Профессор, кафедра истории философии, Институт философии, Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ). 
Адрес: 199034, Санкт-Петербург, 199034, Менделеевская линия, 5. E-mail: o.a.vlasova@gmail.com.

Статья посвящена раннему периоду творчества Мишеля Фуко 1954-1957 годов, к которому относятся работы по психологии, антропологии и психиатрии. Автор показывает, что в текстах этого периода следует искать одновременно истоки, ранний набросок перспективы и первые прикладные пространства фукианского метода. Хотя сам Фуко противопоставлял феноменологию эпистемологии и относил себя к последней, обращение к его раннему творчеству позволяет увидеть парадоксальный синтез феноменологической и эпистемологической оптик. Решающими фигурами влияния здесь оказываются фигуры Жоржа Кангилема, Мориса Мерло-Понти и Людвига Бинсвангера. От Кангилема Фуко наследует вектор «от практики к теории», выстраивая историю психологии и психиатрии с опорой на исследование основополагающих оппозиций «норма - патология», «личность - среда», «эволюция - история». Теория Мерло-Понти позволила показать, что онтологическая перспектива психологии и психиатрии не соответствует предмету их исследования - человеку и его опыту. Обращаясь к Бинсвангеру и идее существования, Фуко проблематизирует границы психологии и психиатрии, их дисциплинарную идентичность, формулирует проблему патологии и нормы как ключевую для их идентификации, а также рассматривает психическую болезнь как одну из форм опыта. Так он выходит за границы психологии и психиатрии и развивает свой археологический метод. В работах «Слова и вещи» и «Археология знания» он делает два шага к философии: в первой Фуко отказывается от субъекта, во второй - от континуальности истории. Таким образом, ранний дискурс Фуко можно рассматривать как первый опыт нарушения границ дисциплин и направлений, совмещения перспектив и обращения к основаниям научной практики. В критическом диалоге с собственной мыслью этого периода находится исток формирования Фуко как философа.