Незаконный оборот предметов древности, вывезенных из зон военных действий на Ближнем Востоке, в последние 20 лет неуклонно растет. Несмотря на то, что эта деятельность осуждается на международном уровне, бороться с ней по-прежнему сложно. Чтобы положить этому конец, необходимо в том числе ужесточить наказания для покупателей таких ценностей, объясняет археолог и профессор антропологии и истории Ближнего Востока Университета Шони (Огайо, США) Амр аль-Азм.

Беседу провела Летиция Каси
ЮНЕСКО

Какова вероятность того, что музеи и археологические объекты, находящиеся в зоне военного конфликта, подвергнутся разграблению?

Во время военного конфликта государство теряет контроль над частью своей территории и, ввиду ослабления государственных институтов, не может больше защищать свое население и земли. Музеи и археологические объекты также остаются без защиты, что ведет к кражам и нелегальным раскопкам. Очень часто разграблением занимаются местные жители — для них это становится способом выживания. Террористические организации, которые составляют лишь часть расхитителей, в той же мере пользуются ситуацией.

Сети незаконного оборота предметов искусства существуют уже давно. На Ближнем Востоке они появились задолго до того, как начались десятилетия войны. Торговцы контрабандой зачастую были в сговоре с коррумпированными чиновниками или военными. Изменение геополитического ландшафта никак не повлияло на сами сети ­— изменились только их сообщники. Дилеры адаптировались к ситуации, наладив взаимодействие с теми, кто находится у власти, и в некоторых регионах на этом месте оказались террористические группировки.

Почему вооруженные террористические группировки совершают нападения на культурное наследие? Только лишь для того, чтобы финансировать свою деятельность?

Действительно, незаконный оборот произведений искусства служит для финансирования, так же как незаконный оборот природных ресурсов и нелегальное взимание налогов с гражданского населения. Но это не единственная причина.

Террористы очень хорошо понимают ценность культурного наследия. Атаки на культурные объекты, как правило, заранее спланированы и ставят целью нанести максимальный ущерб, как материальный, так и моральный, ведь нарушение политической стабильности представляет собой настоящую угрозу для культурной идентичности государства. Например, уничтожение «Исламским государством» таких важных исторических памятников, как храм Бэла в Пальмире (Сирия) и коллекции музея в Мосуле (Ирак), было преднамеренным действием, совершенным с целью пропаганды и демонстрации своей безнаказанности, с одной стороны, и бессилия местных властей и международного сообщества, с другой стороны.

Вооруженные террористические группы также используют объекты культурного наследия в качестве стратегической базы, так как знают, что значимость этих объектов для международного сообщества обеспечит им защиту от бомбардировок. Когда в 2015 году ИГИЛ занял Пальмиру, ни одно из государств — членов ЮНЕСКО не рискнуло нанести удары с воздуха по объекту, входящему в Список всемирного наследия.

В 2015 году, на фоне роста незаконного оборота культурных ценностей на Ближнем Востоке, Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию 2199(link is external), которая запрещает торговлю культурными объектами из зон конфликта. Тем не менее, они продолжают поступать на черный рынок. Как можно объяснить этот феномен?

В большинстве стран, где рынок искусства регулируется законодательством, разрушение и кража произведений искусства считаются уголовным преступлением. Однако ситуация с владением похищенными культурными ценностями иная.

Сегодня аукционный дом, музей или коллекционер, который был обвинен во владении объектом, вывезенным из зоны военных действий, несомненно, может преследоваться по закону. Однако юридические последствия будут зависеть от норм гражданского права страны покупателя. Самое суровое наказание, предусмотренное на данный момент, — это обязать владельца, будь то организация или частное лицо, вернуть объект стране происхождения. И это все. На подпольном рынке циркулируют десятки тысяч произведений искусства. Для покупателя или торговца перспектива время от времени возвращать некоторые объекты — риск вполне разумный.

Несмотря на принятие резолюции 2199, в странах, где торговля произведениями искусства разрешена, зачастую отсутствуют юридические инструменты, необходимые для ее исполнения. Ситуация изменится только тогда, когда государства примут реальные меры для того, чтобы виновные были наказаны. А чтобы сдерживающий эффект наказаний был высоким, они должны быть более жесткими.

