ИНТЕЛРОС > №142, 2017 > После освобождения: «Великие реформы» и хрущевская оттепель в перспективе российской исторической мысли

Александр Дмитриев
После освобождения: «Великие реформы» и хрущевская оттепель в перспективе российской исторической мысли


02 апреля 2017

[1]

 

Alexander Dmitriev. After Abolition: «Great Reforms» and the Thaw  in Russian Historical Thought

 

Александр Дмитриев (ведущий научный сотрудник ИГИТИ им. А.В. Полетаева, НИУ ВШЭ) dualis@mail.ru.

УДК: 1.18+7.01+ 8.82

Аннотация:

Статья посвящена эволюции позднесоветской памяти о крепостном праве и о «Великих рефор­мах» времен Александра Второго — от кон­ца 1950-х к началу 1990-х годов. Автором рассмотрены и развитие профессиональной историографии, и эволюция пропагандистских канонов, и коллективные образы прошлого. Исходный пункт — то, как отмена крепостничества воспринималась в контексте после­сталин­ского общества в связи со столетним юбиле­ем реформ. Общим вектором стало переключение внимания от радикальной интел­лигенции к просвещенной бюрократии и к общей проблематике реформ (хотя бы в образе «ре­волюции сверху»). Эти исходные образы «рабст­ва» и «эмансипации» весьма важны и в постсоветских условиях, в актуальных спорах о специфике «особого пути», об общих характеристиках «нашего общего прошлого», свойственных уже России начала XXI века.

Ключевые слова: крепостное право, историография, историческое сознание, крестьяноведение, реформы, оттепель

 

Alexander Dmitriev (leading researcher, Poletayev Institute for Theoretical and Historical Studies in the Humanities, The National Research University Higher School of Economics, Moscow) dualis@mail.ru.

UDC: 1.18+7.01+8.82

Abstract:

This paper addresses the evolution in the way serfdom and the Alexander II-era «Great Reforms» were remembered in the late Soviet period — from the late 1950s to the early 1990s. Dmitriev examines the development of professional historiography, the evolution of propagandistic canons, and collective images of the past. Dmitriev’s starting point is how the abolition of serfdom was received in post-Stalin society in connection with the one-hundred-year anniversary of the Reforms. The general direction was a shift in attention, away from the radical intelligentsia and toward an enlightened bureaucracy and broad questions of reform (at least in the image of «revolution from on high»). These initial images of «slavery» and «emancipation» are extremely important in post-Soviet conditions as well, in current deba­tes over Russia’s «special path» and the descriptions of «our common past» typical of early-twenty-first-century Russia.

Key words: serfdom, historiography, historical thought, peasant studies, reforms, the Thaw

 

 

Вот и мы с тобой в шестидесятых!

Снова либералы народились,

Снова с говорливою надсадой

Мирно уживается рутина.

Не свалить зовущим время темам

Частокол необъяснимых стенок.

                                    Илья Габай, 1961

 

Намёк — то было целое искусство, от незамысловатого «кукиша в кармане» до целой пародийной, сатиричес­кой системы! Намёк, который более или менее опытный читатель постоянно ожидал, а порой отыскивал даже там, где его и не было. Иван Грозный, Рамзес II, Тамерлан; подневольный труд в Риме, беззакония в средневековой Франции: «Подумать только, как похоже на современность, неужели вы не боитесь?»

                                    Н.Я. Эйдельман, 1988

 

 

В сентябре 2014 года председатель Конституционного суда России Валерий Зорькин опубликовал в «Российской газете» обширную статью, приуроченную к 150-летию судебной реформы Александра Второго. Статья вызвала большой резонанс в первую очередь из-за «ревизионистской» интерпретации главного преобразования полуторавековой давности. По мнению Зорькина, крестьянская реформа «разрушила уже и без того заметно ослабевшую к этому времени связь между двумя основными социальными классами нации — дворянством и крестьянами. При всех издержках крепостничества именно оно было главной скрепой, удерживающей внутреннее единство нации» [Зорькин 2014]. Статья политика значительного уровня (и весьма знающего историка отечест­венной правовой мысли) была даже шире своего юбилейного предназначения и на деле охватывала историю России последних трех веков, от Екатерины Второй до Ельцина, при этом она содержала немалое число сомнительных те­зисов, натяжек и противоречий. Так, автор начинал с заголовка о важности равно­го суда и призыва к форсированной модернизации, а заканчивал осуждением любой шоковой терапии, чреватой смутами и потрясениями. Собственно, и позитивная оценка главой Конституционного суда крепостничества, и его скептицизм в оценке реформ Александра (хотя уже не были единичными в российском общественном мнении XXI века) оказались замечены многими, поскольку противоречили довольно устойчивому мнению по поводу важности и неотвратимости крестьянской эмансипации. Отклики на статью Зорькина (и участившаяся с тех пор рифмовка «скрепы» — «крепостничество») свидетельствуют о том, что его реплика попала в нерв нынешних дискуссий, а не была случайным высказыванием одного из чиновников по давнему историческому сюжету [ср.: Кара-Мурза, Шевченко, Чаянов 2016]. Почему крепостничество остается темой столь актуальной — но притом общая проблематика реформ 1860-х востребована исторической памятью общества явно недостаточно [Богданов 2014; Форум 2011]? Для поиска ответов на эти вопросы нужно, по нашему мнению, вернуться как минимум на полвека назад.

 

1

1861 год в любом нынешнем справочнике, энциклопедии или учебнике указывается как рубежная дата российской истории, изменившая сам характер ее течения. Значимость этого сдвига сейчас кажется вполне самоочевидной и не требующей каких-то дополнительных пояснений. Но так было не всегда за прошедшие полтора века. Из этих полутора веков половина пришлась на время советской власти, которая на словах мнила себя «воплощением вековых чаяний обездоленного народа». И Зорькин, учившийся и делавший научную карьеру при советской власти, парадоксальным образом наследует полузабытым уже трактовкам реформ Александра Второго как «половинчатых» и «проложивших путь к революциям», только меняет полюса оценок с радикальных на охранительные — при сохранении того же скептицизма и ретроспективной «умудренности историческим опытом».

Мы хотели бы посвятить статью по большей части позднесоветской памяти о крепостном праве и о «Великих реформах» — от конца 1950-х к началу 1990-х годов. Тема эта очень большая, она не сводится только к профессиональной историографии, пропагандистским образам, частным или коллективным (в том числе и далеким от официоза) картинам прошлого. Это еще и часть более общего и масштабного сюжета о преемственности эпох, о связующих традициях прошлого [Дмитриев 2011; 2014]. Предмет данного очерка — то, как отмена крепостничества воспринималась в контексте послесталинского об­щества и в исторической науке, и в общественном сознании. Это меняющееся восприятие — часть более общего процесса осознания традиций, преемственности российской истории еще в рамках советского общества, которое так настаивало на собственной эпохальной новизне и революционной легитимности. Описание этого феномена сложно еще и потому, что требует менять ракурсы изучения, обращаясь то к «широко» толкуемой идеологии, то к «узко» историографическим дебатам. С одной стороны, применительно к рассматриваемому случаю едва ли можно говорить собственно об исторической памяти — слишком резкими были политические и идейные перемены 1917 — середины 1940-х, чтобы удержать в памяти поколений уже вполне советских людей давний рубежный сдвиг времен Некрасова и Достоевского [Кознова 2000]. С другой стороны, этот процесс задержанного осознания важности реформ 1860-х вписывается в целенаправленную динамику официальной советской «полити­ки памяти» достаточно косвенно. Речь пойдет скорее о том, как на этом приме­ре отмены крепостного рабства интеллектуалы (и профессиональные ис­то­ри­ки в том числе) во многом стихийно формируют — или воссоздают, учитывая уже существовавшую «юбилейную» литературу 1911 года или эмигрантские версии, — за несколько десятилетий от смерти Сталина до реформ Горбачева саму «оглядку»: представления об исторической преемственности, о развилках и альтернативах, о реформах, революциях и об «откатах назад». В заключительном разделе мы кратко укажем и на то, как эти исходные образы «рабства» и «эмансипации» существуют уже в постсоветских условиях, в актуальных спорах о специфике «особого пути», об общих характеристиках «нашего прошлого», свойственных уже России начала XXI века.

Исходный пункт наших размышлений — общая трактовка реформ 1860-х век спустя как в Советском Союзе, так и в эмиграции. Перемена положения крестьян (не только помещичьих, но и государственных, «удельных») — только часть более общего и глубокого процесса модернизационных сдвигов, включающих и судебную реформу, и городское самоуправление, военное дело, пере­мены в образовании и культуре, а также религиозную жизнь. Мы попы­таемся рассмотреть, пускай в первом приближении и без необходимой в принципе систематической архивной работы, перекличку на столетней дистанции двух эпох, 1860-х и 1960-х годов. Эти периоды сейчас нередко рассматривают­ся «в рифму» — как эпохи преобразований и серьезных общественных пере­мен после долгих десятилетий николаевского царствования или сталинского режима [Магомедова 2008]. Но как виделась из советской оттепели оттепель столетней давности? Что изменилось в этом восприятии к концу советского периода?

Как встретили в советской России и за ее пределами столетний юбилей отме­ны крепостного права? Далее мы кратко затронем вопрос о реакции на столетие отмены крепостничества среди эмигрантов, но ответ на первую половину вопроса (в части советской юбилейной кампании) может показаться обескураживающим: по сути, никак. Ни торжественных заседаний, ни (пускай и срежиссированных) дискуссий, ни публичных статей официально столетию этого события посвящено не было[2]. О крепостном праве в те дни можно было прочесть на страницах главных газет страны разве что среди материалов к столетию смерти Тараса Шевченко, которое тоже пришлось на март 1961 года [Шевченко 1961]. Читатели советской прессы второй половины февраля и начала марта 1961 года никоим образом не были охвачены «юбилейной» лихорадкой — совсем наоборот. О юбилее 19 февраля сохраняли молчание не только ведущие газеты и журналы, но и большинство популярных «культурных» изданий вроде «Огонька» или «Литературной газеты». Некоторое исключение было сделано для прессы региональной, в частности в Татарии (в связи с событиями весны 1861 года в деревне Бездна Казанской губернии) [Заварина 1961; Мурнев 1961; Щелкунов 1961] — причиной могла быть особая тяжесть крепостного гнета именно на этих землях [Вульфсон 1963; Лященко 1959]. В номе­ре «Недели» (недавно появившегося приложения к «Извес­ти­ям») из профес­сионального «Исторического архива» был перепечатан небольшой фрагмент публи­куемого рескрипта министра внутренних дел столетней давности П.А. Валуева, который должен была иллюстрировать градус револю­ционных настроений крестьян, а на третьей странице «Труда» в связи с воп­росом читательницы, ознакомившейся с датой из отрывного календаря, была кратко разъяснена обманчивая сущность реформы [Неделя 1961; Михайлов 1961].

Зная зарегламентированность советского публичного обихода[3], можно смело предположить, что на уровне идеологического руководства тогдашним СМИ было дано указание «не развивать тему». Газеты были заполнены обсуждениями выступлений Хрущева по аграрным вопросам в Кургане и Свердловске, подготовкой XXII съезда КПСС (на нем примут новую Программу и объявят переход к развернутому коммунистическому строительству). Подробная хроника реформаторской деятельности отца, написанная уже в посткоммунистическую эпоху Сергеем Хрущевым, никак не отражает весной 1961 года какого-либо интереса Первого секретаря ЦК, равно как и его биографа, к делам и событиям давно минувших дней [Хрущев 2003]. Ведь, с одной стороны, именно будущее в послесталинской идеологической культуре занимало совершенно особое место, как и при «перезапуске» советского проекта в целом, включая и страны советского блока (см. на примере ГДР [Сабров 2009]). С другой стороны, 1950—1960-е годы стали в СССР временем обретения прошлого в самых разных измерениях — от далекой старины до последних десятилетий; переосмысление минувшего особенно затронуло специфически выделенные ранее, при Сталине, периоды или темы [Сидорова 1997; Савельев 2003; Jones 2013], вроде Кавказской войны или деятельности Ивана Грозного.

Почему же «Великие реформы» оказались не в фокусе советской исторической памяти? «Приглушенный» характер оттепельных мероприятий, посвященных столетию преобразований рубежа 1850—1860-х годов, может быть рассмотрен двояко. С одной стороны, речь должна идти о том, почему власти явно избегали широких дебатов о крепостничестве и его отмене[4]. Хотя в прессе было так удобно сыграть на том, что страна, где только век назад отменили крепостное право, теперь отправляет потомка этих крестьян в космос [Королёва 2003] — однако даже этот сюжет, насколько можно судить, практически не был подхвачен советской пропагандой. С другой — даже половинчатый (преимущественно академически-историографический) характер юбилея дает возможность увидеть в зеркале «сугубо научных» дебатов и отражение ак­туальных общественно-политических споров советского времени, и один из фрагментов традиционной дискуссии о специфике и характере отечественной истории в целом.

 

2

Нежелание праздновать в Советском Союзе ликвидацию крепостного права можно считать вполне объяснимым в свете очевидных для многих современников политических аллюзий и перекличек. Даже тема античного рабства (или пресловутой «революции рабов») была в Советском Союзе явно идеологически заряженной; как, впрочем, и изучение крестьянских повинностей, даже в далеком западном Средневековье, в российской историографии второй половины XIX века[5]. Сравнение существующей системы с крепостной (и рассуждения о «колхозном рабстве») были предметом стандартных политических обвинений в антисоветской пропаганде как до, так и после смерти Сталина. Эта связь старой и нынешней несвободы была очевидна и для некоторых советских чиновников, и для людей из «гущи народной» — достаточно вспомнить крестьянские расшифровки именования правящей партии, ВКП(б), как «второго крепостного права» (большевиков) еще с 1930-х годов [Фицпатрик 2001: 18—19]. Ко временам позднего нэпа восходят споры о необходимости взимания дани с крестьянства на нужды индустриализации, о косвенной или явной эксплуатации городом деревни.

Приведем лишь несколько примеров из времен Хрущева и «коллективного руководства». О советском крепостничестве постоянно упоминают и деятели второй волны эмиграции из числа солидаристов, и обвиняемые в антисоветской «крамоле» граждане СССР — от недовольных интеллигентов до колхозников [Мерцалов 1948]. Осужденный в начале 1957 года на десять лет сотрудник ленинградского Геофизического института С.И. Осипов, помимо листовок с восхвалением венгерских борцов за свободу, в одной из изъятых органами рукописей оставил характерные замечания, что «советская действительность заключается в разбойничьей эксплуатации деревни, не снившейся ни одному монарху и помещику, что труд народа рабский, что колхозы пустеют, что поля и луга зарастают лесом, рабочий на свой заработок кормит только себя, не говоря о семье» и так далее [Крамола 2005: 250][6].

Официальный советский социолог и историк техники, один из руководителей издания Советской энциклопедии Анатолий Зворыкин (дальний родст­венник изобретателя телевидения), хорошо знавший французский, выученик старой образовательной системы и коллега — а потом гневный изобличитель — Бухарина по Институту истории техники в середине 1930-х годов, мог уже после смерти Сталина в откровенном разговоре с французским коллегой по написанию всеобщей истории культуры под эгидой ЮНЕСКО признать связь прежней русской общины (с ее податным характером) и колхозного строя[7].

Престарелый священник Федор Романюк (1886—1984), репрессированный еще в первой половине 1930-х годов, в начале 1960-х в Красноярске записал свои соображения как раз к столетию манифеста Александра Второго (приводим с сохранением орфографических особенностей документа):

Хвастливый и тщеславный дух атеизма через посредство советской печати, а может быть и подкупленной заграничной в некоторой ея части, трубит на весь мир, обманывая всю вселенную, о русской революционной свободе. Какою же злой иронией в ушах советского человека — рабочего, колхозника, совхозника явля­ется эта чудовищная ложь о какой-то свободе. Да разве он свободен. За 365 дней он только 12 дней имеет право пользоваться свободой, а все остальное время он в рабстве как подъяремное животное. Его запрягает бригадир, глав, зав и едет на нем куда хочет… [Романюк 1961].

Один из первых советских диссидентов, Андрей Амальрик (1938—1980), так описал свои впечатления о сибирской деревне середины 1960-х, времен своей ссылки:

Пока что в колхозах существует, по сути дела, принудительный труд и колхозники находятся в совершенно бесправном положении. Так, они не имеют права уйти из колхоза иначе как в другой колхоз, их паспорта находятся в конторе, и на руки они их не получают. Отпустить могут какого-нибудь больного или увечного, или женщину одинокую, от кого уже толка нет. Для молодежи есть только две возможности вырваться из колхоза — это не вернуться домой после армии, что большинство и делает, или пойти учиться; тем, кто кончил школу и смог поступить в техникум или институт, паспорт дается на руки. Внутри колхоза колхозники тоже находятся в совершенно бесправном положении: от них совершенно не зависит «выбор» председателя, объединение или разъединение колхозов, установление размеров оплаты и так далее. Они опутаны системой денежных штрафов и запрещений, а в спорном случае в суд на колхоз подать не могут. Это бесправие имеет обратную сторону. Колхозник знает, что его никуда из колхоза не отпустят, но зато и не выгонят, что бы он ни натворил… Вдобавок штрафуют так несправедливо, что это не поднимает чувство ответственности, а разлагает его [Амальрик 1970].

Стоит обратить внимание, что и у пожилого священника, и у молодого диссидента, по давней драматической ремарке, «народ безмолвствует». Так, разумеется, было не всегда (стоит вспомнить не только расстрел рабочей демонстрации в Новочеркасске, но и многочисленные формы сопротивления коллективизации на местах и «выкорчеванные» традиции крестьянского повстанчества 1905 и 1917—1920 годов [Кулевиг 2009; Васильев, Виола 1997; Посадский 2004; Виола 2010]). Другая социологическая составляющая топоса «колхозного крепостничества» — ограниченная социальная мобилизация, отсутствие прав свободного передвижения у крестьян ради исполнения ими налоговой и трудовой повинностей в пользу «своего» государства.

 

Еще в середине 1950-х в СССР ликвидируется система принудительного и абсолютно подневольного труда. Сама лагерная жизнь мало-помалу становится предметом художественного описания и безусловного общественного порицания [Тюрина 2012]. Но только совсем немногие видят в лагерной системе квинтэссенцию общего подневольного бытия советского человека [Hornsby 2013]: слишком уж отличны привычные уклады двух характерных героев про­зы 1960-х — Ивана Денисовича Шухова у Александра Солженицына и Ива­на Африкановича Дрынова у Василия Белова. В мемуарной беседе этого весьма консервативно и даже обскурантистски настроенного писателя-деревенщика прямо проговорены социальные корни его собственного ресентимента:

Намертво закрыты дороги были, у нас даже паспортов не было, куда денешься? Пробивались, конечно, кто как мог. Тот же Шукшин, или Астафьев тоже, может, и злость излишняя у него накопилась из-за этих лишений, Рубцов Коля, Валерий Гаврилин... Все-таки положение крестьян было в мое время почти что крепостное. И все это понимали. Помню, мне Твардовский Александр Трифонович при первой встрече так и сказал в ответ на мои радикальные требования дать всем крестьянам паспорта: «Разбегутся же все...». Вот сейчас и разбежались [Белов 2002][8].

