ИНТЕЛРОС > №140, 2016 > Кто виноват?.. или Н.С. Лесков и остзейский суд Татьяна Шор
|
Tatjana Shor. Who is Guilty?... or Nikolay Leskov and Court of Baltic Provinces
Татьяна Шор (архивариус Эстонского национального архива, Тарту, PhD) Tatjana.Shor@ra.ee. УДК: 882(092) Аннотация: В статье рассматриваются неизвестные тексты Н.С. Лескова, обнаруженные в Эстонском национальном архиве в фондах Эстляндского губернского правления и местных судебных учреждений 1870—1880-х годов. Поводом для судебного разбирательства послужил конфликт Лескова и его спутника в июле 1870 года с тремя ревельскими немцами и квартальным надзирателем в Ревеле. Первоначальный объяснительный текст Лескова вместе с последующими автографами и реакцией на них в Ревеле и в Петербурге дают основание верифицировать его гипотезу «подмен виновных» как код, получивший литературную трансформацию как в творчестве самого Лескова, так и в биографическом труде его сына А.Н. Лескова. Ключевые слова: Н.С. Лесков, Ревель, Эстляндское губернское правление, оберландгерихт, комиссариус-фисци, Правительствующий сенат
Tatjana Shor (archivist of the Estonian National Archives, Tartu; PhD) Tatjana.Shor@ra.ee. UDC: 882(092) Abstract: Tatjana Shor examines the previously unknown texts of the Russian writer N.S. Leskov, discovered in the Estonian National Archives in the funds of Provincial Board of Estland and local judicial institutions 1870—1880. The conflict between Nikolay Leskov and his companion on the one side and three citizens of Revel and a local quarter supervisor on the other arose in salon Ekaterinental in July 1870 and gave cause to judicial proceedings. The initial explanatory text of Leskov together with the subsequent autographs and reaction to them in Revel and in St. Petersburg give grounds for verifying of Leskov’s major hypothesis — “the substitution of the guilty” — as a code which later on was to find its literary transformations both in Leskov’s writings, and biographic work of his son — A.N. Leskov. Key words: Nikolai Leskov, Reval, Provincial Board of Estland, the Supreme District Court of Estland (Estländische Oberlandgericht), Commissarius fisci, Ruling Senate of the Russian Empire
На тихеньких Бог нанесет, а резвенький сам набежит. Пословица Лесков Н.С. Эпиграф к роману «Некуда»
В феврале этого года исполнилось 185 лет со дня рождения Н.С. Лескова, прожившего непростую жизнь в эпоху глобальных реформ в Российской империи второй половины XIX века. Были годы, когда в СССР им не интересовались, а вот в русском зарубежье, и в частности в Эстонии, о нем никогда не забывали[1]. Сюжет «Лесков и Эстония/Эстляндия» из-за частых посещений писателем различных мест этого края — Ревеля (Таллинна), Везенберга (Раквере), Гапсаля (Хаапсалу), Меррекюля, острова Эзель (Сааремаа) — не раз становился объектом исследования, как в произведениях самого Лескова, публицистически или художественно обыгрывавшего исторические, национальные и социальные особенности этого уголка Прибалтики, так и в литературоведческих и биографических работах, посвященных самому писателю[2]. Особый интерес в рамках этого сюжета представляет судебный процесс над Лесковым в Эстляндии. Причиной его послужил незначительный на первый взгляд инцидент в Ревеле в салоне Екатериненталя (ныне — Кадриорг) — конфликт 23 июля 1870 года между Н.С. Лесковым и чиновником Эстляндского губернского правления кандидатом прав А.И. Добровым[3], с одной стороны, и студентом Дерптского университета К. Винклером[4], чиновником местной казенной палаты А. Мейером[5], учеником последнего класса Ревельской гимназии В. Геппенером[6] и квартальным надзирателем А. Градецким[7] — с другой. Сам Лесков в газетном очерке «Законные вреды» так излагал эту историю: «Некто кандидат права Добров, рекомендованный губернатору Галкину ректором московского университета [С.И.] Баршевым, прибил при мне исключенного за демонстрацию студента Винклера, канцелярского писаря Мейера и гимназиста Гепнера, которые, пивши вино в ревельском купальном курзале, вели задорные оскорбительные для чести русских речи. Именно, говоря по поводу романа “Дым”, они сказали, что “в России все должно разлететься, как дым”, а потом, заспорив с Добровым, что “у русских нет чести”» [Лесков 1872]. Его сын А.Н. Лесков намного более красочно описал этот эпизод: «В древней русской Колывани, в немецком парке Екатериненталь, была нанята прекрасная дача, и “святое семейство” зажило со всеми удобствами. <...> Как-то вечерком Лесков заходит в курортный “Салон” пробежать последние газеты. Признав в нем русского, трое хорошо подогретых пивом барончиков и бюргерят с места начинают травить неугодного им посетителя, заключая свои выклики “тотальными” выводами, что вся Россия скоро разлетится, как дым, “wie Rauch”. На просьбу прекратить провокацию забияки, учтя превосходство сил, предпринимают заведомо обреченное на успех наступление. Писатель был горяч во всем и, упредив “агрессоров”, впечатляюще остужает их пыл тяжелым курзальным стулом. Утром к нам жалуют два почтенных барона в наглухо застегнутых сюртуках, цилиндрах и корпоративных ленточках. Лескова не было дома: он отправился к ревельскому губернатору М.Н. Галкину-Враскому, с которым был лично знаком, рассказать об отражении им произведенного на него нападения и дальнейшем развитии события. Парламентеры, крайне неохотно, почти брезгливо, перейдя с нашей Пашей на русский язык, долго и невразумительно изъясняли ей, что им крайне необходимо говорить “zu sprechen с господин Лескофф, mit Herrn Leskoff, по ошень важний дель…” <...> Дуэли не вышло, но вместо нее оскорб- Шаг за шагом докатилось это “дело” до самого Правительственного сената. <...> На третьем году своей давности дело закончилось какими-то пустяками, вроде небольшого штрафа, но свою долю нервной трепки стоило» [Лесков А. 1984: 324—326]. Эта версия событий, в которой в качестве виновников драки выставлялись эстляндские немцы, воспроизведена в упомянутых статьях С.