Первый, широко принятый в нашей стране, – это «секта», управление как в религиозной секте. Сотрудники фильтруются при приеме на работу по их идейным установкам, которым они должны неизменно следовать. Второй тип – «волчья стая». Действует жесткая система без права у сотрудников на ошибку. К данному типу примыкает другой, «соковыжималка». От сотрудников стремятся немедленно получить максимум пользы, даже ценой их быстрого «выгорания». Тип четвертый, «команда экстремалов», выражается в резких сменах курса, авральном подходе к решению задач.

Совсем иные принципы заложены в шести других типах управления. «Спортивная команда» - это когда у сотрудников присутствует убежденность в коллегиальном принятии решений. «Семья» – руководители защищают подчиненных при любых обстоятельствах, но карают за поступки, разрушающие семейную атмосферу в коллективе. «Кузница кадров» – подразумевает заботу о повышении квалификации сотрудников. «Теплица» – комфортные условия работы и жизни; как следствие, низкая текучесть кадров. «Казачья вольница» – установка на результат. Соблюдение дисциплины и правил поведения не требуется. «Базар» – наличие личного материального интереса у всех членов коллектива при выполнении заданий.

Следует, видимо, использовать в разных сочетаниях и пропорциях все упомянутые типы менеджмента. Творческим коллективам можно предоставить «вольницу», в органах госуправления более логично управление как в «секте». «Спортивная команда» для спортсменов и годится.

При этом начальник должен следовать целому ряду заповедей. Во-первых, не зазнаваться, не считать, что ты знаешь все. Если человек всегда уверен в собственной правоте на 100%, – значит, он или гений, или полный невежда. И именно второе преобладает.

Во-вторых, не принимать решений, которые выглядят привлекательными, но чреваты негативными последствиями. Полезно брать пример с североамериканских индейцев. Они придерживаются правила: любое решение не должно навредить семи поколениям вперед.

В-третьих, можно согласиться с постулатом президента США Стивена Гровера Кливленда (1837-1908): «Первейшей задачей власти должна быть защита граждан от себя самой».

В-четвертых, архиважно сохранять оптимизм. Эту мысль можно проиллюстрировать такой притчей. Немецкая обувная компания направила представителя в Африку. Тот шлет в Германию пессимистическую телеграмму: «Возможностей для сбыта обуви нет. В Африке люди ходят босиком. Миссия не удалась». Представителя отзывают, меняют на другого. Он докладывает руководству компании: «В Африке имеются огромные возможности для сбыта обуви. Здесь все пока ходят босиком». Обувь на Африканском континенте пошла, и коммивояжер-оптимист сделал прекрасную карьеру.

Полезно придерживаться и таких установок: «Радуйся и дождю, сможешь новый плащ надеть. Всегда считай стакан полуполным, а не полупустым. Это не коньяк пахнет клопами, а клопы коньяком».

В-пятых, начальник должен быть изобретательным. В подкрепление данного тезиса подшутим: «Внешнеторговое объединение попыталось экспортировать наши холодильники в Африку. Товар не пользовался спросом. Тогда руководитель объединения предложил холодильники эскимосам. И те вмиг все раскупили. Температура в холодильниках + 5°, гораздо выше, чем температура на Севере, и эскимосы стали использовать холодильные камеры для согревания». Вспомним и слова столпа американского капитализма Генри Форда: «Я стану предпринимателем даже на необитаемом острове. Обезьян сделаю бухгалтерами».

В-шестых, начальник ни при каких обстоятельствах не имеет права терять присутствия духа, сдаваться. «Помнить, что наши победы нужны тем, кого мы любим, а поражения – только врагам».

В-седьмых, вредно раздувать бюрократический аппарат ссылками на абсолютную необходимость, которой на самом деле не существует. Удивительный факт из жизни Великобритании: Британская империя к 1960-м годам сократилась по сравнению с XIX столетием в десятки раз, а штат министерства колоний остался неизменным.

В-восьмых, руководителю нельзя опускаться до стяжательства. Поучительна история из жизни восточного мыслителя Х века Бируни. Султан прислал тому в знак уважения мешок серебра. Бируни не принял дар, заявив: «Серебро удержит меня от добрых дел. Мудрые же люди знают, что серебро уходит, а память о добрых делах остается».

И еще. В 1225 году монголы, не встретив никакого сопротивления, вошли в Багдад. Там нашли султана, который сидел в башне, полной драгоценностей. Монгольский хан спросил султана: «Что же ты не поделился богатствами со своими воинами? Они бы в таком случае защитили город!» Султан признался: «Пожалел драгоценности!» Тогда монгол сказал: «Ну и оставайся со своими богатствами!» Султана замуровали в башне, и через неделю он, самый богатый человек на свете, умер с голоду.

В-девятых, начальнику следует быть восприимчивым к критике. Показательна притча о властителе княжества Ци в Китае, который 2500 лет назад уволил лучшего министра только за одну провинность: за то, что тот избегал критиковать властителя и его деяния.

В-десятых, начальник должен уметь создать команду. Ученые зафиксировали такую закономерность. Наблюдали за муравьем, который копал ямку и насыпал холмик. Затем к первому добавляли второго муравья. Они начинали копать ямку вдвоем, при этом холмик получался не вдвое больше, а втрое. Почему? Два муравья представляют собой систему, а это уже не количественно, а качественно новое образование с иными возможностями. Энергия системы выше, чем сумма энергий ее составляющих.

В-одиннадцатых, руководителю нужно уметь складно и доходчиво говорить. Цитируем критику Щукаря в адрес Нагульнова (из «Поднятой целины»): «Слова правильные говоришь, но расставляешь их неправильно».

В-двенадцатых, необходимо адекватное вознаграждение работников. Вот история о посещении английской королевой Анной Гринвичской обсерватории в XVIII веке. Анна поинтересовалась размером жалования у директора обсерватории, выдающегося астронома Джеймса Брадлея. Удивившись низким уровнем жалования, королева предложила увеличить его в несколько раз. Брадлей упал на колени со словами: «Не делайте это! Иначе на мою должность будут назначать не астрономов!»

В-тринадцатых, руководитель должен вкалывать и надеяться на собственные силы. Надо помнить: «У Бога нет других рук, кроме твоих собственных». Хороша и шутка о человеке, который пожаловался Богу, что тот не помогает ему выиграть в лотерею. Все выигрывают – соседи, коллеги, друзья, – а он, мол, никак. Бог ответил: «Но ты для начала купи хотя бы один лотерейный билет!»

Следует задуматься и о вопросах управления государствами, государственной политике, то, что относится к политологической науке. Вот мудрые высказывания на этот счет:

«Небольшие республики погибают от внешнего врага, а большие – от внутренней язвы».

Французский мыслитель Шарль-Луи Монтескье (1689-1755)

***

«Мир способствует процветанию; процветание порождает гордыню; гордыня порождает злобу; злоба порождает войну; война порождает нищету; нищета способствует гуманности; гуманность способствует миру; мир – процветанию; и начинается очередной круговорот».

(Неизвестный итальянский историк, XVIвек)

***

«Все либералы – воры, все консерваторы – идиоты».

(У.Черчилль)

***

У древнего народа Востока сложился такой порядок. Когда судили провинившегося, и за то, чтобы его казнить, голосовали, например, десять судей, а за то, чтобы сохранить жизнь, голосовали два судьи, то подсудимого казнили. Но когда все двенадцать судей голосовали за казнь, то решение не принималось, дело направлялось на пересмотр с другим составом суда. Ибо считалось, что истина рождается в споре.

***

Мудрость – даже в плохом найти хорошее. Восточный властелин увидел сон, будто у него выпали один за другим все зубы. В сильном волнении он призвал к себе прорицателя. Тот сказал: «Повелитель, я вынужден сообщить печальную весть. Ты потеряешь одного за другим всех близких». Властелин разгневался и велел бросить прорицателя в темницу. Позвали другого. Он заявил: «Это радостная весть! Ты переживешь всех своих родных». Властелин щедро наградил прорицателя. Вывод: важно не что ты говоришь, а как.

***

Прежде, чем поймать бобра, его загоняют, щелкая кнутом, улюлюкая и громко крича. Бобер спотыкается, падает и обессиленный начинает седеть. Именно благодаря седине бобер высоко ценится. И мы ценим убеленных сединой старших товарищей, прошедших большой жизненный путь.

***

Достойна внимания и острая сатира в адрес начальников, в частности, записал приговор бравого солдата Швейка: «Штатский начальник – это исключительный идиот и скотина, осел, который строит из себя умного, делает вид, что все понимает, все умеет объяснить и к тому же на всех обижается».

Или вот такая шутка. Начальник, покидая пост, оставляет преемнику три конверта. В них послания: «Вали все на меня!» «Реформируй все!» «Готовь три конверта!»

А это анекдот о состарившемся Л.И.Брежневе. Советский лидер встречается с английским премьером Маргарет Тэтчер. Читает по бумажке: «Дорогая госпожа Ганди!» Помощник в панике шепчет: «Леонид Ильич! Это не Ганди, а Тэтчер». Брежнев в ответ: «Я и сам вижу, что Тэтчер, но здесь же написано Ганди!»

Другие шутки у одного из гостей спросили, почему он не принимает участия в беседе. Последовало разъяснение:

– Как-то человек пошел в лес. Там заметил мужчину, который висел на высокой ветке дерева, держась за нее зубами. Пришедший спросил, почему мужчина висит. Висевший хотел ответить, раскрыл рот, сорвался с ветки и разбился. Мораль: перед тем, как открыть рот, подумай о последствиях.

***

Папуасов спросили, как они питаются. Папуасы объяснили: «Ветер раскачивает кокосовые пальмы, плоды падают, мы их подбираем и едим».

– А если нет ветра? – поинтересовались у них.

– Тогда случается большой неурожай!

Немало перлов оставил нам в наследство российский премьер В.С.Черномырдин:

Берите эту птицу за рога!

***

Все мы выживем, и в хорошей конфигурации!

***

Нас всю жизнь хотят задвинуть. Задвигал только таких нет.

***

Мы выполнили все пункты, от А до Б.

***

Будем отстаивать это, чтобы это не допустить.

Заслуживают, конечно, внимания отечественные традиции в области государственного управления. Нельзя не согласиться с характеристикой Петра I, данной великим русским историком В.О.Ключевским: «Петр хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно. Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения и рабства – это политическая квадратура круга, загадка, разрешавшаяся у нас со времен Петра».

Особый интерес вызывает фигура Сталина. Согласно последним опросам общественного мнения, 35% россиян положительно относятся к Сталину. Поклонники «вождя всех народов» любят вспоминать слова Черчилля о том, что Сталин «принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой». И добавляют от себя: вождь индустриализовал страну, победил во Второй мировой войне и сделал Россию великой державой.

Все это звучит впечатляюще, но весьма далеко от реальности. Достижения у России в ХХ веке были, но во многом не благодаря, а вопреки Сталину и сталинизму. И эти достижения именно из-за Сталина и сталинизма сопровождались колоссальными человеческими жертвами и трагедиями, бессмысленным растранжириванием времени и ресурсов, чудовищными деформациями. И в конце концов сталинская модель привела нашу страну к полному краху, когда все надо начинать заново, причем преодолевая огромные завалы сталинского наследия – в экономике, политике, духовной сфере, международных отношениях.

Давайте же разберемся в сталинском наследии. Прежде всего вспомним, что Сталин был большевиком. Его партия, возглавляемая Лениным, захватила власть в России силой, русский народ не уполномочивал большевиков свергать Временное правительство и руководить страной, не поручал заниматься экспроприацией, коллективизацией, индустриализацией, разрушением церквей и прочими вещами, которыми эта партия занималась. Большевики сами придумали план построения социализма и навязали его огромной стране. Поэтому им нечего кичиться достижениями, о которых их никто не просил.

Но, и это тоже надо признать, захватив силой власть, большевики привлекли на свою сторону часть населения. Привлекли заманчивыми обещаниями. Россиянам сулили мир, землю, свободную, без эксплуатации и гнета, зажиточную жизнь. Народу говорили: с рабством покончено, вы вступаете в совершенно новую эпоху, кто был ничем, тот станет всем. И люди поверили в светлое будущее, в то, что им будет гораздо лучше при большевиках, чем при царях-кровопийцах и двуличных керенских. Получили ли они это светлое будущее?

