Он стал сиротой в пять лет, был ребенком-солдатом во времена гражданской войны в Сьерра-Леоне, но смог изменить свою жизнь благодаря школе. Активист и участник Глобального партнерства по образованию Мохамед Сидибе рассказал «Курьеру ЮНЕСКО», что во многом обязан одной учительнице.

Беседу провела Аньес Бардон

Вы с раннего детства участвовали в военных действиях. Когда и как вы начали обучение в школе?

В 2002 году, за год до окончания войны в Сьерра-Леоне, я стал участником программы ЮНИСЕФ по разоружению, демобилизации и реинтеграции в общество детей-солдат. На тот момент мне было почти 10 лет, но я еще никогда не ходил в школу. Единственное, что я умел – это заряжать автомат Калашникова. Благодаря ЮНИСЕФ, которая закупила для моей начальной школы учебники, карандаши и необходимое оборудование, я получил возможность учиться. Если бы этого не произошло, моя жизнь, без всякого сомнения, сложилась бы иначе. Школа пробудила во мне тягу к знаниям, и эта любознательность по-прежнему движет мной во всем.

Как вы, ребенок, принимавший участие в военных действиях, чувствовали себя в первые дни в школе?

Первое, что я почувствовал, оказавшись в классной комнате, – это растерянность. Я был в смятении, не чувствовал себя на своем месте. Большинство 10-летних детей, моих одноклассников, уже могли продиктовать по буквам свое имя и фамилию, умели читать, писать и считать. Я же ничего этого не умел. Мне было стыдно, и я чувствовал себя лишним и ужасно одиноким. Однако я все равно продолжал ходить на уроки, хотя и не потому, что осознавал важность образования: в классе мне было неуютно, но школа оставалась для меня самым безопасным местом.

Какие отношения сложились у вас с учителями?

Я вырос во время войны, и поэтому испытывал к взрослым недоверие. Когда мне приходилось с ними как-то взаимодействовать, я старался привлекать к себе как можно меньше внимания. Быть незаметным – это единственный способ выжить в стране, охваченной гражданской войной. Поначалу отношения с учителями у меня не складывались. Они испытывали злость, потому что многое потеряли на войне, я испытывал разочарование и раздражение – по той же причине. Кроме того, ситуацию усложнял мой страх взрослых. Иногда мне очень хотелось все бросить.

Есть ли учителя, о которых вы помните до сих пор?

Когда ты один из 80 учеников в классе государственной школы в трущобах, ты теряешься в толпе. Однако мне запомнилась одна учительница. Она была особенной по множеству причин. Поскольку я был бездомным, с собой на обед у меня ничего не было, и иногда она делилась со мной своим обедом. На уроках она не вызывала меня к доске, потому что знала, что я не умею читать и одноклассники будут смеяться надо мной.

Кроме того, она приняла мудрое решение – посадить меня рядом с самой умной девочкой в классе, которая стала помогать мне с учебой. И даже несмотря на то, что учительница знала, что ждет меня за порогом школы, она всегда спрашивала, как у меня дела. Она поняла, что в школе мне не нравится, но не давила на меня. И делала все, чтобы я чувствовал себя в безопасности. Она знала, что если в школе мне будет хорошо, я буду продолжать туда ходить – и была права. Это признак настоящего педагогического профессионализма.

По вашему мнению, как учителя должны работать с детьми, пережившими травму? 

Все войны рано или поздно заканчиваются, но полученные в них душевные раны остаются на всю жизнь. Учителя закладывают основы восстановления общества. Их задача – не только передать знания, но и сделать так, чтобы дети чувствовали себя в безопасности. Они должны понимать, что такие дети, как я, выросли в мире, где взрослые не только не смогли их защитить, но и лишили их детства. И первое, что мы видим, заходя в классную комнату, – это не учителя, а взрослые, которые снова хотят использовать нас в своих целях. Поэтому задача учителя – вернуть нам доверие к взрослым. Поначалу мы ходим в школу вовсе не потому, что хотим получить знания или вырасти и стать лучшими гражданами своей страны. Иногда все, что мне было нужно, – это чтобы кто-нибудь просто сел со мной рядом.

Как помочь преподавателям справиться с трудностями, с которыми они сталкиваются?

Для этого нужны ресурсы. Зачастую учителя, которые работают в зонах военных действий или в регионах, где они недавно закончились, не имеют педагогического образования. Фактически их работа заключается не столько в том, чтобы передать знания, а в том, чтобы ученики остались в классе до конца года. Им не удается заинтересовать детей не потому, что у них не хватает воображения, а потому, что все их силы уходят на поддержание дисциплины. И для того, чтобы в полной мере выполнить свою миссию перед детьми, пережившими беду, учителя должны получить необходимые навыки – а это возможно только при получении соответствующего образования.