Впрочем, Владимир Лакшин, хороший знаток Писемского, Островского и пореформенной эпохи, летом 1961 года оставил в дневнике совсем иной отклик Твардовского, с аллюзиями из российской истории и литературы:

Я пересказал щедринскую историю о «фантастическом путешественнике» Фердыщенко, о его рекомендациях сажать горчицу повсеместно. Трифоныч хохотал в голос. Потом посерьезнел и сказал: «Почему они в самом деле думают, что мужик дурак, что его нужно учить — что сеять, когда сеять?» Распалился, говоря о том, что у колхозников отнимают паспорта, что нет простейшего свидетельства свободы — вида на жительство [Лакшин 1991: 48].

Реально существующий советский строй при Хрущеве представлял собой не столько «восточное» рабство (по оценкам бывшего коммуниста Виттфогеля) и даже не разновидность «западной» эксплуатации (согласно теориям буржуазного перерождения правящего «нового класса»), но особый иерархически выстроенный общественный порядок, основанный на государственном и общинно-коллективном контроле, развивающийся, однако, под лозунгами свободы и равенства [Dobson 2009; Hardy 2011][9]. Можно увидеть в этой исторической преемственности и наследие аракчеевских «военных поселений»; при этом в советских условиях надзор за рядовыми производителями и их работу на государство обеспечивали уже «свои», вне прежнего подчинения людям принципиально иного жизненного уклада и культуры — дворянам столетней давности[10]. В целом же период с 1953 и до конца 1960-х был временем заметного роста материального благосостояния сельского населения и снижения налогового бремени — на фоне тяжелых послевоенных лет.

Уже в очерке Амальрика обозначен путь ухода младшего сельского поколения от заведомого неравноправия: в города, через службу в армии или учебу. В посмертной репутации Хрущева как реформатора или даже освободителя важную роль играет «возвращение» паспортов колхозникам. На деле этот процесс паспортизации сельского населения растянулся на долгие десятилетия с начала 1950-х до середины 1970-х годов; председатель сельсовета или руководитель колхоза, а также местный милиционер были той властью, которая могла не столько безоговорочно «прикрепить к земле», сколько сделать процесс миграции весьма затруднительным [Shearer 2004]. Показательно, что обладание паспортом стало расцениваться как свидетельство полной правоспособности — хотя на деле означало условное равенство в несвободе: паспорт был задуман в начале 1930-х и оставался все советские годы инструментом контроля и регулирования социальной мобильности:

Широко бытует мнение, что паспорта стали выдаваться всем гражданам СССР, достигшим шестнадцатилетнего возраста, еще в годы правления Н.С. Хру­щева. Даже те, кто уехал из деревни в 1950-е годы, полагают, что среди прочих реформ Хрущеву удалось провести и паспортную. Так велика сила общественного заблуждения, замешенная на оттепельных предрассудках и незнании фактов новейшей отечественной истории. Имеется и психологический подтекст: для тех, кому удалось убежать из деревни в город в хрущевскую пору и получить паспорт, этот вопрос потерял остроту и перестал восприниматься как один из основных в сельской жизни.

В действительности же только 28 августа 1974 года постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР «О мерах по дальнейшему совершенствованию паспортной системы в СССР» принимается решение о введении с 1976 года паспорта гражданина СССР нового образца. Это положение о паспортной системе устанавливало, что «паспорт гражданина СССР обязаны иметь все советские граждане, достигшие 16-летнего возраста». Выдача и обмен новых документов должны были проводиться с 1976 по 1981 год [Попов 1996: 213].

 

3

Критически настроенным современником Хрущев воспринимался скорее как противоположность Александру Второму. «Оттепель» Эренбурга была встре­че­на в эмигрантских кругах достаточно настороженно: в реальный отход Советского Союза от сталинских порядков верили далеко не все [Гуль 1954; подроб­нее: Мнухин 2015]. Подлинного «поворота к деревне» в хрущевской аграр­ной политике пристрастные наблюдатели не усматривали: отказ от сталинского широкого применения репрессивных мер и налогового давления час­то диктовался соображениями более эффективной политики непрямого подчинения [Иванцов 1960]. Наряду с материальной заинтересованностью Хрущев нередко прибегал к разного рода кампанейщине и испытанным средствам идейной мобилизации [Зеленин 2001; Агарев 2005]. Личные подсобные хозяйства, хотя и были важнейшей и абсолютно незаменимой формой самообеспечения на селе (а кроме того, предметом государственного обложения и источником товарной продукции[11]), с точки зрения идеологии рассматривались скорее как досадное и временное препятствие к полному коммунистическому обобществлению.

Параллели между актуальным положением советской деревни и картинами жизни рядового населения времен реформ Александра Второго проводились в эмигрантской периодике в целом не в пользу нынешнего состояния. В журналах монархической эмиграции в начале 1960-х годов появлялись вполне ожидаемые очерки, посвященные царю-освободителю [Мнухин 2000]. Речь шла, конечно, не о возвращении во времена расторопного землевладельца Афанасия Фета или героев Глеба Успенского. Исторические юбилеи из жизни «старой России» были для эмигрантов — особенно после 1945 года — способами пересмотра накопленного идейного багажа, уже вне чаяний скорого заката советской власти. Признанный эмигрантский историк Михаил Карпович (1888—1959) комментировал в своем редакторском разделе «Нового журнала» несколькими годами ранее очередную памятную дату:

Едва ли годовщина большого исторического события может служить законным пово­дом для дифирамбов или для страстных обличений. Не правильнее ли видеть единственный смысл этих «юбилейных» дат в том, что они дают основание для пере­оценки вспоминаемого события в свете исторической перспективы и для извле­чения из опыта прошлого политических уроков для настоящего [Карпович 1957: 12].

Ушедшего из жизни Карповича не раз поминал в дебатах о наследии вековой давности в начале 1960-х годов и внимательный наблюдатель советской общественной жизни Николай Тимашев — автор книги 1946 года о «великом откате» социализма ко многим прежним формам социального обихода. Тимашев отмечал важность реформ сверху и особенно правовых преобразований времен александровского царствования [Тимашев 1961]. Особенно интересными были обширные публикации на страницах «Нового журнала» мате­риалов о судебной реформе[12] и деятелях периода крестьянской эмансипации. Даже бывшие меньшевики из «Социалистического вестника» стали признавать важность тех реформ, к которым они сами в молодости (и во време­на преды­дущего юбилея 1911 года) относились довольно скептически [Вишня­к 1961].

Как уже было отмечено выше, в самом СССР официально юбилей Манифеста 19 февраля не отмечался, однако совсем не просто найти отклики на это событие и в неподцензурной среде. Доступные в XXI веке дневники и записи литераторов или ученых начала 1960-х (Твардовского, Чуковского, Ахматовой, славяноведа Самуила Бернштейна или историка Сергея Дмитриева) не содержат каких-либо развернутых аллюзий или перекличек с эпохой Александра Второго. Среди исключений — упомянутый Корнеем Чуковским интерес Бориса Пастернака весны 1959 года к книгам о крестьянской реформе («Нужны имена Милютина, Кавелина, Зарудного и т.д. и в каких комитетах они работали»[13]). Работа Пастернака над «Доктором Живаго» весьма усложнила его представления о русской истории в целом — по сравнению с его же прежней семейно-революционной генеалогией времен «Высокой болезни» или поэмы «1905 год» («те лаборантши — наши матери / Или приятельницы матерей...»[14]). Показательная гримаса официально регулируемой памяти: на страницах «Нового мира» Твардовского 1961 года действительно цитируется «Современник» Некрасова и Добролюбова столетней давности. Однако это был не материал о крестьянской эмансипации (как можно было предполагать), а... сообщения о колониальных порядках в Алжире, актуальных в год «пробуждающейся Африки» в советском идеологическом контексте; правда с двусмысленным намеком на цензурные уловки, мешавшие в 1860-х прямой полемике «относительно наших домашних негров» [Прохоров 1861]. Даже к столетию Польского восстания 1863 года (при непростом состоянии общественного мнения в тогдашней ПНР) были приурочены публикации, на фоне которых юбилей крестьянской реформы выглядел несколько смазанным [Восстание 1960; Дьяков, Миллер 1963; Смирнов 1963; Марахов 1967 и др.]. На ведомственном уровне был отмечен юбилей судебной реформы [Виленский 1964], давший затем толчок появлению серьезных исследований историко-правового характера [Виленский 1969].

Реформы 1860—1870-х в целом воспринимались советским читателем послесталинской эпохи еще не сами по себе, но скорее как часть более общей панорамы развития дореволюционной России. Более дробное видение прежней России будет характерно для последующего периода эволюции советского общественного сознания. Привычка к революционным вехам и точкам отсчета в официальном каноне восприятия прошлого еще делала тогда ре­форматорские усилия деятелей столетней давности или слабо различимыми, или нуждающимися в некоем снисходительном отношении («не могли подняться над горизонтом своего класса» и т.д.). Зато для эмигрантов особую роль приобретают как раз биографии деятелей «Великих реформ», и упор делается на связь администраторов с передовыми философами, правоведами и историками[15]. Тут эмигранты продолжают усилия лучших либеральных историо­графов предреволюционного времени, также уделявших внима­ние коллективным акциям и самосознанию реформаторов 1860-х, которые еще опирались и на непосредственную память инициаторов и оппонентов ре­форм [Долбилов 2004; Родигина, Коркина 2011; Ицкович 2010]. В пику будущим торжествам к 300-летию правящей династии юбилейные мероприятия 1911 года носили явно оппозиционный и «общественнический» характер [Цимбаев 2012].

 

4

В принципе, к середине 1950-х Российская империя в советском общественном сознании (в его публичном выражении) представала уже не только в мрачном свете — как двадцать—тридцать лет назад. Еще со второй половины 1930-х в советской идеологии набирает силу процесс восстановления российских государственных символов и традиций (параллельно с отказом от «национального нигилизма» и исторических концепций М.Н. Покровского). Укрепление советского «национал-большевизма» (этот термин времен сменовеховских дискуссий 1920-х использовал американский историк Д. Бранденбергер уже после конца СССР) диктовало весьма выборочный образ прошлого [Бранденбергер 2009]. Начальнику советских писателей второй половины 1930-х годов и руководителю Главпура А.С. Щербакову приписывают характерную фразу: «Фронтовикам Бородино теперь ближе, чем Парижская коммуна» [Горяева 1997: 140]. В годы войны обращение к подвигам древнерусских воинов или героев 1812 года, а также к событиям Крымской кампании середины XIX века усилило внимание к военным, а не только пролетарским или революционным — как раньше — моментам отечественной истории [Тихонов 2013]. При этом ни история реформаторов «сверху», ни история крестьян («снизу») не были в фокусе этой официальной советской версии прошлого, оставшейся веду­щей и после 1953 года, а 90-летний юбилей Парижской коммуны в марте 1961 года, вопреки Щербакову, был показательно отмечен и центральной, и местной прессой [Дюкло 1961]. До середины 1950-х главной советской книжкой о времени Александра Второго был популярный очерк историка революционного призыва Евгения Андреевича Мороховца (1880—1941); до революции он был активным социал-демократом и преподавателем учебных заведений в Иваново-Вознесенске и Ростове [Мороховец 1937].

В середине 1950-х в Советском Союзе отметили на официальном уровне и юбилеи Первой русской революции, Крымской войны и сражений с японца­ми; позднее многочисленными печатными выступлениями и монумента­ми встретили и годовщину Бородинской битвы (как и войны с Наполео­ном в целом) [Антипин 2012; Нечкина 1962а; Юбилей войны 1962]. А столетие преобразований начала 1860-х годов было отмечено при Хрущеве на гораздо мене­е публичном уровне — как юбилей в первую очередь для историков, — вклю­чая выставку в Историческом музее в Москве [Власенко 1962][16]. И, следует признать, они начали готовиться к этому мероприятию еще до 1961 года. Именно советская историческая наука стала одной из форм общественной жизни — за академическими дискуссиями проступали контуры несхожих политических и идейных позиций, искусственно удерживаемых до поры до времени в рамках ортодоксии[17]. На наш взгляд, в исторической науке 1960-х очевидны три главных пути реконструкции прошлого столетней давности: один, наиболее ортодоксальный, связан с изучением радикальной интеллигенции и революционного движения; другой — преимущественно с реформами и государственным аппаратом; третий — с исследованием аграрной эволюции, положения и мировоззрения крестьян[18].

Несмотря на разоблачение Покровского и его школы, в течение десятилетий незыблемым, по сути, оставался тезис (накрепко затверженный во времена борьбы социал-демократов с либералами) о грабительском, узкоклассовом характере крестьянской реформы [Мороховец 1939]. Этот постулат был сформулирован еще в спорах радикалов и «постепеновцев» времен крестьянского освобождения и затем подхвачен радикальной пропагандой. Советская наука вынуждена была оглядываться на ленинские постулаты, сформулированные в полемике с либералами как раз в юбилейном 1911 году [Горелов 2001].

Маститый историк Николай Дружинин, специалист преимущественно по декабристам и разработке крестьянских дел при Николае Первом, еще в 1963 го­ду в диалоге с левым итальянским коллегой Франко Вентури на страницах советской научной периодики горячо оспорил само понятие «Великих реформ». Вентури справедливо указал на «связь времен» в занятиях советских коллег: «Современная сельскохозяйственная действительность, возвращение к истокам революционной традиции, желание и необходимость свободы — все это переносит мысль русских историков — и не только историков — к взглядам и проблемам, существовавшим сто лет назад». Ответ Дружинина от первого лица настолько характерен для господствующего тогда подхода, что заслуживает пространной цитаты:

Я должен сказать, что я не считаю реформу 1861 года «великой», и не она вдохновляла меня на изучение истории крестьянства. Конечно, отмена крепостного права, проведенная в условиях революционного подъема, под давлением стихийного крестьянского движения, явилась рубежом двух эпох; она уничтожила личное рабство помещичьих крепостных, но созданное ею экономическое положение деревни (не только русской, но также украинской, белорусской и др.) обрекало крестьян на новые лишения и страдания. …И показания современников и данные правительственного обследования (Комиссия Валуева, Комитет о нуждах промышленности) и богатая исследовательская литература давно сорвали ореол величия с актов 1861 года.

Интерес к истории крестьянства возник у меня под непосредственным влиянием крестьянского движения, особенно в период лично пережитой революции 1905 года. Не реформы 1861 года, а положение и борьба крестьян толкали многих историков, и в частности меня, на изучение прошлого русской деревни [Дружинин 1963: 183].

Дружинин был главным редактором цикла солидных документальных изда­ний о социальных выступлениях кануна 1861 года [Крестьянское движение 1962; 1963]. Правда, в них любое крестьянское выступление «подверстывалось» под классовую борьбу с помощью «методологической организации источ­ника» (по выражению самого Дружинина) — на что академику уже тогда критически указывал его соредактор Петр Зайончковский [Яновский 2008: 208—210][19]. Понятно, что в рамках такого подхода праздновать 19 февраля (или, например, 17 октября 1905 года) идейным наследникам революционеров должно быть совершенно не с руки. И только открытие деталей работы секрет­ных комиссий в трудах ученых второго из указанных выше, «государствен­но-ре­форматорского», направления позволило уже после 1961 года (в 1960—1980-е) обратить внимание на несовпадения идейных устремлений и экономических программ дворянства и высшей бюрократии, увидеть ведущих правительственных деятелей и экспертов как самостоятельных и несхожих политических агентов. Ключевой фигурой этого направления был упомянутый ранее профессор МГУ Петр Андреевич Зайончковский (1905—1983). Воспитанник кадетского училища, дворянин (в 1930-е годы, судя по немногочисленным воспоминаниям, отдавший дань советской идеологии), Зайончковский всю жизнь оставался носителем высокого профессионального этоса и специфического, сдержанного благородства и видимой неприступности. Еще до юбилейных мероприятий времен оттепели Зайончковский, ученик Юрия Готье — заслуженного историка старой школы, издал четыре тома «Дневника» военного ми­нистра Александровской эпохи Дмитрия Милютина, которые и привлекли внимание Константина Солнцева и, возможно, Бориса Пастернака. Работы Зайончковского времен оттепели — «Отмена крепостного права» (1954, 1960, 1968) и «Проведение в жизнь крестьянской реформы» (1958) — заложили осно­вы нового многофакторного понимания социального сдвига 1860-х го­дов не только в советской науке. Характерный эпизод с опорой на некрологи­чес­кий текст американского историка Д. Филда о Зайончковском приводит О. Большакова:

Вскоре после публикации в 1976 г. его книги «Конец крепостничества» [Field 1976b] Зайончковский, прознавший, что ученик «впал в ересь», учинил ему форменный допрос. Филд «что-то бормотал» о политической культуре, безуспешно пытался придумать русские эквиваленты терминам «структура и конъюнктура»... Наконец, Зайончковский резко оборвал его: «Даниил Ричардович! Давайте договоримся. Что вы признаете главной причиной отмены крепостного права: экономику, крестьянское движение или распространение гуманистических идей?» Филд «горячо (и искренне) ухватился за материалистический вариант и был восстановлен в своем ученичестве» [Большакова 2012].

Но Зайончковский не был, если угодно, «главным» советским специалис­том по истории России середины XIX века. Эту неявную, но, безусловно, значимую позицию с 1950-х и до конца дней стремилась занимать Милица Нечкина (1899—1985) или по крайней мере дипломатически разделять ее с маститым Н.М. Дружининым. Нечкина стала действительным членом АН СССР как раз в 1958 году[20]. Главными темами Нечкиной были русское освободительное движение и историография; ее пионерские работы начала 1920-х годов, созданные в Казани, демонстрировали явную самостоятельность в понимании специфики «экономического материализма» [Гребёнкина 1992]. Дочь действительного статского советника — директора промышленного училища в Казани, Нечкина (как и Зайончковский) получила хорошее гимназическое образование и вовсе не была беззаветным ортодоксом; об этом свидетельствуют и материалы ее недавно опубликованных дневников — от записок гимназистки до рабочих заметок академика [Нечкина 2013]. Уроки первой разносной критики со стороны ортодоксальных партийно ориентированных историков Нечкина запомнила очень надолго — ее патроном в Москве стал всесильный Миха­ил Николаевич Покровский; но и тут она показала себя человеком, не склонным оставаться в тени. Конфликт со стареющим Покровским вокруг издания декабристских документов позволил ей уже с середины 1930-х по праву присоединиться к кампании посмертного ниспровержения прежнего главы советской историографии. Уже после войны и смерти Сталина Нечкина выступает как автор и редактор автори­тетных учебников, публикует важные концептуальные статьи по марксистской теории исторического процесса, сохраняя в то же время, насколько возможно, дистанцию от наиболее догматических или сугубо партийных коллег по цеху.