Начнем с деревни, где в 1917 году проживало большинство россиян. Вместо того, чтобы дать землю крестьянам, большевики ее у крестьян отняли. Наиболее трудоспособных, успешных землепашцев окрестили классовыми врагами-кулаками и физически уничтожили. Остальных товарищ Сталин велел загнать в трудовые лагеря, названные колхозами, и заставил вкалывать из-под палки и почти задарма. Эта «замечательная» сталинская политика довела Россию до массового голода и людоедства. Надо было умудриться так разорить страну, которая на протяжении нескольких веков кормила зерном и другими продуктами половину Европы! Даже Батыю с Мамаем такое не удавалось. Покойные Родители рассказывали, что до коллективизации в Приазовье за рубль можно было приобрести воз картошки. Но как только рулить сельским хозяйством стал товарищ Сталин, и золота было недостаточно, чтобы раздобыть одну картофелину!

Перейдем к индустриализации. Кто-то метко заметил: создавать промышленность сталинскими методами это все равно, что решать продовольственную проблему с помощью людоедства. И здесь нет преувеличения. Прежде всего вспомним, что индустриализация в России стартовала еще в царскую эпоху. В начале ХХ столетия в Европе заговорили о «русском экономическом чуде». Как констатировала в 1908 году одна из ведущих французских газет, «еще 10 лет, и Россию будет не догнать».

Но большевики, узурпировав власть, предали анафеме много обещавшие реформы царского премьер-министра Петра Столыпина. Прогнали иностранный капитал, придушили отечественный, разрушили рыночные механизмы и, как и в деревне, силой принуждали работяг строить предприятия, возводить электростанции и рыть каналы. В итоге немало построили, возвели, нарыли. Но в Европе, от Швейцарии до Швеции, начав с уровня ниже российского, за те же годы создали гораздо больше и лучше, причем без каких-либо страданий и жертв со стороны народа. Потому что у нас трудились рабы, а у них – свободные граждане.

Кстати, и китайцы, называя себя коммунистами, последние тридцать лет осуществляют индустриализацию на рыночных основах и в результате добились действительно выдающихся результатов. Они завалили весь мир промышленными товарами, а в нашем экспорте, что в КНР, что в Европу на долю машин и оборудования приходится 2-3%! Сталинской индустрии нечего предложить внешнему миру. Да и внутри России она не очень востребована – мы вынуждены импортировать все подряд, от автомашин и обоев до медикаментов и люстр. И надо почти все изготовленное при Сталине и на основе сталинской модели переделывать. Иначе не только безнадежно от всех отстанем, но и просто вымрем.

Особенно прискорбно то, что, пестуя тяжелую промышленность, «вождь всех народов» абсолютно наплевал на нужды своих граждан. Даже в Сочи, любимом городе-курорте Иосифа Виссарионовича, подавляющее большинство трудящихся ютилось в убогих сараях, лишенных элементарных удобств. По весне река Сочинка, напоенная талыми водами с гор, выходила из берегов и заливала эти первобытные жилища до крыш. Под дощатыми потолками сараев плавали матрацы и табуретки, а люди в ожидании милости природы ночевали под открытым небом.

А в столичных Москве и Ленинграде большинство населения обитало в забитых крысами и тараканами общих квартирах и заодно с остальными гражданами великой державы дралось в очередях за туалетной бумагой, рейтузами, детскими люльками и тысячами других вещей. И еще долгие годы после смерти Сталина наши командированные жадно скупали весь этот дефицит «за бугром», в том числе в Верхней Вольте, Афганистане и других самых глухих уголках планеты. При царях русские люди до такого не опускались. Напротив. Россиянин-путешественник в конце XIX столетия отмечал: «В Корее, в городе Сеуле совсем не увидишь местных промышленных товаров, в основном они из России. У корейцев не хватает трудолюбия и талантов, чтобы производить ткани и другие изделия». Как мы с вами теперь знаем, после индустриализации товарища Сталина трудолюбия и талантов не стало хватать нам (как и северокорейским ученикам Сталина). А вот южнокорейцы, обошедшиеся без мудрого сталинского плана индустриализации, научились делать все – от автомашин до тканей. Нам же приходится начинать индустриализацию по новой.

Следующая категория псевдозаслуг Сталина – предоставление советскому народу невиданных в царской России политических свобод. Вспомним. Смертная казнь была отменена в России в 1754 году при императрице Елизавете. В дальнейшем казнили в очень редких случаях и только самых опасных государственных преступников. При этом многие убийцы царских министров были лишь сосланы в Сибирь. Александр II заменил смертную казнь каторжными работами тем, кто покушался на его собственную жизнь.

Ссылка не отличалась сверхжестокостью. Ленин и Крупская, готовившие свержение царя, отбывали срок на частной квартире, имели охотничьи ружья, получали письма, книги и газеты. Им выдавали неплохое денежное пособие. Кому же в ссылке совсем уж не нравилось, мог легко оттуда бежать. Что многие и делали, в том числе Сталин. И при этом называли Российскую империю «тюрьмой народов»!

Ну, а в СССР миллионы людей расстреляли за анекдоты про товарища Сталина, чтение философских трактатов Гегеля, веру в Бога, пожатие руки иностранцу, неблагозвучную фамилию, а то и просто так – ради выполнения гигантского сталинского плана уничтожения «врагов народа». О таком ли царстве свободы и справедливости мечтали те, кто на протяжении всего XIXстолетия боролись с «ужасным» самодержавием?

Жертвы жертвами, возразит мой оппонент, но зато Сталин сделал страну грамотной, на небывалую высоту поднял отечественную науку. Но ведь не только наша страна добилась прогресса в этих областях. В начале ХХ столетия в большинстве государств Европы неграмотные преобладали, а уже к середине века неграмотность была повсеместно искоренена. И в советских образовании и науке вопиющие изъяны бросались в глаза – наши граждане были полностью отрезаны от передовых идей в философии, политологии, экономике, социологии, культурологии, психологии и в десятках других областей знаний. Вместо знаний в наши головы вдалбливали дремучие догмы. Да и в целом ряде естественных наук, от генетики до кибернетики, сталинизм блокировал или тормозил прогресс.

Теперь что касается победы генералиссимуса во Второй мировой войне. Начнем с того, что Наполеон был разбит при Александре I, но никто не объясняет победу военным и политическим гением императора. Все согласны, что Первую Отечественную войну выиграли русский народ и М.И.Кутузов, другие реальные полководцы. А вот Сталину, который, в отличие от Александра I, на фронте даже ни разу не появлялся, приписывают все победы. Если бы не он, то, мол, наша страна не выдюжила бы.

Конечно, без сталинского руководства созданная им система победить не могла. Без него она не могла ни воевать, ни вести мирную жизнь. Чтобы дом в Москве построить и посадить около него пару деревьев, и то требовалось согласие вождя.

Другое дело, что не будь сталинского режима в России, события в Европе не развивались бы по столь трагическому сценарию. Прежде всего, фашисты не пришли бы к власти в Германии. Именно угроза со стороны кровавого большевизма толкнула германскую элиту на подавление социал-демократов, попустительство и даже поддержку фашистов. К тому же Сталин непосредственно помог Гитлеру победить на выборах 1932 года, приказав немецким коммунистам голосовать за нацистов.

Но и придя к власти, фюрер не решился бы на политику тотальной агрессии и разбоя, если бы сталинский режим не расколол Европу. Западные демократы не желали сотрудничать с монстром, который превратил СССР в гигантский концлагерь и норовил заразить красной чумой весь мир. Гитлер играл на противоречиях капиталистического и коммунистического лагерей, используя их для эскалации своей агрессивной политики.

Развязать войну против Советского Союза Гитлер рискнул еще и потому, что видел, как Сталин растерзал собственную нацию, развернул массовый террор против основных классов и социальных групп, многих этносов, обезглавил вооруженные силы. В Берлине пришли к выводу, что ослабленный, с запуганным и обозленным народом Советский Союз станет для вермахта легкой добычей.

Но, предположим, германский фюрер все-таки пустился бы на восточную авантюру. Без сталинского режима война наверняка сложилась бы по-иному. Немцев не встречали бы хлебом-солью в Прибалтике и на Украине, у нас не было бы сонма предателей, наши сограждане в больших количествах не воевали бы на стороне захватчиков, не служили бы полицаями, не сочувствовали бы оккупантам.

Армия была бы лучше вооружена, лучше организована, обладала бы более высоким духом и управлялась бы более профессионально, рационально, гибко. Ведь удивительный факт: в Первую мировую войну царская армия якобы «лапотной России», возглавляемая якобы «бездарными» генералами, в течение трех лет не пускала германские войска на собственные русские земли. А победоносная Красная Армия, опиравшаяся на «достижения» сталинской индустриализации и коллективизации, отступила до самой Москвы под напором Германии, которая за десять лет до этого лежала в руинах, была ослаблена мировым капиталистическим кризисом, репарациями, контрибуциями.

В отсутствие Сталина гитлеровцам пришлось бы туго еще и потому, что западные союзники России воевали бы по-другому. Не выжидали бы, пока два диктаторских режима, фашистский и коммунистический, доведут друг друга до изнеможения, а взялись бы за дело более искренне, без проволочек развернули бы второй фронт для борьбы с Германией.

Кстати, наши союзники, Черчилль и Рузвельт, воевали, не прибегая к уничтожению собственных генералов и офицеров, к заградительным отрядам, «Смершу», концлагерям для своих солдат, вырвавшимся из плена, и прочим дьявольским методам. И Кутузов, Суворов, Ушаков, Нахимов добивались блестящих побед без этих гадостей.

Сталину приписывается и заслуга превращения России в великую державу, имперское государство. Но Россия была великой империей при царях. Большевики же поставили перед собой цель уничтожить эту империю, осуществить мировую революцию и установить всеобщее братство народов так, чтобы «без Россий и Латвий жить единым человечьим общежитием». В адрес дореволюционной России большевики не жалели хулы. Сподвижник Сталина Молотов, например, обвинял царскую империю в «зверском угнетении малых народов», что оставило у них «не мало тягостных воспоминаний». При этом большевистские власти принесли столько бед другим странам, особенно соседям, что мы до сих пор не можем отмыться в глазах внешнего мира от преступного наследия и развязать затянутые им узлы противоречий в межгосударственных и межэтнических отношениях.

В 1945 году восточноевропейцы приветствовали (кое-где восторженно) наших солдат как освободителей. Но Сталин не дал соседям насладиться плодами свободы, навязал им тоталитарную систему с концлагерями и дефектной экономикой. Как только представилась возможность, они сбросили сталинские путы и занялись строительством свободной жизни. Восточноевропейцы простили Гитлера немцам, которые решительно и бесповоротно отмежевались от гитлеризма. И нам простили бы прошлое, если бы мы перестали хвалить Сталина и обелять его преступления.

Ну, а поклонникам имперской идеи можно заметить: если уж создавать империю, то как Римскую или Британскую, где титульные народы жили богаче и свободнее других, а не прозябали в нужде и рабстве как русский народ.

Невеликими оказались успехи сталинизма и в плане повышения духовности нации. Сталинская система породила такие уродливые явления как массовое доносительство граждан друг на друга, повсеместное предательство товарищей по работе, друзей, родственников, пытки, презрение к человеческой жизни. Именно тогда расцвели пышным цветом коррупция, стяжательство, присвоение чужой собственности, политические заказные убийства, двуличие, продажность, беспринципность, подлоги, клановость, групповщина, которые достались в наследство постсоветской России в качестве родимых пятен сталинизма.

Огромный ущерб нанесла сталинская эпоха отечественной культуре. Душилось все то, что не соответствовало «генеральной линии партии» или просто не нравилось капризному вождю. Выдающиеся писатели, поэты, композиторы, режиссеры, художники, артисты, певцы томились в темницах или уничтожались по указанию Кремля.

Среди личных достоинств Сталина называют его скромность. Он, мол, ходил в залатанных валенках и солдатской шинели, спал на кушетке. При этом почему-то упускается из виду, что вождь, не снимая этих валенок, переписывал историю и беззастенчиво присваивал себе заслуги других.

Забывается и то, что, лежа на жесткой кушетке, «отец всех народов» с удовольствием предавался решению вопросов государственной важности: где бы еще воздвигнуть себе трехметровый памятник или отгрохать дачу стоимостью в несколько миллионов рублей?