Г. Исакова и А. Меймре. Дело слушалось в Сенате, поскольку, узнав о постановлении Эстляндского оберландгерихта о предании его суду, Лесков принес в Сенат жалобу на оберландгерихт, предъявивший ему — российскому подданному — документы на негосударственном немецком языке. Изучавшая в Российском государственном историческом архиве сенатское судебное дело Н.Ю. Данилова отмечает, что в нем имеется не только жалоба Лескова, но и объяснения, представленные Сенату Эстляндским оберландгерихтом[9]. Из них явствует, что эстляндский суд считал виновным во всем случившемся Лескова и его спутника. Исследовательница приводит формулировки оберландгерихта, что именно они «напали на гг. Мейера, Геппенера и Винклера» и «оскорбили их словом и действием при отсутствии всякого данного с их стороны повода», кроме того, частный надзиратель Храдецкий подал рапорт в Эстляндское губернское правление о том, что в ту же ночь Лесков «оскорбил его самым грубым образом словами и действием при исполнении им обязанностей службы». Лескову также ставили в вину «мнимый донос» — жалобу в Эстляндское губернское правление о том, что три немца «с неуважением оскорбительными словами отзывались о государе императоре». Данилова констатирует: «Очевидно, обвинения против Лескова не были совершенно беспочвенными» [Данилова 2010: 75—76]. Недавно были опубликованы документы заседания 2-го отделения 5-го департамента Сената 1 декабря 1872 года по жалобе Лескова (в том числе выступления самого Лескова и его присяжного поверенного К.Ф. Хартулари), которое завершилось указом Сената, предписывающим оберландгерихту все документы дела переводить для Лескова на русский язык [Лесков 2012: 587—589][10]. Это было сделано, и на 21 февраля 1873 года назначено новое судебное заседание в Ревеле. На нем Лескова представлял присяжный поверенный Н.И. Измайлов, но дело завершено не было[11]. Вновь была составлена жалоба на оберландгерихт с обвинением его в процессуальном нарушении, заключающемся в объединении нескольких разных по содержанию дел в одно. В результате первое решение оберландгерихта в Ревеле по этому делу было вынесено (в присутствии Лескова) только 21 февраля 1874 года. Он был признан виновным по трем пунктам: ударил А. Мейера палкой, оскорбил А. Мейера, К. Винклера и В. Геппенера словами и действиями, оскорбил квартального надзирателя А. Градецкого при исполнении им служебных обязанностей, а также не выполнил распоряжение губернского правления явиться в срок, согласно его подписке. За все эти действия суд приговорил Лескова к шести неделям тюремного заключения [EAA.858.1.6559. Л. 152—167 об., 172—185]. Это решение было оспорено в Сенате; Лесков в своей апелляции писал: «[Приговор] я нахожу неправильным в полном его составе и постановленным с нарушением существующих обрядов и форм судоустройства» [EAA.858.1.6559. Л. 193—198]. Начался очередной этап расследования. Только после долгих разбирательств в Ревеле и Петербурге 15 января 1880 года последовал указ Сената об утверждении решения оберландгерихта от 21 февраля 1874 года, но с уменьшением срока ареста на военной гауптвахте с 6 до 3 недель и возвращении Лескову залоговых денег за пересмотр дела [EAA.858.1.6559. Л. 298]. Эстляндский оберландгерихт отчитался перед Сенатом об окончании процесса только в декабре 1880 года. Однако из сохранившихся в Национальном архиве Эстонии в Тарту судебных дел неясно, отсидел ли Лесков три недели на гауптвахте. 17 марта 1880 года из канцелярии петербургского градоначальника поступил запрос в Эстляндский оберландгерихт о возможности перенести выполнение наказания на более теплое время из-за ревматизма Лескова. Из Ревеля последовал ответ, что в таком случае оберландгерихт отказывается нести ответственность за выполнение решения Сената. Из воспоминаний А.Н. Лескова следует, что отец на это лето отправил его из Петербурга, возможно, тогда наконец дело было завершено, но для документального подтверждения этого предположения нужно обратиться к петербургским архивам. В настоящей статье мы ставим целью ввести в научный оборот материалы из Национального архива Эстонии, освещающие начальную стадию судебной тяжбы, в которую оказались втянуты несколько административных учреждений Ревеля и Петербурга. В этом плане наибольший интерес представляет дело Эстляндского губернского правления [EAA.30.10.4852. Л. 1—155][12]. В целом же комплекс документов всех трех ревельских судебных инстанций, где хранились дела по Лескову, дает богатый материал для понимания взаимодействия и противостояния разноуровневых государственных и местных институций (губернская администрация национальной окраины и столичная администрация), правовых норм (российское законодательство и остзейское право) и языковых культур (русский и немецкий языки) в Российской империи. Сословная система судебных учреждений Эстляндии, сформировавшаяся в общих чертах во времена шведского владычества (1561—1710), руководствовалась особыми гражданскими и уголовными законами, базирующимися на сложном конгломерате различных источников (классического римского права, дополненного шведскими, германскими и собственно российскими законодательными актами). Их легитимность как привилегия эстляндского и лифляндского дворянства была утверждена «жалованными грамотами» Петра I и в дальнейшем подтверждалась всеми его преемниками [Нольде Б. 1911: 331—411]. Кодифицированный текст гражданского права Прибалтийского края на немецком и русском языках вступил в силу 1 июля 1865 года, и вплоть до судебной реформы 1889 года при издании общероссийских законов делалась оговорка о неприменимости их к Прибалтийским губерниям [Нольде А. 1914: 107—110]. В своих апелляциях Лесков и его поверенные постоянно ссылались на постановление 1864 года об общей кодификации российских законов, а Эстляндский оберландгерихт в своих ответах опирался именно на эту оговорку. Расследование началось со «словесного представления начальника губернии» М.Н. Галкина-Враского, получившего от служившего в Ревеле жандармского полковника Н.И. Александрова копию письма Лескова с собственноручным описанием произошедшего столкновения в Екатеринентальском салоне:
Далее приводим (по копии) полный текст объяснительной записки Лескова[14], написанной по совету полковника Н.А. Александрова по свежим следам.