Ключевым обозначением периода 1861 года стал для Нечкиной и ее последователей термин «первая революционная ситуация в России». Именно воспользовавшись ленинским определением революционной ситуации (знаменитое «верхи не могут / низы не хотят») и его высказываниями о русском переходе от феодализма к капитализму, историки могли ввести изучение начала 1860-х в привилегированный круг историко-революционных изысканий [Adler 1969]. Этот формат был уже заранее предопределен по шаблону «этапов освободительной борьбы», и главное внимание следовало уделять революционерам и беспощадным врагам (или хотя бы завзятым критикам) царизма. Под началом Нечкиной в феврале 1958 года была создана специальная группа по изуче­нию первой революционной ситуации, просуществовавшая два десятилетия [Рудницкая 1971]. Итогом активной публикационной работы группы стали восемь томов статей (почти в каждом томе появлялись материалы Нечкиной или ее ближайших соратников). После падения коммунизма работы этой группы могут оцениваться по-разному — хотя следует отметить важность ее публика­ционной деятельности, введение в оборот новых материалов и стремление дать возможность напечататься в столице способным ученым из регионов. Выпускаемые в Саратове (под редакцией декабристоведа и соратника Оксмана Владимира Пугачева) с 1971 года сборники по истории освободительного движения, пожалуй, были менее зашоренными идеологически и более широкими по тематике [Динес и др. 1998]. Принципиально вне влияния Нечкиной были и исследования альтернативной «Группы по изучению истории общественного движения в России в пореформенный период», созданной в январе 1961 года при Секторе истории СССР периода капитализма Института истории АН СССР (где работали, в частности, Борис Итенберг и дочь редактора «Нового мира» Валентина Твардовская, связанные с Зайончковским) [Худолеев 2009].

Уже в 1970-е стало отчетливо ясно, что заданный Нечкиной обяза­тель­ный революционный акцент в изображении эволюции даже ключевых для нее фигу­р Герцена или Чернышевского (не говоря об их последователях или оппонентах) скорее искажает гораздо более сложную картину истории взаимоотношений русских либералов, радикалов и недовольных масс. Об этой шаблонности с ней прямо говорил историк следующего поколения — Натан Эйдельман [Эйдельман 2003: 69; запись от 5 августа 1969 года], которому она после студенческого «дела Краснопевцева» помогала вернуться в профессию и которого печатала в своих сборниках, особенно интересуясь изысканиями Эйдельмана о Герцене. Нечкина во второй половине 1960-х неоднократно пыталась — пускай и не без оглядки — поддерживать борцов с реставрацией сталинизма в Институте истории (например, Александра Некрича)[21]. Одной из первых на Со­вещании историков осенью 1962 года она заговорила в присутствии членов Президиума и секретарей ЦК о страхе, который сковывал научное творчество. Однако для нее подход Зайончковского с его желанием сосредоточиться на истории административного управления, земельной собственности или военного дела Российской империи был неприемлем именно тем, что уводил от главного для нее радикально-революционного императива. В большой статье начала 1960-х (на страницах «своего» сборника) с явными установочными претензи­ями она резко критиковала Зайончковского, признавая его знание источников и научные заслуги, именно за нежелание признать реформы всего лишь побочным продуктом революционной борьбы [Нечкина 1962б: 7—8]. Один из истори­ков младшего поколения сохранил в памяти ядовито-раздраженную репли­ку академика Нечкиной о профессоре Зайончковском («Ему только гусиное перо следует дать в руки!») [Итенберг 1998: 105]. Это mot довольно легко расшиф­ровать: руководитель группы по изучению революционной ситуации прямо наме­кал на характерную и знакомую всем специалистам обложку известного шеститомника «Великие реформы», выпущенного к полувековому юбилею Манифеста 1861 года [Великая реформа 1911]. Вопреки роскошному и броскому оформлению, этот подготовленный леволиберальными историками из Общест­ва распространения технических знаний коллективный труд был не просто сводом громких и общих слов о «празднике освобождения». Статьи шеститомника во многом по-новому показывали борьбу за характер реформ в верхах и особое внимание уделяли характеру и динамике крестьянских выступлений [Eschment 1994: 76—82, 151—156] (на соответствующие статьи А. Попельницкого действительно одобрительно ссылался в печати сам Зайончковский).

Однако помимо чиновников Зайончковского и революционеров Нечкиной на советской историографической сцене 1960—1970-х были представлены и сами крестьяне. Характер их описания тоже может пролить свет далеко не толь­ко на цеховые приемы и установки советской историографии[22]. Среди немалого числа авторов, пишущих о крестьянах до и после реформы, особенно выделялся основательным изучением источников Борис Григорьевич Литвак (1919—2002) [Литвак 1972]. Он даже оспаривал в начале 1960-х некоторые технические установки Зайончковского, поскольку стремился получить наиболее полную и масштабную реконструкцию движения земельных наделов по губерниям Евро­пейской России [Кащенко 2008]. В итоге Литвак уже в 1970-е смес­тил фокус интересов от макросоциальной истории к изучению массовых источников по истории крестьянства и крестьянского протеста [Литвак 1989; Кабытов, Козлов, Литвак 1988]. Отметим и разницу институциональных привязок трех глав­ных групп: исторический факультет МГУ у Зайончковского, Отде­ление истории АН у Нечкиной и Историко-археографический институт у Литвака. Подхо­ды Литва­ка с его вниманием к языку документов, к фено­мену крестьянс­кого мо­нархиз­ма, наконец, его желание отойти от шаблонных схем «эволюции форм классовой борьбы» вызвали уже накануне перестрой­ки крити­­ческие репли­ки историка старшего поколения Павла Рындзюнского, предпо­читавшего ясность прежних установок [Рындзюнский 1987; 1938]. Для совет­ских исследо­вателей история «трудящихся масс» и анализ крестьян­ского созна­ния были приоритетными темами — проблематичной оставалась оценка влия­ни­я недовольства «снизу» на выработку общеполитического кур­са и настроений «верхов»[23]. Ближе к взглядам Литвака был редактор журна­ла «Ис­тори­я СССР» М. Рахматуллин [Рахматуллин 1990], к традиционным схемам анали­за «классового сознания» первоначально склонялся профессор МГУ В. Фёдоров [Фёдоров 1972; 1974]. Эти сюжеты были важны и для западных специалистов по российской истории [Байрау 1997]; из работ 1970-х, пожалуй, наиболее ин­те­ре­­сен сложный и нюансированный анализ крестьянского протеста у упомянуто­го ране­е в связи с Зайончковским авторитетного американского иссле­дователя Д. Фил­да, предвосхитившего ряд современных идей Я. Коцониса и И. Герасимова [Field 1976a].

Чем руководствовался крестьянин в своей социальной жизни, какие ценности пытался реализовать, как менялся от времен Николая Первого к Николаю Второму? Об этом советские историки стали писать, не оглядываясь на догмы «Краткого курса», уже со второй половины 1960-х годов [Кавтарадзе 1968; 1972][24]. Ликвидация личной зависимости ставила, как признавали и современники реформ, и эмигрантские авторы начала 1960-х, под вопрос всю существующую систему — гражданское неравноправие, сословную иерархию и, наконец, самодержавие и отсутствие представительного правления, связь экономических, юридических и политических установок и притязаний. Наиболее проницательные деятели пореформенного периода, вроде Витте, видели и пытались деятельно урегулировать диалектику несвободы: восстановить крестьян в юридических и экономических правах, по возможности не трогая «политику». Патернализм полиции и помещиков вместе с радикализмом слева упирались в начале ХХ века в общинные порядки (тоже исторически увязанные с крепостничеством). Но этот круг идеологически заряженных проблем — русское крестьянство, капитализм и революция — не мог быть осознан на материале «Великих реформ» с разработанными ранее подходами. Ни схематика Нечкиной, ни богатство архивных знаний и систематичность Зайончковского — подновление советских штампов или желание укрыться от них в спасительный позитивизм — в чистом виде тут явно не срабатывали. Уже к кон­цу 1960-х среди занятий сектора методологии истории у Михаила Гефте­ра можно было увидеть знаковый набор общественно значимых тем: переос­мыс­ление революционного проекта, анализ российской экономики начала ХХ века и социально-психологическое изучение «народа» (крестьянства) — как в этнографическом плане, так и в модусе «истории большой длительности».

Гефтер был одним из зачинателей так называемого «нового направления» в изучении предпосылок революции; сторонники этого течения подчеркивали на рубеже 1960—1970-х значимость сохранения в российском обществе полуфеодальных порядков вплоть до 1917 года, что шло вразрез со стандартным изображением дореволюционного капитализма. Но уже к середине 1970-х «новое направление» подверглось публичному осуждению — в том числе и глу­бокие и самостоятельные работы Андрея Михайловича Анфимова (1916—1995) по эволюции аграрных отношений начала ХХ века. Жизнь крестьянской общины императорской России стала изучаться с начала 1960-х годов и через анали­з норм обычного права, и в ее этнографическом разнообразии [Александ­­ров 1976; Буганов 2003]. Показательным было идеологическое распределение памя­ти о преобразованиях времен Александра Второго по разным этажам профессионального и непрофессионального исторического сознания: если школьные учебники вплоть до конца 1980-х в целом повторяли установки о «грабительской реформе», заложенные еще в 1920—1930-е годы (соавтором одного из базовых пособий для 7-го класса была Нечкина) [Нечкина, Лейбенгруб 1979], то уже с 1970-х годов изрядную часть подготовки студентов-историков занимало вполне нейтральное изучение базовых документов в связи с Манифестом 19 фев­раля. Будущие специалисты по отечественной истории на втором или третьем курсе университетов или педагогических институтов корпели над решением многочисленных технических задач на высчитывание размеров помещичьих земель и крестьянских наделов по условиям 1861 года [Захарова, Кузнецов 1970; Вдовин 1975: 72—121]. Так или иначе, к середине 1980-х советские историки, оставаясь в русле господствующих принципов, уже в целом представляли жизнь предреформенной России и эволюцию аграрного вопроса существенно богаче и точнее, чем в конце 1950-х годов [Захарова 1976; Пашуто 1983]. Стали даже появляться книги о либералах времен Александра Второго, хотя и содержавшие необходимые ленинские цитаты, но богатые материалом, отличающиеся вниманием к предмету и, по сути, лишенные прежде обязательного разоблачительного пафоса [Пирумова 1977]; предметом монографического изучения стали и взгляды одного из первых историков крестьянской реформы в начале ХХ века, видного кадета Александра Корнилова [Левандовский 1982].

 

5

Помимо дискуссий историков, важную роль в осмыслении «эпохальных перекличек» в советском обществе послесталинского времени играла литература, понятая широко — как сфера общественного сознания (включающая и уже весьма значимый в начале 1960-х ее неподцензурный слой, а также критику и филологию). Смерть вождя и уход непосредственного страха за жизнь довольно быстро развязали языки, особенно в писательской среде. Уже летом 1953 года Корней Чуковский отметил в дневнике характерный обмен мнениями двух сталинских лауреатов:

Был у Леонова Федин. Постарелый, небритый: Что делается! Почему вдруг на заводах стали устраивать митинги против берлинского путча! С запозданием на две недели. А эта денежная паника! Хорошо же верит народ своему правительству, если так сильно боится подвоха!

И начался изумительно художественный (основанный на образах) и страстный спор о будущих судьбах России. Федин начал с очень живописного описания, как он семилетним мальчиком ехал с отцом в какой-то саратовской глуши и все встречные крестьяне кланялись ему в пояс. А Леонов стал говорить, что шестидесятники преувеличили страдания народные и что народу вовсе не так плохо жилось при крепостном праве. Салтычиха была исключением и т.д. [Чуковский 1995: 201; запись от 27 июня 1953 годa].

Как отметила недавно на страницах «НЛО» Ирина Каспэ, само понятие «шес­тидесятник» применительно к современным авторам с оглядкой на времена Добролюбова и Чернышевского впервые употребил не только известный критик Станислав Рассадин на страницах «Юности» в 1960 году, но в том же журнале пятью годами раньше — филолог и переводчик Руфь Зернова, супруга Ильи Сермана, лишь недавно вернувшаяся вместе с мужем из заключения после ареста в конце 1940-х [Каспэ 2015]. Для многих авторов «Нового мира» Твардов­ского начала 1960-х прежняя «реальная критика» «Современника» и «Отечест­вен­ных записок» была явным и декларированным ориентиром в собственных литературных и общественных оценках, включая и использование эзопова язы­ка при порицании негодных социальных явлений и фактов [Добренко, Тиха­нов 2011: 434—436]. После смерти Сталина усилиями Исаака Ямпольского пере­из­да­ют сатирическую антологию поэтов «Искры» — одного из самых ярких явле­ний разночинной журналистики 1860-х годов [Ямпольский 1955; 1964]. Добролюбова, Чернышевского, Писарева и их единомыш­ленников нужно было осмыслить по-новому, приблизить к современности, и в первую очередь — лишить той официозности и ореола непогрешимости, который им придали в конце 1940-х годов, на волне кампании по повсеместному утверждению русского первенства.

Особенно важна с середины 1950-х оказалась фигура Герцена, которым занимались и Лидия Гинзбург, и Лидия Чуковская, и Исайя Берлин в Великобритании [Паперно 2004], а также — уже скорее с точки зрения исторической, чем критико-литературной — Натан Эйдельман. Внимательный читатель главы о смерти Николая зимой 1855 года в книге Эйдельмана о Герцене не мог не заметить параллелей с «дыханием Чейна—Стокса», мартом 1953-го [Эйдельман 1973]. Обращение к литературному материалу предоставляло филологам бóльшую свободу ассоциаций с современностью — отнюдь не только намека ради, — чем историкам с их первостепенной задачей реконструкции социальной жизни «законченного» прошлого.

Герцен для шестидесятников выступал в важной функции не просто активного деятеля, но и прозорливого наблюдателя, аналитика совершающихся перемен. Будущий «Новый Колокол» Аркадия Белинкова или приведенные в эпиграфе ранние стихи одного из первых диссидентов Ильи Габая свидетельствуют как о бытующем среди радикалов 1960-х запросе на подлинное, очищенное от официальщины наследие шестидесятников прошлого века, так и о сохранении «исторической» неприязни к новым, разрешенным либералам и их пустословию. На то, чтобы признать важность и серьезность устремлений даже умеренных сторонников нового, особенно из тех, кто оказался «наверху», понадобится еще несколько десятилетий.

 

«Глухая пора листопада», советский застой стал и временем художественного переосмысления революционного радикализма — например, в серии «Пламенные революционеры», где печатались и Юрий Трифонов, и Василий Аксенов, и Юрий Давыдов [Савченко 1988; Иванова 200; Новохатко 2004; Jones 2015]. Действительно ли революция покончит с рабством и какова цена прыжка в «царство свободы»? Если в 1960-е годы проблемы братьев Милютиных были еще далеки от главных тем Эйдельмана (в отличие от эмигрантских авторов «Нового журнала» или даже «Социалистического вестника»), то с изменением общественной атмосферы фокус его внимания несколько смещается от радикальных героев к непривычным, рефлексирующим революционерам и, наконец, к проблематике революции сверху. Вероятно, в этом сказались и давний интерес историка к работам Карамзина, и отчасти влияние авторитета Зайончковского, который был для него значим еще с 1960-х годов [Эйдельман 2003: 74]. Концептуальные сдвиги приходят в историческое сознание позднесоветского общества и из других дисциплин: исторический материал второй половины XIX века становится важен для философов, будущих политологов, а также экономистов. Уже в конце 1970-х совсем по-другому, чем последователи Нечкиной, пишут на страницах философской периодики о Чернышевском и об эпохе 1861 года (!) Евгений Плимак и Игорь Пантин. О реформаторстве разговор в советской общественной мысли ведется через проблематику модернизации, а не просто как о маневрировании «верхов», важном лишь в смысле отсрочки неизбежного революционного пожара [Пантин, Плимак 1979][25]. Среди работ ленинградских историков времен «застоя» необходимо упомянуть исследования Валентины Чернухи о временах «Великих реформ» [Чернуха 1972; 1978], а также Рафаила Ганелина и Бориса Ананьича о Витте и преобразованиях 1905 года [Кризис самодержавия в России 1984] — все они существенно обогатили видение дореволюционного общества даже по сравнению с уровнем историографии середины 1960-х годов[26]. В то же время в массовой культурной памяти 1970-х благодаря Окуджаве как барду и прозаику, поэтической историософии Давида Самойлова, популярности Эйдельмана и Лотмана, а также из-за юбилея восстания 1825 года место Герцена, Желябова или революционеров-разночинцев стали занимать скорее блестящие дворяне «золотого века», в первую очередь — те же декабристы. Уже к началу 1980-х не «Былое и думы» Герцена, а «Бесы» Достоевского (как затем и «Вехи») становятся камертоном для рассуждений о наследии народников и первых «шестидесятников» — например, у позднего Трифонова[27]. Особую роль тут приобретают отсылки к западному левому террору, маоизму и, конечно, к зловещей фигуре Сергея Нечаева, которого усилиями вторых «шестидесятников» уже давно и неспроста противопоставляли «правильным» Чернышевскому и Плеханову [Володин, Карякин, Плимак 1976].

В первые годы горбачевских преобразований Гавриил Попов, один из будущих лидеров демократической оппозиции, наряду с резонансными работами о советской административной системе публикует и в популярных интеллигентских журналах, и в новом, «прогрессивном» и многотиражном историко-экономическом издании (рядом с работами о нэпе, бухаринской альтернативе и американской клиометрике) ряд статей об опыте «Великих реформ», черпая исторический материал как раз из книг Зайончковского [Попов 1987а; 1987б; 1989]. Другим источником идей Попова, специалиста по теории управления, бывшего ранее и деканом экономического факультета МГУ, стал — по его позднейшему признанию — тот самый шеститомник «Великие реформы» 1911 года, подаренный ему еще в середине 1960-х заместителем председателя Госплана Анатолием Коробовым (1907—1967), энтузиастом косыгинской реформы [Попов 2014]. Дискуссии времен перестройки как нельзя лучше подходили для параллелей с «Великими реформами». Уже в 1986—1987 годах, при первых признаках гласности (тоже словечко из эпохи раннего Александра Второго), Юрий Буртин, один из ведущих сотрудников «Нового мира» времен Твардовского, выступил в толстых журналах со статьями о Добролюбове и необходимости возврата к опыту «реальной критики» [Буртин 1986, 1987]. Тогда же публикуется и книга о Писареве ленинградского критика Самуила Лурье, подготовленная еще в конце 1970-х [Лурье 1987]; основой этих актуализирующих работ были академические труды С.А. Рейсера, И.Г. Ямпольского, Б.Ф. Егорова, выполненные в традициях формалистов и Ю.Г. Оксмана. Незадолго до скоропостижного ухода Эйдельман в заметках о революциях сверху (конец 1988 года) отмечал — благожелательно упоминая новейшую публицистику Гавриила Попова — витки российской исторической спирали:

Но как не заметить в 1930-х годах зловещего «повторения»: освобожденное револю­цией крестьянство попадает в положение, близкое к худшим образцам крепостной зависимости; единоличная власть Сталина — в духе худших самодержавных тра­диций (впрочем, ни один российский самодержец все же не имел столько власти).

В истории каждого народа существует нечто вроде «социальной генетики» — то, что именуется исторической традицией, преемственностью, что закладывается веками, тысячелетиями и менее подвержено переменам (хотя, разумеется, подвержено), нежели техническая, внешняя сторона жизни [Эйдельман 1989: 26].

