(Университет Бремена, 9—12 декабря 2015 г.)

Международная конференция «Изображая власть: фотография в социалистических обществах» (Университет Бремена, 9—12 декабря 2015 г.)

Круглый стол «Изображая новые поколения: дети и молодежь в социалистической фотографии»  (Университет Бремена, 5 февраля 2016 г.)

Одно за другим в Бремене прошли два научных мероприятия, посвященных фотографии социалистических стран. Такое повышенное внимание к этой теме обус­лов­лено как интересом со стороны организаторов — фотография составляет принципи­альную, и пока мало исследованную, часть исторического архива, принадлежащего бременскому Институту Восточной Европы, так и богатым предложением — программа круглого стола была сформирована по итогам представленных на конференцию заявок. Вопрос о специфике «социалистической фотографии», равно как о правомерности такого определения, обсуждался на широком историческом ма­териале — от сюжетов советской визуальной культуры до примеров из Албании и Анго­лы — и в широком научном контексте: среди участников были представители самых разных дисциплин, от историков и антропологов до социологов и литературоведов. Именно междисциплинарный подход позволил составить целостное представление о проблематике, связанной с изучением столь трудноуловимого, требующего множества оговорок объекта, как фотография, и об исследовательских задачах, которые можно решить с помощью анализа визуальных источников.

Конференция «Изображая власть: фотография в социалистических обществах» открылась 9 декабря дискуссией с чешским фотографом Даной Киндровой: по замыслу устроителей, живой рассказ от первого лица должен был разнообразить академическую строгость трех следующих дней. Киндрова, уже сорок лет снимающая в Чехословакии и России, рассказала о том, как развивался ее интерес к фотографии в период нормализации, как пражские фотографы документировали вывод советских войск из Чехословакии, и прояснила обстоятельства создания заинтересовавших публику снимков. Гостям представилась возможность обсудить один из наиболее острых вопросов, стоящих перед исследователями повседневности в странах социалистического блока: вопрос о степени вовлеченности и характере отношений между личностью и образом власти, созданным пропагандой.

Первое заседание конференции состоялось 10 декабря и было посвящено вопросам изображения социалистической повседневности в вернакулярной, медийной и художественной фотографии. Мария Алина Азавей (Карлов университет, Прага) в докладе «Запрещенные изображения: свидетельство и воспоминание о “реальности” социализма в румынской фотографии» продемонстрировала, как различия в документальной образности репортажа, домашней съемки и творчест­ва нонконформистов соотносились с политическими реалиями Румынии 1970—1990-х годов. Докладчица прокомментировала  современное состояние «визуальной историографии» позднего социализма и сопоставила фотографии из семейных альбомов, работы художника Иона Григореску и фотожурналиста Андрея Панделе, чтобы показать все богатство источников, определяющих визуальный образ эпохи.

Тему специфического отношения социалистической системы к присущей фотографии документальности продолжила Кристина Куэвас-Вольф(Университет Южной Калифорнии, Лос-Анджелес) докладом «Противоречивое изображение повседневного социализма в Венгрии». На материале двух официальных фотоальбомов, выпущенных в 1956 и 1970 годы, исследовательница рассказала о неписаных правилах и конвенциях визуального языка и об условиях работы фотографов в Венгрии.

Завершил панель совместный доклад Жиля де Рапе и Анук Дюран (Университет Экс-Марсель) «Интимность и локальность: символ власти на фотографиях социалистической Албании». Дуэт антропологов предложил  видеть в государственных памятниках, присутствующих на фоне семейных фотопортретов, символ вторжения публичного пространства в приватное, а позу и композицию снимков считать отражением властных отношений. Как полагают авторы, необходимость мотивировки, выбор значимого фона, который является неотъемлемой частью любительской съемки, позволяют публичному, общественному проникнуть в сферу интимного с позволения самого объекта властных отношений.