Губернское правление немедленно запросило у управы благочиния документы о фиксации и расследовании инцидента, но получило вежливый отказ. Были предоставлены лишь копии записи из полицейского журнала и доклада квартального А.И. Градецкого о происшествии у салона в 4 часа утра 23 июля. Туда он прибыл по вызову кельнера И. Карл(ь)сона, которого об этом попросили Мейер, Винклер и Гепенер [EAA.30.10.4852. Л. 72—73]. Видя, что дело не движется, а Добров спешно покинул Ревель, Лесков 10 августа взял письменное свидетельство священника Ревельской Александро-Невской кладбищенской церкви М. Иконникова и эстляндского благочинного Ф. Знаменского, которые писали следующее:
Это письмо было приложено к объяснительной записке Лескова, которую он оставил в губернском правлении для советника И.С. Траустеля, не без сарказма еще раз, но несколько по-иному осветив события в салоне и «продиктовав» направление расследования:
Если Траустель и смог разобрать не очень разборчивый лесковский почерк, то и в этом случае в дальнейшем он вряд ли руководствовался этой запиской, так как она вступала в некоторые противоречия с предыдущим текстом от 26 июля, давшим ход всему делу. Новое изложение событий только усложнило картину происшествия, в определенном смысле подтверждая версию полиции о том, что зачинщицей скандала все же была русская сторона. Но тем не менее документы из полицейского управления были запрошены и тщательно проверены. Между тем, 13 августа Лесков пишет новую записку:
18 августа 1870 года Лесков оставляет расписку в канцелярии губернского правления с обязательством вернуться в Ревель через 10 дней и надолго покидает город. В ответ на приглашение приехать 2 сентября на заседание правления он пишет губернатору:
В отсутствие Лескова 31 августа в собрании губернского правления произошел обмен мнениями по инциденту с прочтением имеющихся документов, в том числе из управы благочиния по допросу свидетелей — кельнеров и служителей салона Й. Карлсона, Ф.В. Иогги, А. Брюка, Ф. Бейля и Я. Бурмана. Собрание констатировало разногласия в показаниях сторон:
На заседании 3 сентября было зачитано письмо Лескова губернатору Галкину-Враскому, и последний объявил собравшимся следующее:
Что касается вопроса об оскорблении императора, то на основе докладов полицмейстера и частного пристава губернатор сделал следующий вывод: «...г. Лесков, отступив от высказанного им мнения, показал, что надлежащее выражение, употребленное одним из господ, может быть отнесено к нему или к Доброву» [EAA.30.10.4852. Л. 109 об. — 210]. Уже после того, как Галкин-Враской покинул свой пост и в конце сентября уехал из Ревеля, на заседании правления 4 октября 1870 года был заслушан доклад Траустеля, на основании которого было вынесено постановление предать Лескова суду по совокупности преступлений (нанесение телесных повреждений, лживый донос) и проступков (словесные оскорбление частных лиц и квартального надзирателя при исполнении служебных обязанностей)[38]. Полицмейстеру Градецкому было поставлено на вид за привлечение подозреваемого Винклера в помощь. 20 октября Траустель отказался вести расследование, вслед за этим вице-губернатор В.И. Поливанов и губернский прокурор санкционировали передачу дела для составления обвинительного заключения эстляндскому комиссариусу-фисци А. Фрезе[39]. Так завершился первый этап судебной «эпопеи», начавшейся с совершенно незначительного (с точки зрения Лескова) эпизода, но в итоге вылившегося в 10-летнюю судебную тяжбу, в которую были втянуты эстляндские судебные институции — комиссариус-фисци и оберландгерихт, а также Правительствующий сенат и петербургская полиция. В заключение отметим, что комплекс судебных архивных дел в Эстонском национальном архиве, о котором идет речь в статье, содержит текстовые отражения конфликта с участием известного русского литератора, освещаемого с разных точек зрения, в разное время и на разных языках — русском — немецком — эстонском (в показаниях лакеев). Он демонстрирует, как в едином имперском пространстве при характеристике одного и того же реального события меняются формулы его описания в зависимости от менталитета авторов документов и места их репродукции. Знакомство с оригиналами лесковских текстов, первыми переводами их на немецкий язык и непосредственной интерпретацией им событий предоставляет возможность понять, как в сознании писателя сформировался код «подмен виновных», получивший развитие как в литературном творчестве самого Лескова, так и в биографическом труде его сына А.Н. Лескова.