Накинутая на плечи солдатская шинель не мешала генералиссимусу составлять списки военачальников, подлежащих расстрелу по причине их излишней талантливости и смелости. К слову сказать, Гитлер ведь тоже славился простотой и строгостью к себе: жил якобы в спартанских условиях, не пил, не курил, лакированных туфель не носил.

Сталинская империя просуществовала по историческим меркам очень недолго и рухнула. Слава Богу, что обошлось без гражданской войны. Но после трагичных семидесяти лет пришлось начать заново строить нормальное, свободное общество, модернизировать страну, налаживать эффективную экономику. То есть все эти революции, гражданские войны, коллективизации, индустриализации, чистки, все эти неисчислимые жертвы оказались абсолютно напрасными. Разве что, может быть, предостерегли многие другие народы от безумных социальных экспериментов.

Но почему же все-таки одна треть россиян по-прежнему любит главного виновного в трагедии наших народа и государства в ХХ столетии? Как представляется, причин тому несколько.

Во-первых, многие люди испытывают непреодолимую потребность во что-то верить. В Бога верить их разучила советская власть, в демократии, не успев разобраться, они тут же разочаровались. В условиях духовного вакуума граждане ищут опору в славном прошлом, в национальном герое. Такое происходит не только у нас – в Монголии возносят на пьедестал Чингисхана, во Франции часть общества боготворит Наполеона. В Испании остается немало почитателей генерала Франко, в Италии нет-нет да и взгрустнут по Муссолини. И так почти повсеместно в мире.

В России к тому же традиционно существует культ самодержца, строгого к своим, беспощадного к врагам. Все уважаемые политические персонажи прошлого именно такие – Иван Грозный, тиран-маньяк; Петр Первый, тиран-прогрессист; Ленин, тиран-утопист; Сталин, тиран тотальный. Реформаторы, гуманисты – не в почете, ни Александр II, ни Н.С.Хрущев, ни М.С.Горбачев. По опросам общественного мнения, лишь 13% россиян считают важным свое право выбирать руководителей государства. Остальные согласны, чтобы начальники сами решали, кто и как будет управлять.

Тоталитарные настроения подхлестываются неудовлетворенностью нынешней жизнью. Наблюдая за разгулом дикого капитализма, продажностью чиновников, бесчинством олигархов, россияне повторяют слова радикального деятеля Французской революции Робеспьера: «Зачем мне такая Республика, где всевластию трона и церкви придет на смену власть богатства, где вместо одного тирана будет их несколько тысяч?» Людям кажется, что Сталин навел бы порядок и восстановил бы социальную справедливость. А заодно придушил бы внешних недругов, смеющих унижать и грабить нашу землю.

Ну, и, наконец, в рядах поклонников Сталина многие из тех, кто участвовал в управлении страной сталинскими методами, да и просто жил в ту эпоху. Они не только пропитаны тоталитарной идеологией, но и рассматривают осуждение вождя как очернение их собственной жизни. Особенности профессии способствуют популярности тоталитаризма среди силовиков. Даже в самых демократических странах их коллеги уважают догмы, порядок, дисциплину, жесткость, единообразие и т.п.

Вывод из всего сказанного выше таков: привлекательность образа Сталина не уйдет из общественного сознания, особенно если жизнь нашего общества будет оставаться неустроенной, а государство будет терпеть пропаганду сталинизма, а еще хуже подспудно поощрять ее…

Такова наша культура. В чужих культурах – иные традиции управления, поведения управленческого аппарата.

Начнем с японцев. Они живут как одна семья. Кто-то заметил: японцами предпочтительно управлять так, чтобы им казалось, что управляют они сами. В японской истории прославился искусством управления сёгун (полководец) Токугава. Одного сёгуна спросили: «Что делать, если птица не поет?» Тот ответил: «Необходимо ее убить». Спросили второго, он сказал: «Надо заставить ее петь!» А Токугава предложил иной путь: «Если птица не поет, следует подождать, пока она запоет!»

Японцы действительно участвуют в управлении компаниями и учреждениями, в которых работают. Ради сохранения мира и согласия в коллективе даже повышение сотрудника в должности обставляется так, чтобы коллеги-одногодки не обиделись. Их переводят на другие участки, трудно сопоставимые с прежним участком. Коллеги вместе коротают вечера– ужинают и выпивают. Компания заботится о бытовых нуждах сотрудников, поддерживает их в трудную минуту. И для сотрудников компания становится подобно родному дому. Они гордятся своей компанией, распевают ее гимн и предпочитают всю жизнь оставаться в ней.

Уникальный опыт в сфере управления накопили китайцы (ханьцы). Их цивилизация – самая древняя в Восточной Азии. Соседние народы отставали от китайцев во всех областях. Как следствие, у ханьцев утвердилась убежденность в том, что Китай – это центр цивилизации, Срединная империя, а все остальные – варвары. Собственная страна стала восприниматься китайцами как Поднебесная, во главе которой стоит император, получивший «мандат неба». Будучи обладателем такого мандата, «сыном неба», император рассматривался как главный правитель на земле, гарант гармонии между людьми и небесными силами. В рамки его обязанностей входило усмирение варваров, оказание на них благотворного влияния и подчинение их Срединной империи.

Лишь с XVI века Китай начал постепенно и без какого-либо энтузиазма втягиваться в более или менее регулярные контакты с развитой и сильной Европой. В XVIIIвеке вдоль китайских берегов роились уже купцы и миссионеры из всех значительных стран Европы, появились и американцы. Они наперебой требовали от Пекина прав на учреждение на китайской территории посольств и факторий, свободное передвижение по Китаю своих представителей, их неподсудность местным судам, отмену различных пошлин.

Власти империи, однако, относились к пришельцам с Запада как к вассалам. Их товары воспринимались как дань, а сами иностранцы подвергались унизительным процедурам. Наиболее распространен был обряд «коутоу», заключавшийся в следующем. Иностранный посол при пересечении границы империи, а также во время аудиенции у богдыхана должен был три раза опуститься на колени и, коснувшись лицом земли, простереться ниц. Если посол отказывался, его немедленно высылали.

В 1816 году представителя британской короны Амхерста со свитой переправили по каналу из Тяньцзиня в китайскую столицу. На барже гостей красовались иероглифы: «Посланник с данью от английского короля». В Пекине сановники встретили гостя требованиями совершать «коутоу». Амхерст отказался. Богдыхан разгневался так сильно, что не только выдворил непокорных дипломатов из пределов империи, но и бросил в тюрьму сановников, участвовавших в переговорах с делегацией Амхерста. Кроме того, английскому принцу-регенту Георгу IV было предложено не присылать впредь послов, если его «желание остаться верным вассалом» китайского императора является искренним.

Не имея коммерческого интереса к Западу и опасаясь культурно чуждых и чрезвычайно агрессивных «варваров», китайские власти в большинстве случаев негативно реагировали на их инициативы.

Характерный пример. В архивах сохранилось послание императора Цянь Луна (1736-1795 гг.) английскому королю Георгу III, в котором, в частности, есть такие слова: «…Наша Поднебесная империя обладает всеми вещами в огромном изобилии, и не существует такого продукта, которого нельзя было бы найти в ее пределах. Поэтому нет никакой необходимости импортировать промышленные изделия внешних варваров в обмен на нашу продукцию. Но поскольку чай, шелк и фарфор, которые производятся в Поднебесной, абсолютно необходимы европейским странам и вам, то мы разрешили, в знак особого расположения, чтобы иностранные компании были учреждены в Кантоне. Таким образом..., ваша страна воспользуется нашей добротой. Но ваш посол высказывает теперь новые просьбы, которые не учитывают принцип трона… осуществлять умиротворение варваров всего мира».

Далее в послании объясняется, что намерение Лондона учредить постоянное посольство в Пекине - это-де невероятная наглость. Таких, мол, «малых варваров», как англичане, на свете пруд пруди, и если «всякая козявка», поддавшись дурному примеру, возжелает иметь посла в Поднебесной, то во что империя превратится? Богдыхан, однако, вновь подчеркнул свое особое расположение к «варварскому» королю Георгу III и выразил все-таки согласие на аккредитацию английского диппредставителя в Пекине при условии, что тот переоденется в китайские одежды, перейдет на местную пищу, выучит китайский язык, забудет родную речь, а главное – прекратит какие-либо контакты с Лондоном.

В конце XIX века китайские власти долго отвергали предложение о прокладке железной дороги. При этом давали такое объяснение: под землей живет дракон, железнодорожные составы его растревожат, и он сотворит неимоверные беды. Одновременно китайцы не давали разрешения на движение пароходов по Янцзы, ссылаясь на то, что по берегам реки обитают обезьяны, которые будут забрасывать невиданные механические чудища каменьями. Пострадают иностранные пассажиры, и разразится нежелательный международный скандал.

Согласие на контакты облекалось в неприятную для чужеземцев форму. Так, в июле 1656 года император принял голландских послов. Аудиенция прошла при полном молчании, стороны не проронили ни звука. После этого голландцам была вручена грамота, даровавшая им право являться в Пекин через каждые восемь лет для преподнесения «дани» (т.е. фактически для совершения торговых сделок).

Запад, впрочем, не смущало поведение китайских властей. Влекомые перспективой баснословной наживы, жаждой территориальных приобретений и религиозным фанатизмом европейцы продолжали вгрызаться в Срединную империю. Предпринимали захваты земли, вступали в вооруженные стычки с имперскими войсками, третировали китайцев, учиняли кровавые погромы, и в конце концов низвели Поднебесную до положения полуколонии.

Непросто развивались в прошлые века и российско-китайские отношения. Упоминания о первых контактах между соседними государствами относятся к началу XVIIстолетия. Инициатива исходила от сибирских воевод, направлявших представителей в Поднебесную с коммерческими целями. Ничего не подозревавшие «послы» воспринимались в Пекине как «вассалы», доставляющие ко двору «дань». Ведала их приемом Палата по управлению вассалами.

Теплота приема гостей с Севера зависела от их готовности соблюдать церемониал. Купец П.Ярыжкин, прибывший в Пекин в 1655 году, выполнил обряд «коутоу», за что был удостоен пышного пира, шикарных подарков и императорского указа, адресованного русскому царю. В указе царю предлагалось, получив дары, быть «навечно преданным и послушным сыну неба».

Трудно сказать, осознавали ли в Москве свой «вассальный» статус – мог ведь, помимо всего прочего, помешать языковый барьер. Так, грамота императора Чжу Ицзюня с изложением китайского взгляда на отношения с «внешними варварами», посланная в 1619 году, провалялась в Посольском приказе непереведенной на русский язык вплоть до 1675 года (56 лет!).

Послов в Россию китайцы не направляли, ограничиваясь передачей грамот, составленных по принципу от высшего к низшему. Российскому царю разъяснялось: «Мы, Поднебесная империя, имеем много вассальных государств, но никогда не посылаем посольств в иностранные государства». Одновременно звучали такие, например, утешительные слова: «Русский губернатор ныне прислал гонцов с письмом, прося о дружеской встрече. Возможно, это означает, что хан России… желает поднести Нам дань… Когда русские… прибудут, если они намереваются… поднести Нам дань, Мы не будем отвергать их просьбу..., Мы представляем себе, что, после того как русские прибудут в Пекин, они не осмелятся отказаться от церемонии «коутоу».

В китайской традиции управления есть и другие любопытные особенности. Согласно одному постулату, подчиненные должны демонстрировать покладистость и преданность начальнику. До сих пор популярна притча о том, как в древнем Китае князь решил испытать придворных. Привел оленя и стал спрашивать: «Не правда ли, красив мой конь?» Придворные пытались возражать, и тут же лишались головы. Но один из придворных поддакнул князю: «Какой красивый конь!» Князь сделал покладистого человека своим главным советником, и тот прожил очень долгую жизнь.

Следы прежних традиций можно заметить в современном Китае. Граждане КНР, например, резко критиковали Цзян Цзэминя, Генерального секретаря ЦК КПК в 1989-2002 годах, за простоту манер. Во время визитов за рубеж он обращался к публике на местном языке. В России говорил и даже пел по-русски, в США переходил на английский. «Нельзя так, – возмущались критики, – он же руководитель великого Китая, должен держать дистанцию, не ронять достоинства!»

