Присоединение России к ВТО породило множество мифов вокруг Всемирной торговой организации. Быстро сделалось ясно, что в обществе нет однозначного понимания, кому выгодно вступление России в ВТО, что даст эта организация малому и среднему российскому бизнесу, какие изменения могут произойти в стране и когда можно ожидать первых результатов. Само собой, многих волнует, как вхождение в ВТО повлияет на жизнь российских граждан, будут ли снижаться цены на товары, получит ли сельское хозяйство страны дотации, повлияет ли новый статус на оздоровление российской социальной сферы…

Чтобы прояснить перечисленные и другие аспекты вступления России в ВТО, ведущий программы «Международная панорама» доктор политических наук, профессор Эраст Александрович Галумов организовал ряд встреч с российскими экспертами, которые оценили плюсы и минусы возникшей после 16 декабря 2011 года (в этот день Министерская конференция ВТО единогласно приняла Россию в организацию) ситуации. Один из экспертов –профессор факультета мировой экономики и мировой политики Высшей школы экономики, директор Информационного бюро по вступлению России в ВТО, ведущий научный сотрудник Института торговой политики, член экспертного совета по правовому регулированию и защите интеллектуальной собственности Комитета по экономической политике, предпринимательству и туризму Государственной Думы РФ, член правления Ассоциации европейских исследований Международного института прессы, член Союза журналистов РФ Алексей Павлович Портанский.

 

***

Эраст Галумов: Вхождение России в ВТО – сейчас весьма обсуждаемая тема. В частности, только от членов социальной сети «Гайдпарк» мы получили более тысячи вопросов по этому поводу.

Некоторое время назад в нашей студии побывал политолог и экономист Михаил Делягин, осветивший немало любопытных позиций относительно вступления России в ВТО. Он убеждён, что шаг этот нанесет стране и её экономике существенный урон.

Интересно узнать, что думаете по этому поводу вы, Алексей Павлович. И как учёный, и как непосредственный участник процесса перевода России «на рельсы ВТО», владеющий ситуацией, так сказать, «изнутри»… Почему, на ваш взгляд, вступление России в ВТО вызывает такое активное «шумовое сопровождение»?

 

Алексей Портанский: Тема нашего членства в ВТО не только самая обсуждаемая сейчас, но и самая, наверное, мифологизированная. Вынужден с сожалением констатировать: вокруг ВТО создано огромное число абсолютно безосновательных легенд – в том числе и действующими российскими политиками. Мне приходилось писать статьи по этим вопросам. Да и в моей последней книге, которая вышла буквально на днях, есть отдельная глава, в которой целый параграф посвящен «мифологии ВТО». Выступая перед любой аудиторией, я обязательно говорю об этом, чтобы помочь людям разобраться во всём непредвзято.

Имеется целый ряд причин, объясняющих нашу склонность к мифам, связанным с ВТО. Во-первых, мы очень долго были вне системы международной торговли, которая возникла, как известно, в 1947 году в виде ГАТТ – Генерального соглашения о тарифах и торговле. Изначально мы могли войти в эту структуру без всяких условий – подписать договор и работать вместе с другими странами. Но тогда очевидную экономическую выгоду этого шага перевесили идеологические соображения: начиналась холодная война, и СССР не хотел связывать себя какими-то обязательствами с «капиталистами-империалистами». Так мы по собственной воле оказались вне системы международной торговли, которая быстро развивалась и набирала авторитет.

Прозрение наступило только в 1970-е годы. Мы совсем было решили присоединиться к ГАТТ, однако эскалация холодной войны, а затем советское вторжение в Афганистан сорвали переговоры.

Лишь в 1990-м году СССР, наконец, получил в организации статус наблюдателя. Заявку на полноценное членство Россия подала в 1993 году – уже после заката «эры горбачевской перестройки» и грандиозного развала Советского Союза.

Другая группа причин связана с определенной «закрытостью» нашей экономики и в значительной степени – с экономической коррупцией. ВТО – это прежде всего «игра по правилам», а у нас многие большие состояния, как известно, сделаны в теневой коррупционной сфере. Само собой, выход «на свет» не очень желателен для многих заинтересованных лиц.

 

Эраст Галумов: Вы упомянули о долгом периоде нахождения страны вне рамок международной торговли. В чём это выражалось и какие имело последствия?