Библиография / Reference [Вести дня 1940] — Впечатления Н.С. Лескова о Ревеле // Вести дня. 1940. № 140. 22 июня. (Vesti dnja 1940 — Vpechatlenija N.S. Leskova o Revele // Vesti dnja. 1940. № 140. 22 June.) [Видуэцкая 1963] — Видуэцкая И.П. Лесков о Герцене // Проблемы изучения Герцена. М., 1963. С. 300—320. (Vidujeckaja 1963 — Vidujeckaja I.P. Leskov o Gercene // Problemy izuchenija Gercena. Moscow, 1963. P. 300—320.) [Видуэцкая 1996] — Видуэцкая И.П. Передовые статьи по вопросам внутренней жизни России в «Северной пчеле» // Лесков Н.С. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 1. М., 1996. С. 787—853. (Vidujeckaja I.P. Peredovye stat’i po voprosam vnutrennej zhizni Rossii v «Severnoj pchele» // Leskov N.S. Poln. sobr. soch.: In 30 vols. Vol. 1. Moscow, 1996. P. 787—853.) [Данилова 2010] — Данилова (Заварзина) Н.Ю. Автобиографическое и металитературное в произведениях Лескова (на примере рассказа «Колыванский муж», 1885) // Н.С. Лесков в пространстве современной филологической мысли: (к 175-летию со дня рождения). М., 2010. С. 73—87. (Danilova N.Ju. Avtobiograficheskoe i metaliteraturnoe v proizvedenijah Leskova (na primere rasskaza «Kolyvanskij muzh», 1885) // N.S. Leskov v prostranstve sovremennoj filologicheskoj mysli: (k 175-letiju so dnja rozhdenija). Moscow, 2010. P. 73—87.) [Исаков 1981] — Исаков С.Г. Красота таланта: (Н.С. Лесков и Эстония) // Сов. Эстония. 1981. № 38. 13 февр. (Isakov S.G. Krasota talanta: (N.S. Leskov i Jestonija) // Sov. Jestonija. 1981. № 38. 13 Feb.) [Исаков 2001] — Исаков С.Г. Н.С. Лесков // Эстония в произведениях русских писателей XVIII — начала ХХ века: Антология. Таллинн, 2001. С. 398—399. (Isakov S.G. N.S. Leskov // Jestonija v proizvedenijah russkih pisatelej XVIII — nachala XX veka: Antologija. Tallinn, 2001. P. 398—399.) [Лесков 1872] — Лесков Н.С. Законные вреды // Русский мир. 1872. № 313. 30 нояб. (Leskov N.S. Zakonnye vredy // Russkij mir. 1872. № 313. 30 Nov. [Лесков 1885] — Лесков Н.С. Подмен виновных: Случай из остзейской юрисдикции // Исторический вестник. 1885. № 2. С. 327—340. (Leskov N.S. Podmen vinovnyh: Sluchaj iz ostzejskoj jurisdikcii // Istoricheskij vestnik. 1885. № 2. P. 327—340.) [Лесков 1936] — Лесков Н. Час воли Божией. Петсери, 1936. (Leskov N. Chas voli Bozhiej. Petseri, 1936.) [Лесков 1938] — Лесков Н. Зверь. Петсери, 1938. (Leskov N. Zver’. Petseri, 1938.) [Лесков А. 1984] — Лесков А.Н. Жизнь Николая Лескова по его личным, семейным и несемейным записям и памятям: В 2 т. Т. 1. М., 1984. (Leskov A.N. Zhizn’ Nikolaja Leskova po ego lichnym, semejnym i nesemejnym zapisjam i pamjatjam: In 2 vols. Vol. 1. Moscow, 1984.) [Лесков 1998] — Лесков Н.С. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 2. М., 1998. (Leskov N.S. Poln. sobr. soch.: In 30 vols. Vol. 2. Moscow, 1998.) [Лесков 2010] — Лесков Н.С. Иродова работа: русские картины, наблюдения, опыты и заметки: историко-публицистические очерки по прибалтийскому вопросу / Сост., вступ. ст., коммент. А.П. Дмитриева. СПб., 2010. (Leskov N.S. Irodova rabota: russkie kartiny, nabljudenija, opyty i zametki: istoriko-publicisticheskie ocherki po Pribaltijskomu voprosu / Ed. by A.P. Dmitriev. Saint Petersburg, 2010.) [Лесков 2012] — Лесков Н.С. Полное собр. соч.: В 30 т. Т. 11. М., 2012. (Leskov N.S. Poln. sobr. soch.: In 30 vols. Vol. 11. Moscow, 2012.) [Меймре 2012] — Меймре А. Лесков на «чухонской» земле // Балтийский архив: русская культура в Прибалтике. Т. 12. Таллин, 2012. С. 86—95. (Mejmre A. Leskov na «chuhonskoj» zemle // Baltijskij arhiv: russkaja kul’tura v Pribaltike. Vol. 12. Tallin, 2012. P. 86—95. [Никифоров-Волгин 1934] — Н.В. [В.А. Никифоров-Волгин]. Н.С. Лесков о Мерекюле // Вести дня. 1934. № 166. 19 июля. (N.V. [V.A. Nikiforov-Volgin]. N.S. Leskov o Merekjule // Vesti dnja. 1934. № 166. 19 July.) [Николаев 2015] — Николаев Д. От Толстого до Лескова: памятные «писательские» даты в русском зарубежье в 1-й половине 1920-х годов // Культура русской диаспоры: знаки и символы эмиграции. М., 2015. C. 8—29. (Nikolaev D. Ot Tolstogo do Leskova: pamjatnye «pisatel’skie» daty v russkom zarubezh’e v I-j polovine 1920-h godov // Kul’tura russkoj diaspory: znaki i simvoly jemigracii. Moscow, 2015. P. 8—29.) [Нольде А. 1914] — Нольде А.Э. Очерки по истории кодификации местного гражданского законодательства при графе Сперанском. Вып. 2. Кодификационное право прибалтийских губерний. СПб., 1914. (Nol’de A.Je. Ocherki po istorii kodifikacii mestnogo grazhdanskogo zakonodatel’stva pri grafe Speranskom. Issue. 2. Kodifikacionnoe pravo pribaltijskih gubernij. Saint Petersburg, 1914.) [Нольде Б. 1911] — Нольде Б.Э. Очерки русского государственного права. СПб., 1911. (Nol’de B.Je. Ocherki russkogo gosudarstvennogo prava. Saint Petersburg, 1911.) [Album Academicum 1889] — Album Academicum der Kaiserlichen Universität Dorpat / Hrsg. von A. Hasselblatt, G. Otto. Dorpat, 1889. [DBL 1970] — Deutschbaltisches biographisches Lexikon 1710—1960. Küln; Wien, 1970. [Meimre 2011] — Meimre A. Nikolai Leskov Eesti kuurortides ja kuurortidest // Haapsalu kuurort 185 — Haapsalu resort 185. Haapsalu, 2011. Lk. 57—70. [Turgenev 1868] — Turgenev I. Rauch: Roman. Mitau, 1868.