А в китайской традиции – доверие подданных самое главное для лидера. Конфуция однажды спросили, в чем состоит управление государством. Он ответил:

– Это когда достаточно еды, достаточно оружия и есть доверие народа.

–А что из названного можно исключить первым в случае необходимости?

– Можно исключить оружие.

– А что из оставшегося можно исключить в случае необходимости?

– Можно исключить еду. Смерти издревле никто не может избежать, когда же народ не верит, то не устоять.

Учение Конфуция – это основа китайской цивилизации и государственности. Срединная империя незыблемо простояла два тысячелетия. За этот период времени успели возвыситься, а затем развалиться более чем на семьдесят государств Римская и Османская империи. Возникли и бесследно исчезли десятки других империй. А с Срединной ничего не делалось. Ее не раз завоевывали кочевники, но вскоре растворялись в китайской среде. Стойкость китайской цивилизации специалисты объясняют тем, что она базировалась на конфуцианстве – идеологии, которая прививала людям такие морально-этические нормы, как поклонение предкам, следование традициям, почтительность к родителям, привязанность к семье и общине, уважение к государству и властям, терпимость к другим религиям и взглядам, приверженность принципам «золотой середины» и гармонии, скромность, трудолюбие, смиренность, неприятие экстремизма.

Поэтому сейчас, когда правящая Коммунистическая партия призывает граждан КНР скромно жить и много работать, – этот лозунг воспринимается обществом как понятный и правильный. Обитатели Поднебесной с древности приучены конфуцианской идеологией прилежно трудиться за скромную плату и не очень бузить. Как следствие, продукция получается качественной и недорогой.

Авторитарная власть в Китае в свою очередь с незапамятных времен не пренебрегает принципами морали и долга, сдержанности и умеренности с тем, чтобы не потерять «мандат неба» на управление земными делами. Начальство в КНР подвержено, конечно, коррупции, но все-таки знает меру, не распоясывается окончательно, не затаптывает ногами трудящихся, проявляет о них кое-какую заботу. А когда кто-то из власть имущих слишком зарывается – получает «по шапке». Мэр Пекина Чэнь Ситун, под руководством которого город расцвел, тем не менее, загремел на нары на десятки лет за коррупцию и стяжательство. Случается, что высокопоставленных воров и вовсе расстреливают.

Особенно важно то, что эта авторитарная власть проводит мудрую экономическую политику. Архитектор реформ Дэн Сяопин выдвинул установку «переходить реку, нащупывая камни ногами». Методом проб и ошибок Китай постепенно, но неуклонно движется в сторону либерализации экономики, стимулирует участие в модернизации заграницы.

При этом, - говорят китайские реформаторы, - в нашем распоряжении широкий набор управленческих установок, выработанных на протяжении пятитысячелетней истории Поднебесной. Вот, например, Конфуций предлагал основателю даосизма Лао-цзы исходить из принципа: «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь». А Лао-цзы призывал управлять по принципу «у вэй» (недеянием, то есть не мешать людям наслаждаться жизнью). Мао Цзэдуну же нравилось действовать по принципу «поднять шум на Востоке, чтобы напасть на Западе».

Поговорим теперь еще об одной стране конфуцианского ареала – Корее, «Стране утренней свежести». На протяжении столетий Корея управлялась королями, которые обладали абсолютной властью. Все важные решения, касающиеся жизни королевства и его подданных, принимались лично королем. Даже дерево посадить нельзя было без высочайшего согласия. И пароли ночным стражникам тоже придумывал самодержец. Наследник также выбирался монархом, причем без каких-либо ограничений, произвольно. Выбор мог пасть на любого мужчину, представителя правящей династии – брата, сына от одной из наложниц, племянника, внука.

Монархи вместе с тем должны были придерживаться определенных и довольно стесненных рамок в своем поведении, диктовавшихся конфуцианским учением. Иначе они бы теряли «мандат неба» на управление страной. Им полагалось ежедневно штудировать классические китайские тексты. Они обязаны были ограничивать себя в увеселениях и в поездках по стране, воздерживаться от путешествий за пределы Кореи. Короли не очень интересовались военным делом, считалось ниже их достоинства участвовать в охоте. Существовало специальное ведомство по контролю за поведением короля и его родственников. Руководители ведомства имели право критиковать монарха, которым, впрочем, не часто пользовались.

В целом линия поведения монархов, видимо, всех устраивала. По крайней мере, в «Стране утренней свежести» веками не происходило государственных переворотов, гораздо реже, чем в других странах, случались заговоры, мятежи, народные восстания. Не удивительно, что династия Кимов в Северной Корее тоже до сих пор обходилась без катаклизмов. Тем более что, в отличие от своих предшественников-королей, коммунистические вожди неизменно уделяли и уделяют повышенное внимание армии, опираясь не столько на традиции, сколько на штыки военных.

В КНДР учреждена система летоисчисления чучхе, приурочившая начало к 1912 году, году рождения Ким Ир Сена, и учрежден День Солнца – его день рождения, 15 апреля. Конституция КНДР определяет Ким Ир Сена в качестве вечного президента страны. В Пхеньяне построена монументальная башня Бессмертия. Ее высота – 82 м, что соответствует возрасту Ким Ир Сена в последний год его жизни. Наверху блестит звезда генералиссимуса. Под ней высечены слова: «Великий вождь товарищ Ким Ир Сен всегда с нами».

В поддержку тезисов о величии Ким Ир Сена северокорейская пропаганда любит приводить высказывания именитых иностранцев. Журнал «Корея сегодня» писал: «Джимми Картер, 39-й президент США, встретившийся с Ким Ир Сеном в середине июня 1994 года во время визита в КНДР, выразил свои впечатления так: Президент Ким Ир Сен является величайшим из людей, с которым не могут сравниться Джордж Вашингтон, Томас Джефферсон и Авраам Линкольн вместе взятые… Могу с уверенностью сказать, что Ким Ир Сен – бог Солнца и вершитель судеб, превосходящий по величию Гелиоса и всех вместе взятых основателей государств мира».

Северокорейские пропагандистские брошюры утверждают, что в день рождения «Великого вождя» Ким Ир Сена расцветают цветы, поют птицы. Однажды он пошел ловить рыбу и поймал уникальную, таких никто раньше не видел. Рыбу выделили в отдельный класс и назвали ее в честь вождя.

Мы с супругой сами не раз сталкивались с идиотизмом северокорейской политической практики. В 1985 году на пляже острова Хайнань в КНР нас окружила ватага ребят, поинтересовались, откуда будем родом. Ответили, что из СССР. Юный рыбак из ватаги живо отреагировал:

- А, значит, ревизионисты!

- Но генеральный секретарь ЦК КПК товарищ Ху Яобан говорит, что мы не ревизионисты!

- Ху Яобан сам ревизионист и тухлое яйцо!

- Значит, КНР тоже ревизионистское государство?

Ребята дружно закивали головами в знак согласия.

- Почему?

- Потому что у нас капитализм, к власти пробрались ревизионисты. Социализма в Китае больше нет.

- А где же он есть?

Рыбак с готовностью сообщил, что немного социализма имеется в Албании. А по-настоящему социалистической страной остается только Северная Корея во главе с товарищем Ким Ир Сеном.

Этот разговор я имел неосторожность пересказать в Пекине советнику северокорейского посольства. На следующий день дипломат звонит в наше посольство и срывающимся от волнения голосом просит принять его. Встречаемся. Северокореец с места в карьер начинает допытываться, как звали того китайца на о. Хайнань, который назвал КНДР единственным социалистическим государством.

Отвечаю, что не знаю. Это же было на пляже. Какой-то местный рыбак, пацан еще.

- Вспомните, – умоляет советник. – Это чрезвычайно важно. Мы информировали Пхеньян о высказываниях хайнаньца, и теперь оттуда срочно требуют сообщить его фамилию.

Войдя в затруднительное положение северокорейского дипломата, советую:

- Что за разница, какая у него фамилия! Выдумайте любую.

- А какую выдумать? – продолжает нервничать дипломат.

- Откройте «Жэньминь жибао» и возьмите оттуда первую попавшуюся фамилию. Только не Дэн Сяопина.

Советник последовал рекомендации и с тех пор заделался моим приятелем, хотя северокорейское посольство в целом в круг наших близких друзей не входило. Беседы с северокорейским приятелем практической отдачи не давали, но всегда забавляли. Первая беседа состоялась в посольстве КНДР, в большом зале, украшенном мраморной статуей вождя Ким Ир Сена. Советник принимал меня на пару с каким-то важным господином, которому переводил наш разговор с английского на корейский. Я задавал вопросы, северокорейцы давали комичные ответы. Спросил их о местонахождении знаменитой горы Пэктусан, связанной с именем Ким Ир Сена. Дипломаты, посовещавшись по-корейски, заявили, что не знают, где эта гора находится. Поинтересовался мнением собеседников о последних статьях в «Жэньминь жибао» относительно роли марксизма в современном мире. Последовал ответ: не читали таких статей. Попросил дать оценку итогам недавнего визита японского премьера Накасонэ в КНР. Корейцы долго о чем-то спорили, в конце концов советник сообщил мне, что анализ визита пока не завершен.

Я уже совсем отчаялся услышать от северокорейских дипломатов что-либо вразумительное, но тут с совершенно неожиданной стороны пришла подмога. В зале кроме нас троих находилась еще официантка. Она разливала напитки и, в соответствии с корейской традицией, палочками посылала мне, как гостю, пищу в рот. И, вдруг, дама неожиданно сменила свое амплуа. Отложив чайники и палочки в сторону, она вступила со мной в оживленную беседу. Мужчины молчали, а переквалифицировавшаяся официантка громила американский империализм и его южнокорейских «прихвостней», бахвалилась «редко встречающимися в мире» достижениями КНДР.

Целый месяц я находился под сильным впечатлением от поведения северокорейской официантки, оттеснившей на задний план двух начальников. Ситуация прояснилась на одном из дипломатических приемов, на котором я встретил корейского советника в сопровождении той дерзкой официантки. Оказалось, что она жена советника и сама тоже советник посольства КНДР.

В мае 1985 года меня отозвали из командировки в КНР в связи с повышением, назначением в Отдел ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Тогда в СССР к власти только что пришел М.С.Горбачев, который среди прочих поставил задачу преодолеть разногласия с социалистическими странами. Новый лидер требовал строить отношения на равноправной основе, никому не навязывать своих рецептов и не отлучать от себя непокорных и своенравных, в том числе КНДР.

Я лично столкнулся с северокорейскими партработниками в феврале 1986 года на XXVI съезде КПСС. Начальство поручило мне дежурить в галерее подарков. Гости дарили сувениры, которые развешивались или расставлялись у стены в фойе Кремлевского дворца съездов. Делегаты рассматривали подарки, одобрительно цокали языками и качали головами. Но вот ко мне подошли два товарища со значками Ким Ир Сена в петлицах пиджаков. Более важный на вид что-то сказал по-корейски. Молодой перевел:

– Почему подарок товарища Ким Ир Сена висит ниже этой вещи из Мозамбика?

– А вам не все равно? – удивился я.

– Мне, – признался переводчик, – все равно. Но моему шефу (и здесь молодой кивнул в сторону стоявшего рядом коллеги) не все равно. Ему докладывать о ситуации в Пхеньян.

Тогда я предложил:

– Скажите шефу, что отсчет подарков идет по кругу и начинается этот воображаемый круг с подарка товарища Ким Ир Сена. Ваш подарок – № 1, а мозамбикский – последний в круге.

Услышав перевод, более важный кореец еще больше надулся, удовлетворенно усмехнулся и пожал мне руку. Тучи, сгустившиеся было над советско-северокорейскими отношениями, рассеялись.

Южнокорейцы, в отличие от Севера, из конфуцианского наследия взяли больше положительного, чем отрицательного. По уровню тяжелых преступлений, включая убийства, РК относится к числу самых благополучных стран. Этот показатель на Юге Кореи ниже, чем в современной России в пять раз, чем в США – в два раза. Гораздо меньше в РК, чем в России и на Западе, наркоманов и воров-домушников. Причем главные города страны, Сеул и Пусан, гигантские мегаполисы, столь же безопасны, как провинциальные городки и поселки. Повсеместно урбанизация провоцирует рост преступности, но не в Корее. Конфуцианская этика приучила людей к семейной и общественной дисциплине. Народ трудится, а не бездельничает. Помогает и государство, жестко контролирующее поведение граждан.