Взгляд на эту проблему также должен измениться. К примеру, в прошлом году на аукционе Christie’s был выставлен бюст Тутанхамона, и не могло быть никаких сомнений в том, что он был похищен и вывезен из Египта незаконно. Ситуация широко обсуждалась в прессе. При этом всех интересовал вопрос не о том, была ли скульптура украдена, а о том, когда она была украдена — до или после принятия Конвенции ЮНЕСКО 1970 года о мерах по запрету и предупреждению незаконного ввоза, вывоза и передачи права собственности на культурные ценности. Иными словами, попала ли скульптура на рынок законным путем или нет. Казалось, никто и не задумывался о самом факте кражи — хотя уже это является уголовным преступлением.

До тех пор пока в нашем обществе не произойдут кардинальные изменения, на арт-рынке продолжат появляться произведения искусства, незаконно приобретенные в зонах боевых действий и не только.

Какова доля ответственности аукционных домов, музеев и коллекционеров?

Все очень просто: без спроса не было бы и предложения. С одной стороны стоят злоумышленники, которые разграбляют культурные ценности на местах и поставляют их на рынок. Это предложение. С другой стороны находятся покупатели. Это спрос. Борясь с предложением, власти решают только часть проблемы. Крайне необходимо, чтобы государства вырабатывали новые стратегии борьбы. Аукционный дом, который был признан виновным в продаже произведения искусства, незаконно вывезенного из страны, в которой ведутся военные действия, должен преследоваться по антитеррористическим законам. Наказывать нужно как тех, кто создает предложение, так и тех, кто создает спрос, — и грабителей, и покупателей.

Можно ли провести параллель с незаконным оборотом оружия или наркотиков, который также происходит на Ближнем Востоке?

Незаконный оборот произведений искусства и древностей начинается с незаконных раскопок. После этого нужно вывезти похищенное, продать его, перевезти через границу и вывести на арт-рынок, где оно снова будет продано, чтобы закончить свой путь в выставочном зале или частной коллекции. В этом процессе задействовано множество участников. Это настоящая сеть, которая действительно напоминает сети торговцев оружием или наркотиками.

Торговля культурными ценностями, вывезенными из зон военных действий, — некоторые называют их «кровавыми древностями», но мне этот термин кажется не очень удачным, — лишь одно из направлений деятельности незаконных сетей. Как правило, незаконный оборот древностей неразрывно связан с оборотом оружия. В ходе операций по изъятию оружие и предметы древности нередко обнаруживаются в одном месте.

На деле все эти сети тесно связаны между собой, во многом потому, что эти виды подпольной торговли чрезвычайно прибыльны. Однако если функционирование сетей похоже, то наказания различны. Человек, у которого нашли килограмм героина, окажется в тюрьме. Если у того же человека найдут украденное произведение искусства, ему достаточно будет просто его вернуть.

Сможем ли мы когда-нибудь остановить незаконный оборот культурных ценностей?

Многие страны принимают в этом направлении меры на национальном уровне. В большинстве стран Ближнего Востока торговля древностями запрещена. Таким образом, если на рынке появится статуя, скажем, из Ливии, можно быть уверенным, что она была приобретена незаконно.

Международные организации содействуют национальным органам в ликвидации сетей незаконного оборота культурных ценностей. Так, ЮНЕСКО создала базу данных о национальном законодательстве в области культурного наследия. Международный совет музеев (ИКОМ) составляет красные списки культурных ценностей, находящихся под угрозой(link is external), а ИНТЕРПОЛ ведет базу данных похищенных произведений искусства(link is external), которая регулярно обновляется.

Однако принимаемые меры должны быть согласованы на местном уровне. Зачастую местные сообщества остаются в стороне, поскольку в борьбе с незаконным оборотом крупные организации склонны сотрудничать непосредственно с государственными структурами.

При этом в регионах, охваченных войной, где эти структуры не могут выполнять свою функцию, на передовой оказываются местные сообщества, активисты или НКО.

В январе 2018 года две ракеты нанесли удар по музею сирийского города Мааррат-эн-Нууман, сильно повредив остов здания. Благодаря представителям местного сообщества, в частности директору музея, группа экспертов, куда входил и я, смогла прибыть на место трагедии, оценить масштаб разрушений и оказать первую помощь. Доклад о проделанной работе(link is external) был отправлен напрямую в ЮНЕСКО. Организация оперативно предоставила финансовую и экспертную поддержку, благодаря которой удалось уберечь здание от обрушения. Это сотрудничество позволило спасти музей и предотвратить исчезновение одной из наиболее выдающихся коллекций римской и византийской мозаики в Сирии.

Нам необходимо пересмотреть свои методы работы. Незаконный оборот культурных ценностей ведется на протяжении уже нескольких тысячелетий, и только тесное взаимодействие заинтересованных сторон на международном, национальном и местном уровне может помочь нам остановить его.