Архивные источники / Archives Эстонский национальный архив, Тарту / Nacional Archives of Estonia, Tartu. Фонд EAA.30. «Эстляндское губернское правление» / «Provincial Board of Estland». EAA.30.7.2770. Дело о назначении пенсии бывш. приставу Ревельской городской полиции А. И. Градецкому и его вдове. EAA.30.9.3162. Дело о помещении в дом умалишенных подполковника А. Верцинского. EAA.30.10.4852. Дело Эстляндского губернского правления о производстве расследования обстоятельств столкновения в Екатеринентальском салоне г. Ревеля между писателем Н.С. Лесковым и студентом Дерптского университета К. Винк- EAA.30.13.192. Градецкий, Август Иванович, участковый пристав Ревельской городской полиции. 1886. EAA.30.13.226. Добров, Алексей Иванович, помощник делопроизводителя губернского правления. EAA.30.13.808. Фрезе, Александр Фомич, делопроизводитель Эстляндского губернского правления. Фонд EAA.178. «Эстляндская казенная палата» / «State Chamber of Estland». EAA.178.1.2759. Мейер Александр, сверхштатный чиновник. Фонд EAA.138. «Комиссариус-фисци» / «Commissarius fisci». EAA.138.1.455. Akten in der offiziellen Sache wider den Gouvernementssekretär Nicolai Leskow wegen Beleidigung des Stadtteilsaufsehers Hradetzky bei Erfüllung seiner Arbeitspflicht und Ungehorsams gegen eines Verfügung der Gouvernementsregierung (20.11.1870—21.02.1874). Фонд EAA.402. «Императорский Тартуский / Дерптский университет» / «Imperial University of Tartu/ Dorpat». EAA.402.2.6233. Frese Alexander. EAA.402.2.16535. Meyer, Alexander Leopold. EAA.402.2.10211. Höppener Woldemar Alexander. EAA.402.2.10212. Höppener Woldemar Alexander. EAA.402.2.27458. Winkler Konstantin Alexander. EAA.402.2.27459. Winkler Konstantin Alexander. EAA.402.3.325. Winkler Konstantin. EAA.402.7.89. Verzeichnis der immatrikulierten Studenten. Matrikeln Nr. 5289—10512. Фонд EAA.858. «Эстляндский оберландгерихт» / «Supreme District Court of Estland». EAA.858.1.6558. Akte in offiziellen Sachen des Commissarius Fisci wider den dimittierten Gouvernementssekretär Nikolai Lescow wegen tätlichen verbaler Injurirung des Statteilsaufsehers Band I (25.11.1870—21.02.1874). EAA.858.1.6559. Akte in offiziellen Sachen des Commissarius Fisci wider den dimittierten Gouvernementssekretär Nikolai Lescow wegen tätlichen verbaler Injurirung des Statteilsaufsehers. Band II (25.11.1870—21.02.1874). Фонд EAA.4015. «Семья Змигродских» / «Family of Zmigrodsky». EAA. 4015.1.7. Бесчинство студентов Юрьевского университета перед квартирою приват-доцента доктора Валькера 16-го сентября 1869 года. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки / Department of manuscripts of National Library of Russia. Фонд 208. Архив Головнина А.В. / Golovnin A.V. ОР РНБ. Ф. 208. Оп. 1. Д. 100. [1] В Эстонии в 1930-е годы вышли отдельными изданиями рассказы «Час воли божьей» и «Зверь» с иллюстрациями художницы Н.М. Шишаевой. В памятные годы (столетие со дня рождения и годовщины со дня смерти) повсеместно проводились собрания в культурно-просветительских обществах в Тарту, Нарве, в Печорском крае в деревнях с русским населением, посвященные творчеству и жизни писателя, «литературные суды» над героями рассказов «На краю света», «Владычный суд», «Час воли божьей», ставилась пьеса «Расточитель» [Лесков 1936; 1938; Николаев 2015: 8—29]. [2] Не претендуя на полноту обзора, укажем на наиболее близкие к нашей теме работы В.А. Никифорова-Волгина, С.Г. Исакова, Аурики Меймре и А.