Но Южная Корея вместе с тем отнюдь не идеальное общество, пороков она не лишена. Взяточничество и казнокрадство в РК в моде. Всякий раз, когда власти страны берутся за искоренение этих зол, а случается такое довольно часто, выясняется, что общественно-политическая и экономическая жизнь нации начинает пробуксовывать. Политики, чиновники и бизнесмены перестают выполнять свои функции. Взятки, признает местная пресса, как смазка для двигателя, без нее двигатель перегревается и приходит в негодность.

А завершается очередная кампания борьбы с социальными пороками обычно тем, что во взяточничестве и казнокрадстве оказываются уличенными представители элиты – родственники президента РК, его министры, лидеры бизнеса и т.п. После этого приходится ждать «смены караула» во властных структурах республики. Новые начальники с места в карьер начинают клясться в решимости покончить с пороками, но ничего не меняется.

И все-таки в Южной Корее со взяточничеством и коррупцией не так сурово, как у нас. Там этим увлекаются в высших сферах политики и экономики. Рядовой гражданин в повседневной жизни почти не сталкивается с необходимостью давать взятки. Их не требуют гаишники, жэковские работники, врачи, педагоги, судьи и т.п. Не принято вымогать у иностранцев. К тому же подношения часто используются не для личного обогащения, а ради укрепления финансовой мощи политических партий, решения крупных задач в политике и бизнесе. Наверное, поэтому Южная Корея котируется выше России во всемирном рейтинге коррупции. Она на 50-м месте, мы – на 90-м.

Мафиози в РК тоже не столь всемогущи и страшны, как у нас. Заказные убийства в стране не практикуются, крышевание бизнеса – редкое явление. Мафиози контролируют игорные заведения и проституцию, в другие же сферы не лезут. Развито частное ростовщичество, и вот его организаторы используют силу, когда долг не возвращается. Наркотики в ходу только в узкой богемной среде.

Согласно одной из заповедей конфуцианства, гармония в семьях является одним из залогов мира и процветания страны, и поэтому конфуцианство придает огромное значение крепости семейных уз, а также установлению правильных отношений между правителями и подданными, родителями и детьми, старшими и младшими, старыми и молодыми, мужчинами и женщинами, а также между друзьями.

Муж по-прежнему, как это диктует конфуцианская мораль, бесспорный хозяин в доме. Сыновий долг считается главным. Даже совсем взрослый и самостоятельный человек обязан выполнять отцовскую волю. В случае смерти родителя ранее полагалось соблюдать трехлетний траур. Бывали случаи, когда военачальник, узнав о кончине отца (и матери тоже), покидал поле боя, возвращался в родные места и, полностью отрешившись от мирских дел, скорбил. Облачался в траурные одежды, скромно питался, избегал увеселений. При этом сын обязан был делать жертвоприношения на могиле.

В некоторых семьях отец до сих пор кушает за отдельным столиком, за который больше никто не смеет сесть. В любое время дня и ночи он вправе привести в дом друзей, и женская половина всегда должна быть готова их обслужить. Хозяин ничего не делает по дому. Не ходит в магазины, не знает, что сколько стоит. Естественно, не участвует в стряпании пищи. Супругу не возбраняется захаживать в ночные клубы и проводить там досуг с кисэн (гейшами). Жена же до недавнего времени вообще не имела права самостоятельно появляться на людях, ей запрещалось заходить на службу к супругу.

Не спешите, однако, жалеть кореянок. Несмотря на видимое превосходство мужчины, по сути, семейные дела контролируются женщиной. Супруг отдает ей зарплату, и она делает с деньгами, что пожелает. Кстати, отметим, что в последние годы во многих семьях принято перечислять зарплату мужа на банковский счет жены. Глава семьи вынужден выпрашивать у супруги гроши на карманные расходы или иметь тайный приработок. От хозяйки зависит, какую одежду хозяин будет носить, чем питаться, на чем спать. Любопытно и то, что, будучи отстранена от социальной жизни мужа, жена заводит собственный круг друзей.

Иерархия в семье проецируется на все общество. Послушание и дисциплина - характерные черты поведения корейцев на службе. Появление менеджера рабочие встречают глубокими поклонами. Школьник, игравший на скрипке в музыкальной комнате средней школы, при нашем появлении замер по стойке смирно и оставался в таком положении, пока мы не покинули комнату. Преданность начальнику, фирме, профессии, родному селу, району, городу рассматривается как святой долг. Исстари послушным и преданным женам, детям, слугам, советникам возводили храмы и памятники.

Любопытно наблюдать в Южной Корее за иерархией в личностных отношениях. Начальнику отвешивают поклоны, а он в ответ принимает вид величавый и непроницаемый, говорит мало, тихо и медленно. При разговоре подчиненные молчат, словно в рот воды набрали, а если и вступают в беседу, то избегают умничанья, поддакивают начальнику и превозносят его.

Когда встречаются незнакомые люди, то первым делом спешат обменяться визитными карточками. Стремятся понять, кто из них имеет более высокий статус, чтобы начать вести себя соответственно. Поэтому если вы скажете корейцу, что не имеете карточки при себе, то не только озадачите его, но и вызовете с его стороны подозрения относительно вашей репутации. В дополнение к изучению карточки кореец еще обязательно задаст кучу вопросов, чтобы выяснить ваши возраст, образование, семейное положение, должность. Уяснив, что вы превосходите его в иерархии, он сможет вести себя подобающим образом. Если общение происходит на корейском языке, то он помимо всего прочего будет употреблять в отношении вас правильную форму вежливости. А таковых в этом языке четыре!

Однажды мы стали свидетелями в корейском банке, как там строятся производственные отношения. Нашли сотрудницу, которая бегло говорила по-английски, но не знала ни одного ответа на финансовые вопросы, даже самые элементарные. Она постоянно консультировалась с сослуживицей и с кем-то по телефону. При этом двое мужчин, сидевших рядом за стойкой, не принимали в переговорах ни малейшего участия. Хотя, как оказалось, один из них являлся менеджером отделения.

Впоследствии нам не раз объясняли: начальник существует не для того, чтобы принимать непосредственное участие в трудовом процессе. Его миссия заключается в обеспечении гармонии в вверенном ему коллективе. Если гармония нарушается, то начальник ее восстанавливает и опять отходит в сторону. Но тогда мы еще не знали об этой корейской традиции и удивлялись, почему менеджер восседал с отсутствующим видом за столом и периодически впадал в дремоту, игнорируя клиентов со всеми их проблемами.

До недавнего времени считалось, что именно конфуцианство с его жесткостью, догматичностью сдерживало развитие общества, явилось причиной отсталости Кореи. Теперь в конфуцианских традициях видят один из важнейших факторов достижений Южной Кореи (равно как и Тайваня, Гонконга, Сингапура, КНР). И, действительно, вряд ли стоит сомневаться, что привитые конфуцианством дисциплина и трудолюбие способствуют получению искомых результатов. Запретили, например, три десятилетия назад в Южной Корее вырубать и вытаптывать леса. Народ послушался, в итоге страна за короткий срок покрылась густым зеленым покрывалом.

Страсть корейцев - политика, ей интересуются люди всех возрастов и социальных слоев. Студент технического вуза «назубок» помнит фамилии сотен политических деятелей; книги, посвященные баталиям за власть и биографиям лидеров, буквально расхватываются с книжных полок. В любой компании неизменно вспыхивают дискуссии на государственные темы. Появляющиеся в публичном месте член Национальной Ассамблеи или министр окружаются вниманием, граничащим с преклонением. Отблески славы озаряют и тех, кто, по долгу службы, информирует население о перипетиях политической жизни в стране. Редакции ведущих газет размещаются на центральном проспекте Сеула в шикарных небоскребах. Журналисты получают от политиков дорогие подарки. Полицейские не штрафуют выпивших водителей из репортерской братии, не обыскивают, как других граждан, обладателей журналистского удостоверения при входе в аэропорт. Журналистам хорошо платят.

В смысле политизации жители Корейского полуострова резко отличаются от японцев. Сеульские студенты с удивлением отмечают, что многие их одногодки из токийских вузов не знают, где находится Индонезия, путают Тайвань с Гонконгом, слабо разбираются в названиях оппозиционных партий в собственной стране.

Резко контрастирует с соседней Японией характер политической борьбы в Южной Корее. В Токио предпочитают основополагающие решения принимать за кулисами, путем достижения конcенсуса. Стороны соглашаются на встречные уступки, в итоге утверждается политическая линия, средневзвешенная различных взглядов. Власть передается методом ротации, очередной руководитель представляет собой лишь проводника коллективной позиции. От него не требуется ни ораторского искусства, ни смелых решений, ни сильной воли.

В Сеуле все наоборот. Здесь непрерывно идет беспощадная, без особых правил битва между харизматичными вождями. Идет публично, шумно, с полосканием грязного белья, угрозами и оскорблениями. Звучат требования об отказе от президентской системы. Она, мол, себя изжила, душит демократию, лишает политическую жизнь гибкости, многообразия, мешает выработке у людей и институтов самостоятельности. Предлагается взять на вооружение английскую или германскую систему, где каждый министр – фигура, способная на смелые решения, на выражение собственной позиции. Подчеркивается, что только так можно развивать гражданское общество, без которого государство хиреет, отстает и разлагается.

Особенно усердствует в нападках на власть предержащих студенчество. Оно традиционно играло в корейском, равно как и в других азиатских обществах, роль проводника бунтарских идей. До недавнего времени острие молодежных выступлений направлялось против тоталитаризма. С приходом демократии акцент был перенесен на требования об объединении Кореи. Протестами охвачена лишь небольшая часть учащихся, причем, большинство «леваков» после завершения обучения вливается в многомиллионные ряды законопослушных граждан. Но бунтари берут не числом, а уменьем. Они проявляют неутомимость в проведении маршей, в провоцировании стычек с полицией.

В целом, демократия на Юге Корейского полуострова еще хрупка и несовершенна. И тем не менее, на ее перспективы есть основания смотреть с оптимизмом. Залог ее долговечности в стабильном развитии экономики, в настрое людей. Большинство населения категорически против реставрации старых порядков.

Однажды мне довелось выступить в Сеуле на Демократическом Форуме стран Азии. Мои тезисы свелись к следующему.

Некоторые люди утверждают, что демократия не подходит для Азии. Их аргументация, однако, мало убеждает. Гораздо более весомыми выглядят доводы в пользу демократизации на азиатских просторах. В самом деле, объективные факторы способствуют продвижению и Азии, и всего остального человечества по пути демократии.

Во-первых, это уроки истории, результаты правления тоталитарных режимов в ХХ столетии. С одной стороны, это правоэкстремистские режимы Гитлера, Муссолини, японских милитаристов. С другой, левоэкстремистские режимы Сталина, Мао Цзэдуна, Ким Ир Сена, Пол Пота. Правые и левые провозглашали неодинаковые идеалы, преследовали разные цели, но их деяния и последствия этих деяний идентичны – насилие, кровопролитие, порабощение людей, деградация и полный крах государства и общества. Нынешние поколения не могут не учитывать этот печальный опыт.

Во-вторых, играет свою роль идеологический фактор. Принципы демократии повсеместно признаны, зафиксированы в Уставе ООН и в других важнейших документах современности. И даже самые отъявленные диктаторы вынуждены мимикрировать под демократов, принимать прогрессивно звучащие конституции, инсценировать выборы, создавать подобие парламентов, декларировать свою приверженность защите прав граждан.

В-третьих, демократизации способствует возрастающий культурный уровень широких слоев населения. В 1825 году неграмотные солдаты в России откликнулись на призывы дворян-декабристов выступить за Конституцию, полагая, что речь идет о жене великого князя Константина, которого прочили занять освободившийся российский трон. В начале ХХ века подавляющее большинство жителей Азии не умело читать и писать, видело в своих правителях посланцев Бога на Земле и готово было безропотно им подчиняться. Ныне во многих странах Азии люди не просто грамотные, но хорошо знающие цену собственным лидерам и дорожащие своими правами и свободами.