Если в докладах первой панели конференции были продемонстрированы различные способы систематизации и интерпретации образов, популярных в фотографии социалистических стран, три выступления, которыми завершился день, показали, как можно исследовать нечто более эфемерное, саму визуальную риторику власти. Каталин Богнар (Венгерский национальный музей, Будапешт) представила доклад «Фотографии, не допущенные в газету (Венгрия, 1947—1991)», посвященный практикам фоторедактирования в венгерской прессе. Сопоставление снимков, опубликованных в центральных газетах, и их негативов, хранящихся в отделе фотографии Венгерского национального музея, позволяет увидеть не только процесс отбора снимков для публикации, но и случаи монтажа для достижения необходимого пропагандистского эффекта. Однако участники конференции согласились, что в большинстве случаев манипуляции со снимком можно объяснить необходимостью газетной верстки, но отнюдь не действием цензуры.

Штефан Гут (Бернский университет) в докладе «Фотографируя коммунизм ядерной державы» проанализировал способы визуальной репрезентации советской био- и технополитической стратегии на примере Шевченко (ныне — Актау), промышленного города в казахстанской пустыне. От профессиональных газетных репортажей, незамысловато сополагающих образы народной казахской культуры и впечатляющие виды современных промышленных комплексов, докладчик перешел к более сложным нарративам: от альбомов, посвященных покорителям пустыни и инкорпорирующих такие практики работы над собой, как дневниковые записи и любительские снимки, до нонконформистского «партизанского слайд-шоу», состоящего из фотоподборки и голоса рассказчика.

Разговор о взаимоотношении официального языка фотографии и маргинальной практики продолжила Дарья Зайцева (Санкт-Петербург) докладом «Репортаж “в стол”: нормативная и маргинальная стратегии развития документальной фотографии в СССР (на примере творчества Валерия Щеколдина)». Метод «соцкретинизма», как назвала его докладчица, одного из крупнейших фотодокументалистов позднесоветского и перестроечного периода, был проанализирован в контексте нормативной поэтики советской документальной фотографии, тех установок, которые давались советским любителям. Практики «партизанского слайд-шоу» из Актау и советского «репортажа “в стол”» тем не менее были принципиально различны: если первую можно назвать изначально нонконформистской, то вторая предполагала постепенную маргинализацию при усвоении нормативных установок. Обсуждение индивидуальных творческих стратегий вернуло участников конференции к теме институциональных особенностей фотографии соцстран и статуса фотолюбителя как основного объекта власти и инициатора глубоких перемен.

Первый день завершился экскурсией в знаменитый архив Центра изучения Восточной Европы при Университете Бремена. Участники конференции смогли увидеть как оригиналы из обширной коллекции известного чешского фотографа Ивана Кинцля[1], так и редкие и малоизвестные снимки диссидентского движения в России и Польше.

Второй день конференции открыло обсуждение персонифицированного образа власти. Сюзанна Шаттенберг (Исследовательский центр Восточной Европы при Бременском университете) в докладе «Изображая генерального секретаря: Л.И. Брежнев и его фотограф», отметив, что важность фотографии для историка возрастает в связи со скупостью доступных биографических документов, задалась целью представить единый корпус образов вождя. При сопоставлении снимков, предназначенных для распространения в социалистических и капиталистических странах, вложенное в них незамысловатое послание становится очевидным: если накануне визита в Париж в 1971 году французские СМИ тиражируют снимки Брежнева, сделанные на яхте во время отдыха в Крыму и демонстрирующие буржуазную очаровательность и благосостояние генсека, то к визиту на Кубу в следующем году подбирается снимок с парада Победы на Красной площади, призванный уверить Кастро в боевом настрое советского лидера. Исследовательнице представляется уникальным то, что на визуальную технологию культа накладывается любовь самого лидера, мечтавшего о карьере актера, к позированию: портрет молодого Брежнева в образе Сталина и серия Владимира Мусаэльяна, изображающая жовиального Брежнева, показывают, насколько серьезно сам вождь относился к конструированию своего имиджа.

Тому, как решения об изменении политического дискурса социализма влияли на визуальность, был посвящен доклад Якуба Шумского (Институт истории ПАН, Варшава) «Похож на нас. Новый политический стиль в Польше 1970-х годов в фото­графиях». Докладчик соотнес медийный образ польского лидера Эдварда Герека с его политической риторикой и подробно разобрал снимок фотокорреспондента Богдана Лопенского «Ускоримся, граждане». Снимок завоевал первое место на национальном фотографическом конкурсе, но печатать его не хотели. Для того чтобы преодолеть ригидность системы, потребовалось решение на высшем уровне и, как уверял автор, одобрение самого лидера. Так характерная для послевоенного репортажа ирония и амбивалентность превратились в стилистический маркер нового политического курса.