Если Хрущева при жизни было крайне сложно соизмерять с Александром Вторым, то Горбачев с его непоследовательностью, зависимостью от мнений высшего партийного «дворянства» и все же с несомненным реформаторским импульсом подходил для исторических параллелей и аллюзий куда больше. Идеи и «оглядки» эмигрантов послевоенного времени на преобразователей и «постепеновцев» XIХ столетия вдруг стали важны на исходе ХХ века [Захарова 1989]. В разгар перестройки отдельным томом (как и в 1954 году) вышел сборник законодательных материалов о реформах начала 1860-х [Софроненко 1954; Чистяков 1989]. Не случайно в последний год существования Советского Союза в «Политиздате» большим тиражом была издана и книга Бориса Литвака на «зайончковскую» тему [Литвак 1991], а вскоре после победы над ГКЧП Госбанк СССР выпустил юбилейную монету к 130-летию отмены крепостного права (и 500-летию единого русского государства). Именно к исходу перестройки историософская рифма шестидесятых годов XIX и XX веков с прежнего радикально-интеллигентского полюса оказалась расширена и в реформаторски-государственную плоскость: Горбачев не должен был повторить судьбу отставленного Хрущева или быть сметенным радикалами новой волны, недовольными «топтанием на месте», подобно Александру II. В том и другом случае движущим мотивом сопоставительных аллюзий оставался страх отката и контрреформ, но, как и во второй половине XIX века, более важными для «необратимости перемен» до поры до времени оказались экономические факторы и второе пришествие капитализма, новое «грюндерство».

 

6

Что осталось от позднесоветского восприятия крепостничества и реформ 1860-х теперь, когда 150-летие 19 февраля было недавно отмечено на государственном уровне (с торжественным заседанием в храме Христа Спасителя), с немалым размахом и нередким казенным пустословием [Горелова 2011; Kondratiev 2013]? Для актуального художественного сознания характерна проведенная Русским музеем еще в начале 2000-х годов большая выставка «Святые шестидесятые» [Леняшин, Шувалова 2009]; а позитивистская и сциентистская субкультура русского радикализма еще ждет своих аналитиков, которым предстоит продолжить дело, начатое Исайей Берлином, Франко Вентури и Ириной Паперно. В академической науке традиция, связанная с именем Нечкиной, закономерно сошла на нет, хотя в западной славистике и в отечественной науке явно намечаются контуры новой истории интеллектуалов XIX века, а также изучения традиций русского революционного движения[28] (например, хождения в народ как инверсии внутренней колонизации). Сдвиги в пользу безо­говорочно положительной трактовки реформ в середине 1990-х закрепило изда­ние в известной серии МГУ «Университетская библиотека» представительного тома документов и мемуаров о конце крепостничества (под редакци­ей уже упоминавшегося профессора В. Федорова) [Конец крепостничества 1994]; в «гайдаровском» 1992 году вышел и специальный номер журнала «Знание—сила» о реформах времен Александра Второго (№ 2). В целом преобладающим стало «государствоведческое» направление Зайончковского[29], продолженное усилиями его давней ученицы Ларисы Захаровой[30] и американских последователей профессора, которые смогли работать в СССР благодаря системам академического обмена еще в 1970-е годы (Д. Филд, Т. Эммонс и др.)[31]. Новейшие работы Михаила Долбилова и Игоря Христофорова указывают на важность изучения «просвещенной бюрократии», а также ее социальных представлений и политических возможностей [Долбилов 1998, 2002; Христофоров 2011]. Более того, именно эта прослойка и становится со времен перестройки примерно таким же источником параллелей и проекций «из современности», как радикальная интеллигенция для эпохи предыдущей.

Характерной фигурой этого переломного времени стал первый министр образования независимой России Эдуард Днепров (1936—2015) — талантливый историк дореволюционной педагогики и просвещения, а в 1960-е годы — флотский офицер и одновременно автор статей в сборниках Нечкиной и диссертации о реформаторском «Морском сборнике» конца 1850-х. Днепров явно соотносил свои усилия начала 1990-х с деятельностью либерального министра просвещения начала 1860-х Александра Головнина [Дмитриев 2011]. В связи с развитием правовых институтов после 1991 года появилось множество исследований о реформах судебного дела, развитии адвокатуры в 1860—1880-е годы. В них также вполне очевидны приметы своеобразного ретроспективно-корпоративного подхода к прошлому, который в весьма ограниченном виде присутствовал и в историко-правовых исследованиях советского периода [Краковский 2014; Казарин 2014]. Предметом полноценного изучения в 1990-х стала и реформа приходской жизни, а также споры вокруг церковной жизни времен Александра Второго [Освальт 1993; Римский 1999].

Другой вектор изучения «выхода из рабства», крестьяноведческий, также ориентирован на широкий охват проблематики истории снизу; здесь исследователи и работают с материалом более давним, чем середина XIX века [Тихо­нов 2005; Долгих 2006], и одновременно переосмысляют аграрную эволюцию совет­ского времени. В 1990-е годы была популярна метафора «советского Агро­ГУЛАГа», введенная в оборот Юрием Черниченко — известным советским прог­рессивным журналистом-аграрником (а затем горячим сторонником фермерского движения); в качестве исследовательского подхода она стала основой исторических работ курганского исследователя Александра Александровича Базарова (1940—2006) [Базаров 1991; 2004]. Стоит особо отметить цикл статей и публикаций вологодского исследователя Михаила Безнина, который придержи­вался иных позиций, не отдавая при этом дани ни попыткам реабилитации сталинизма, ни воспеванию вековых общинных устоев. Безнин на обширном ар­хив­ном и статистическом материале стремится показать, что именно 1960-е годы стали временем исчезновения прежнего крестьянства с его традициями и укладом [Безнин, Димони 1999; Безнин, Димони 2002; Димони 2002; 2003]. На смену ему, по мнению вологодского историка и его последователей, пришло совре­менное и уже довольно малочисленное сельское население (разделенное на несколько неравноправных прослоек еще в советские времена и связанное преимущественно с товарным производством)[32]. Современные попытки представить крестьянина не только как объект, но и как субъект истории связаны в России с влиянием работ и идей Теодора Шанина и Джеймса Скотта[33] и с подвижнической деятельностью крупнейшего специалиста по доколхозной деревне Виктора Петровича Данилова (1925—2004) по становлению крестьяноведения в первой половине 1990-х (с опорой на идеи и идеалы шестидесятников)[34].

Разумеется, многие важные предпосылки споров о «народе», его «вековой тяге к свободе» или «рабских привычках» были заложены еще в советское время. Так, порой в достаточно отвлеченных историко-литературных или историко-идейных экскурсах из 1960-х в события XIX века или более далекой старины (в диапазоне от Вадима Кожинова до Александра Янова) сейчас можно увидеть заметные и особенно важные для тогдашнего читателя зашифрованные отсылки к современности. Профессиональные историки грешили этим меньше, но и в их предпочтениях и общих идеях сказывались те или иные идеологические симпатии, впрочем, далеко не просто сводимые к общим схемам «либерализма» или «консерватизма», например. Наряду с упомянутыми монографиями и статьями Литвака среди общих работ историков последних советских десятилетий по общеэкономической проблематике стоит отметить и исследования Леонида Милова (1929—2007) о социальных основах крепостного права и о специфике крестьянского социального самосознания [Милов 1985]. Уже в 1990-е Милов выступил с идеей аграрного цикла, реализуемого в неблагоприятных условиях, как скрытого социоестественного кода всей русской истории [Милов 1998]. Эта идея непреходящих констант российского исторического процесса тоже не была новой — идеологическое любование крестьянским «Ладом» (по одноименной книге Василия Белова) было весьма свойственно части аграрных историков, особенно работающих с этнографичес­ким материалом рубежа XIX и ХХ веков [Громыко, Буганов 2000]. Идеи о неизменном общинном крестьянском сознании [Люкшин 2006; Сухова 2008] (вплоть до окарикатуренного тезиса о существовании «сквозь века» Русской Системы [Пивоваров, Фурсов 1999; Фурсов, Пивоваров 1998]) встречают возражения у тех современных историков, которые считают теорию модернизации ключом к постижению отечественной истории начала ХХ века, включая и революционный «срыв» [Вронский 2000; Давыдов 2010].

 Стало быть, упомянутые в начале статьи скандальные рассуждения Валерия Зорькина (автора давней биографии либерального правоведа Муромцева [Зорькин 1979]) о важности или благодетельности крепостничества для стабильности русской истории не представляют собой чего-то совершенно экст­ра­ординарного (если оставаться внутри исторического цеха). Впрочем, американский историк Стивен Хок уже несколько десятилетий назад показал сложную систему социального контроля в крепостной деревне, которая никак не вмещается в расхожие цитаты из Некрасова [Хок 1993]; существенно иначе поставил он и вопрос о пресловутом «ограблении» крестьян в начале 1860-х [Hoch 2004]. Когда вопросы прошлого становятся темой действительно свободной дискуссии, всегда найдется тот, кто хотя бы ради интеллектуальной провокации за­хочет рассуждать о крепостничестве или рабстве вопреки негативному стереотипу — как писатель Александр Мелихов или историк Борис Миронов уже в начале 2010-х[35] (не обязательно соблазняясь «прелестями кнута»). Еще Петр Струве в начале ХХ века ставил вопрос об экономической эффективности крепостного хозяйства России полувековой давности[36]. В США историки-ревизионисты тоже в 1970-е рассуждали о перспективности системы рабского труда и устойчивости экономики Юга в середине XIX века (наиболее известной стала книга Р. Фогеля и С. Энгермана «Время на кресте») [Van der Linden 1996: ch. 3; Bresnahan 2006]. В противоположность Советскому Союзу в Америке 1960-х, в период борьбы за гражданские права, столетие событий Гражданской войны стало предметом бурных общественных дискуссий и ожесточенных споров [Cook 2007; Blight 2011][37]. В современной России почти не слышны голоса защитников старого крепостничества в духе вышеупомянутых реплик Леонида Леонова (оттого такой резонанс вызывают реплики Валерия Зорькина или приписанные Н. Михалкову замечания о крепостном праве как «мудрости наро­да»[38]), но достаточно апологетов колхозного строя, желающих подложить под установки о необходимости и благодетельности коллективизации статистику урожаев и хлебного рынка дореволюционной или нэповской России[39]. Не случайно у этих сталинистов крайнюю неприязнь вызывает и фигура Хрущева.

Для анализа экономических процессов в широкой временной перспективе и проявлений path dependency особенно важна — когда речь заходит и о советском периоде — свобода от идеологических ярлыков и самообозначений. Возможно, основным рабочим понятием для мысленного штурма «частокола необъяснимых стенок» (из эпиграфа Ильи Габая) окажется не крепостничество, а феодализм как сословно ограниченная и иерархически выстроенная система; при этом стоит признать, что многие описательные модели российского развития, так или иначе на этом понятии выстроенные, вроде «экономики раздат­ка» или «сословной матрицы», изрядно грешат абстрактностью, приблизитель­ностью, а главное — отсутствием историзма [Кухенбух 2006][40]. Столкновение «прогресса» и «народа», картина взаимодействия радикальных интеллектуалов, половинчатых бюрократов и внешне равнодушных масс, в толще которых зреют контуры новой жизни, — схема, лишь условно схватывающая разнонаправленную динамику общественных процессов сегодня, в 1860-е, 1960-е или в конце 1980-х годов[41].

В спорах о «путях Росии», которые с конца 1980-х ушли от марксистско-ленинского догматического канона, стоит указать одну особенность, характерную не только для обыденного сознания. Даже для научных дискуссий характерным стал почти нерефлексируемый изоляционизм, сосредоточение только на своей истории, с желанием отыскать за фактами прошлого действие неких устойчивых констант, ментальных установок («скреп», архетипов и т.д.) или натуральных факторов, вроде урожайности зерновых. Обращение к внешним факторам нередко ограничивается вульгарными выкладками о «торговом капитале» (в духе М. Покровского) или самыми общими отсылками к мир-сис­темному подходу И. Валлерстайна. Между тем марксистский анализ даже в исполнении Нечкиной и ее единомышленников в 1950—1960-е годы [Сказкин 1958; Нечкина 1958] предусматривал постановку очень важных компаративных и типологических проблем (в этом плане не потеряли значимости труды регулярного симпозиума по проблемам аграрной истории Восточной Европы, созванного впервые в Таллине в конце 1958 года). Крепостная система рабст­ва (обозначенная таковой еще Екатериной Второй) затрагивала весьма несхожие регионы империи и осознавалась современниками как предмет для сравнения как внутри страны, так и за ее пределами [Буйнова 2013]. Сейчас еще больше, чем полвека назад, необходимо дифференцированное видение крепостничества и его влияния в разных частях России, в Украине и Закавказье с Прибалтикой, в широкой перспективе социального развития Восточной и Центральной Европы (включая Польшу, Чехию и немецкие земли) и Америки. Преемственность имперской и советской истории должна рассматриваться через анализ разнообразных политик государства старого и нового типа, в динамике отношений социальных групп (куда более сложной, чем связь «помещик — крепостной»), с обязательным обращением к глобальной повестке, азиатскому, северо- и южноамериканскому материалу.

В отличие от представлений полувековой давности, реформа уже давно не понимается как вырванная революционерами уступка со стороны власть имущи­х, вызванная страхом «верхов» перед народной революцией «снизу» [Хрис­тофоров 2013; 2014]. Но прогресс и модернизация реализуются не сами по себе, исходя из автоматически реализующейся логики «современного» общест­венного уклада. Освобождение от рабства — важнейшее стартовое условие, но не залог безошибочности каждого последующего шага на этом пути.

 

Библиография / References

[Агарев 2005] — Агарев А.В. Трагическая авантюра: Сельское хозяйство Рязанской об­лас­ти 1950—1960 гг.: А.Н. Ларионов, Н.С. Хрущев и др.: Документы, события, факты. Рязань, 2005.

(Agarev A.V. Tragicheskaya avantyura: Sel’skoe khozyaystvo Ryazanskoy oblasti 1950—1960 gg.: A.N. Larionov, N.S. Khrushchev i dr.: Dokumenty, sobytiya, fakty. Ryazan’, 2005.)

[Александров 1976] — Александров В.А. Сельская община в России (XVII — начало XIX в.). М., 1976.

(Aleksandrov V.A. Sel’skaya obshchina v Rossii (XVII — nachalo XIX v.). Moscow, 1976.)

[Алымов 2010] — Алымов С. Неслучайное се­ло: советские этнографы и колхозники на пути «от старого к новому» и обрат­но // НЛО. 2010. № 101. С. 109—129.

(Alymov S. Nesluchaynoe selo: sovetskie etnografy i kolkhozniki na puti «ot starogo k novomu» i obratno // NLO. 2010. № 101. P. 109—129.)

[Амальрик 1970] — Амальрик А. Нежеланное путешествие в Сибирь. New York, 1970 (http://modernlib.ru/books/amalrik_ andrey/nezhelannoe_puteshestvie_v_
sibir/read/).

(Amal’rik A. Nezhelannoe puteshestvie v Sibir’. New York, 1970 (http://modernlib.ru/books/ amalrik_andrey/nezhelannoe_puteshestvie_v_sibir/read/).)

[Антипин 2012] — Антипин Н.А. 50-летие Русско-японской войны в СССР: коммеморативные практики 1954—1955 гг. // Диалог со временем. 2012. № 40. С. 79—93.

(Antipin N.A. 50-letie Russko-yaponskoy voyny v SSSR: kommemorativnye praktiki 1954—1955 gg. // Dialog so vremenem. 2012. № 40. P. 79—93.)

[Базаров 1991] — Базаров А.А. Кулак и Агро­ГУЛАГ. Челябинск, 1991.

(Bazarov A.A. Kulak i AgroGULAG. Chelyabinsk, 1991.)

[Базаров 2004] — Базаров А.А. Хроника колхозного рабства. М., 2004. 

(Bazarov A.A. Khronika kolkhoznogo rabstva. Moscow, 2004.)

[Байбурин 2012] — Байбурин А.К. Введение паспортной системы в СССР // Окончательная бумажка или отчужденное свидетельство? Статус документа в куль­туре / Под ред. И.М. Каспэ. М., 2012. С. 75—102.

(Bayburin A.K. Vvedenie pasportnoy sistemy v SSSR // Okonchatel’naya bumazhka ili otchuzhdennoe svidetel’stvo? Status dokumenta v kul’ture / Ed. by I.M. Kaspe. Moscow, 2012. P. 75—102.)

[Байрау 1997] — Байрау Д. Аграрная структура и крестьянский протест: к условиям освобождения русских крестьян в 1861 году // Новейшие подходы к изучению истории России и СССР в современной западноевропейской историографии. Ярославль, 1997. С. 3—51.

(Beyrau D. Agrarstructur und Bauernprotest: Zu den Bedingungen der russischen Bauernbefreiung von 1861 // Vierteljahrschrift fur Sozial- und Wirtschaftgeschichte. 1977. Bd. 64. Hf. 2. P. 179—236. — In Russ.)

[Безнин, Димони 1999] — Безнин М.А., Димони Т.М. Социальный протест колхозного крестьянства (вторая половина 1940-х — 1960-е гг.) // Отечественная история. 1999. № 3. С. 81—99.

(Beznin M.A., Dimoni T.M. Sotsial’nyy protest kol­khoznogo krest’yanstva (vtoraya polovina 1940-kh — 1960-e gg.) // Otechestvennaya istoriya. 1999. № 3. P. 81—99.)

[Безнин, Димони 2002] — Безнин М.А., Димо­ни Т.М. Завершение раскрестьяни­вания в России (вторая половина ХХ ве­ка) // Россия в ХХ веке. Реформы и революции: В 2 т. М., 2002. Т. 1. С. 632—643.

(Beznin M.A., Dimoni T.M. Zavershenie raskrest’­ya­nivaniya v Rossii (vtoraya polovina XX veka) // Rossiya v XX veke. Reformy i revolyutsii: In 2 vols. M., 2002. Vol. 1. P. 632—643.)

[Безнин, Димони 2014] — Безнин М.А., Димо­ни Т.М. Аграрный строй России 1930—1980-х годов. М., 2014.

(Beznin M.A., Dimoni T.M. Agrarnyy stroy Rossii 1930—1980-kh godov. Moscow, 2014.)

[Белов 2002] — Молюсь за Россию. Беседа В. Бондаренко с В. Беловым // Наш современник. 2002. № 10.

(Molyus’ za Rossiyu. Beseda V. Bondarenko s V. Be­lovym // Nash sovremennik. 2002. № 10.)

[Берхин 1961] — Берхин И.Б. К 100-летию отмены крепостного права. М., 1961.

(Berkhin I.B. K 100-letiyu otmeny krepostnogo prava. Moscow, 1961.)

[Богданов 2014] — Богданов К.А. Господские пятки, память о крепостничестве и теория мемов // НЛО. 2014. № 125. С. 217—228.

(Bogdanov K.A. Gospodskie pyatki, pamyat’ o krepostnichestve i teoriya memov // NLO. 2014. № 125. P. 217—228.)

[Большакова 2004] — Большакова О.В. П.А. Зайончковский и его американские ученики // Отечественная история. 2004. № 5.

(Bol’shakova O.V. P.A. Zayonchkovskiy i ego amerikanskie ucheniki // Otechestvennaya istoriya. 2004. № 5.)

[Большакова 2012] — Большакова О.В. «Соединенными усилиями»: изучение отме­ны крепостного права в СССР и США // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 2012. № 2.

(Bol’shakova O.V. «Soedinennymi usiliyami»: izu­chenie otmeny krepostnogo prava v SSSR i SShA // Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 8. Istoriya. 2012. № 2.)