Наконец, современная экономика также требует демократизации. Тоталитаризм душит у производителя стимулы к труду, инициативу, мешает обмену идеями, товарами, финансовыми и технологическими ресурсами, препятствует свободному передвижению людей. В СССР граждане не имели права открывать собственное дело, выпускать продукцию, продавать ее, на замок был закрыт для них внешний мир – не могли без специального разрешения выезжать за границу, читать иностранную литературу, получать оттуда товары. Любой технический прогресс рассматривался властями как угроза основам государственной безопасности. На учете состояли пишущие машинки, копировальные машины, аппараты факсимильной связи и т.д. и т.п.

Конечно, некоторые политики и эксперты указывают на примеры успешного экономического развития в условиях авторитаризма «малых азиатских тигров», Южной Кореи, Тайваня, Сингапура, а теперь и «большого тигра» Китая. Этим людям есть что возразить. Не следует упускать из виду, что перечисленные общества на протяжении веков оставались весьма отсталыми, и только взяв на вооружение либеральные экономические идеи, импортированные с Запада, они начали восхождение. Когда же малые «азиатские тигры» достигли определенного уровня развития, потребности рыночной экономики и чаяния разросшегося и окрепшего среднего класса создали мощное давление на авторитарные режимы. И те стали уступать свои позиции – где-то этот процесс происходил мирно и постепенно, где-то приводил к напряженности и встряскам. Дальше «малые тигры» могут двигаться вперед лишь при углублении демократических процедур.

«Большой тигр» Азии, Китай, пока развивается без масштабной демократизации, но только потому, что еще не достиг того уровня, с которого без демократии уже не обойтись. Поднебесной предстоит пройти процесс демократизации, и будем надеяться на его мирный характер. Китайцы доказали, что могут проявлять гибкость и добиваться консенсуса без насилия, за счет своевременных реформ.

Что касается СССР, то там реформы запоздали, коммунистический режим был уже фатально болен. Все попытки М.С.Горбачева перестроить экономику, опираясь на коммунистический аппарат, провалились. У нас до сих пор высказывается сожаление, что Горбачев пошел не тем путем, что надо было брать на вооружение стратегию реформ «малых азиатских тигров». На самом деле это было невозможно.

Задумаемся над тем, что имело место, скажем, в Сингапуре. Пришедшее к власти в 1959 году правительство Ли Куан Ю не совершило никакой революции, да и вообще не занималось переустройством общественно-государственного механизма. К тому моменту в Сингапуре уже существовали основы социальной системы, которую мы привыкли называть капиталистической, и прежде всего частная собственность на средства производства, рыночное хозяйство, присутствие в экономике иностранного капитала. Задача, которую решали власти, заключалась в сохранении системы. Старое не ломали, а защищали от радикально настроенных профсоюзов и студентов. Левые добивалисьразрыва с западным капиталом, экспроприации эксплуататоров, обобществления средств производства, внедрения в сознание трудящихся «пролетарской идеологии».

Если бы сингапурские правящие круги допустили слабинку, поддались нажиму, то, как минимум, страна погрузилась бы в пучину политическо-идеологических схваток, хаоса на производстве и в обществе. А могло бы быть и хуже – узурпация радикалами власти. Мы уже знаем, чем заканчивались их утопические попытки построить идеальное общество. Вспомним хотя бы геноцид в Камбодже.

Ли Куан Ю «задавил» левых и обеспечил стремительное развитие производительных сил островного государства. Конечно, Сингапур и поныне не является совершенным обществом, там до сих пор сохраняются и социальное неравенство, и политическая несправедливость, и расовые трения. Но идеальных обществ, как мы уже убедились, нет. Успехи же Сингапура несравненно перевешивают его недостатки.

В осуществлении политики защиты рыночной экономики Ли Куан Ю опирался на аппарат,который ему также не пришлось создавать заново. Члены правительства, парламентарии, чиновники министерств и ведомств, функционеры правящей партии – все они были воспитаны и обучены на западный манер, мыслили категориями свободного предпринимательства. С готовностью и сноровкой эти люди проводили программу премьера в жизнь.

В схожих условиях осуществлялось экономическое строительство в Южной Корее, на Тайване и в Гонконге. Каждая из упомянутых территорий стартовала в послевоенную эпоху с рыночной основы (пусть и неразвитой). Задача правящих кругов там сводилась к тому, чтобы отстоять рыночную модель развития. И диктаторские методы, подавление вольнодумия, рождавшего левые взгляды, весьма способствовали решению задачи. А над местнымаппаратом Сингапура и Гонконга «шефствовала» Великобритания, Южную Корею и Тайвань «курировали» Соединенные Штаты. Из-за океана поступали капвложения, технологии, советы и, что немаловажно, военная помощь. Да и войска заокеанских друзей дежурили под боком.

Переключим теперь внимание на нас. Перед советским обществом стояла совсем иная задача. Заключалась она не в том, чтобы оградить сложившуюся экономическую систему от левацких экспериментов, а в коренной, революционной переделке хозяйственного механизма, окончательно пришедшего в негодность. Ли Куан Ю должен был сохранять, а Горбачеву приходилось ломать. Переделке или устранению подлежали тысячи крупных и мелких элементов нашего экономического бытия: планирование из центра, работа по приказам, система госснабжения, монополия министерств, телефонное право, сверхсекретность статистики, уравниловка.

Можно ли было добиться этого приказными методами, с помощью кнута? Весьма сомнительно. Вспомним, основа перестройки стала закладываться с апреля 1985 года. На кого могли положиться ее «прорабы»? Какие силы способны были придать их действиям твердость? Аппарат управления? Он всегдаотличался мощью и монолитностью – партийные и советские органы, КГБ, армия. Но со дня своего зачатия все эти институты были заряжены на уничтожение частной собственности и подавление рыночных сил. Именно они срубили под корень прежнюю систему хозяйствования конфискациями, экспроприациями, арестами, расстрелами, воспитанием людей нового типа.

Несмотря, однако, на очевидную бесперспективность подобного предприятия, Горбачев начал с того, что попытался-таки опереться в реформах на аппарат. Стратегия была, видимо, такова: выполняя задумки верхов и проявляя творческий, заинтересованный подход, аппарат переделывает различные структуры общества, а в последнюю очередь, «на закуску», так сказать, перестраивается сам. Но идеология реформ, овладевшая частью высшего руководства, отнюдь не нашла отклика на более низких этажах управления. На первых порах аппаратчикивообще не очень понимали, чего от них хотят, а затем, по мере прозревания,стали сопротивляться.

Во-первых, новый курс противоречил идейным установкам, глубоко укоренившимся в их сознании. Во-вторых, движение к более свободной экономике лишало их рычагов власти, возможностей командовать. В-третьих, с потерей власти таяли и основанные на ней привилегии. В-четвертых, аппарат просто не умел работатьпо-новому. Короче говоря, для осуществления перестройки требовался принципиально новый аппарат, целый слой мыслящих иначе, обладающих иными навыками людей. В мгновение ока он не мог появиться, для его формирования нужна была обновленная система образования и подготовки кадров, необходимы были жизненный и трудовой опыт, накопленный в иной социальной среде.

Еще монументальнее выглядела в 1985 году проблема перелепкимассового сознания. Поколения советских людей, что называется, с молоком матери всосали отрицательные образы кровопийц-кулаков, разжиревших фабрикантов, жуликов-торговцев и положительные – матроса Железняка, комбрига Щорса, шахтера Стаханова, Павлика Морозова. А если у более юных из нас персонажи дней минувших и поистерлись из памяти, но тем не менее и у молодежи сохранялись тяга к социальной справедливости, а лучше сказать, к уравниловке, неприятие «чересчур вкалывающих» людей. Наряду с этим жили привычки: работать спустя рукава; ловчить и обманывать;посвящать силы и время доставанию и выбиванию личных благ;игнорировать законы; пренебрегать интересами других граждан и общества в целом; перекладывать все заботы о стране на власть имущих и выступать в роли получающего подаяния.

С таким идейно-духовным багажом и психологическим настроем было практически невозможно одобрить и воспринять совершенно новые формы бытия. Тем более что в 1985 году население в своей массе отнюдь не чувствовало безотлагательной потребности круто менять экономические и социальные устои. Ощущение, что дела идут не очень здорово, присутствовало, но ведь привыкли, да и другого ничего не ждали.Прозвучи тогда приказ сверху, даже самый строгий, перейти к рыночной экономике, частной собственности, конкуренции, открытости – его восприняли бы в лучшем случае как недоразумение, глупую шутку. И с какой бы силой такие порядки ни впихивались в наше бытие,они немедленно отторгались бы как инородное тело. Не только аппаратом и министерствами, но и предприятиями, рабочими, колхозниками, интеллигенцией.

История знает немало примеров печальной участи реформаторов, вздумавших сажать экзотическое растение в неподготовленную почву. В Древнем Китае их разрывали на части, в средневековой Европе предавали огню. Всякое случалось и в наши времена. Попытка шаха в 70-х годах ХХ столетия вестернизировать Иран закончилась его позорным изгнанием и возвращением иранцев к духовным ценностям, выработанным основателем ислама еще в VII столетии. Правда, на память приходят сравнительно успешные преобразования Петра I. Но царь не трогал основ духовной веры и вводил экономические и социальные идеи и институты, выглядевшие более прогрессивно, чем ранее существовавшие на русской земле. И даже при всем этом смерть Петра многие встретили с облегчением, да и Россия не преобразилась полностью, остановилась на полпути к Европе.

Перед Горбачевым стояла гораздо более сложная задача. Ведь, по сути, речь шла об отказе от идеологии, весьма привлекательной для широких слоев населения, малоимущих, обделенных и обозленных. И о возвращении к старой, трижды проклятой идеологии, которая провозглашает нормальным деление людей на богатых и бедных, работу одних на других. Готовы ли были к подобному виражу низы? Скорее наоборот, они, возмущенные привилегиями и роскошной (по советским нормам) жизнью власть предержащих, жаждали противоположного развития событий, перераспределения благ, нового витка уравниловки.

Глашатаи перестройки, кстати, и сами не помышляли о введении рыночной экономики, не имели в виду перекраивать систему до основания. Они считали, что строй в принципе хорош и перспективен, поэтому достаточно устранить возникшие по субъективным причинам деформации, и все пойдет, как по маслу.

Таким образом, наше общество не было нацелено на кардинальную смену ориентиров. Низы не повернули бы, даже если бы их попытались вынудить к этому, а верхи на том этапе и не собирались этого делать. Они принялись за перелицовку фасадов, но вскоре, увы, убедились, что приказы свыше не дают эффекта. Аппарат команды гасил и искажал, народ же оставался в летаргическом сне. Только тогда лидеры решили несколько демократизировать общество и тем самым расшевелить массы, мобилизовать их потенциал и снизу устранить застойный аппарат, разрушить обветшалые структуры.

Демократизацияпрорвала плотину на пути к переосмыслению идеологических основ. Но новые истины рождались в муках. Их нельзя было избежать. Более того, дальнейшее ухудшение экономического положения, этнические столкновения, грандиозные аварии (типа чернобыльской), низвержение недавно непререкаемых авторитетов – все это тоже позволяло обществу дозревать до осознания краха прежней модели развития. Ведь лишь на пятом году перестройки, после того как экономика, выскользнувшая из железных когтей административно-командной системы, стала разваливаться, многие поняли: полумерами тут не отделаешься. Да и тогда миллионы нуждающихся, десятилетия тщетно ожидавших обещанного рая, не желали спокойно воспринимать легализацию преуспевающих предпринимателей. А руководители КПСС и тем более аппарат так и не соглашались сойти с пути, по которому они упорно, но безуспешно вели народ более 70 лет.

Короче говоря, вряд ли болезненный процесс расставания с теоретически очень красивой, гуманной идеологией, в которую столь глубоко и прочно поверил наш народ, мог развиваться по-иному. «Тигровый» вариант сильного лидера не сработал бы в 1985 году, не позволил вывести нашу страну в число преуспевающих цивилизованных государств.

…ВСоединенных Штатах свои традиции управления – и в политической, и в экономической жизни. Мы с женой начали работу в США в разгар грандиозного скандала. Президент Р.Никсон был обвинен в том, что во время избирательной кампании 1972 года его люди установили подслушивающие устройства в штаб-квартире демократической партии в вашингтонском отеле Уотергейт. Уотергейтский скандал набирал все большие обороты, конгресс приступил к слушаниям на предмет импичмента президенту, чем, в конце концов, вынудил его с позором уйти в досрочную отставку.

