Дия Хан - режиссер пуштунского (Афганистан) и пенджабского (Пакистан) происхождения, которая родилась и выросла в Норвегии. Принадлежность к разным культурам помогла ей сформировать особое художественное видение и определила направление ее творчества. Используя культуру и искусство как орудие борьбы с экстремизмом, она делает все возможное, чтобы донести до нас истории тех людей, чьи голоса мы иначе могли бы никогда не услышать.

Беседу провела Ясмина Шопова

Почему Вы решили снять фильм Jihad: A Story of the Others(link is external)? (дословно «Джихад: история других»)

У меня самой мусульманские корни, и мне приходится непосредственно сталкиваться с последствиями растущего религиозного фундаментализма в наших общинах. Я хотела понять, почему это движение приобретает все более радикальный характер и почему оно привлекает все больше молодых людей. Меня не устраивали стандартные разговоры о джихадизме. Ненавидеть его приверженцев легко, но неконструктивно. Именно поэтому я решила снять фильм о том, какого это – быть сторонником джихада. К своему ужасу я обнаружила, что у меня с ними много общего. У нас схожие проблемы, разница лишь в том, как мы их решаем.  Они берут в руки оружие, я – камеру.

В фильме Вы беседуете с бывшими джихадистами. Как Вам удалось получить согласие на интервью?

Работа над фильмом шла около двух лет и завершилась в 2015 году. Для установления доверительных отношений потребовалось очень много времени, и в этом мне помогли настойчивость и честность. Я постоянно повторяла: «Я с вами не согласна, вы не вызываете у меня ни малейшей симпатии (хотя теперь это уже не так). Но мне важно услышать вас, понять, почему вы встали на этот путь». Многие отменяли назначенные встречи, многие предпочитали молчать или просили меня выключить камеру. Некоторые пытались даже вынудить меня бросить эту затею, но я всегда возвращалась, именно потому, что мне действительно было важно знать.

Что же заставило этих людей отказаться от джихада?

К одному из главных героев фильма пришло понимание того, что идеалы, в которые он верил, оказались далеки от истины. Он думал, что ведет борьбу в интересах мусульман, сражается за лучшее будущее, но потом осознал, что сам превращается в агрессора. Многие из моих собеседников признавали, что их идеология была полна лицемерия и двойных стандартов. Некоторые изменили свое отношение благодаря участию со стороны тех, кого они считали своими врагами. Ведь когда в вас видят человека, вы и сами можете стать гуманнее.

Вы упомянули, что сначала эти люди Вам не нравились, но теперь Вы изменили свое отношение к ним. Почему?

Многие молодые люди, встающие на сторону джихада, обладают творческим мышлением. Однако если их потребность в самовыражении не удовлетворяется из-за различных ограничений, она рано или поздно принимает форму насилия. К моему удивлению, подавляющее большинство моих собеседников признались − как перед камерой, так и за кадром − что хотели стать рэперами, поэтами или художниками, но не смогли реализовать себя, потому что для их семьи или окружения это было неприемлемо. Мне было очень больно это слышать, ведь можно было не допустить такого поворота. В некотором роде мы сами виноваты в том, что происходит с нашей молодежью.

Кого конкретно Вы имеете в виду, говоря «мы»? Семью, школу, правительство или международное сообщество?

Я имею в виду всех нас по отдельности. Наше общество. То, как мы ведем себя с людьми в повседневной жизни. Когда в автобусе рядом с нами садится мальчик-мусульманин, смотрим ли мы на него по-дружески или враждебно, прячем ли мы от него свою сумку?

Когда политики или представители правительства говорят на эти темы, их речь зачастую исполнена ненависти, они представляют граждан своей страны в чудовищном свете. В таких условиях очень трудно с этими «чудовищами» общаться, а ведь именно общение может помочь им стать людьми.

Семьи, в свою очередь, должны признать, что чрезмерные ожидания по отношению к детям равносильны предательству. Дети не всесильны.

Школы, полиция и СМИ также обязаны выполнять свой долг одинаково хорошо, независимо от того, с кем имеют дело. И если молодые люди обращаются к ним за помощью, не должно иметь значения, к какой они принадлежат культуре и социальной прослойке и какой у них цвет кожи. Взаимодействие между людьми определяет все. Неважно, кем вы являетесь – художником, активистом или феминистом... Ваш долг – протянуть руку помощи.

Это и есть причина, по которой Вы основали онлайн-журнал sister-hood («союз сестер») и организовали ряд мероприятий? Почему Вы решили заняться средствами массовой информации?