[Брандербергер 2009] — Бранденбергер Д.Л. Национал-большевизм. Сталинская массовая культура и формирование русско­го национального самосознания / Пер. с англ. СПб., 2009.

(Brandenberger David. National Bolshevism: Stalinist Mass Culture and the Formation of Modern Russian National Identity, 1931—1956. Cambridge, Mass., 2002. — In Russ.)

[Буганов 2003] — Буганов В.И. Отечественная история в трудах В.А. Александро­ва // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.): Сбор­ник статей / Отв. ред. А.И. Аксенов. М., 2003. С. 244—262.

(Buganov V.I. Otechestvennaya istoriya v trudakh V.A. Aleksandrova // Issledovaniya po istochnikovedeniyu istorii Rossii (do 1917 g.): Sbornik statey / Ed. by A.I. Aksenov. Moscow, 2003. P. 244—262.)

[Буйнова 2013] — Буйнова К.Р. Далекое близкое: русские путешественники XIX в. о рабстве в Латинской Америке // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 2013. № 5. С. 3—11. 

(Buynova K.R. Dalekoe blizkoe: russkie puteshestvenniki XIX v. o rabstve v Latinskoy Amerike // Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 8. Istoriya. 2013. № 5. P. 3—11.)

[Буртин 1986] — Буртин Ю.Г. Добролюбов сегодня: К 150-летию со дня рождения // Октябрь. 1986. № 2. С. 185—196.

(Burtin Yu.G. Dobrolyubov segodnya: K 150-letiyu so dnya rozhdeniya // Oktyabr’. 1986. № 2. P. 185—196.)

[Буртин 1987] — Буртин Ю.Г. «Реальная критика» вчера и сегодня // Новый мир. 1987. № 6. С. 222—239.

(Burtin Yu.G. «Real’naya kritika» vchera i segodnya // Novyy mir. 1987. № 6. P. 222—239.)

[Буховец 1996] — Буховец О.Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской империи начала XX века: новые материалы, методы, результаты. М., 1996.

(Bukhovets O.G. Sotsial’nye konflikty i krest’yanskaya mental’nost’ v Rossiyskoy imperii nachala XX veka: novye materialy, metody, rezul’taty. Moscow, 1996.)

[Васильев, Виола 1997] — Васильев В., Вио­ла Л. Коллективизация и крестьянское сопротивление на Украине (ноябрь 1929 — март 1930 гг.). Вiнниця, 1997.

(Vasil’ev V., Viola L. Kollektivizatsiya i krest’yanskoe soprotivlenie na Ukraine (noyabr’ 1929 — mart 1930 gg.). Vinnitsya, 1997.)

[Великая реформа 1911] — Великая реформа. Русское общество и крестьянский воп­рос в прошлом и настоящем: Юбилейное издание: В 6 т. М., 1911.

(Velikaya reforma. Russkoe obshchestvo i krest’yan­skiy vopros v proshlom i nastoyashchem: Yubileynoe izdanie: In 6 vols. Moscow, 1911.)

[Великие реформы 1992] — Великие рефор­мы в России. 1856—1874 / Под ред. Л.Г. Захаровой, Б. Эклофа, Дж. Бушнелла. М., 1992.

(Russia’s Great Reforms, 1855—1881 / Ed. by Ben Eklof, John Bushnell, and Larissa Zakharova. Moscow, 1992. — In Russ.).

[Вдовин 1975] — Вдовин В.А. Сборник документов по истории СССР для семинарских и практических занятий (период капитализма). Вторая половина XIX в. М., 1975.

(Vdovin V.A. Sbornik dokumentov po istorii SSSR dlya seminarskikh i prakticheskikh zanyatiy (period kapitalizma). Vtoraya polovina XIX v. Moscow, 1975.)

[Виленский 1964] — Виленский Б.В. Судебная реформа 1864 г. в России (к 100-летию реформы) // Известия вузов. Правоведение. 1964. № 3. С. 94—100.

(Vilenskiy B.V. Sudebnaya reforma 1864 g. v Rossii (k 100-letiyu reformy) // Izvestiya vuzov. Pravovedenie. 1964. № 3. P. 94—100.)

[Виленский 1969] — Виленский Б.В. Судебная реформа и контрреформа в России. Сара­тов, 1969.

(Vilenskiy B.V. Sudebnaya reforma i kontrreforma v Rossii. Saratov, 1969.)

[Виола 2010] — Виола Л. Крестьянский ГУЛАГ: Мир сталинских спецпоселений / Пер. с англ. Е. Осокиной. М., 2010.

(Viola L. The Unknown Gulag: The Lost World of Stalin’s Special Settlements. Moscow, 2010. — In Russ.)

[Вишняк 1961] — Вишняк М. 19 февраля 1861 го­да // Социалистический вестник. 1961. № 2-3. С. 43—46.

(Vishnyak M. 19 fevralya 1861 goda // Sotsialisti­cheskiy vestnik. 1961. № 2-3. P. 43—46.)

[Власенко 1962] — Власенко Т. Выставка к 100-летию падения крепостного пра­ва в России // Ежегодник Исторического музея. М., 1962. С. 150—153.

(Vlasenko T. Vystavka k 100-letiyu padeniya krepostnogo prava v Rossii // Ezhegodnik Istoriches­kogo muzeya. Moscow, 1962. P. 150—153.)

[Власть и реформы 1996] — Власть и рефор­мы. От самодержавной к советской России / Отв. ред. Б.В. Ананьич. СПб., 1996.

(Vlast’ i reformy. Ot samoderzhavnoy k sovetskoy Rossii / Ed. by. B.V. Anan’ich. Saint Petersburg, 1996.)

[Володин, Карякин, Плимак 1976] — Володин А.И., Карякин Ю.Ф., Плимак Е.ГЧернышевский или Нечаев? О подлинной и мнимой революционности в осво­бодительном движении России 50—
60-х годов XIX века. М., 1976.

(Volodin A.I., Karyakin Yu.F., Plimak E.G. Cherny­shevskiy ili Nechaev? O podlinnoy i mnimoy revolyutsionnosti v osvoboditel’nom dvizhenii Rossii 50—60-kh godov XIX veka. Moscow, 1976.)

[Восстание 1960] — Восстание 1863 и русско-польские революционные связи 60-х гг.: Сб. ст. и материалов. М., 1960.

(Vosstanie 1863 i russko-pol’skie revolyutsionnye svyazi 60-kh gg.: Sb. st. i materialov. Moscow, 1960.)

[Вронский 2000] — Вронский О.Г. Государственная власть России и крестьянская общи­на в годы «великих потрясений» (1905—1917). М., 2000.

(Vronskiy O.G. Gosudarstvennaya vlast’ Rossii i krest’yanskaya obshchina v gody «velikikh potryaseniy» (1905—1917). Moscow, 2000.)

[Вульфсон 1963] — Вульфсон Г.Н. Из истории разночинно-демократического движения в Среднем Поволжье и на Урале. Казань, 1963.

(Vul’fson G.N. Iz istorii raznochinno-demokratiches­kogo dvizheniya v Srednem Povolzh’e i na Ura­le. Kazan’, 1963.)

[Гармиза 1960] — Гармиза В.В. Земская реформа и земство в исторической литературе // История СССР. 1960. № 5. С. 82—108.

(Garmiza V.V. Zemskaya reforma i zemstvo v istoricheskoy literature // Istoriya SSSR. 1960. № 5. P. 82—108.)

[Горелов 2001] — Горелов О.И. «Реформа была дана сверху, потому что ее нель­зя было не дать»: Статья В.И. Ленина к 50-летию отмены крепостного права в России. 1911 г. // Исторический архив. 2001. № 2. С. 12—21.

(Gorelov O.I. «Reforma byla dana sverkhu, poto­mu chto ee nel’zya bylo ne dat’»: Stat’ya V.I. Lenina k 50-letiyu otmeny krepostnogo prava v Rossii. 1911 g. // Istoricheskiy arkhiv. 2001. № 2. P. 12—21.)

[Горелова 2011] — Горелова С.И. Император Александр II в бронзе и граните // Реформы Александра II: К 150-летию отмены крепостного права в России: Сборник статей международной науч­ной конференции. 25 февраля 2011 года. М., 2011. С. 49—53.

(Gorelova S.I. Imperator Aleksandr II v bronze i granite // Reformy Aleksandra II: K 150-letiyu otmeny krepostnogo prava v Rossii: Sbornik statey mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii. 25 fevralya 2011 goda. Moscow, 2011. P. 49—53.)

[Горланов 1993] — Отмена крепостного пра­ва в России: Указатель литературы (1856—1989 гг.) / Сост. Л.Г. Захарова, Л.Р. Горланов, А.Т. Топчий. Томск, 1993.

(Otmena krepostnogo prava v Rossii: Ukazatel’ literatury (1856—1989 gg.) / Ed. by. L.G. Zakharova, L.R. Gorlanov, A.T. Topchiy. Tomsk, 1993.)

[Горяева 1997] — История советской политической цензуры: Документы и комментарии. 1917—1993 / Ответственный составитель и руководитель творческого коллектива T.M. Горяева М., 1997.

(Istoriya sovetskoy politicheskoy tsenzury: Dokumenty i kommentarii. 1917—1993 / Ed. by T.M. Goryaeva. Moscow, 1997.)

[Гребёнкина 1992] — Гребёнкина (Бикта­ше­ва) А.Н. Научно-педагогическая де­я­тель­ность М.В. Нечкиной в начале
20-х годов (Казанский период). Автореф. дис. Казань, 1992.

(Grebenkina (Biktasheva) A.N. Nauchno-pedagogicheskaya deyatel’nost’ M.V. Nechkinoy v nachale 20-kh godov (Kazanskiy period). Av­toref. dis. Kazan’, 1992.)

[Громыко, Буганов 2000] — Громыко М.М., Буганов А.В. О воззрениях русского народа. М., 2000.

(Gromyko M.M., Buganov A.V. O vozzreniyakh russkogo naroda. Moscow, 2000.)

[Гросул 2012] — Гросул В.Я. Крестьянский вопрос в общественном мнении России накануне реформы 1861 г. // Труды Института российской истории. Вып. 10. М., 2012. С. 71—114.

(Grosul V.Ya. Krest’yanskiy vopros v obshchest­ven­nom mnenii Rossii nakanune reformy 1861 g. // Trudy Instituta rossiyskoy istorii. Vol. 10. Moscow, 2012. P. 71—114.)

[Гуль 1954] — Гуль Р. Об «Оттепели» Эренбурга // Новый журнал. 1954. Кн. 40. С. 295—301.

(Gul’ R. Ob «Ottepeli» Erenburga // Novyy zhurnal. 1954. Vol. 40. P. 295—301.)

[Давыдов 2010] — Давыдов М.А. Всероссийский рынок в конце XIX — начале XX вв. и железнодорожная статистика. СПб., 2010.

(Davydov M.A. Vserossiyskiy rynok v kontse XIX — nachale XX vv. i zheleznodorozhnaya statisti­ka. Saint Petersburg, 2010.)

[Данилов, Милов 1996] — Менталитет и аграрное развитие России (ХIХ—ХХ вв.) / Под ред. В.П. Данилова и Л.В. Милова. М., 1996.

(Mentalitet i agrarnoe razvitie Rossii (ХIХ—ХХ vv.) / Ed. by V.P. Danilov, L.V. Milov. Moscow, 1996.)

[Джанишиев 1889] — Джанишиев Г.А. С.И. Зарудный и судебная реформа. М., 1889.

(Dzhanishiev G.A. S.I. Zarudnyy i sudebnaya refor­ma. Moscow, 1889.)

[Димони 2002] — Димони Т.М. История колхозной деревни в романном творчестве Ф.А. Абрамова // Отечественная история. 2002. № 1. С.123—135.

(Dimoni T.M. Istoriya kolkhoznoy derevni v romannom tvorchestve F.A. Abramova // Otechest­vennaya istoriya. 2002. № 1. P.123—135.)

[Димони 2003] — Димони Т.М. «Председатель»: судьбы послевоенной деревни в кинокартине первой половины
1960-х гг. // Отечественная история. 2003. № 6. С. 91—101.

(Dimoni T.M. «Predsedatel’»: sud’by poslevoennoy derevni v kinokartine pervoy poloviny 1960-kh gg.// Otechestvennaya istoriya. 2003. № 6. P. 91—101.)

[Динес и др. 1998] — Динес В.А., Парсамов В.С., Гаркавенко О.В. К 75-летию профессора Владимира Владимировича Пугачева. Саратов, 1998.

(Dines V.A., Parsamov V.S., Garkavenko O.V. K 75-letiyu professora Vladimira Vladimirovicha Puga­cheva. Saratov, 1998.)

[Дмитриев 2011] — Дмитриев А.Н. Воспоминания о будущем: Планы университетских реформ в мемуарных ретроспекциях // Пути России. Будущее как культура: Прогнозы, репрезентации, сценарии. М., 2011. С. 309—321.

(Dmitriev A.N. Vospominaniya o budushchem: Plany universitetskikh reform v memuarnykh retrospektsiyakh // Puti Rossii. Budushchee kak kul’tura: Prognozy, reprezentatsii, stsenarii. Moscow, 2011. P. 309—321.)

[Дмитриев 2014] — Дмитриев А.Н. Демон истоков: как (поздне)советские гуманитарии утверждались в своем прошлом // Неприкосновенный запас: дебаты о политике и культуре. 2014. № 1 (93). С. 11—23.

(Dmitriev A.N. Demon istokov: kak (pozdne)sovetskie gumanitarii utverzhdalis’ v svoem proshlom // Neprikosnovennyy zapas: debaty o politike i kul’ture. 2014. № 1 (93). P. 11—23.)

[Добренко, Тиханов 2011] — История русской литературной критики: советская и постсоветская эпохи / Под ред. Е. Добренко, Г. Тиханова. М., 2011.

(Istorija russkoj literaturnoj kritiki: sovetskaja i post­sovetskaja jepohi / Ed. by E. Dobrenko, G. Tihanov. Moscow, 2011.)

[Долбилов 1998] — Долбилов М.Д. Александр II и отмена крепостного права // Вопросы ис­тории. 1998. № 10. С. 39—51.

(Dolbilov M.D. Aleksandr II i otmena krepostnogo prava // Voprosy istorii. 1998. № 10. P. 39—51.)

[Долбилов 2002] — Долбилов М.Д. Земельная собственность и освобождение крестьян // Собственность на землю в России: история и современность / Под общ. ред. Д.Ф. Аяц­кова. М., 2002. C. 45—153.

(Dolbilov M.D. Zemel’naya sobstvennost’ i osvo­bozh­denie krest’yan // Sobstvennost’ na zemlyu v Rossii: istoriya i sovremennost’ / Ed. by. D.F. Ayatskov. Moscow, 2002. P. 45—153.)

[Долбилов 2004] — Долбилов М.Д. Полезная недостоверность: о критике мемуарных сочинений творцов крестьянской эмансипации // «Цепь непрерывного предания...»: Cб. памяти А.Г. Тартаковского / Отв. ред. А.Л. Юрганов. М., 2004. С. 266—294.

(Dolbilov M.D. Poleznaya nedostovernost’: o kritike memuarnykh sochineniy tvortsov krest’yan­skoy emansipatsii // «Tsep’ nepreryvnogo predaniya...»: Sb. pamyati A.G. Tartakovskogo / Ed. by A.L. Yurganov. Moscow, 2004. P. 266—294.)

[Долгих 2006] — Долгих А.Н. Крестьянский вопрос во внутренней политике российского самодержавия в конце XVIII — первой четверти XIX в.: Монография: В 2 т. Липецк, 2006.

(Dolgikh A.N. Krest’yanskiy vopros vo vnutrenney politike rossiyskogo samoderzhaviya v kontse XVIII — pervoy chetverti XIX v.: Monografiya: In 2 vols. Lipetsk, 2006.)

[Дружинин 1963] — Дружинин Н.М. Открытое письмо итальянскому историку Фр. Вентури // История СССР. 1963. № 4.

(Druzhinin N.M. Otkrytoe pis’mo ital’yanskomu istoriku Fr. Venturi // Istoriya SSSR. 1963. № 4.)

[Дьяков, Миллер 1964] — Дьяков В.А., Мил­лер И.С. Революционное движение в русской армии и восстание 1863 г. М., 1964.

(D’yakov V.A., Miller I.S. Revolyutsionnoe dvizhenie v russkoy armii i vosstanie 1863 g. Moscow, 1964.)

[Дюкло 1961] — Дюкло Ж. Немеркнущий под­виг (к 90-летию Парижской коммуны) // Правда. 1961. 18 марта.

(Dyuklo Zh. Nemerknushchiy podvig (k 90-letiyu Parizhskoy kommuny) // Pravda. 1961. 18 March.)

[Жибоедов 2012] — Жибоедов В.В. «Журнал землевладельцев» — первая монография Н.М. Дружинина // Вестник Брянского государственного университета. 2012. № 2.

(Zhiboedov V.V. «Zhurnal zemlevladel’tsev» — pervaya monografiya N.M. Druzhinina // Vestnik Bryanskogo gosudarstvennogo universiteta. 2012. № 2.)

[Заварина 1961] — Заварина А. Как помещи­ки ограбили крестьян // Советская Латвия. 1961. 3 марта.

(Zavarina A. Kak pomeshchiki ograbili krest’yan // Sovetskaya Latviya. 1961. 3 March.)

[Зайончковский 1954] — Зайончковский П.А. Отмена крепостного права в России. М., 1954. 

(Zayonchkovskiy P.A. Otmena krepostnogo prava v Rossii. Moscow, 1954.)

[Зайончковский 1961] — Зайончковский П.А. Советская историография реформы 1861 г. // Вопросы истории. 1961. № 2. С. 85—104.

(Zayonchkovskiy P.A. Sovetskaya istoriografiya reformy 1861 g. // Voprosy istorii. 1961. № 2. P. 85—104.)

[Захарова 1976] — Захарова Л.Г. Отечественная историография о подготовке кресть­янской реформы 1861 г. // История СССР. 1976. № 4. С. 54—76.

(Zakharova L.G. Otechestvennaya istoriografiya o podgotovke krest’yanskoy reformy 1861 g. // Istoriya SSSR. 1976. № 4. P. 54—76.)

[Захарова 1984] — Захарова Л.Г. Самодержавие и отмена крепостного права в России, 1856—1861. М., 1984.

(Zakharova L.G. Samoderzhavie i otmena krepost­no­go prava v Rossii, 1856—1861. Moscow, 1984.)

[Захарова 1989] — Захарова Л.Г. Самодержавие, бюрократия и реформы 60-х годов XIX в. в России // Вопросы истории. 1989. № 10. С. 3—24.

(Zakharova L.G. Samoderzhavie, byurokratiya i re­formy 60-kh godov XIX v. v Rossii // Voprosy istorii. 1989. № 10. P. 3—24.)

[Захарова 2001] — Захарова Л.Г. Александр II и отмена крепостного права в России. М., 2011.

(Zakharova L.G. Aleksandr II i otmena krepostno­go prava v Rossii. Moscow, 2011.)

[Захарова, Кузнецов 1970] — Захарова Л.Ф., Кузнецов И.В. Практикум по истории СССР. XIX век. М., 1970.