П. Дмитриева [см.: Никифоров-Волгин 1934; Вести дня 1940; Исаков 1981: 3; 2001: 398—399; Лесков 2010: 5—50; Meimre 2011: 57—70; Меймре 2012: 86—95]). [3] Добров Алексей Иванович (1843 — ?) — сын священника. Выпускник Московского университета, с января 1870 года помощник делопроизводителя Ревельского губернского правления [EAA.30.13.226]. Здесь и далее шифры Национального архива Эстонии (Тарту) приводятся с аббревиатурой ЕАА и через точки — номера фонда, описи и дела). В августе 1870 года покинул Эстляндию, по-видимому, из-за рассматриваемого в настоящей статье инцидента. [4] Винклер Константин Юлиусович (Winkler Constantin Georg, 1848—1900) — сын доктора медицины. Учился в Дерптском университете на медицинском факультете с 1867 года. За участие 16 сентября 1869 года в студенческом «кошачьем концерте» возле дома приват-доцента К. Валкера университетский суд 27 сентября включил его в число виновных «в шуме и совершении насилия» и приговорил к исключению из университета [EAA.4015.1.7. Л. 30—33]. Винклер восстановился в августе 1870 года и продолжил учебу, причем перешел на ботаническое отделение естественного факультета. Окончил университет в 1874 году со степенью кандидата. Стал известным ботаником, работал помощником директора Ботанического сада в Дерпте, старшим консерватором. Недолго служил ботаником в Императорском ботаническом саду в Петербурге (1897—1899) [EAA.402.7.89, № 8226; EAA.402.2.27458; EAA.402.2.27459; EAA.402.3.325; DBL 1970. Л. 870]. [5] Мейер Александр Леопольд (Meyer Alexander Leopold, 1843 — ?) — сын чиновника. В 1861 году окончил Ревельскую городскую гимназию, изучал в Дерпте медицину и камеральные науки. С 1869 по 1872 год был секретарем Эстляндской казенной палаты. В декабре 1870 года должен был получить 1-й классный чин, но в Петербурге нашли повод не дать его, по-видимому, из-за инцидента в салоне Катериненталя. Этот чин он получил лишь в начале 1872 года, после перехода в Эстляндскую контрольную палату, где до 1877 года служил помощником ревизора, затем стал секретарем Эстляндской контрольной палаты [Album Academicum 1889: 543; EAA.402.2.16535; EAA.178.1.2759]. [6] Геппенер Вольдемар (Гёппенер, Гепнер, Höppener Woldemar Alexander (1851 — ?) — из старинного бюргерского рода. Окончил Ревельскую гимназию, изучал право в Дерптском университете в 1871—1880 годы, позднее — адвокат в Ревеле [EAA.402.2.10211; EAA.402.2.10212]. [7] Градецкий Август Иванович (1833—1912) — с 1863 года квартальный надзиратель, затем участковый пристав Ревельской городской полиции [EAA.30.7.2770. Л. 17, 17 об., 19—26, 31; EAA.30.13.192. Л. 1—4]. Его фамилию в архивных делах писали по-разному: Храдецкий, Городецкий, Hradezki, Hradetzky; в цитатах из дел в написании его фамилии сохраняется вариант оригинала. [8] Здесь А.Н. Лесков иронизирует над переводом секретаря оберландгерихта. В тексте повестки от 5 марта 1871 года, присланной из Ревеля, говорилось, «что обвиняемый обязан обеспечить свои права как в этом, так и во всех будущих сроках или лично, или через как следует уполномоченного и наставленного поверенного в Ревеле, но всегда при помощи присяжного поверенного оберландгерихта, во избежание законных вредов (курсив мой. — Т.Ш.)», т. е. без ущерба законам [EAA.858.1.6558. Л. 14]. [9] Эстляндский оберландгерихт являлся судом первой инстанции для рассмотрения гражданских и уголовных дел дворян, духовенства и чиновников, а также апелляционным судом для уездных судов и городских магистратов (за исключением Ревеля) и последней инстанцией для местных крестьянских судов. В Национальном архиве Эстонии в Тарту два тома «лесковского дела» хранятся в отделе уголовных дел первой инстанции [EAA.858.1.6558. Л. 1—151; EAA.858.1.6559. Л. 152—312]. [10] Вероятно, в архиве Сената есть и более поздние документы, но сведений о них у нас нет. Поэтому дальнейшие этапы этого процесса восстанавливаются нами на основе архива оберландгерихта. [11] В деле оберландгерихта сохранились доверенность Лескова Измайлову и выписка из протокола заседания. В фонде комиссариуса-фисци имеются ответы Лескова на обвинительные пункты оберландгерихта, составленные им совместно с Измайловым 22 марта 1873 года и затем переведенные на немецкий язык [EAA.858.1.6558. Л. 88—88 об.; EAA.138.1.455. Л. 18—25 об.; 26—33]. [12] Дело Эстляндского губернского правления о производстве расследования обстоятельств столкновения в катеринентальском салоне г. Ревеля между писателем Н.