Если в докладе Шумского внимание было сосредоточено на регулировании внутренней визуальной политики, доклад Тани Циммерман (Университет Лейпци­га) «Югославский лидер Иосип Броз Тито в пресс-фотографии 1940—1980-х годов» был посвящен тому, как конструировался образ современного социалистического лидера в западных медиа. Согласно наблюдениям докладчицы, медийный его образ можно считать результатом наслоения различных программ: так, противоречивость имиджа Тито на визуальном уровне (исследовательница рассматривает репортажи журнала «Life») обусловлена тем, что на «либеральный» образ проецировалось представление фоторепортеров о диктаторе-социалисте. Снимки, богатые отсылками к каноническим образам Сталина и Муссолини, в свою очередь, вновь приобретали легкий флер буржуазности в журнале, где они соседствовали с рекламной полосой. В ходе обсуждения докладчица поделилась мнением, что собственно «социалистический» компонент этих фотографий можно интерпретировать как «формулу пафоса», по Аби Варбургу.

Завершил секцию доклад Надин Сигерт (Университет Байройта) «Властные образы: к политической иконографии социалистических Анголы и Мозамбика», посвященный репрезентации власти в двух обретших независимость португальских колониях. Докладчица рассказала о своей работе по составлению словаря революционной иконографии африканского социализма и показала, какие визу­альные приемы использовались для утверждения легитимности власти первыми президентами этих двух стран, Агостинью Нето и Машелом Саморой. Краткий экскурс в историю этого визуального языка неожиданным образом расширил привычную географию социалистической визуальной культуры.

Следующая панель была посвящена стратегиям и вопросам взаимодействия различных социальных агентов, формирующих фотографический ландшафт в социалистических сообществах. В четырех докладах и последовавшей за ними дискуссии выразился важный промежуточный итог всей конференции: как отметили участники, разговор о цензуре в связи с фотографией социализма, как правило, оказывается дезориентирующим. Случаев, когда можно было бы с уверенностью сказать, что отбор и ретушь изображения идеологически, а не профессионально мотивированы, довольно мало. Практика цензуры была опосредована нормативным дискурсом, состояла не из запретов, а из предписаний, и потому добиться наилучшего результата исследователь мог бы не изучая непосредственно факты отказа в публикации, но выявляя ограничения и возможности, заложенные в самом визуальном языке.

Эстер Кисс (Центр современной истории, Потсдам) в докладе «Венгрия в образах / образ Венгрии: социалистическая пропаганда в стране и мире как результат сотрудничества» проанализировала идеологический посыл выставочного проекта «Венгрия сегодня». Привлекательный имидж государства, представленный на выставке 1975 года, стал итогом совместной работы трех социалистических институций — Венгерской ассоциации фотохудожников, Музея рабочего движения и Института культурных связей. Что касается фотографов, подчеркнула Кисс, их вовсе не следовало считать сознательными участниками пропагандистского проекта: многие серии были отобраны к показу, а не заказаны специально, а характерная для фотографии открытость различным трактовкам преодолевалась за счет строгой аранжировки экспозиции. Так, более корректно было бы считать официальный визуальный язык не продуктом цензуры, но результатом сотрудничества и активной созидательной деятельности различных инстанций.

Ивонн Робель (Исследовательский центр современной истории, Гамбург) в до­кла­де «Изображая власть пространства? Визуальное конструирование “глобальности” в ГДР в 1950-е годы» поделилась промежуточными итогами проекта, посвя­щенного гуманитарной географии, пространственным метафорам и моделированию территориальной идентичности городских культур Гамбурга и Лейпцига. Для конференции исследовательница выбрала локальный сюжет, посвященный мотиву «глобального города» в массовой визуальной культуре Лейпцига. Образы глобуса и современного автомобиля на обложках телепрограмм отразили дуализм политической риторики: на первом снимке девушка жонглировала двумя глобусами, символизирующими, с одной стороны, космополитичный характер города, а с другой — расщепленность мира; вторая обложка изображала девушку в салоне автомобиля, оснащенном телефоном — шикарное изобретение, кроме того, принадлежавшее Западу (мобильные сети появились в ФРГ в конце 1950-х годов), подчеркивало современность и мобильность жизни.