Журнал sister-hood был основан в 2016 году и сотрудничает с гражданским обществом и различными медиа-каналами. Это международная платформа, посвященная мусульманским женщинам.  Сегодня много говорят о мусульманских женщинах, но их собственные голоса мы слышим достаточно редко. Поэтому мне захотелось обратить внимание общества на то, что творится в душе тех женщин, чьи права ущемляются, и тех мужчин, которые едут воевать в Сирию.

Благодаря журналу близость между женщинами возникла потрясающая - сейчас около 200 женщин из более сорока стран пишут на наших страницах. Я понимаю, насколько важно то, чтобы они могли поделиться своими историями. Ведь разоблачение угнетения - это всего лишь половина истории. Я глубоко уважаю журналистику как профессию, но меня расстраивают неполные истории, которые мы продолжаем рассказывать в СМИ. Мы говорим об убийствах чести, о насилии в отношении женщин, но мы забываем о человеке. А я хочу, чтобы голоса реальных людей были услышаны.

В 2012 году Вы сняли документальный фильм «Баназ: история любви»(link is external), который рассказывает о судьбе проживающей в Великобритании курдской девушки, убитой членами ее собственной семьи за то, что она хотела сама распоряжаться своей жизнью. Почему Вы решили включить в этот фильм только ее историю?

Я хотела снять фильм о насилии, совершаемом под предлогом защиты чести, и изначально планировала включить в него две или три истории, в том числе о Баназ Махмуд. Bедь убийство этой девушки – яркий пример неэффективности британской полиции: Баназ обращалась в полицию пять раз, но ее жалобы не были приняты всерьез.

Я изменила изначальный план после встречи с сотрудницей полиции, которая вела расследование по этому делу. Я поинтересовалась, почему она прилагала столько усилий – она добилась осуждения отца и дяди Баназ британским судом, а потом отправилась в Ирак и потребовала экстрадиции двух двоюродных братьев девушки, принявших участие в преступлении. Она сказала, что делала это из любви к Баназ. Тогда я спросила, как она могла любить девушку, которую никогда не встречала и которая уже погибла. На что она ответила: «Все мы нуждаемся в любви. Эта девушка тоже, но самые близкие ей люди не любили ее. Поэтому я решила подарить ей свою любовь».

Тогда я сразу решила, что это и будет сюжет моего фильма. В истории Баназ представлены и проблемы, и решения. Но в общем, заключение одно – все мы обязаны заботиться друг о друге.

Расскажите о фильме «Неверующие в исламе», который Вы сняли в 2016 году.

Фильм повествует о подпольном движении, объединяющем молодых людей, которые решили отказаться от ислама. Нередко действия ИГИЛ и террористов заставляют их пересмотреть свое отношение к исламу. После выхода «Джихада» я получила множество сообщений от молодых людей из Ирака, Сирии и других стран. Они говорили: «Есть и другое движение – много молодых людей уходит из ислама. Почему Вы не говорите о нас? Потому что мы не прибегаем к насилию?»

Я начала искать информацию по этому вопросу и была крайне удивлена: по разным данным, число неверующих в Пакистане составляет от 4 до 15 миллионов человек, а в Саудовской Аравии их от 1,4 до 6 миллионов. В некоторых странах даже есть специальные министерства по предотвращению распространения атеизма. Во многих мусульманских странах вероотступничество и разговоры о нем считаются преступлением, за которое сажают в тюрьму или казнят. Это важное явление недостаточно обсуждается общественностью, поэтому я и решила посвятить ему фильм.

Почему Вы решили действовать посредством кинематографа?

Если вы хотите побудить людей к действию, необходимо воздействовать на их чувства. А кино, как и искусство в целом, делает именно это – оно не только дает нам пищу для размышлений, но и взывает к эмоциям. В этом главная ценность всех видов искусства.

Перед искусством все равны: оно проникает в душу к каждому. Оно способно разрушить барьеры неравенства, разделяющие нас.Чтобы в полной мере осознать его силу, достаточно вспомнить, как тираны и диктаторы испокон веков обращались и продолжают обращаться с произведениями искусства и их авторами. К тому же помимо женщин, жертвами агрессоров в первую очередь обычно становятся деятели культуры и искусства.

Каковы Ваши планы в качестве посла доброй воли ЮНЕСКО?

Я надеюсь не только оказать поддержку творческим деятелям, но и привлечь внимание к тому, что порой цена свободы творчества слишком высока. Во многих странах мира деятели искусства, в том числе мои друзья, подвергаются преследованиям, жестокому обращению и арестам. Они нуждаются в нашей защите, и я намерена сделать все, что в моих силах, чтобы голоса этих людей были услышаны.

Дополнительная информация о фильмах Дии Хан (английский язык)

Jihad : A Story of the Others(link is external) («Джихад: история других»)

Banaz: A Love Story(link is external) («Баназ: история любви»)

Islam Non-Believers(link is external) («Неверующие в исламе»)