С. Лесковым и студентом Дерптского университета К. Винклером, гимназистом В. Геппенером и чиновником А. Мейером (28.07.1870—21.02.1874) состоит из трех частей: 1) копии документов (на немецком языке) о расследовании инцидента в катеринентальском салоне 22—23 июля 1870 года и решение оберландгерихта 21 февраля 1874 года; 2) собственное дело канцелярии губернского правления по письму Лескова от 26 июля 1870 года; 3) следственное дело комиссариуса-фисци с ноября 1870 года. [13] Должность эстляндского комиссариуса-фисци была учреждена в 1630 году шведским королем Густавом-Адольфом для надзора за казенным имуществом. В дальнейшем его функции менялись. С 1797 по 1886 год он подчинялся непосредственно губернскому прокурору, исполняя обязанности следователя прокуратуры. В его функции входило составление обвинительного заключения по гражданским и криминальным делам. Дело Лескова он принял в ноябре 1870 года на основании постановления губернского прокурора, согласованного с губернатором. Оно попало в число уголовных расследований, так как имели место побои, оскорбление полицейского чина при исполнении служебных обязанностей и «ослушание распоряжению губернского правления» [ЕАА.138.1.445. Л. 1—69]. [14] Поводом послужило объявление 25 июля Градецким Лескову о начале против него с Добровым административного дела в Ревельской управе благочиния, при этом с писателя была взята подписка о невыезде из города, для слушания разбирательства он должен был явиться в управу 26 июля. Добров на это разбирательство пришел, а Лесков не явился и с помощью жандармского полковника перенаправил дело губернатору [EAA.30.10.4852. Л. 69—71]. [15] Михаил Тимофеевич Иконников (1833—1899) окончил Петербургскую духовную семинарию в 1855 году. С 1862 года служил священником в Вейсенштейне (ныне Пайда) под Ревелем, затем был перемещен в Ревельский Преображенский храм, с 1885-го до смерти — священник Николаевской церкви в Ревеле; протоиерей (1893). Автор книги «Православная церковь святителя и чудотворца Николая Мирликийского в Ревеле» (Ревель, 1889). [16] Перевод романа «Дым» на немецкий язык вышел в Митаве (ныне латвийский город Елгава) за два года до инцидента и, вероятно, был широко известен в немецких интеллигентских кругах [Turgenev 1868]. [17] «Эти русские действительно свинская нация», «этот город должен как дым улетучиться» (нем.). Во втором предложении ошибся писарь или сам Лесков, поскольку тут вместо «Diese Stadt» (город) должно быть «Dieser Staat» (государство), иначе фраза не имеет смысла. В последствии выясняется, что в немецком языке Лесков не был силен и смысла документов на немецком языке, которые ему присылали позже, не понимал. [18] сумасшедший (нем.) [19] бесчестный человек (нем.) [20] Лесков вспоминает здесь о событиях в Вейсенштейне 4 апреля 1867 года во время молебна за царя и парада батальона Островского пехотного полка во главе с майором А. Верцинским. Верцинский, будучи недоволен тем, что один из местных жителей, стоявший в стороне и наблюдавший за молебном, не снял головной убор, дал указание арестовать его. Лесков посвятил этому событию и расследованию, произведенному местными органами, очерк, в котором резко критиковал «остзейское судопроизводство» за то, что оно осуществило «подмен виновных», пытаясь представить виновным не нарушителя, а восстановителя порядка [Лесков 1885: 327—340]. Сведения для очерка предоставил упоминавшийся выше священник М.Т. Иконников. В 1881 году Верцинский, уже будучи в отставке, был помещен в лечебницу для умалишенных [EAA.30.9.3162]. [21] В то время обязанности ревельского полицмейстера исполнял подполковник В. Вольф (Wilhelm von Wolff, 1812—1894). [22] о науке (нем.). [23] Возможно, имеются в виду передовая статья «Северной пчелы» (1862. № 143. 30 мая), в которой есть раздел «Мнения об А.И. Герцене (Искандере) и о речи, сказанной им в Вятке», и заметки <«Колокол» и «Русский вестник»> (Там же. № 212. 7 авг.) и <О заметке «Русского вестника» и о характере действий г. Герцена> (Там же. № 213. 8 авг) [Лесков 1998: 597—599, 667—673]. Атрибуция этих неподписанных статей принадлежит И.П. Видуэцкой [Видуэцкая 1963: 300—320; 1996: 787—853]. [24] Речь идет о передовой статье в «Северной пчеле» (1862. № 143. 30 мая). Сведениями о реакции министров на статью мы не располагаем, но имеются в виду, скорее всего, министр внутренних дел П.А. Валуев и министр народного просвещения А.В. Головнин. По крайней мере, по поводу другой неподписанной статьи Лескова Головнин докладывал Александру II: «На вопрос Вашего Императорского Величества имею долг всеподданнейше донести, что передовая статья в № 168 Северной Пчелы (за 24 июня 1862 года. — Т.Ш.), отличающаяся благонамеренностью, написана отставным чиновником Лесковым <...>» [ОР РНБ. Ф. 208. Оп. 1. Д. 100. Л. 118]. [25] Александр II ознакомился с этой статьей и напротив пожеланий Лескова, чтобы полицейские команды «являлись на пожары для действительной помощи, а не для стояния», написал: «Не следовало пропускать, тем более что это ложь» (цит. по комментариям к републикации статьи [Лесков 1998: 822]). [26] По-видимому, здесь Лесков напоминает о брошюре «О раскольниках города Риги, преимущественно в отношении к школам» (СПб., 1863), напечатанной для служебного пользования в количестве 60 экземпляров; поездка Лескова в Псков и Ригу состоялась по поручению министра народного просвещения А.