Интервью с Эриком Булатовым.
Беседовали: Мария Буланова, Александр Погорельский, Валерий Анашвили

 

Мария Буланова: Предлагаю начать с вашего отношения к социалистическому реализму. Каково ваше мнение об этом стиле и отдельных витках его развития?

Эрик Булатов: Я застал разные его стадии. Когда я был мальчишкой и учился в художественной школе, социалистический реализм переживал расцвет, а когда система стала разлагаться, то же начало происходить и с заглавным стилем. Сейчас хорошо видно, как он соотносится с авангардом и с мировым искусством. По отношению к первому это было абсолютное отрицание, антиавангард, так же как это происходило в Германии. В Испании и Италии было иначе, хотя развивалось в более или менее сходном ключе: неприятие модернистского искусства, императив этакой позитивности изображения, то есть утверждения системы, некоего идеала. Конечно, сразу после триумфа авангарда добиться этого было невозможно, поэтому борьба с современным искусством, со свободой творчества и с авангардом, как выразителем этой свободы, состояла из множества этапов. Такая дискретность создает ложное впечатление, что соцреализм постепенно вырос из авангарда. В действительности ничего подобного не было, и соцреализм не возник сам собой. Он стал результатом осуществления определенных этапов насилия. Сначала надо было уничтожить Малевича, за что с удовольствием и принялись художники — прежде всего те, кого этот первый удар не затронул.