(Zakharova L.F., Kuznetsov I.V. Praktikum po istorii SSSR. XIX vek. Moscow, 1970.)

[Зеленин 2001] — Зеленин И.Е. Аграрная политика Н.С. Хрущева и сельское хозяйство. М., 2001.

(Zelenin I.E. Agrarnaya politika N.S. Khrushcheva i sel’skoe khozyaystvo. Moscow, 2001.)

[Зорькин 1979] — Зорькин В.Д. Муромцев. М., 1979.

(Zor’kin V.D. Muromtsev. Moscow, 1979.)

[Зорькин 2014] — Зорькин В. Суд скорый, правый и равный для всех // Российская газета. 2014. 26 сентября (https://
rg.ru/2014/09/26/zorkin.html).

(Zor’kin V. Sud skoryy, pravyy i ravnyy dlya vsekh // Rossiyskaya gazeta. 2014. 26 September (https://rg.ru/2014/09/26/zorkin.html).)

[Иванова 2001] — Иванова Н. Занятия историей как оппозиционный акт // Знамя. 2001. № 4.

(Ivanova N. Zanyatiya istoriey kak oppozitsionnyy akt // Znamya. 2001. № 4.)

[Иванцов 1960] — Иванцов Д. Легенды о советской деревне // Новый журнал. 1960. Кн. 62.

(Ivancov D. Legendy o sovetskoj derevne // Novyj zhurnal. 1960. Vol. 62.)

[Итенберг 1998] — Итенберг Б. Полвека с учи­телем // Зайончковский П.А. 1904—1983 гг. Статьи, публикации и воспоминания о нем. М., 1998.

(Itenberg B. Polveka s uchitelem // Zajonchkovskij P.A. 1904—1983 gg. Stat’i, publikacii i vospominanija o nem. Moscow, 1998.)

[Ицкович 2010] — Ицкович М.А. «Новые люди» 1860-х годов в исторической памяти конца XIX — начала ХХ века // Известия Самарского научного центра РАН. 2010. Т. 12. № 2 (34). С. 235—242.

(Ickovich M.A. «Novye ljudi» 1860-h godov v istori­cheskoj pamjati konca XIX — nachala XX ve­ka // Izvestija Samarskogo nauchnogo centra RAN. 2010. Vol. 12. № 2 (34). P. 235—242.)

[Кабытов, Козлов, Литвак 1988] — Кабы­тов П.С., Козлов В.А., Литвак Б.Г. Русское крестьянство: этапы духовного освобождения. М., 1988.

(Kabytov P.S., Kozlov V.A., Litvak B.G. Russkoe krest’janstvo: jetapy duhovnogo osvobozhdenija. Moscow, 1988.)

[Кавтарадзе 1968] — Кавтарадзе Г.А. Жало­бы крестьян первой половины XIX века как источник для изучения их социальных требований // Вестник Ленинградского университета. Л., 1968. Серия: История. Язык. Литература. Вып. 4. № 20. С. 54—61.

(Kavtaradze G.A. Zhaloby krest’jan pervoj poloviny XIX veka kak istochnik dlja izuchenija ih social’nyh trebovanij // Vestnik Leningradskogo universiteta. Leningrad, 1968. Serija: Istorija. Jazyk. Literatura. Issue 4. № 20. P. 54—61.)

[Кавтарадзе 1972] — Кавтарадзе Г.А. Крестьянский «мир» и царская власть в сознании помещичьих крестьян (конец XVIII в. — 1861 год): Дис. … канд. ист. наук. Л., 1972.

(Kavtaradze G.A. Krest’janskij «mir» i carskaja vlast’ v soznanii pomeshhich’ih krest’jan (konec XVIII v. — 1861 god): Dis. … kand. ist. nauk. Leningrad, 1972.)

[Казарин 2014] — Казарин В.Н. Судебная рефор­ма 1864 г.: эволюция подходов и оценок на страницах научных журналов (пятьдесят, двадцать пять лет назад и сегодня) // Сибирский юридический вестник. 2014. № 4. С. 29—38. 

(Kazarin V.N. Sudebnaja reforma 1864 g.: jevoljucija podhodov i ocenok na stranicah nauchnyh zhurnalov (pjat’desjat, dvadcat’ pjat’ let nazad i segodnja) // Sibirskij juridicheskij vestnik. 2014. № 4. P. 29—38.)

[Кантор 2013] — Кантор В.К. Голгофник versus Варавва // Вопросы литературы. 2013. № 6. С. 294—331.

(Kantor V.K. Golgofnik versus Varavva // Voprosy literatury. 2013. № 6. P. 294—331.)

[Кара-Мурза, Шевченко, Чаянов 2016] — Кара-Мурза С., Шевченко М., Чаянов А. Крепостная Россия. Мудрость народа или произвол власти? М., 2016.

(Kara-Murza S., Shevchenko M., Chajanov A. Krepostnaja Rossija. Mudrost’ naroda ili proizvol vlasti? Moscow, 2016.)

[Карпович 1957] — Карпович М.М. Февраль // Новый журнал. 1957. № 48.

(Karpovich M.M. Fevral’ // Novyj zhurnal. 1957. № 48.)

[Каспэ 2016] — Каспэ И. «Мы живем в эпоху осмысления жизни»: конструирование поколения «шестидесятников» в журнале «Юность» // НЛО. 2016. № 137. С. 130—148.

(Kaspe I. «My zhivem v jepohu osmyslenija zhiz­ni»: konstruirovanie pokolenija «shestidesjatnikov» v zhurnale «Junost’» // NLO. 2016. № 137. P. 130—148.)

[Кащенко 2008] — Кащенко С.Г. Некоторые вопросы методики изучения реализации реформы 19 февраля 1861 г. в исследованиях П.А. Зайончковского (взгляд через 50 лет) // Пётр Андреевич Зайончковский: Сб. статей и воспоминаний к столетию историка. М., 2008. С. 843—860.

(Kashhenko S.G. Nekotorye voprosy metodiki izu­chenija realizacii reformy 19 fevralja 1861 g. v is­sledovanijah P.A. Zajonchkovskogo (vzgljad cherez 50 let) // Pjotr Andreevich Zajonchkovskij: Sb. statej i vospominanij k stoletiju istori­ka. Moscow, 2008. P. 843—860.)

[Кознова 2000] — Кознова И.Е. ХХ век в социальной памяти российского крестьянства. М., 2000.

(Koznova I.E. XX vek v sotsial’noy pamyati rossiyskogo krest’yanstva. Moscow, 2000.)

[Конец крепостничества 1994] — Конец крепостничества в России (документы, пись­ма, мемуары, статьи) / Сост., общ ред., вст. ст. и коммент. В.А. Фёдорова. М., 1994.

(Konec krepostnichestva v Rossii (dokumenty, pis’ma, memuary, stat’i) / Ed. by V.A. Fjodorov. Moscow, 1994.)

[Королёва 2003] — Королёва А.И. Гагарин и Демидов, или Гжатск и Поречье // Русская речь. 2003. № 5.

(Koroleva A.I. Gagarin i Demidov, ili Gzhatsk i Porech’e // Russkaya rech’. 2003. № 5.)

[Краковский 2014] — Краковский К.П. Советская историография судебной реформы 1864 года и истории пореформенного суда в России // Новый ракурс. 2014. № 9 (http://ipp.kursksu.ru/pdf/008-005.pdf).

(Krakovskiy K.P. Sovetskaya istoriografiya sudebnoy reformy 1864 goda i istorii poreformennogo suda v Rossii // Novyy rakurs. 2014. № 9 (http://ipp.kursksu.ru/pdf/008-005.pdf).)

[Крамола 2005] — Крамола: Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе / В.А. Козлов, О.В. Эдельман, Э.Ю. Завадская (сост.). М., 2005.

(Kramola: Inakomyslie v SSSR pri Khrushcheve i Brezhneve / Ed. by V.A. Kozlov, O.V. Edel’­man, E.Yu. Zavadskaya. Moscow, 2005.)

[Крестьянское движение 1962] — Крестьянское движение в России в 1850—1856 гг.: Сб. документов. М., 1962.

(Krest’yanskoe dvizhenie v Rossii v 1850—1856 gg.: Sb. dokumentov. Moscow, 1962.)

[Крестьянское движение 1963] — Крестьянское движение в России в 1857 — мае 1861 г.: Сб. документов. М., 1963.

(Krest’yanskoe dvizhenie v Rossii v 1857 — mae 1861 g.: Sb. dokumentov. Moscow, 1963.)

[Кризис самодержавия 1984] — Кризис самодержавия в России (1895—1917). Л., 1984.

(Krizis samoderzhaviya v Rossii (1895—1917). Leningrad, 1984.)

[Кулевиг 2009] — Кулевиг Э. Народный протест в хрущевскую эпоху: Девять рассказов о неповиновении в СССР. М., 2009.

(Kulevig E. Narodnyy protest v khrushchevskuyu epokhu: Devyat’ rasskazov o nepovinovenii v SSSR. Moscow, 2009.)

[Кухенбух 2006] — Кухенбух Л. «Феодализм»: о стратегиях употребления одного неудобного понятия // НЛО. 2006. № 81. С. 32—49.

(Kukhenbukh L. «Feodalizm»: o strategiyakh upotrebleniya odnogo neudobnogo ponyatiya // NLO. 2006. № 81. P. 32—49.)

[Кучеров 1964] — Кучеров С. Судебная рефор­ма Александра II 1864—1964 // Новый журнал. 1964. Кн. 70. С. 231—252.

(Kucherov S. Sudebnaya reforma Aleksandra II 1864—1964 // Novyy zhurnal. 1964. Vol. 70. P. 231—252.)

[Лакшин 1991] — Лакшин В.Я. «Новый мир» во времена Хрущева. М., 1991.

(Lakshin V.Ya. «Novyy mir» vo vremena Khrushche­va. Moscow, 1991.)

[Левандовский 1982] — Левандовский А.А. Из истории кризиса русской буржуазно-либеральной историографии. А.А. Корнилов. М., 1982.

(Levandovskiy A.A. Iz istorii krizisa russkoy burzhuazno-liberal’noy istoriografii. A.A. Kornilov. Moscow, 1982.)

[Лейкина-Свирская 1961] — Лейкина-Свирская В.Р. Столетие первой революционной ситуации и падения крепостного права в России. Л., 1961.

(Leykina-Svirskaya V.R. Stoletie pervoy revolyutsi­onnoy situatsii i padeniya krepostnogo prava v Rossii. Leningrad, 1961.)

[Леняшин, Шувалова 2009] — «Святые шес­тидесятые» [Каталог выставки] / Сост. В. Леняшин, И. Шувалова. СПб., 2009.

(«Svyatye shestidesyatye» [Katalog vystavki] / Ed. by V. Lenyashin, I. Shuvalova. Saint Petersburg, 2009.)

[Лещенко 1959] — Лещенко Н.Н. Крестьянское движение на Украине в связи с проведением реформы 1861 года (60-е годы XIX ст.). Киев, 1959.

(Leshchenko N.N. Krest’yanskoe dvizhenie na Uk­rai­ne v svyazi s provedeniem reformy 1861 go­da (60-e gody XIX st.). Kiev, 1959.)

[Литвак 1960] — Литвак Б.Г. Советская историография реформы 19 февраля 1861 г. // История СССР. 1960. № 6. С. 99—120.

(Litvak B.G. Sovetskaya istoriografiya reformy 19 fevralya 1861 g. // Istoriya SSSR. 1960. № 6. P. 99—120.)

[Литвак 1972] — Литвак Б.Г. Русская дерев­ня в реформе 1861 года: Черноземный центр. 1861—1895 гг. М., 1972.

(Litvak B.G. Russkaya derevnya v reforme 1861 go­da: Chernozemnyy tsentr. 1861—1895 gg. Moscow, 1972.)

[Литвак 1989] — Литвак Б.Г. Крестьянское движение в России в 1774—1904 гг. История и методика изучения источников. М., 1989.

(Litvak B.G. Krest’yanskoe dvizhenie v Rossii v 1774—1904 gg. Istoriya i metodika izucheniya istochnikov. Moscow, 1989.)

[Литвак 1991] — Литвак Б.Г. Переворот 1861 го­да в России: почему не реализовалась реформаторская альтернатива.  М., 1991.

(Litvak B.G. Perevorot 1861 goda v Rossii: poche­mu ne realizovalas’ reformatorskaya al’ternativa. Moscow, 1991.)

[Лурье 1987] — Лурье С.АЛитератор Писарев: Роман. Л., 1987.

(Lur’e S.A. Literator Pisarev: Roman. Leningrad, 1987.)

[Люкшин 2006] — Люкшин Д.И. Вторая русская смута: крестьянское измерение. М., 2006.

(Lyukshin D.I. Vtoraya russkaya smuta: krest’yanskoe izmerenie. Moscow, 2006.)

[Магомедова 2008] — Магомедова Д.М. О генезисе литературно-политической метафо­ры «оттепели» // Социокультурный феномен шестидесятых. М., 2008. С. 79—83.

(Magomedova D.M. O genezise literaturno-politi­cheskoy metafory «ottepeli» // Sotsiokul’turnyy fenomen shestidesyatykh. Moscow, 2008. P. 79—83.)

[Марахов 1967] — Марахов Г.И. Польское восстание 1863 г. на Правобережной Украи­не. Киев, 1967.

(Marakhov G.I. Pol’skoe vosstanie 1863 g. na Pra­voberezhnoy Ukraine. Kiev, 1967.)

[Махнырев 2015] — Махнырев А.Л. Роль и мес­то исторических юбилеев в общест­вен­но-политической жизни СССР (1945—1964 гг.) [Рукопись]: Дис. … канд. ист. наук. М., 2015.

(Makhnyrev A.L. Rol’ i mesto istoricheskikh yubileev v obshchestvenno-politicheskoy zhizni SSSR (1945—1964 gg.) [Rukopis’]: Dis. … kand. ist. nauk. Moscow, 2015.)

[Мацузато 2001] — Мацузато К. Индивидуалистические коллективисты или коллективистские индивидуалисты? Новейшая историография по российским крестьянским общинам // Новый мир истории России. М., 2001. С. 187—201.

(Matsuzato K. Individualisticheskie kollektivisty ili kollektivistskie individualisty? Noveyshaya istoriografiya po rossiyskim krest’yanskim obshchinam // Novyy mir istorii Rossii. Moscow, 2001. P. 187—201.)

[Мерцалов 1948] — Мерцалов В.С. Трагедия российского крестьянства (анализ колхозной системы). Франкфурт-на-Майне, 1948.

(Mertsalov V.S. Tragediya rossiyskogo krest’yanst­va (analiz kolkhoznoy sistemy). Frankfurt am Main, 1948.)

[Милов 1985] — Милов Л.В. О причинах возникновения крепостничества в России // История СССР. 1985. № 3. С. 178—201.

(Milov L.V. O prichinakh vozniknoveniya krepostni­chestva v Rossii // Istoriya SSSR. 1985. № 3. P. 178—201.)

[Милов 1998] — Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998.

(Milov L.V. Velikorusskiy pakhar’ i osobennosti rossiyskogo istoricheskogo protsessa. Moscow, 1998.)

[Милютин 1947—1950] — Милютин Д.А. Дневник. Т. 1—4. (1873—1882). М., 1947—1950.

(Milyutin D.A. Dnevnik. Vol. 1—4. (1873—1882). Moscow, 1947—1950.)

[Миронов 2003] — Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII—начало XX в.): В 2 т. 3-е изд., испр., доп. СПб., 2003.

(Mironov B.N. Sotsial’naya istoriya Rossii perioda imperii (XVIII—nachalo XX v.): In 2 vols. Saint Petersburg, 2003.)

[Михайлов 1961] — Михайлов М. Как крепост­ники «освобождали» крестьян // Труд. 1961. 2 марта.

(Mikhaylov M. Kak krepostniki «osvobozhdali» krest’­yan // Trud. 1961. 2 March.)

[Мнухин 2002] — Русское зарубежье. Хроника научной, культурной и общественной жиз­ни во Франции. 1940—1975 / Общая ред. и сост. Л.А. Мнухина. Париж; М., 2000—2002. T. 3. 2002.

(Russkoe zarubezh’e. Khronika nauchnoy, kul’turnoy i obshchestvennoy zhizni vo Frantsii. 1940—1975. / Ed. by L.A. Mnukhin. Paris; Moscow, 2000—2002. Vol. 3. 2002.)

[Мнухин 2015] — Мнухин Л.А. Советская литература периода «оттепели» в эмигрантской критике // Метрополия и диаспора: две ветви русской литературы. V Культурологические чтения «Русская эмиграция ХХ века». М., 2015. С. 90—103.

(Mnukhin L.A. Sovetskaya literatura perioda «ottepeli» v emigrantskoy kritike // Metropoliya i diaspora: dve vetvi russkoy literatury. V Kul’tu­rologicheskie chteniya «Russkaya emigratsiya XX veka». Moscow, 2015. P. 90—103.)

[Мороховец 1937] — Мороховец Е.А. Крестьянская реформа 1861 года. М., 1937.

(Morokhovets E.A. Krest’yanskaya reforma 1861 go­da. Moscow, 1937.)

[Мороховец 1939] — Мороховец Е.А. Кресть­янская реформа 1861 г. в освещении М.Н. Покровского // Против историчес­кой концепции М.Н. Покровского. М., 1939. С. 386—426.

(Morokhovets E.A. Krest’yanskaya reforma 1861 g. v osveshchenii M.N. Pokrovskogo // Protiv istoricheskoy kontseptsii M.N. Pokrovskogo. Moscow, 1939. P. 386—426.)

[Мурнев 1961] — Мурнев А. Под давлением наро­да // Советская Белоруссия. 1961. 3 марта.

(Murnev A. Pod davleniem naroda // Sovetskaya Belorussiya. 1961. 3 March.)

[Неделя 1961] — Неделя. 1961. № 9 (5 марта).

(Nedelya. 1961. № 9. 5 March.)

[Нечкина 1958] — Нечкина М.В. О «восходящей» и «нисходящей» стадиях феодальной формации (к постановке вопроса) // Вопросы истории. 1958. № 7.

(Nechkina M.V. O «voskhodyashchey» i «niskhodya­shchey» stadiyakh feodal’noy formatsii (k postanovke voprosa) // Voprosy istorii. 1958. № 7.)

[Нечкина 1962а] — Нечкина М.В. Бессмертная эпопея народного героизма (К 150-летию Отечественной войны 1812 года) // Коммунист. 1962. № 15.

(Nechkina M.V. Bessmertnaya epopeya narodnogo geroizma (K 150-letiyu Otechestvennoy voy­ny 1812 goda) // Kommunist. 1962. № 15.)

[Нечкина 1962б] — Нечкина М.В. Реформа 1861 г. как побочный продукт революционной борьбы // Революционная ситуация в России в 1859—1861 годах. М., 1962. С. 7—27.

(Nechkina M.V. Reforma 1861 g. kak pobochnyy pro­dukt revolyutsionnoy bor’by // Revolyutsi­onnaya situatsiya v Rossii v 1859—1861 godakh. Moscow, 1962. P. 7—27.)

[Нечкина 2013] — «…И мучилась, и работала невероятно». Дневники М.В. Нечкиной. М., 2013.

(«…I muchilas’, i rabotala neveroyatno». Dnevniki M.V. Nechkinoy. Moscow, 2013.)

