонизации различий, это процесс, содействующий сближению культур по принципу музыкальной гармонии, какой видел ее Платон в своем «Пире»: «гармония возникает из звуков, которые сначала различались по высоте, а потом благодаря музыкальному искусству друг к другу приладились».
Однако, работая с переводом, нередко приходится иметь дело с непереводимыми понятиями и ошибочным пониманием. В международном праве можно найти тому массу примеров. Так, статья 1 Всеобщей декларации прав человека гласит, что все люди «наделены разумом и совестью». В первоначальной версии текста говорилось лишь о «разуме», однако один из редакторов, китайский дипломат Чжан Пэнчунь, отметил, что одного понятия «разум» для обеспечения действительно всеобщего характера декларации недостаточно. Он предложил добавить в текст китайский термин лянсинь, который был переведен как «совесть». В действительности же «совесть» не является полным эквивалентом лянсинь, поскольку это слово, состоящее из иероглифов лян и синь, означает моральное сознание в конфуцианском смысле – то есть сознание, признающее важность инаковости.
Для того чтобы разрешить эту сложность, следует сделать еще один шаг вперед и прибегнуть к третьему способу, упомянутому мной выше, – гибридизации. Во избежание ошибочного понимания я предпочитаю использовать термин креолизация – причем, в том значении, которое придавал ему Эдуар Глиссан (1928-2011 гг.), когда он говорил о взаимном раскрытии поэтики через поэтику других. Иначе говоря, креолизация позволяет унифицировать различия посредством их слияния в общем определении.
В своем произведении La Cohée du Lamentin (2004 г.) Эдуар Глиссан писал: «Креолизация — это не просто механическое смешение разнородных элементов. Это смешение, в результате которого создается нечто новое и неожиданное». Создать неожиданное значит выйти за рамки диалога и перевода и, благодаря им, найти новый, действительно универсальный смысл. В этом и заключается способ преодоления различий.
Возвращаясь из мира поэзии в сферу права, рассмотрим пример универсального понятия, юридическое значение которого в настоящее время претерпевает изменения: преступление против человечества.
Термин «преступление против человечества» был впервые использован в 1945 году в уставе Международного военного трибунала в Нюрнберге. Это понятие имеет коллективный аспект – «широкомасштабное или систематическое нападение на гражданское население» – и предполагает обезличивание жертвы. Оно неразрывно связано с западным видением человечества, в основе которого лежит уникальность каждого человека и его принадлежность к человеческому сообществу на равных правах со всеми.
Однако постепенно это понятие расширилось и включило в себя разрушение культурного наследия. В 2001 году судьи Международного уголовного трибунала для бывшей Югославии (МУТБЮ) посчитали, что в тех случаях, когда разрушение или повреждение религиозных и образовательных учреждений осуществляется с дискриминационным намерением, оно приравнивается к «нападению, угрожающему религиозной самобытности народа. Оно являет собой почти совершенный образец преступления против человечества, поскольку уничтожение религиозной культуры и связанных с ней объектов фактически наносит удар по всему человечеству вместе взятому» [МУТБЮ, Прокурор против Дарио Кордича и Марио Черкеза, дело № IT-95-14/2, Решение судебной камеры, 26 февраля 2001 г.].
Этот вопрос актуален и в отношении Ирака. «Разрушение объектов, связанных с историей какого-либо народа, является наглядным свидетельством намерения лишить этот народ его корней, уничтожить его основы, ранить его в самую душу», – полагает юрист иранского происхождения Педжман Пурзанд [радиостанция Notre-Dame, 6 марта 2015 г]. Другие комментаторы также использовали выражение «преступление против истории человечества».
Для достижения настоящей креолизации путем взаимной трансформации следует обеспечить взаимопроникновение культур, в которых важное место занимает связь между отдельными представителями одного и того же национального сообщества. Именно это предполагают концепция убунту, родившаяся в Южной Африке, японское понятие ути-сото, объединяющее «своих» и «чужих», а также вышеупомянутый конфуцианский термин лянсинь.
Необходимо также связать воедино культуры, которые предписывают человеку заботиться о природе. Например, в конституции Эквадора и Боливии закреплена обязанность по защите Пачамамы (Матери-Земли). Быть может, именно так нам следует толковать недавнее предложение расширить понятия «преступление против человечества» и «геноцид» и включить в них экоцид – нанесение серьезного и непоправимого ущерба равновесию экосистемы.
Понятие «преступление против человечества» не сможет приобрести поистине универсальный характер до тех пор, пока западное видение человечества не впитает в себя ценности других культурных традиций.
Сближение культур, которое является темой текущего Международного десятилетия (2013-2022 гг.), предполагает использование целого ряда путей, позволяющих противостоять релятивизму и империализму и примирить универсальность прав человека и культурный плюрализм. Это те пути, которые смогут привести нас к взаимной гуманизации.
Эта статья «Курьера ЮНЕСКО» посвящается празднованию Всемирного дня культурного разнообразия во имя диалога и развития (21 мая).