Тему политических барьеров и их преодоления в культуре продолжила Ева Плюхаржова-Грижьен (Берлинский университет имени Гумбольдта), выступившая с докладом «Проблема распространения фотографии по обе стороны железного занавеса. Анна Фарова и Даниэла Мразкова: чешские фотокритики, кураторы и редакторы». Докладчица предложила видеть в Чехословакии ключевое звено, обеспечивавшее связь западной и советской фотографии. Анна Фарова, автор одной из первых монографий об Анри Картье-Брессоне, и Даниэла Мразкова, реформировавшая «Revue fotografie», влиятельный журнал о фотографии в странах коммунистического блока, стали важными агентами фотокультуры. Благодаря возможности действовать по обе стороны железного занавеса, они сумели обеспечить достаточно свободную циркуляцию фотографического знания и утолить неиссякавший интерес капиталистических и социалистических фотографов друг к другу.

Иначе раскрыла тему обмена и проницаемости культурных и политических границ Анетта Фовинкель (Центр современной истории, Потсдам) в докладе «Помеха фотографии. Фотографы “Stern” Томас Хепкер и Харальд Шмидт в ГДР». Она сравнила западную общественную реакцию на снимки из «края уныния» с тем недовольством, которое вызывали у органов правопорядка оба автора. Как оказалось, фотографии довольно лояльного Хепкера отразили куда более безрадостную картину и оказались куда более компрометирующими, нежели снимки Шмидта, имевшего, по выражению исследовательницы, «анархистские наклонности» и все время «лезшего на рожон» ради несанкционированных, не согласованных заранее кадров. Фотографы «Stern» не были стеснены цензурой и свободно переправляли снимки в Гамбург, однако их деятельность строго контролировалась. Докладчица рассмотрела архивные дела Штази, заведенные на обоих героев, чтобы определить, какие действия не соответствовали неписаному кодексу поведения репортера. Доклад эффектно завершился наблюдением: едва ли не единственное, что объединяет оба секретных архива, — снимки, на которых Хепкер и Шмидт запечатлены за исполнением служебных обязанностей — с камерой, поднесенной к лицу. Очевидно, для Штази фотография сама по себе была нарушением правопорядка и досадной помехой охране государственной безопасности.

В третий, заключительный день работы конференции состоялась единственная панель, которая была посвящена оспариванию власти и отражению протеста в фотографии. В центре обсуждения были вопросы о роли фотографа в освещении протеста, самовосприятии фотографа по отношению к зафиксированным событиям, о понятии «постановочная фотография».

Мартина Винклер (Университет Бремена) в докладе «Изображая власть: снимки вторжения в Прагу 1968 года» отметила, что, хотя фотографии, сделанные во время Пражской весны, известны и многочисленны, до сих пор не су­ще­ствует исследования, посвященного визуальной репрезентации этого собы­тия. Доклад­чица предложила сделать те визуальные материалы, которые раньше использовались лишь для иллюстрирования, самоценным объектом исследования. Так, например, ее внимание привлекло то, что в корпусе снимков, посвященных Пражской весне, отсутствуют изображения самих фотографов — в ходе иниции­рованной исследовательницей дискуссии участники предложили объяснять это неже­ланием фотосообщества давать правоохранителям лишнее свидетельство о тех, кто снимал протест. Это позволяет предположить, что пражские фотогра­фы чувствовали себя скорее участниками событий, нежели беспристрастными наблю­дателями.

Тему фотографирования протеста продолжил доклад Изотты Погги(Исследовательский институт Гетти, Лос-Анджелес) «Будапешт 1956: фотография революции между политикой и искусством». Вопросы о том, какую роль играет фотограф в протестных событиях и как со временем меняется смысл документальных снимков, были рассмотрены на материале знаменитых венгерских фоторепортажей Джона Садовы. В центре внимания докладчицы оказались различные нарративы, определяющие то, как прочитывается послание, заложенное в снимках, — от подписей в «Life» до государственных отчетов о венгерских событиях, от романа Эрвина Холлоша до «Маленького солдата» Жана-Люка Годара.