[Нечкина, Лейбенгруб 1979] — Нечкина М.В., Лейбенгруб П.С. Роль учебника отечест­венной истории в воспитании и развитии учащихся: из опыта работы над учебником истории СССР для 7—8 классов // Проблемы школьного учебника. М., 1979. Вып.7. С. 39—55.

(Nechkina M.V., Leybengrub P.S. Rol’ uchebnika ote­che­stvennoy istorii v vospitanii i razvitii ucha­shch­ik­h­sya: iz opyta raboty nad uchebnikom is­torii SSSR dlya 7—8 klassov // Prob­lemy shkol’­nogo uchebnika. Moscow, 1979. Issue.7. P. 39—55.)

[Никулин 2014] — Никулин А.М. Аграрники, власть и село: от прошлого к настояще­му. М., 2014.

(Nikulin A.M. Agrarniki, vlast’ i selo: ot proshlogo k nastoyashchemu. Moscow, 2014.)

[Новохатко 2004] — Новохатко В. «Так за царя, за Родину святую» // Вопросы ли­тературы. 2004. № 2. С. 331—345.

(Novokhatko V. «Tak za tsarya, za Rodinu svyatuyu» // Voprosy literatury. 2004. № 2. P. 331—345.)

[Освальт 1993] — Освальт Ю. Духовенство и реформа приходской жизни. 1861—1865 // Вопросы истории. 1993. № 11—12. С. 140—149. 

(Osval’t Yu. Dukhovenstvo i reforma prikhodskoy zhizni. 1861—1865 // Voprosy istorii. 1993. № 11—12. P. 140—149.)

[Островский 2013] — Островский А.В. Зерновое производство Европейской России в конце XIX — начале XX в. СПб., 2013.

(Ostrovskiy A.V. Zernovoe proizvodstvo Evropeyskoy Rossii v kontse XIX — nachale XX v. Saint Petersburg, 2013.)

[Пантин, Плимак 1979] — Пантин И.К., Плимак Е.Г. «Эпоха 1861 года» в России (К ме­тодологии исследования) // Воп­ро­сы философии. 1979. № 10.

(Pantin I.K., Plimak E.G. «Epokha 1861 goda» v Rossii (K metodologii issledovaniya) // Voprosy filosofii. 1979. № 10.)

[Пантин, Плимак, Хорос 1986] — Пантин И.К., Плимак Е.Г., Хорос В.Г. Революционная традиция в России: 1783—1883 гг. М., 1986.

(Pantin I.K., Plimak E.G., Khoros V.G. Revolyutsionnaya traditsiya v Rossii: 1783—1883 gg. Mos­cow, 1986.)

[Паперно 2004] — Паперно И. Советский опыт, автобиографическое письмо и ис­торическое сознание: Гинзбург, Герцен, Гегель // НЛО. 2004. № 68.

(Paperno I. Sovetskiy opyt, avtobiograficheskoe pis’mo i istoricheskoe soznanie: Ginzburg, Gertsen, Gegel’ // NLO. 2004. № 68.)

[Пашуто 1983] — Социально-политическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России / Под ред. В.Т. Пашуто. Воронеж, 1983.

(Sotsial’no-politicheskoe i pravovoe polozhenie krest’yanstva v dorevolyutsionnoy Rossii / Ed. by V.T. Pashuto. Voronezh, 1983.)

[Перхавко 2012] — Перхавко В.Б. «Круглый стол» на тему «Крепостное право в истории России» // Труды Института российской истории. Вып. 10. М., 2012. С. 475—490.

(Perkhavko V.B. «Kruglyy stol» na temu «Krepostnoe pravo v istorii Rossii» // Trudy Instituta rossiyskoy istorii. Issue. 10. Moscow, 2012. P. 475—490.)

[Пивоваров, Фурсов 1999] — Пивоваров Ю.С., Фурсов А.И. Русская Система и рефор­мы // Pro et Contra. Т. 4. 1999. № 4.

(Pivovarov Yu.S., Fursov A.I. Russkaya Sistema i reformy // Pro et Contra. Vol. 4. 1999. № 4.)

[Пирумова 1977] — Пирумова Н.М. Земское либеральное движение: Социальные корни и эволюция до начала ХХ века. М., 1977.

(Pirumova N.M. Zemskoe liberal’noe dvizhenie: Sotsi­al’nye korni i evolyutsiya do nachala XX veka. Moscow, 1977.)

[Попов 1996] — Попов В.П. Паспортная сис­тема советского крепостничества // Новый мир. 1996. № 6.

(Popov V.P. Pasportnaya sistema sovetskogo krepostnichestva // Novyy mir. 1996. № 6.)

[Попов 1987а] — Попов Г.Х. Фасад и кухня «Великой» реформы: (К 125-летию со време­ни отмены крепостного права в России) // ЭКО: Экономика и организация промышленного производства. 1987. № 1.

(Popov G.Kh. Fasad i kukhnya «Velikoy» reformy: (K 125-letiyu so vremeni otmeny krepostno­go prava v Rossii) // EKO: Ekonomika i organizatsiya promyshlennogo proizvodstva. 1987. № 1.)

[Попов 1987б] — Попов Г. Как на Руси отменя­ли крепостное право // Знание — сила. 1987. № 3, 4, 5.

(Popov G. Kak na Rusi otmenyali krepostnoe pra­vo // Znanie — sila. 1987. № 3, 4, 5.)

[Попов 1989] — Попов Г.Х. Отмена крепостного права в России: «Великая» рефор­ма 19 февраля 1861 г. // Истоки. Вып.1. М., 1989. С. 56—108.

(Popov G.Kh. Otmena krepostnogo prava v Rossii: «Velikaya» reforma 19 fevralya 1861 g. // Istoki. Issue.1. Moscow, 1989. P. 56—108.)

[Попов 2015] — Попов Г.Х. Уроки модернизации России XIX века // Предпринимательство. 2015. № 8. С. 29—30 (http://
predprinimatelstvo.su/wp-content/uploads/ 2014/06/082015-Klein.pdf).

(Popov G.Kh. Uroki modernizatsii Rossii XIX veka // Predprinimatel’stvo. 2015. № 8. P. 29—30 (http://predprinimatelstvo.su/wp-content/
uploads/2014/06/082015-Klein.pdf).)

[Посадский 2004] — Посадский А.В. Военно-политические аспекты самоорганизации российского крестьянства и власть в 1905—1945 годах. Саратов, 2004.

(Posadskiy A.V. Voenno-politicheskie aspekty samoorganizatsii rossiyskogo krest’yanstva i vlast’ v 1905—1945 godakh. Saratov, 2004.)

[Постановление 1958] — Постановление ЦК КПСС, Совета Министров СССР от 12 де­кабря 1958 г. «О наведении порядка в праздновании юбилеев» // Собрание Постановлений Совета Министров СССР. 1958. № 20. Ст. 153.

(Postanovlenie TsK KPSS, Soveta Ministrov SSSR ot 12 dekabrya 1958 g. «O navedenii poryad­ka v prazdnovanii yubileev» // Sobranie Postanovleniy Soveta ministrov SSSR. 1958. № 20. St. 153.)

[Пресняков 1921] — Пресняков А.Е. Судьбы крестьянства в русской историографии и задачи их изучения // Архив истории труда в России. 1921. Кн. 1. С. 34—47.

(Presnyakov A.E. Sud’by krest’yanstva v russkoy istoriografii i zadachi ikh izucheniya // Arkhiv istorii truda v Rossii. 1921. Vol. 1. P. 34—47.)

[Прохоров 1961] — Прохоров Е. Статья «Современника» об Алжире сто лет назад // Новый мир. 1961. № 4. С. 281—282.

(Prokhorov E. Stat’ya «Sovremennika» ob Alzhire sto let nazad // Novyy mir. 1961. № 4. P. 281—282.)

[Прудникова 2010] — Прудникова Е.А. Сталин. Битва за хлеб. М., 2010.

(Prudnikova E.A. Stalin. Bitva za khleb. Moscow, 2010.)

[Раев 2001] — Раев М. М.М. Карпович и его «Комментарии» в «Новом журнале» // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 7. Литературоведение. Реферативный журнал. 2001—2004. М., 2001. С. 8—18.

(Raev M. M.M. Karpovich i ego «Kommentarii» v «Novom zhurnale» // Sotsial’nye i gumanitarnye nauki. Otechestvennaya i zarubezhnaya literatura. Seriya 7. Literaturovedenie. Referativnyy zhurnal. 2001—2004. Moscow, 2001. P. 8—18.)

[Разувалова 2015] — Разувалова А. Писатели-«деревенщики». Литература и консервативная идеология 1970-х годов. М., 2015.

(Razuvalova A. Pisateli-«derevenshchiki». Literatura i konservativnaya ideologiya 1970-kh godov. Moscow, 2015.)

[Рахматуллин 1990] — Рахматуллин М.А. Крестьянское движение в великорусских губерниях в 1826—1857 гг. М., 1990.

(Rakhmatullin M.A. Krest’yanskoe dvizhenie v velikorusskikh guberniyakh v 1826—1857 gg. Moscow, 1990.)

Римский 1999 — Римский С.В. Российская церковь в эпоху Великих реформ. М., 1999.

(Rimskiy S.V. Rossiyskaya tserkov’ v epokhu Velikikh reform. Moscow, 1999.)

[Родигина, Коркина 2011] — Родигина Н.Н., Коркина М.А. Юбилеи реформ Александ­ра II как феномен общественной жизни России второй половины XIX в. // Александр II: трагедия реформатора. Люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей. СПб., 2011. С. 240—261.

(Rodigina N.N., Korkina M.A. Yubilei reform Aleksandra II kak fenomen obshchestvennoy zhizni Rossii vtoroy poloviny XIX v. // Aleksandr II: tragediya reformatora. Lyudi v sud’­bakh reform, reformy v sud’bakh lyudey. Sai­nt Petersburg, 2011. P. 240—261.)

[Романюк 1961] — Романюк Ф. Крепостное пра­во в СССР [1961] // Романюк Ф. Мыс­ли и воспоминания (http://www.memorial.
krsk.ru/memuar/sv/099.htm).

(Romanyuk F. Krepostnoe pravo v SSSR [1961] // Romanyuk F. Mysli i vospominaniya (http://
www.memorial.krsk.ru/memuar/sv/099.htm).)

[Рудницкая 1976] — Рудницкая Е.Л. Проб­ле­ма первой революционной ситуации в России в научном творчестве академи­ка М.В. Нечкиной // Проблемы истории общественной мысли и историографии. М., 1976. С. 10—21.

(Rudnitskaya E.L. Problema pervoy revolyutsionnoy situatsii v Rossii v nauchnom tvorchest­ve akademika M.V. Nechkinoy // Problemy istorii obshchestvennoy mysli i istoriografii. Moscow, 1976. P. 10—21.)

[Рудницкая, Мироненко 2011] — История в человеке — Академик М.В. Нечкина. Документальная монография / Под ред. Е.Л. Рудницкой и С.В. Мироненко. М., 2011.

(Istorija v cheloveke — Akademik M.V. Nechkina. Dokumental’naja monografija / Ed. by E.L. Rud­nickaya i S.V. Mironenko. Moscow, 2011.)

[Рындзюнский 1938] — Рындзюнский П.Г. Расслоение крестьянства и классовая борьба в крепостной деревне в 20-е го­ды XIX ве­ка // Исторические записки. М., 1938. Т. 4.

(Ryndzyunskiy P.G. Rassloenie krest’yanstva i klassovaya bor’ba v krepostnoy derevne v 20-e go­dy XIX veka // Istoricheskie zapiski. Moscow, 1938. Vol. 4.)

[Рындзюнский 1987] — Рындзюнский П.Г. О некоторых спорных вопросах истории крестьянского движения в России // Воп­росы истории. 1987. № 8. С. 79—88.

(Ryndzyunskiy P.G. O nekotorykh spornykh voprosakh istorii krest’yanskogo dvizheniya v Rossii // Voprosy istorii. 1987. № 8. P. 79—88.)

[Сабров 2009] — Сабров М. Время и легитимность в немецких диктатурах XX века (сравнительный анализ) // НЛО. 2009. № 100. С. 114—134. 

(Sabrov M. Vremya i legitimnost’ v nemetskikh diktaturakh XX veka (sravnitel’nyy analiz) // NLO. 2009. № 100. P. 114—134.)

[Савельев 2003] — Савельев А.В. Номенклатурная борьба вокруг журнала «Вопро­сы истории» в 1954—1957 годах // Отечест­венная история. 2003. № 5. С. 148—162.

(Savel’ev A.V. Nomenklaturnaya bor’ba vokrug zhurnala «Voprosy istorii» v 1954—1957 godakh // Otechestvennaya istoriya. 2003. № 5. P. 148—162.)

[Савченко 1988] — Савченко В. Они дыша­ли свободой (заметки о серии «Пламенные революционеры») // Знамя. 1988. № 11. С. 204—210.

(Savchenko V. Oni dyshali svobodoy (zametki o serii «Plamennye revolyutsionery») // Znamya. 1988. № 11. P. 204—210.)

[Сальман 2013] — Сальман М. О разных смыслах автобиографичности у О.Э. Мандельштама: на примере «Шума времени» // AvtobiografiЯ. 2013. № 2. С. 135—149.

(Sal’man M. O raznykh smyslakh avtobiografichnosti u O.E. Mandel’shtama: na primere «Shu­ma vremeni» // Avtobiografiya. 2013. № 2. P. 135—149.)

[Сидорова 1997] — Сидорова Л.А. Оттепель в исторической науке. М., 1997.

(Sidorova L.A. Ottepel’ v istoricheskoy nauke. Moscow, 1997.)

[Сказкин 1958] — Сказкин С.Д. Основные проб­лемы т.н. второго издания крепостничест­ва в Средней и Восточной Европе // Воп­ро­сы истории. 1958. № 2.

(Skazkin S.D. Osnovnye problemy t.n. vtorogo izdaniya krepostnichestva v Sredney i Vostochnoy Evrope // Voprosy istorii. 1958. № 2.)

[Смирнов 1963] — Смирнов А.Ф. Восстание 1863 г. в Литве и Белоруссии. М., 1963.

(Smirnov A.F. Vosstanie 1863 g. v Litve i Belorussii. Moscow, 1963.)

[Солнцев 1959] — Солнцев К. Граф Д.А. Милютин и его «Дневник» // Новый журнал. Т. 45. 1959. С. 241—259.

(Solntsev K. Graf D.A. Milyutin i ego «Dnevnik» // Novyy zhurnal. Vol. 45. 1959. P. 241—259.)

[Софроненко 1954] — Крестьянская рефор­ма в России 1861 года: Сб. законодательных актов: Учеб. пособие / Сост. К.А. Софроненко. М., 1954.

(Krest’yanskaya reforma v Rossii 1861 goda: Sb. zakonodatel’nykh aktov: Ucheb. posobie / Ed. by K.A. Sofronenko. Moscow, 1954.)

[Сталинизм и крестьянство 2014] — Сталинизм и крестьянство: Сборник науч­ных статей и материалов круглых столов и заседаний теоретического семинара «Кресть­янский вопрос в отечественной и мировой истории» / Под ред. П.П. Марченя, С.Ю. Разина. М., 2014 (http://www.nivestnik.ru/
bbl/sbornik.pdf).

(Stalinizm i krest’yanstvo:  Sbornik nauchnykh statey i materialov kruglykh stolov i zasedaniy teoreticheskogo  seminara «Krest’yanskiy vopros v otechestvennoy i mirovoy istorii» / Ed. by P.P. Marchen’, S.Yu. Razin. Moscow, 2014 (http://www.nivestnik.ru/bbl/sbornik.pdf).)

[Старцев 2013] — Старцев Я.Ю. Неофеодализм и неопатримониализм: эвристичес­кий потенциал архаизирующих метафор в изучении российской политики // Гуманитарная академическая наука Урала: приоритеты и перспективы исследовательского поиска: материалы Всероссийской научной конференции. 17—18 июня 2013 г. РАН, УрО РАН, ИИиА, ИФиП. Екатеринбург, 2013. C. 342—351.

(Startsev Ya.Yu. Neofeodalizm i neopatrimonializm: evristicheskiy potentsial arkhaiziruyushchikh metafor v izuchenii rossiyskoy politiki // Gumanitarnaya akademicheskaya nauka Urala: prioritety i perspektivy issledovatel’skogo pois­ka: materialy Vserossiyskoy nauchnoy konferentsii. 17—18 iyunya 2013 g. RAN, UrO RAN, IIiA, IFiP. Ekaterinburg, 2013. P. 342—351.)

[Сухова 2008] — Сухова О.А. Десять мифов крестьянского сознания: Очерки истории социальной психологии и менталитета русского крестьянства (конец XIX — начало XX в.): по материалам Среднего Поволжья. М., 2008.

(Sukhova O.A. Desyat’ mifov krest’yanskogo soznaniya: Ocherki istorii sotsial’noy psikhologii i mentaliteta russkogo krest’yanstva (konets XIX — nachalo XX v.): po materialam Srednego Povolzh’ya. Moscow, 2008.)

[Тимашев 1961] — Тимашев Н. Вместо комментария // Новый журнал. Кн. 63. 1961. С. 241—244.

(Timashev N. Vmesto kommentariya // Novyy zhur­nal. Vol. 63. 1961. P. 241—244.)

[Тихонов 2013] — Тихонов В.В. Образ войны 1812 года в советской пропаганде конца 1930-х — начала 1950-х годов // История Московского края. Проблемы, исследования, новые материалы. Вып. 4. М., 2013. С. 186—194.

(Tikhonov V.V. Obraz voyny 1812 goda v sovetskoy propagande kontsa 1930-kh — nachala 1950-kh godov // Istoriya Moskovskogo kraya. Problemy, issledovaniya, novye materialy. Issue. 4. Moscow, 2013. P. 186—194.)

[Тихонов 2005] — Тихонов Ю.А. Дворянская усадьба и крестьянский двор в России XVII—XVIII веков: Сосуществование и противостояние. М., 2005.

(Tikhonov Yu.A. Dvoryanskaya usad’ba i krest’­yanskiy dvor v Rossii XVII—XVIII vekov: Sosushchestvovanie i protivostoyanie. Moscow, 2005.)

[Трифонов 1981] — Трифонов Ю. Загадка и провидение Достоевского // Новый мир. 1981. № 11. С. 239—244.

(Trifonov Yu. Zagadka i providenie Dostoevskogo // Novyy mir. 1981. № 11. P. 239—244.)

[Трифонов 1987] — Трифонов Ю.В. Нечаев, Верховенский и другие // Трифонов Ю.В. Собрание сочинений: В 4 т. М., 1987.

(Trifonov Yu.V. Nechaev, Verkhovenskiy i drugie // Trifonov Yu.V. Sobranie sochineniy: In 4 vols. Moscow, 1987.)

[Тюрина 2012] — «Дорогой Иван Денисович!..»: Письма читателей: 1962—1964 / Сост., коммент., предисл. Г.А. Тюриной; Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына. М., 2012.

(«Dorogoy Ivan Denisovich!..»: Pis’ma chitateley: 1962—1964 / Ed. by, komment., predisl. G.A. Tyu­rina; Dom russkogo zarubezh’ya imeni Aleksandra Solzhenitsyna. Moscow, 2012.)