 

Алексей Портанский: Советская пропаганда жёстко критиковала практически все институты и процессы, в которых не участвовал прежний Союз. Например – ЕС и европейскую интеграцию… Конечно, и тогда отдельные группы советских ученых пытались как-то разобраться в этих вопросах, но власть их интерес, мягко выражаясь, не поддерживала.

То же самое касается и ГАТТ – предшественника ВТО. Советские газеты обвиняли ГАТТ во всех грехах – ну, в частности, как раз на эту организацию возлагалась ответственность за каждый виток экономического кризиса мировой системы капитализма. Причём серьёзные исследования подменялись обычно дежурным набором идеологических штампов… В общем, национальной школы в этой сфере у нас так и не сложилось.

Последствия – самые печальные. Даже сейчас, если вы захотите понять, допустим, что такое «торговая политика», после ввода этого выражения в поисковик, скажем, «Яндекса», получите ответ: «организация торговли в ларьках, торговых автоматах и т.д.». А если воспользуетесь английским «Trade politic» – результаты будут совершенно другие. И сразу сделается очевидным наше опасное отставание в понимании этой огромной области знаний и практики.

 

Эраст Галумов: Главный аргумент против вступления России в ВТО – неготовность нашей экономики. Утверждается, что мы долгие годы не занимаемся своей экономической сферой должным образом. У нас есть только сталь, уголь, нефть и газ – остальные наши товары на мировом рынке неконкурентоспособны. Соответственно, вступив в ВТО, Россия якобы практически полностью подпадет под влияние западных производителей, которые уже через 2–3 года заполонят наши рынки. Конечный результат – мы быстро потеряем и ту малую часть промышленности, которая еще где-то осталась и как-то теплится. Ничего своего у нас больше не будет – ни колбасы, ни консервов, ни обуви. О таком вот примерно сценарии предупреждают пессимисты… Насколько, на ваш взгляд, это реально?

 

Алексей Портанский: Опровергать можно прямо по порядку. В ВТО сейчас более 150 стран-участниц. Большая часть из них – развивающиеся. Развитые государства – в абсолютном меньшинстве. При этом в ВТО каждая страна имеет 1 голос – не так, к примеру, как в МВФ. Иначе говоря, в ВТО всё куда демократичнее.

Теперь по поводу того, что нас «заполонят»… Самый распространенный, наверное, миф сводится к тому, что ВТО через снятие таможенных тарифов стимулирует обвальное увеличение импорта, а это, в свою очередь, ведёт к кризису местных производственных предприятий и безработице.

Хочу заметить, что российская экономика и сейчас уже достаточно либеральна. То есть наши импортные таможенные барьеры не столь высоки – особенно в сельском хозяйстве. Совершенно точно могу сказать: при вхождении в ВТО уровень защиты российского сельхозрынка практически не снижается, в первую очередь – по базовым продуктам.

С другой стороны, в нашем сельском хозяйстве давно укоренились хорошо известные и конкретные проблемы: отсутствие надежных гарантий прав частной собственности, неотрегулированность земельных отношений, беспредел цен на рынке, беспредел чиновников, цепочка посредников и т.д. Вот эти вещи для нас – главные. Но для целого ряда политиков гораздо удобнее перевести стрелки на мифическую «внешнюю угрозу» – то есть на ВТО. Заморочить людям голову – и под шумок неплохо заработать. Не только в смысле денег, но и в смысле политического капитала к каким-нибудь выборам.

 

Эраст Галумов: Президент США, похвалив Москву за вступление в ВТО, сказал, что это достаточно серьезный шаг России на пути к цивилизованному миру… Когда нас хвалит президент США, это сразу вызывает некую «аллергию» – особенно на фоне разногласий с размещением американской системы ПРО фактически на наших «ближних рубежах».

У вас такое же впечатление?

 

Алексей Портанский: По-моему, похвалу американцев нельзя воспринимать чересчур негативно. В американском Конгрессе, между прочим, существуют самые разные точки зрения на вступление России в ВТО. Точно такой же разброс демонстрируют дебаты по отмене поправки Джексона–Вэника в отношении нашей страны.

Скажу также в этой связи о некоторых своих личных наблюдениях. Мне кажется, наш президент переживал, что Россия – не член ВТО. Вот, приезжал он на G20, где, в частности, обязательно серьезно обсуждаются вопросы торговли внутри ВТО. Российский руководитель не мог полноценно участвовать в этих дискуссиях, хотя интересы России присутствуют там всегда и повсеместно. Такой вот психологический и практический аспект.

