Сколько волос должен потерять человек, чтобы мы могли назвать его лысым? Можно ли умереть со страху? И чем отличается русская печаль от немецкого гнева? Оказывается, на эти вопросы может ответить лингвистика. Заглянув в недавно вышедшую в издательстве «Гнозис» монографию Николая Красавского, убеждаешься в том, что заветы Уорфа продолжают жизнь в современной российской лингвистике.