Нам поднятая шумиха была в диковинку, выглядела чуть ли не фарсом. Нация готова растерзать главу государства, которого еще менее года назад с триумфом избрала на второй президентский срок, за какие-то микрофоны! В СССР руководители могли не только подслушивать политических оппонентов, но и сажать их в тюрьму. А при Сталине и расстреливать пачками – как оппонентов, так и заодно любого другого гражданина, попавшего под горячую руку.

Воспитанные на совдействительности, мы с пристрастием расспрашивали американцев, ну что они в самом деле так возбудились из-за сущего пустяка?! В одной молодежной компании, где особенно рьяно шельмовали Р.Никсона, я не выдержал и воскликнул: «Как вы смеете так оскорбительно отзываться о руководителе государства!» Шум за столом мгновенно стих, находившиеся в комнате с укоризной смотрели на меня. Наконец, парень-адвокат нарушил тишину и чеканным голосом произнес:

– Мы выбираем лидеров для того, чтобы они защищали закон. А если они вместо этого нарушают закон, то толкают государство и общество к анархии и развалу. Такое допускать и тем более прощать нельзя.

– Но зачем критиковать Р.Никсона в столь грубой форме. Ведь он же президент! - попытался возразить я.

И адвокат, и почти все другие собравшиеся принялись горячо разъяснять, что президент такой же человек, как и остальные, ничуть не лучше. Более того, раз Р.Никсон выбрал стезю публичного политика, он должен быть готов ко всеобщему вниманию к собственной персоне, к строгой оценке своих поступков и слов со стороны общества.

Молодые американцы не лукавили и не преувеличивали, выражая взгляды, которые укоренились в США с первых дней возникновения этого государства. Граждане США исходят из того, что президент должен постоянно отчитываться, «показывать, рассказывать, объяснять, оправдываться». Ни один лидер, включая таких уважаемых, как Дж.Вашингтон, Т.Джефферсон, А.Линкольн, никогда не находился вне критики. Более того, и упомянутые, и другие президенты всегда подвергались «определенной порции законного подозрения».

Президенту могут не нравиться нападки, но ему и в голову не придет зажать критикам рот. Окружающие - и политические противники, и пресса, и общество в целом - просто взбунтуются, восприняв действия президента как подрывающие устои государства.

Американские политические деятели, включая президентов, обычно воспринимают критику как норму. Президент Ф.Рузвельт, например, даже собирал карикатуры и шаржи на себя. В 1970-х годах по телевидению в США с успехом демонстрировалось шоу Дина Мартина «Поджаривание». В нем участвовали знаменитости, которые подшучивали друг над другом. Так вот за право быть «поджаренным», то есть подвергнуться наскокам на шоу, между политиками развернулась настоящая конкуренция. И это, несмотря на тот факт, что «поджаривающие» далеко не всегда проявляли такт.

На шоу звучали и откровенные пошлости, и расистские реплики, и полновесные оскорбления. На подобные нападки, казалось бы, надо обидеться и даже разозлиться, но нет, такого не случалось. Американский политический деятель действует по принципу:

Не важно, что о тебе говорят окружающие, лишь бы они знали, как произносить твое имя».

 

Солидная порция колкостей отпускалась всем американским президентам. При нас особенно донимали шутками Дж.Форда, пользовавшегося репутацией человека не только неуклюжего, но и не очень развитого в интеллектуальном отношении.

– Говорят, – шутил кто-то на шоу Д.Мартина, – что господин Форд должен был вылететь из Вашингтона на самолете ВВС США №1 (официальный самолет президента Соединенных Штатов), но забыл номер лайнера.

–Вы знаете, – вопрошал другой комик, – что у Дж.Форда случился в библиотеке пожар? Сгорели обе его книги, включая альбом, который он раскрашивал.

Линдону Джонсону, еще одному президенту США, приписывают такое высказывание в адрес Форда: «Это человек, который не может делать два дела сразу. Идти и жевать резинку».

Американцы хотят знать все о деятельности и личной жизни президента, даже самые тривиальные вещи: шьет ли он костюмы или покупает их готовыми, не простудился ли глава государства, принимает ли он успокоительные таблетки, какие газеты читает, помогает ли в учебе детям, с кем встречается его дочь, не многовато ли денег тратит на одежду первая леди.

Тем более, интересны публике политические акции главы Белого дома. Если президент что-то скрывает, то долг СМИ ковыряться до тех пор, пока факты не станут достоянием общественности. Поэтому любой человек (не только журналист), если узнает истину о тайных делах властей, должен ею поделиться.

Такой подход американцев – не просто их приверженность нормам демократии, но и традиция, связанная с тем, когда и как возникли Соединенные Штаты. В концеXVIII столетия миром правили короли, которые вместе со своим олигархическим окружением творили политику в условиях строжайшей секретности, держа в полном неведении подданных. Именно против таких порядков восстали отцы-основатели США.

Конечно, в американской жизни тоже многое делалось и делается в тайне. Даже Конституция писалась в тайне от посторонних. Но как только документ был готов, его немедленно представили на всеобщее обозрение, обсуждение, одобрение. И только когда Конституцию ратифицировали во всех штатах, федерация получила путевку в жизнь.

Итак, американский президент вынужден мириться с общественным контролем над своей деятельностью. Но это не единственный ограничитель его власти, есть и другие, прописанные в законах. Конституция США предусмотрела разделение властей на три ветви. Законодательная и судебная действуют абсолютно самостоятельно от исполнительной (президентской). Причем в Конституции многие моменты, касающиеся прерогатив каждой властной ветви, и умышленно, и по иным причинам, не прописаны. В итоге между тремя ветвями идет постоянное перетягивание каната, борьба за власть, за право принимать решения.

Ограничивает возможности президента и то обстоятельство, что власть разделена не только по горизонтали, но и по вертикали. Штаты, округи, города имеют свободу рук по широкому кругу вопросов, влиять на решение которых президент не в состоянии. В то же время есть вопросы, по которым федеральная и местная власти, по воле творцов Конституции, вынуждены сталкиваться.

То есть в основу конституционной системы США положен соревновательный принцип, все борются между собой, одновременно ограничивая власть друг друга и влияя друг на друга. Именно эту цель и преследовали авторы Конституции. Работая над текстом этого основополагающего документа, они, по их собственным словам, и «мысли не допускали» о введении королевской власти за океаном. Они испытывали сильную аллергию на самодержавие.

При всех, однако, ограничениях и противовесах президент обладает колоссальной властью, наверное, самой большой из всех людей, живущих на земле. Ведь Америка – мировой лидер и от ее решений во многом зависят судьбы человечества, его политические, экономические и социальные перспективы. А большинство этих решений в Соединенных Штатах принимает именно президент.

Американский президент действует сразу в нескольких ипостасях: он одновременно глава государства, глава правительства, главнокомандующий, главный дипломат, главный законодатель. Перечисленные обязанности возложены на президента Конституцией. В дополнение к этому от него ожидают выполнения функций руководителя партии, представителя народа, защитника мира, творца процветания и глобального лидера.

Президенту приходится тратить силы и авторитет и на другие дела. В случае крупных нарушений общественного порядка именно он должен выступить в роли главного полицейского и восстановить стабильность. В равной степени на президента ложится бремя главного экономиста, который обязан предотвращать кризисы, бороться с инфляцией и обеспечивать процветание народу. А еще на хозяина Белого дома смотрят как на образец поведения в семье и в быту. Он должен быть примерным семьянином, нежным отцом, ему возбраняется появляться на телеэкранах выпившим и слишком гнать на автомобиле.

И достаточно только по одному из названных параметров дать сбой, как президент из кумира в мгновение ока превращается в мальчика для битья. ВспомнимБ. Клинтона, при котором Америка достигла беспрецедентного процветания и могущества, но который тем не менее едва не подвергся импичменту из-за «проколов» в семейной жизни.

Нелегко приходится и американским законодателям. Американцам часто задают один и тот же вопрос: кому они с меньшей охотой доверили бы ключи от квартиры – конгрессменам, мусорщикам, почтальонам или молочникам? Большинство неизменно называет конгрессменов. Доверие к хозяевам Капитолия подорвано давно – те, кто создают законы, как считается, традиционно являются их главными нарушителями.

Вынуждены держаться в определенных рамках политики на штатном уровне. В этой связи нам интересно было наблюдать за молодым калифорнийским губернатором Эдмондом Джерри Брауном. Джерри (как просил величать себя избранный в 1974 году глава штата) начал свою деятельность с того, что отказался жить в роскошной резиденции, построенной при предыдущем губернаторе Р.Рейгане. Назвав резиденцию дворцом для султанов, Дж.Браун снял скромную квартиру неподалеку от офиса. От лимузина с шофером губернатор тоже отказался и стал ездить на старенькой, недорогой машине, причем за рулем, без шофера.

Увлекался восточными религией и философией, любил поговорить на эти темы. Среди друзей губернатора фигурировали голливудские актеры, поэты, философы леволиберальных и даже радикальных взглядов. Вместе с ними он участвовал в антивоенных демонстрациях, проводил время в местечке Биг Сюр у Тихого океана, обиталище «богемы». В поведении Брауна, уже закоренелого холостяка, очень много было от молодежи, отрицающей американскую действительность.

В Сан-Франциско имелся в те времена жилой дом для неимущих, прозванный в народе «Розовый дворец» (из-за розовой штукатурки). В доме открыто орудовали банды грабителей и вымогателей. Ежедневно в нем совершались тяжкие преступления. Жильцы пребывали в постоянном страхе, боясь нос высунуть за порог. В доме почти никогда не горел свет, мусор не вывозился.

Так вот Браун решил погостить в одной из квартир этого дома. Уже в первый вечер в квартиру постучали и предложили приобрести по сходной цене краденые вещи. Чуть позже на лестничной площадке развернулась драка между забредшими с улицы алкоголиками.

Вернувшись в офис, Джерри Браун всерьез занялся жильем для бедных и немало преуспел в улучшении ситуации. Открыто декларировал Браун свои симпатии к бесправным сельскохозяйственным рабочим-мексиканцам. Даже участвовал в маршах протеста против магнатов, нещадно эксплуатировавших дешевый иммигрантский труд. При Брауне участь этих работяг улучшилась. При нем же расширились права профсоюзов, женщин, сократилась безработица, снизилась инфляция.

Удивлял Джерри Браун и своей независимостью в отношении Вашингтона. В СССР мы привыкли к тому, что если Л.И.Брежнев прибывал на Кубань, в Азербайджан или Молдавию, то местное начальство оказывало ему самый горячий прием. Браун же вообще отказывался встречаться с президентом-республиканцем Дж. Фордом, когда тот наведывался в Калифорнию. Затем главой Белого дома стал демократ Дж. Картер, и, казалось бы, Брауну надо было вести себя повежливее с однопартийцем. Но нет, и Картера губернатор избегал. Лишь однажды повстречался с ним в сан-францисской опере, и то лишь потому, что их усадили в одну ложу.

При таких взаимоотношениях центра и периферии трудно даже вообразить, чтобы президент, как в России, должен был лично ликвидировать потоп, устранять недостатки в жилстроительстве, восстанавливать электроснабжение в Калифорнии или в любом другом штате. Все делается без президента и вообще Вашингтона.

Что же касается протокольных встреч, то для советских представителей Джерри Браун иногда выкраивал время. В 1978 году он принял секретаря ЦК КПСС Б.Н.Пономарева. Пономарев сразу начал по бумажке монотонно зачитывать претензии советского руководства к США по вопросу ограничения гонки ядерных вооружений.

Губернатор немного послушал, а затем перебил гостя:

Я извиняюсь, но Вы обращаетесь не по адресу. Ракетами у нас заведуют в Вашингтоне, там и следует обсуждать военную тематику. А здесь Калифорния, у нас другие заботы и приоритеты. Мы все интересуемся солнечной энергией. Почему бы СССР и Калифорнии не запустить совместно ракету для изучения возможностей использования энергии солнца на благо людей?»

 

Б.Н.Пономарев опешил, что-то невразумительное пробормотал в ответ. Вскоре беседа угасла, гость распрощался с губернатором. А чуть погодя поинтересовался у генконсула – в своем ли уме калифорнийский глава? Пономареву, привыкшему к централизации в государстве, невозможно было поверить, что Калифорния в самом деле могла действовать без прямого указания со стороны федерального начальства.