Или другой пример. У нас с Европой долгое время действовало соглашение о сотрудничестве. Подписали мы его в 1994 году на Корфу, в 1997-м оно вступило в силу сроком на 10 лет. Предполагалось, что дальше будет разработано следующее соглашение о стратегическом партнерстве. Чтобы не прописывать в новом документе всю торговую часть, европейцы предложили подождать, пока Россия вступит ВТО. Соответственно, отношения с нашим главным экономическим партнером серьёзно тормозились из-за того, что мы никак не могли преодолеть последние барьеры.

Наконец, упомяну ещё такой момент. Россия в следующем году председательствует в АТЭС. Главное в этом международном объединении – торговля. И если мы не вступим в ВТО, наше председательство будет, конечно, в значительной степени номинальным.

 

Эраст Галумов: Мы поставляем за рубеж в основном газ, нефть и металлы. Мне кажется, эти товары так и так будут продаваться – или что-то изменится от нашего вступления в ВТО?.. Вообще, как вы полагаете, станет нам лучше, или хуже, или совсем ничего не произойдёт?

 

Алексей Портанский: Сразу после присоединения к ВТО таможенные пошлины у нас не изменятся – за редчайшим исключением. Сам механизм таков: на переговорах обязательно фиксируются начальный уровень снижения пошлины, переходный период и конечный уровень.

Возьмём для примера автомобили иностранного производства. До мирового кризиса начальная пошлина на ввоз составляла 25%, конечная – 15 %, переходный период устанавливался сроком на 7 лет… С наступлением кризиса активно поработали российские лоббисты, и мы повысили пошлину на автомобили до 30%. Поэтому после присоединения к ВТО немедленно произойдёт снижение до 25%. Это единственный, пожалуй, скачок.

 

Эраст Галумов: Как повлияет вступление в ВТО на жизнь «человека из глубинки»? Почувствует ли он разницу в своём положении? И если да, то когда: сразу, или через год, или попозже?

 

Алексей Портанский: Я уверен, что почувствует. Цены на товары снизятся, и выгодно это будет в первую очередь обычному потребителю. Снижается, например, пошлина на лекарства – с 15 до 5–6%. Конечно, это должно существенно отразиться на отпускных ценах в аптечной сети.

Вообще, каждая страна вступает в ВТО на своих условиях. Твёрдо установленных правил присоединения нет. Нам удалось договориться с коллегами из ВТО, чтобы ни одной российской производящей отрасли не был нанесен серьёзный ущерб.

В свое время Путин удачно сказал, что наше вступление в ВТО не нужно ни переоценивать, ни недооценивать… Действительно, любую экономику без хотя бы дозированной конкуренции развить не удастся. И все разговоры о том, что нам надо сначала стать конкурентоспособными, а потом уже вступать в ВТО, абсолютно беспочвенны.

Чтобы это понять, достаточно взглянуть на историю развитых стран, переживших немало экономических потрясений. Например, в 1980-е годы США «открыли ворота» для японских автомобилей. Президент Америки на какое-то время стал «врагом номер один» для ведущих автопроизводителей страны. Однако прошли годы, и ситуация нормализовалась – потому что улучшилась экономика американского автопроизводства. Могло ли это произойти, если бы не конкуренция с японцами? – Убеждён, что вряд ли.

 

Эраст Галумов: Много волнений вызывают иностранные инвестиции. Вроде, в достаточном объёме их ещё в России нет, но кое-кто из сограждан заранее уверен, что западные воротилы попросту скупят все наши предприятия задёшево и уничтожат как ненужных конкурентов... Насколько реальна такая перспектива?

Алексей Портанский: Дважды за последний год президент Медведев давал характеристику инвестиционному климату в России. Первый раз – весной в Давосе он сказал международной аудитории, что инвестиционный климат у нас плохой. Потом, будучи в Магнитогорске, Дмитрий Анатольевич оценил наш инвестиционный климат уже как «очень плохой»… Обе оценки, на мой взгляд, вполне соответствуют действительности. Так что «воротилы», как минимум, не спешат к «российскому пирогу».

Следующий момент. Когда наши руководители говорят о привлечении иностранных инвестиций, многие считают, что речь идёт исключительно о средствах. На самом же деле нам нужны не только западные деньги, но также их идеи, менеджмент и специалисты в самых разных областях.

Такое движение постепенно налаживается. В Калуге отлично работают предприятия «Фольксвагена» и «Ситроена»; аналогичные производства созданы под Ростовом, Питером и в Калининграде. Эффективные инвестиционные соглашения подписаны россиянами с «Ниссаном», «Ситроеном» и другими производителями.