Иначе раскрыла тему функционирования документальной фотографии в различных контекстах Ульрике Хун (Исследовательский центр Восточной Европы при Бременском университете) «Репортажная фотография при Сталине? Возможности и ограничения полевых этнографических исследований в позднесталинской России». Отправной точкой рассуждений и основным источником анализа выступил фотоальбом из этнографической экспедиции 1952 года в Воронежскую область. Докладчица предложила считать, что репортажная фотография, не востребованная сталинским режимом, могла в тот период существовать и развиваться под маской этнографической фотографии.

В ходе заключительной дискуссии участники отметили продуктивность обсуждения проблем анализа фотографии в широком географическом и тематическом контексте и выразили намерение опубликовать материалы конференции в виде сборника статей или специального журнального выпуска.

Круглый стол «Изображая новые поколения: дети и молодежь в социалистической фотографии», состоявшийся 5 февраля 2016 года, во многом продолжал ключевые темы предшествующей ему конференции и был посвящен представлению детства в фотографии и функции фотографии в детских книгах.

Открывал круглый стол доклад фотографа и куратора Аны Адамович (Белград), чей интерес к социалистической фотографии связан с ее личной фото- и выставочной практикой. Ее доклад «Пламенный привет: изображение молодежи в социалистической Югославии»[2] был основан на материалах из архива Музея истории Югославии в Белграде, где хранятся фотоальбомы, полученные Тито в качестве подарков от жителей страны. Эти альбомы, созданные детсадовскими группами и школьными классами,  и стали объектом анализа, целью которого было понять, в каком качестве люди хотели предъявить себя руководству страны в лице Тито. Докладчица отметила, что типичное представление о социалистическом изображении детей — дети в пионерских галстуках и в почетном карауле, но таких фотографий в рассматриваемом архиве относительно немного: видимо, ни у кого не было необходимости показывать Тито пионеров — их существование было настолько очевидным, что не нуждалось в фотографировании.

Сергей Ушакин (Университет Принстона) представил фрагмент своего текущего исследования, посвященного советской визуальной культуре. Его доклад «Вступая в политическое: дети, Ленин и фотомонтаж» был посвящен анализу того, как абстрактный язык авангарда превращался в конкретный язык советской пропаганды — от работ Родченко до дизайна октябрьской звездочки. На примере книги Ильи Лина «Ленин и дети», несколько раз переизданной в 1920-е годы с разны­ми иллюстрациями, была показана популярность фотомонтажа как иллюстративного средства и его основные формальные особенности — например, ярко выраженный «геометрический» характер, предполагающий, что элементы изображения образуют геометрические фигуры.

Молодежной культуре в Советском Союзе был посвящен доклад Юлиане Фюрст(Университет Бристоля) «Власть цветов в фотографии, или Как советские хиппи победили советскую систему (по меньшей мере в своем изображении)». Саморепрезентация молодежной субкультуры, известной как «система», в фотографиях 1960—1980-х годов была проанализирована в широком визуальном контексте — от официальной советской фотографии до западной контркультуры. 

Доклад Аньи Типпнер (Университет Гамбурга) «“Детство 45—53…” Людмилы Улицкой: воспоминания поколения о послевоенном советском детстве» был посвя­щен взаимодействию текста и изображения в романе писательницы. Докладчица предложила считать фотографии, включенные в книгу, не просто иллюстрациями, а самостоятельным рассказом, и попыталась раскрыть скрытые противоречия между текстуальным и визуальным нарративами.

Завершился круглый стол двумя докладами, посвященными журнальной фото­графии в Чехословакии. Яна Тепла (Карлов университет, Прага) в докладе «Моло­дежь в фотографиях чехословацкой прессы 1959—1989» представила результаты количественного анализа снимков из журнала «Mladý svět» («Мир молодежи»). Более раннему периоду было посвящено выступление Мартины Винклер (Университет Бремена) «Создавая социалистическое детство: визуальный дискурс в Чехословакии, 1950-е годы», затронувшее вопрос о том, в какой мере сложившийся еще в XIX веке образ идеального ребенка был представлен в чехословацкой прессе раннесоциалистического времени.

Следующая конференция, посвященная фотографии как биографическому источнику, состоится в Бремене в сентябре 2016 года.

Дарья Зайцева,

Ольга Свешникова