Однажды Джерри принял приглашение отужинать в резиденции генконсула СССР. Трапеза прошла в теплой, дружеской обстановке. А на утро в генконсульство поступил конверт от губернатора, в котором находились письмо и чек на 50 долларов. Письмо гласило:

«Уважаемый Генеральный консул! Искренне благодарю Вас за чудесный ужин и интересную беседу. Надеюсь на наши новые встречи и сотрудничество.

При этом посылаю чек на 50 долларов за ужин. Мы не смогли решить с Вами каких-то крупных вопросов в интересах СССР, а значит советские налогоплательщики, по моему мнению, не должны нести из-за меня расходов.

Ваш Джерри Браун».

Письмо показалось несколько издевательским, но надо было знать Брауна! Экономить налоги являлось его жизненным кредо! Однажды он устроил прием в честь консульского корпуса. Для нескольких сот гостей власти самого богатого штата приготовили десяток бутылей дешевого вина, несколько ваз с виноградом и миндалем. У каждой из ваз стояла аккуратная табличка с надписями типа: «Пожертвовано компанией…», «В дар от фирмы…». К губернатору никто не мог придраться, что он транжирит бюджетные средства.

Власти в США, вообще, экономят деньги, и не только на гостях, но и на себе. Мэр знаменитого игорным бизнесом города Рено (шт. Невада) ездит по служебным делам исключительно на личном автомобиле. Служебного ему не полагается. Оплачивается из казны лишь бензин. Зарплата мэра тоже скромная, как у среднего преподавателя вуза. Кабинет походит на конторку служащего, и вход в него не только не охраняется, даже постоянного секретаря у мэра нет.

Мэр не жалуется – губернатор всего штата Невада живет на таком же скудном бюджетном пайке. А законодатели штата вообще работают на общественных началах. Среди законодателей преобладают пенсионеры, продавцы, спортивные тренеры, мелкие собственники (хозяин скобяной лавки, торговец спиртными напитками, владелец кинотеатра). Все они (за исключением пенсионеров) продолжают заниматься каждый своим делом, большинство не имеет в законодательном органе офиса и телефона.

Похожая картина – в соседних штатах американского Запада, где привыкли к индивидуальной свободе и опоре человека на собственные силы. В штате Вайоминг, например, губернатор фактически ничем не распоряжается и выполняет чисто церемониальные функции. Законодательное собрание Вайоминга состоит из 40 человек, которые лишь дважды в год собираются на короткий срок.

И там, и в других местах власти не купаются в деньгах и привилегиях. Поэтому мало кто рвется в начальники, борьба за начальственные кресла проходит без угроз, грязных технологий, стрельбы.

Вместе с тем объективности ради надо добавить ложку дегтя в характеристику местных властей в США. Несмотря на отмеченную выше ограниченность их прерогатив и возможностей, политиков штатного и ниже уровней в Америке все-таки критикуют.

Едкие реплики, отпускаемые в адрес президентов, конгрессменов и губернаторов, являются одной из отдушин, через которую улетучиваются отрицательные эмоции. Отсюда – чрезвычайная популярность политической сатиры.

– Что такое государственный деятель? – спрашивает американец приятеля.

– Это – человек, который может разрешить сложнейшие проблемы, которые не существовали бы, если бы не было государственных деятелей.

– А что такое честный политик? – следует еще один вопрос.

– Это – человек, который, будучи подкуплен, остается подкупленным навсегда!

В заключение следует подчеркнуть следующее. Политическая система в США хотя и не лишена недостатков и изъянов, но тем не менее она все же весьма стабильная и эффективная. Уже на протяжении более двух столетий регулярно и в строгом соответствии с установленным порядком проводятся выборы всех уровней, от президента до члена любого городского совета! Американец, живший, скажем, в 1917 или 1937 годах, мог с уверенностью заявить тогда, что выборы очередного президента страны состоятся «во вторник после первого понедельника» ноября 1992, 1996, 2000, 2004, 2008 годов. И не ошибся бы.

Традиции, Конституция и материальное благополучие предопределяют преобладание в политической жизни США центризма, умеренности. Экстремизм, как правый, таки левый, никогда не принимал угрожающих масштабов и, тем более, экстремисты не захватывали власть, как, скажем, национал-социалисты в Германии, большевики в России, милитаристы в Японии, маоисты в Китае.

Демократизм уходит корнями в американскую историю. В Новый Свет отправлялся люд особой закваски: отчаянный, авантюрный, готовый к опасностям и лишениям. Да кто еще мог покинуть обжитые родительские гнезда, привычную обстановку и пуститься вплавь по бесконечному бурному океану в неведомые, полудикие земли? Переселенцы изначально были запрограммированы на тяжкий труд и достижение любой ценой успеха. В тропиках мальчуган вырастал с усвоенной от старших установкой на безмятежное существование, в ожидании упавшего с пальмы кокосового ореха. В России крепостной крестьянин делал ровно столько, сколько требовалось, чтобы не вызвать гнева помещика. Французский землепашец знал, что излишек продукции попадет не ему, а сеньору. В Америке весь продукт доставался труженику-фермеру.

Никто не мог и помечтать, чтобы, как сеньоры в Европе, восседать на земле, ничего не делая и вместе с тем получая дивиденды. Это в Англии, Италии или Испании графы, герцоги и князья из поколения в поколение, веками, предавались неге, эксплуатируя чужой труд. В Новом Свете аристократические титулы потеряли всякий смысл, все были равны друг перед другом и, чтобы выжить и снискать почет, приходилось вкалывать. Не «голубая кровь», а заработанные деньги стали всеобщим мерилом статуса. Чем больше их зарабатываешь, тем ты знатнее. Потеряешь капитал, и вся твоя знатность тут же испарится.

Американский фермер должен был быть не только работягой, но и предпринимателем, игроком, солдатом. Иначе он не выжил бы или безнадежно отстал от других поселенцев в округе. С самого начала американская жизнь отличалась индивидуализмом и духом соперничества.

Отсутствие феодальных градаций сказывалось и на организации производственного процесса. Начальник и подчиненный трудились плечом к плечу, на равных. Эта особенность до сих пор отличает американцев от многих других. Недавно прочел в журнале интервью русской женщины, проживающей в Чехии и работающей на кухне ресторана. «Чехи, – сказала женщина, – хорошие люди, но в ресторане шеф-повар всегда смотрел на нас, своих помощников, сверху вниз, как на людей низшего класса. Все изменилось, когда в ресторан пригласили шеф-повара из США. Тот вел себя с нами как абсолютно равный с равными».

В американских вузах студенты моментально и безошибочно вычисляют, кто из профессоров прошел в свое время европейскую школу жизни. Студент Калифорнийского университета жаловался мне: «Появился новый преподаватель, который настаивает, чтобы его не называли по имени Уильям, а обращались официально, «профессор Шмидт». Он не терпит, когда его перебивают, не выносит возражений. Явно, человек из Европы. Так и оказалось – вырос и учился в Мюнхене».

И американцы по-прежнему нацелены на достижение успеха. Ребенка с ранних лет приучают к правилам игры во взрослом мире и, благодаря совместным усилиям родителей, телевидения и учителей, молодой человек, вступающий в самостоятельную жизнь, прекрасно вооружен знаниями по части достижения успеха. А если учесть, что многие американцы еще в подростковом возрасте проходят трудовую школу, работая в каникулярное время официантами, грузчиками, служащими бензозаправочных станций, то их познания не ограничиваются теорией.

Главное, что усвоено юношей или девушкой, это всемогущество денег. Деньги в их глазах мерило таланта, трудолюбия, успеха, наконец, добропорядочности человека. Американец уверен в том, что хороший парень не может быть неудачником и, если кто-то не разбогател, то он не просто лентяй и глупец, но и вообще скверный тип. Одним словом, действует принцип: «Если ты такой умный, то почему такой бедный».

В одной из американских школ провели исследование. Учащимся был показан фильм, в котором представители различных профессий рассказывали о своей работе. Самое сильное впечатление на детей произвел маклер недвижимого имущества. Он не мог сказать о маклерской профессии ничего вразумительного, но зато продемонстрировал накопленные им материальные ценности и похвастался высокими доходами. Меньше всех ребятам понравился известный скульптор, который с энтузиазмом говорил о важности искусства и показал великолепные образцы зодческого мастерства.

Для юношей и девушек, которые покинули школьные пенаты, книжные издательства выпускают всевозможные пособия, рассказывавшие об оптимальных путях достижения успеха. Начинаются они всегда с призыва к читателю убедить себя в том, что: 1) проявлять алчность нормально; 2) манипулировать людьми похвально; 3) иметь карьеристские устремления естественно. А главное, молодому человеку предлагается усвоить простую истину: быть богатым гораздо лучше, чем бедным.

Не слушайте болтунов, увещевают советчики, утверждающих, что успех не всегда приносит счастье. Оно может статься и так, но тот, кто несчастлив в успехе, тем более не может быть счастливым, не добившись успеха. Что касается этической стороны дела, то подчеркивается: большое число бесчестных, двуличных, жестоких людей становится богачами.

Для того чтобы преуспеть, психологи предлагают делать вид, что играешь в соответствии с правилами, установленными другими, подспудно играя по своим собственным. Следует выглядеть лояльным к коллегам, вовсю льстить боссу, ибо «грамм лицемерия стоит килограмма амбиций».

Мечтающим об успехе предлагаются две линии самоутверждения в коллективе: или изображать из себя «льва», смело брать на себя инициативу, безотлагательно принимать решения, открыто высказывать мнение по спорным проблемам, или же действовать «по лисьи», исподтишка, в кулуарах, внешне оставаясь на заднем плане. «Львы», однако, выбиваются в люди чаще. Рассказывают историю о клерке, который в один прекрасный день решил подписывать все документы сам, не испрашивая визы начальников. Как ни странно, сослуживцы быстро привыкли к самоуправству и стали носить дерзкому клерку на подпись всё более важные бумаги. В конце концов, о нем заговорили в верхах компании как о перспективном работнике, «лев» начал расти по службе.

Новичку напоминают о необходимости все время двигаться вперед, не останавливаясь ни на секунду: борьба за успех сродни езде на велосипеде, стоит лишь на миг остановиться, как равновесие будет потеряно.

Предлагается не только быть энергичным, но и выглядеть таковым. Ходить быстро и решительно, голову держать высоко, живот втянутым. Сидеть на маленьком и простеньком стуле, чтобы не теряться на его фоне, а наоборот, выделяться. Говорить, приблизившись лицом к собеседнику, ноги класть на стол (это подчеркивает уверенность человека в своих силах). Писать плохим почерком, который на более длительный срок задерживает внимание читающего.

Немаловажно как можно раньше прибывать в офис. Некоторые из предпринимателей умудряются появляться там на три-четыре часа раньше срока, ради этого даже спят в прихожей, чтобы не тревожить сон домочадцев. Соревнование, кто раньше окажется на службе, принимает подчас неприятный оборот.

Рассказывали о вице-президенте фирмы, который взял в привычку начинать трудовой день в шесть утра вместо девяти. Об этом прослышал президент и, опасаясь подсидки, стал заступать на службу к шести утра. Пришла пора тревожиться страдающему бессонницей вице-президенту.
Он подумал, что шеф следит за ним, и увеличил рабочий день еще на час. Президент ответил выходом в 4.30 утра. Вскоре уже все начальство фирмы вкалывало с 4.30, а затем и с 4.00. Заупрямился только технический персонал– секретарши, телефонистки, машинистки, уборщицы. Без них же дело не шло. Разгорелся скандал, потом другой, и в конце концов больше никто не думал о делах, люди увлеклись склоками. Президент спохватился
и издал приказ, строго запрещавший сотрудникам являться на работу ранее 9.00.

Справочники учат охотников за состоянием многим тысячам других приемов: не говори отрицательными предложениями, только утвердительными; выступая, не размахивай руками, молчи, когда не уверен, что твою точку зрения правильно поймут.

Очевидно, что многие из упомянутых постулатов с успехом применяются нынешними российскими бизнесменами. Хотя они вряд ли знакомятся с американской литературой. Рыночная экономика сама диктует нормы поведения. Кроме того, если практики все-таки мало, кто-то интересуется и теорией, но к его услугам масса отечественных опусов.