Кроме прочего, для иностранных инвесторов тоже крайне важно, чтобы импортная таможенная пошлина снижалась в России постепенно: тогда они успеют все у нас отстроить и выйти на проектную мощность… Это к вопросу о конкурентоспособности.

Одновременно запланирован рост доли комплектующих, которые будут производиться непосредственно на территории России. Для нас это выгодно. И со временем «Форд фокус», который собирают где-то под Владимиром, будет считаться «нашей машиной» – потому что изготовят его почти полностью из российских комплектующих. Мало того – его можно будет продавать на внешнем рынке!

Вообще, международная кооперация – реальность цивилизованного мира. Она формирует некие «ворота», посредством которых и Россия может войти в семью мировых производителей. Вот, наш «Суперджет 100» – прекрасный пример международной кооперации. Причём самолёт этот относится к категории товаров, которые на внутреннем рынке продавать не слишком-то выгодно. Такую продукцию производят именно с расчетом на зарубежную торговлю. Но реализовать этот план можно, только вступив ВТО. Ведь мировые рынки давно поделены, и какой бы замечательный товар вы не предложили, «чужака» никуда не пустят. Зато член ВТО имеет право продавать все, что угодно и где угодно, поскольку одно из фундаментальных положений организации – принцип свободной торговли.

В последние годы Россия стала крупнейшим экспортером зерна, заняв почётное 3 место в мировой табели. Отечественные сельхозпроизводители убеждены, что мы можем собирать урожай гораздо больше, то есть имеем потенциал для наращивания зернового экспорта… Однако все привлекательные рынки поделены между членами ВТО – Австралией, Америкой и Канадой. И чтобы Россию не выдавливали отовсюду, нам тоже нужно войти в ВТО.

 

Эраст Галумов: В продолжение темы «ВТО и российское сельское хозяйство». Существует два таких расхожих мнения. С одной стороны, России якобы не позволят вообще дотировать свое сельское хозяйство… С другой стороны, утверждается, что дотации сельскому хозяйству страны нужно довести хотя бы до европейских параметров. Цифры прилагаются следующие: сегодня мы дотируем свой сельхозсектор на уровне около 40 евро за гектар, тогда как норматив ЕС – около 300 евро за гектар.

Что здесь правда, а что – фантазия?

 

Алексей Портанский: Тут изначально задан неверный ход мысли. В отношении дотаций ситуация такова. Применяются понятия «желтой корзины» и «зеленой корзины». «Желтая» – включает в себя лимитирующие условия; «зеленая» содержит нелимитируемую часть, в том числе создание инфраструктуры для населения сельхозрайонов.

В России часто по ошибке считают, что ВТО нам ограничит вообще все, что касается сельского хозяйства. Люди не понимают, что наши главные проблемы связаны по большей части именно с «зеленой корзиной». В российских сёлах нет больниц, телефонов, дорог, школ… Газа – и того нет, хотя страна продает его в огромных количествах.

Так вот, по «зеленой корзине» мы можем вкладывать средств, сколько захотим… Кстати, за последние годы «нефтяной манны» государство получило и аккумулировало беспрецедентные средства. При этом сельскому хозяйству перепали какие-то смешные крохи! Вот в чём корень наших бед.

Теперь другая сторона медали. Согласно утверждённым правилам, страна, присоединяясь к ВТО, должна зафиксировать в рамках «желтой корзины» уровень прямых субсидий сельскому хозяйству на протяжении последних трёх лет. Российские показатели – где-то 4,4 миллиарда долларов в год. Сумма, как видим, совсем небольшая – во всяком случае, гораздо меньше, чем в Европе. Сказать по правде – у нас и этих денег никто на селе не видел. Тем не менее, коллеги из ВТО пошли нам навстречу и зафиксировали 9 миллиардов. Потому что мы объяснили им: у нас есть программа по развитию сельского хозяйства, позвольте нам первые два года немного поднять потолок, а потом мы снизим планку до реальных 4,4 миллиардов. Так что в 2012–13 годах поддержка российского сельского хозяйства теоретически может составить 9 миллиардов долларов… Я говорю «теоретически», поскольку доселе мы и 4,4 миллиарда полностью никогда не расходовали. Да ещё на коррупцию сколько уходило!

 

Эраст Галумов: Как известно, в рамках ВТО защита собственных рынков ведётся в том числе и с помощью нетарифного регулирования... Сохранится ли оно по отношению к российским компаниям?