В. Головнина. [27] На самом деле, приват-доцента. [28] Федор Иванович Знаменский (1825—1875) — выпускник Петербургской духовной семинарии, настоятель Ревельского Преображенского собора и благочинный с 1868 года до смерти. [29] Карл Христиан Ширрен (Karl Christian Gerhard Schirren, 1826—1910) — профессор географии и статистики Дерптского университета (1863—1869), один из инициаторов полемики об особом статусе Прибалтики в русской и прибалтийской печати, ректор университета в Киле [DBL 1970: 680]. Вольдемар Бок (Woldemar Bernhard Georg Heinrich Bock, 1816—1903) — юрист, политик, публицист. В 1864 году представлял интересы лифляндского дворянства в центральной юстиц-комиссии в Петербурге [DBL 1970. Л. 80]. [30] Понятно, что в правовом отношении оба эти священника не могли быть признаны свидетелями происшествия, равно как и Добров, не видевший финала всей сцены. Двумя днями ранее Лесков взял у о. Иконникова расписку следующего содержания: «Я, нижеподписавшийся, свящ<енник> Ревельской Александро-Невской кладбищенской церкви Михайла Иконников, даю эту расписку в том, что если бы кому из ревельских властей и учреждений нужно было присутствие здесь литератора губернского секретаря Николая Семеновича Лескова, то я обязываюсь указать адрес г. Лескова и ручаюсь, что он, по касающейся его надобности, явится» [EAA.30.10.4852. Л. 79]. Лесков, дважды не явившись по вызовам губернского правления, подвел своего поручителя. [31] Можно предположить, что Лесков писал эту записку спонтанно, поэтому не всегда выражается ясно и в соответствии с первоначальным текстом. В частности, этот эпизод с поднятием палки: в первом случае он писал, что просил своих обидчиков подать ему палку, а здесь он якобы сам пытался ее поднять. Эти нестыковки, не только в показаниях других участников ссоры, но и в текстах самого Лескова, в дальнейшем породили множество вопросов у Траустеля и у других участников расследования, дав повод сомневаться в правдивости его показаний. [32] Здесь студенческий «кошачий концерт» представлен как «демонстрация против правительственных лиц». Это заявление Лескова, как и его намеки, что оскорблен и император, повредили Лескову, дав основание для встречного иска с обвинением «в лживом доносе и клевете». В заседании губернского правления от 10 сентября, где обсуждался иск Мейера, Винклера и Геппенера от 18 августа, он по предложению губернатора Галкина-Враского был отклонен. Однако 17 октября Винклер и Мейер подали новый иск против Лескова, отказавшись давать показания Траустелю. В дальнейшем их дело в оберландгерихте вел опытный адвокат А. Плошкус, который не упустил противоречий и неточностей в записках Лескова [EAA.30.10.4852. Л. 111—111 об., 121]. [33] Здесь опять отсылка к вейсенштейнскому делу, см. примеч. 20. [34] В справке доктора Э.Ф. Термена от 25 августа 1870 года говорилось, что Лесков страдает «кровяным поносом, от геморроя происходящего <...> пользуется мною и в настоящее время не может выехать из города» [EAA.30.10.4852. Л. 95]. [35] О каком деле идет речь, нам установить не удалось. [36] Калька с немецкого выражения «unter der Hand» — тайно, втайне; в устной русской традиции — «под рукой». [37] По-видимому, здесь имеются в виду словесные оскорбления и шум среди ночи. [38] В особом мнении советника Н.А. Ольхина от 4 ноября 1870 года говорилось, что он находит «отдачу г. Лескова под суд за оскорбление чиновника при исполнении служебных обязанности словом и делом в настоящее время преждевременным». Полагая, что должного дознания по оскорблению Градецкого не проведено, Ольхин указывал, что показания последнего в правлении и его записка от 24 июля друг с другом не сходятся, а Лесков как обвиняемый допрошен не был. Показания всех действующих лиц «крайне сбивчивы и разноречивы». Но, поскольку Лесков без разрешения губернского правления выехал в Киев, то следует его разыскать, «произвести дознание и, ежели окажется основание, предать суду» [EAA.30.10.4852. Л. 124—125]. [39] Александр Фрезе (1804 — после 1889) окончил юридический факультет Дерптского университета в 1834 году и служил на разных должностях в Эстляндском губернском правлении. С 1866 года — комиссариус-фисци [EAA.402.2.6233; EAA.30.13.808; Album Academicum 1889. Л. 126]. Вернуться назад |