 

Алексей Портанский: Объясню на конкретном примере. Наши поставки стали на рынок ЕС сейчас строго квотированы. С присоединением к ВТО квота исчезнет, и мы получим право отправлять иностранным клиентам стали столько, сколько они захотят купить.

Далее, я уже не раз подчёркивал: ВТО – это игра по правилам, которые принимаются добровольно и всеми строго соблюдаются. А в России, как хорошо известно, многие сделали себе состояния на «теневом» бизнесе и коррупции… Коррупция – наша беда № 1: это признают и президент, и премьер-министр… Да и сами коррупционеры признают!

Теперь критическая ситуация с коррупцией должна ослабеть – ведь регулировать взаимоотношения между экономическими субъектами будут международные инстанции. Так что «российские правила игры» должны существенно «скорректироваться».

В определённые законом рамки придётся войти не только российскому бизнесу, но и российской таможне, другим государственным институтам. И экономический монополизм, к которому склонны многие российские бизнесмены, надеюсь, если не исчезнет совсем, то получит серьёзные ограничения.

 

Эраст Галумов: Почувствуют ли себя свободнее наши бизнесмены – прежде всего малого и среднего калибров?

 

Алексей Портанский: Для представителей малого и среднего бизнеса, думаю, обязательно произойдут изменения к лучшему. И это безусловно важно для всей России. Ведь если в развитых странах 60–70% ВВП зарабатывается сейчас именно в малом и среднем бизнесе, то у нас пока пропорция обратная. Более того, крупные российские компании вхожи в правительство, имеют лоббистские структуры в парламенте. А малый и средний бизнесы у нас, по сути, бесправны – соответственно, прямо заинтересованы в том, чтобы соблюдались общие для всех законы.

Очевидно, нам предстоит пережить существенную ломку национальной психологии. Мы ведь, во-первых, по-прежнему страшно боимся любых контактов с внешним миром, а во-вторых – ждем изменений к лучшему исключительно по мановению волшебной палочки… Теперь поневоле придётся привыкать к мысли, что наше процветание целиком зависит от того, как мы выстроим свою собственную жизнь. При таком подходе буквально всё имеет значение – как мы ходим на выборы, как голосуем, какую экономическую программу поддерживаем и т.д. В свою очередь, ВТО при таком подходе – отличный инструмент, который может здорово помочь, если мы сами начнем активно действовать – что-то модернизировать, что-то развивать. В противном случае членство в ВТО ничего не даст.

 

Эраст Галумов: Согласно общему мнению, эффекты от вступления в ВТО проявляются постепенно. С другой стороны, сегодня наша экономика считается одной из самых дискриминируемых в мире… Видите ли вы возможности каких-то оперативных улучшений международной экономической ситуации применительно к России?

 

Алексей Портанский: В разных странах относительно наших экспортеров действует около 100 ограничительных мер, прямые потери от которых исчисляются в сумме около 2,5 миллиардов долларов в год. Если учесть еще и косвенные потери, цифра будет гораздо выше.

Как только мы завершим процедуру присоединения к ВТО, станет возможным инициировать пересмотр целого ряда антидемпинговых положений и дискриминационных запретов в отношении России. Конечно, на проработку деталей потребуется время, но постепенно наши экономические потери будут снижаться… Есть и непосредственный эффект от вступления России в ВТО – наш зарубежный бизнес перестанут сдерживать искусственными барьерами.

В целом же наше будущее в международной торговле определят инициативность, энергичность и целеустремлённость российских бизнесменов. ВТО, повторюсь, всего лишь инструмент. Как им воспользоваться – придётся решать самостоятельно и под свою собственную ответственность.

 

Эраст Галумов: В завершение беседы напомню нашим читателям некоторые основные моменты, связанные с Всемирной торговой организацией. В основе деятельности ВТО – равенство прав и обязательств. Это означает, что члены организации должны предоставлять другим членам режим наибольшего благоприятствования в торговле. А преференции, предоставленные одному из членов ВТО, автоматически распространяются и на остальные входящие в организацию страны. Принцип взаимности предписывает, что все уступки в устранении торговых ограничений должны быть взаимными. Принцип прозрачности предусматривает обязанность всех членов организации полностью публиковать свои торговые правила и иметь органы, отвечающие за предоставление необходимой информации другим членам ВТО…

В таких вот границах скоро должен будет работать российский бизнес. И недалёкое будущее покажет, насколько мы способны вписаться в «международный экономический оркестр».