[Фёдоров 1972] — Фёдоров В.А. К вопросу об идеологии крепостного крестьянства // Вопросы аграрной истории Центра и Северо-Запада РСФСР. Смоленск, 1972. С. 140—151.

(Fedorov V.A. K voprosu ob ideologii krepostnogo krest’yanstva // Voprosy agrarnoy istorii Tsent­ra i Severo-Zapada RSFSR. Smolensk, 1972. P. 140—151.)

[Фёдоров 1974] — Фёдоров В.А. Русский крестьянин накануне революционной ситуации 1859—1861 гг. // Революционная ситуация в России в 1859—1861 гг. М., 1974.

(Fedorov V.A. Russkiy krest’yanin nakanune revolyu­tsionnoy situatsii 1859—1861gg. // Revolyu­tsionnaya situatsiya v Rossii v 1859—1861 gg. Moscow, 1974.)

[Фицпатрик 2001] — Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня / Пер. с англ. М., 2001.

(Fitzpatrick S. Stalin’s Peasants: Resistance and Survival in the Russian Village after Collectivization. Moscow, 2001. — In Russ.)

[Форум 2011] — Почему тема реформ Алек­санд­ра II не востребована сейчас науч­ным сообществом и мало (за предела­ми юбилея) востребована обществом? [Форум участников конференции 2011 го­да] // Александр II: трагедия реформатора. Люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей. СПб., 2012.

(Pochemu tema reform Aleksandra II ne vostrebovana seychas nauchnym soobshchestvom i malo (za predelami yubileya) vostrebovana obshchestvom? [Forum uchastnikov konferentsii 2011 goda] // Aleksandr II: tragediya reformatora. Lyudi v sud’bakh reform, reformy v sud’bakh lyudey. Saint Petersburg, 2012.)

[Фурсов, Пивоваров 1998] — Фурсов А., Пивоваров Ю. Русская Система: генезис, структура, функционирование: (Тези­сы и рабочие гипотезы) // Русский исторический журнал. 1998. Т. 1. № 3.

(Fursov A., Pivovarov Yu. Russkaya Sistema: genezis, struktura, funktsionirovanie: (Tezisy i rabochie gipotezy) // Russkiy istoricheskiy zhurnal. 1998. Vol. 1. № 3.)

[Хайнен 2014] — Хайнен Х. Расцвет и упадок советских исследований о рабстве: Очерк о взаимосвязи политики и нау­ки // Вестник древней истории. 2014. № 4 (291). С. 143—178.

(Khaynen Kh. Rastsvet i upadok sovetskikh issledovaniy o rabstve: Ocherk o vzaimosvyazi politiki i nauki // Vestnik drevney istorii. 2014. № 4 (291). P. 143—178.)

[Хархордин 2002] — Хархордин О.В. Обличать и лицемерить: генеалогия российской личности. СПб.; М., 2002.

(Kharkhordin O.V. Oblichat’ i litsemerit’: genealogiya rossiyskoy lichnosti. Saint Petersburg; Moscow, 2002.)

[Хок 1993] — Хок Стивен Л. Крепостное пра­во и социальный контроль в России: Петровское село Тамбовской губернии. М., 1993.

(Hoch Steven L. Serfdom and Social Control in Russia: Petrovskoe, A Village in Tambov. Moscow, 1993. — In Rus.)

[Христофоров 2011] — Христофоров И.А. Судь­ба реформы: Русское крестьянство в правительственной политике до и пос­ле отмены крепостного права (1830—1890-е гг.). М., 2011.

(Khristoforov I.A. Sud’ba reformy: Russkoe krest’­yan­stvo v pravitel’stvennoy politike do i posle otme­ny krepostnogo prava (1830—1890-e gg.). Mos­cow, 2011.)

[Христофоров 2013] — Христофоров И.А. Рос­сийская деревня и аграрные рефор­мы в зеркале микро- и макроистории // Российская история. 2013. № 1. С. 33—47.

(Khristoforov I.A. Rossiyskaya derevnya i agrarnye reformy v zerkale mikro- i makroistorii // Rossiyskaya istoriya. 2013. № 1. P. 33—47.)

[Христофоров 2014] — Христофоров И.А. Экономическое развитие российской деревни в XIX веке: пора ли подводить историографические итоги? // Вестник истории, литературы, искусства. 2014. Т. IX. С. 47—64.

(Khristoforov I.A. Ekonomicheskoe razvitie rossiyskoy derevni v XIX veke: pora li podvodit’ istoriograficheskie itogi? // Vestnik istorii, literatury, iskusstva. 2014. Vol. IX. P. 47—64.)

[Хрущев 2003] — Хрущев С.Н. Рождение сверх­державы: Книга об отце. М., 2003.

(Khrushchev S.N. Rozhdenie sverkhderzhavy: Kni­ga ob ottse. Moscow, 2003.)

[Худолеев 2009] — Худолеев А.Н. Дискуссия о народническом этапе революционного движения (вторая половина 1950-х — первая половина 1960-х гг.) // Диалог со временем. 2009. № 26. С. 241—264.

(Khudoleev A.N. Diskussiya o narodnicheskom etape revolyutsionnogo dvizheniya (vtoraya polovina 1950-kh — pervaya polovina 1960-kh gg.) // Dialog so vremenem. 2009. № 26. P. 241—264.)

[Цимбаев 2012] — Цимбаев К.Н. Реконст­рукция прошлого и конструирование будущего в России XIX века: опыт использования исторических юбилеев в политических целях // Историческая культура императорской России. Формирование представлений о прошлом / Под ред. А.Н. Дмитриева. М., 2012.

(Tsimbaev K.N. Rekonstruktsiya proshlogo i konstruirovanie budushchego v Rossii XIX veka: opyt ispol’­zovaniya istoricheskikh yubileev v politi­cheskikh tselyakh // Istoricheskaya kul’­tura imperatorskoy Rossii. Formirovanie predstavleniy o proshlom / Ed. by A.N. Dmitriev. Moscow, 2012.)

[Чернуха 1972] — Чернуха В.Г. Крестьянский вопрос в правительственной политике России (60—70 годы XIX в.). Л., 1972.

(Chernukha V.G. Krest’yanskiy vopros v pravitel’­stvennoy politike Rossii (60—70 gody XIX v.). Leningrad, 1972.)

[Чернуха 1978] — Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х гг. XIX в. Л., 1978.

(Chernukha V.G. Vnutrennyaya politika tsarizma s serediny 50-kh do nachala 80-kh gg. XIX v. Leningrad, 1978.)

[Чистяков 1989] — Российское законода­тель­ст­во X—XX веков: В 9 т. Т. 7. Докумен­­ты крестьянской реформы / Отв. ред. О.И. Чис­тяков. М., 1989.

(Rossiyskoe zakonodatel’stvo X—XX vekov: In 9 vols. Vol. 7. Dokumenty krest’yanskoy refor­my / Ed. by O.I. Chistyakov. Moscow, 1989.)

[Чуковский 1995] — Чуковский К. Дневник (1930—1969). М., 1995.

(Chukovskiy K. Dnevnik (1930—1969). Moscow, 1995.)

[Шанин 1992] — Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире // Хрестоматия / Сост. Т. Шанин. М., 1992.

(Peasants and Peasant Societies / Ed. by Teodor Shanin. Moscow, 1992. — In Rus.)

[Шевченко 1961] — Поэт. Художник, гражданин. Памяти Т.Г. Шевченко // Прав­да. 1961. 11 марта.

(Poet. Khudozhnik, grazhdanin. Pamyati T.G. Shev­chenko // Pravda. 1961. 11 March.)

[Шмелёв 1971] — Шмелёв Г.И. Личное подсобное хозяйство и его связи с общест­венным производством. М., 1971.

(Shmelev G.I. Lichnoe podsobnoe khozyaystvo i ego svyazi s obshchestvennym proizvodst­vom. Moscow, 1971.)

[Щелкунов 1961] — Щелкунов А. Быль Антонова дола. К 100-летию Бездненско­го восстания крестьян // Сельская жизнь. 1961. 28 апреля.

(Shchelkunov A. Byl’ Antonova dola. K 100-letiyu Bezdnenskogo vosstaniya krest’yan // Sel’­skaya zhizn’. 1961. 28 April.)

[Эйдельман 1973] — Эйдельман Н.Я. Герцен против самодержавия: Секретная политическая история России XVIII—XIX вв. и Вольная русская печать. М., 1973. 

(Eydel’man N.Ya. Gertsen protiv samoderzhaviya: Sekretnaya politicheskaya istoriya Rossii XVIII—XIX vv. i Vol’naya russkaya pechat’. Moscow, 1973.)

[Эйдельман 1989] — Эйдельман Н.Я. «Революция сверху» в России. М., 1989.

(Eydel’man N.Ya. «Revolyutsiya sverkhu» v Rossii. Moscow, 1989.)

[Эйдельман 2003] — Эйдельман Ю.М. Дневники Натана Эйдельмана. М., 2003.

(Eydel’man Yu.M. Dnevniki Natana Eydel’mana. Moscow, 2003.)

[Юбилей 1962] — Юбилей войны 1812 года в школе // Преподавание истории в шко­ле. 1962. № 5. С. 19—22.

(Yubiley voyny 1812 goda v shkole // Prepodavanie istorii v shkole. 1962. № 5. P. 19—22.)

[Ямпольский 1955] — Поэты «Искры» / Вступ. статья, подготовка текста и примеч. И.Г. Ямпольского: В 2 т. Л., 1955. 

(Poety «Iskry» / Vstup. stat’ya, podgotovka teksta i primech. I.G. Yampol’skogo: In 2 vols. Leningrad, 1955.)

[Ямпольский 1964] — Ямпольский И.Г. Сатирическая журналистика 1860-х годов: Журнал революционной сатиры «Искра» (1859—1873). М., 1964.

(Yampol’skiy I.G. Satiricheskaya zhurnalistika 1860-kh godov: Zhurnal revolyutsionnoy satiry «Iskra» (1859—1873). Moscow, 1964.)

[Яновский 2008] — Яновский Д.А. Воспоминания об Учителе // Пётр Андреевич Зайончковский: Сборник статей и воспоминаний к столетию историка. М., 2008.

(Yanovskiy D.A. Vospominaniya ob Uchitele // Petr Andreevich Zayonchkovskiy: Sbornik statey i vospominaniy k stoletiyu istorika. Moscow, 2008.)

[Ярославцев 2010] — Ярославцев Я.А. Мили­ца Нечкина: литературно-психологичес­кий очерк. М., 2010.

(Yaroslavtsev Ya.A. Militsa Nechkina: literaturno-psikhologicheskiy ocherk. Moscow, 2010.)

[Adler 1969] — Adler Ch. The “Revolutionary situation 1859—1861”: The uses of historical conception // Canadian Slavic Studies. Montreal, 1969. Vol. 3. № 2. P. 383—399.

[Blight 2011] — Blight David W. American Oracle: The Civil War in the Civil Rights Era. Cambridge, Mass., 2011.

[Bresnahan 2006] — Revisioning the Civil War: His­torians on Counter-Factual Scenarios / J. Bresnahan (Ed.). Jefferson, North Carolina, 2006.

[Bruisch 2014] — Bruisch Katja. Als das Dorf noch Zukunft war. Agrarismus und Expertise zwischen Zarenreich und Sowjetunion. Wien; Köln; Weimar, 2014.

[Cook 2007] — Cook Robert J. Troubled Commemoration: The American Civil War Centennial, 1961—1965. Baton Rouge, 2007.

[Dobson 2011] — Dobson M. The post-Stalin era: de-Stalinization, daily life, and dissent // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. Vol. 12. № 4. P. 905—924.

[Emmons 1968] — Emmons T. The Russian lan­ded gentry and the peasant emancipation of 1861. Cambridge, Mass., 1968.

[Eschment 1994] — Eschment Beate. Die Bauer­n­reform von 1861 in Russland in der vorrevolutionären Geschichtsschreibung. Münster, 1994.

[Field 1976a] — Field D. Rebels in the name of the Tsar. Boston, 1976.

[Field 1976b] — Field D. The end of serfdom: Nobility and bureaucracy in Russia, 1855—1861. Cambridge, Mass., 1976.

[Hardy 2011] — Hardy Jeffrey S. Khrushchev’s Gulag: The Evolution of Punishment in the Post-Stalin Soviet Union, 1953—1964. Phd Diss. Princeton, 2011.

[Hoch 2004] — Hoch Steven. Did Russia’s Emancipated Serfs Really Pay Too Much for Too Little Land? Statistical Anomalies and Long-Tailed Distributions // Slavic Review. 2004. Vol. 63. № 2. Р. 247—274.

[Hornsby 2013] — Hornsby R. Protest, Reform and Repression in Khrushchev’s Soviet Union, 1953—64. Cambridge, 2013.

[Jones 2013] — Jones P. Myth, Memory, Trauma. Rethinking the Stalinist Past in the Soviet Union, 1953—70. New Haven, 2013.

[Jones 2015] — Jones P. The Fire Burns On? The Fiery Revolutionaries Biographical Series and the Rethinking of Propaganda in the Early Brezhnev Era // Slavic Review. 2015. Vol 74. № 1. Р. 32—56.

[Kondratiev 2013] — Kondratiev S. Отмена крепостного права. Реформа 1861 г. в современном официальном дискурсе и в оппозиционных дискурсах // ILCEA. 2013. № 17 (http://ilcea.revues.org/index1677.html).

(Kondratiev S. Otmena krepostnogo prava. Reforma 1861 g. v sovremennom ofitsial’nom diskurse i v oppozitsionnykh diskursakh // ILCEA. 2013. № 17 (http://ilcea.revues.org/
index1677.html).)

[Lincoln 1977] — Lincoln B. Nikolai Miliutin: An enlightened Russian bureaucrat of the nineteenth century. Newtonville, 1977.

[Lincoln 1982] — Lincoln B. On the Vanguard of Reforms: Russian ‘Enlightened Bureaucrats’, 1825—1861. DeKalb, 1982.

[Morazé 2007] — Morazé Charles. Un historien engagé. Mémoires. Paris, 2007.

[Pushkarev 1968] — Pushkarev S. The Russian Peasants’ Reaction to the Emancipation of 1861 // Russian Review. 1968. Vol. 27. № 2. April. Р. 199—214.

[Shearer 2004] — Shearer D. Elements Near and Alien: Passportization, Policing, and Identity in the Stalinist State, 1932—1952 // Journal of Modern History. 2004. Vol. 76. December. P. 835—881.

[Van der Linden 1996] — Van der Linden A.A.M. A Revolt Against Liberalism: American Ra­dical Historians, 1959—1976. Amsterdam, 1996.

[Warren 1961] — Warren R. Penn. The Legacy of the Civil War: Meditations on the Centennial. New York, 1961.

 

[1] Работа подготовлена в рамках реализации проекта, поддержанного Российским фондом фундаментальных исследований (грант № 16-06-00467). Первоначальный ее набросок возник благодаря любезному приглашению проф. Б. Шенка на конференцию в Базеле, посвященную реформе 1861 года. Выражаю искреннюю признательность Михаилу Долбилову, Елене Вишленковой, Ирине Каспэ, Владимиру Рыжковскому, Борису Степанову, Антону Свешникову, Борису Кагановичу и Александру Махову за высказанные замечания, и особенно Илье Кукулину — за очень важные и серьезные дополнения.

[2] См., в частности, библиографические свидетельства: [Горланов 1993].

[3] Часть документов по организации юбилеев преимущественно идеологического рода (годовщины II съезда РСДРП, 100-летие со дня рождения Плеханова и т.д.) хранится в делах РГАНИ (Ф. 3. Оп. 22. Д. 5). См. также: [Махнырев 2015].

[4] В принципе стихийные мероприятия по отмечанию разного рода годовщин как раз в конце 1950-х предполагалось упорядочить: [Постановление 1958].

[5] См. хорошо документированное исследование: [Хайнен 2014].

[6] Типографский рабочий И. Багрецов самостоятельно собрал дома станок для размножения листовок и тоже выдвигал в 1957 году, наряду с повышением зарплаты рабочим на 50%, лозунг «Реформы в деревне — освобождение крестьян от крепостного рабства» [Крамола 2005: 277].

[7] [Morazé 2007: 228]. Благодарю В. Рыжковского за указание на этот источник.

[8] Детальный анализ этой идеологии см.: [Разувалова 2015].

[9] О специфике советского коллективного самонадзора см. известную работу: [Хархордин 2002].

[10] См. восприятие колхозниками фигуры председателя в «показательно-средней» деревне: [Алымов  2010].

[11] Это признавалось и изучалось прогрессивными экономистами уже с 1960-х годов, несмотря на наскоки догматиков [Шмелёв 1971].

[12] Ее автором был Самуил Кучеров, киевский присяжный поверенный до революции и автор нескольких англоязычных книг о юстиции в царской и советской России: [Кучеров 1964].

[13] [Чуковский 1995: 284; запись от 23 апреля 1959 года]. Правовед Сергей Зарудный (1821—1887) был одним из творцов судебной реформы и весьма широко образованным человеком, переводчиком Данте на русский; см.: [Джанишиев 1889].

[14] Можно сравнить с этим и эсеровский пласт в мемуаристике Мандельштама 1920-х: [Сальман 2013].

[15] Об отношениях Дм. Милютина с Чичериным и Кавелиным особенно подробно пишет Констанин Иванович Солнцев (1893—1961) в энергично написанном очерке: [Солнцев 1959]. Имелось в виду подготовленное П. Зайончковским издание: [Милютин 1947—1950].

[16] Стоит упомянуть брошюры: [Лейкина-Свирская 1961; Берхин, 1961]. Автор второй книжечки был специалистом по истории Гражданской войны и соавтором ряда школьных учебников. Но все это не шло ни в какое сравнение, например, с празднованием 300-летия воссоединения Украины с Россией в 1954 году или юбилеем 1812 года.

[17] См. важную монографию: [Зайончковский 1954] (книга вышла тиражом 50 000 экз., впрочем обычным для «обзорных» изданий).

[18] См. серьезные попытки самоописания состояния академического «поля» к юбилею: [Зайончковский 1961; Литвак 1960; Гармиза 1960].

[19] О начале научной биографии историка в 1920-е годы в работе над «предреформенными» сюжетами — вопреки недовольству могущественного М. Покровского — см.: [Жибоедов 2012].

[20] Несколько шаржированный ее портрет (ключом к пониманию советского академика становится образ «великого комбинатора» Остапа Бендера) см.: [Ярославцев 2010].

[21] См.: сборник ценных материалов: [Нечкина 2011].

[22] Об оппозиционной традиции изучения крестьянства (в которой важную роль играл В. Семевский) см. краткую, но важную статью выдающегося исследователя прошлого, написанную на другом историческом переломе: [Пресняков 1921].

[23] Подходы Литвака были развиты в ряде исследований уже в 1990-е; см., например: [Буховец 1996].

[24] Ср. у русского историка-эмигранта С.Г. Пушкарева, близкого к евразийству: [Pushkarev 1968].

[25] Материалы этой статьи вошли в важную и замеченную не только историками книгу: [Пантин, Плимак 1986].

[26] Итоговый труд вышел уже в 1990-е: [Власть и реформы 1996].

[27] См. текст к столетию со дня смерти Достоевского: [Трифонов 1981] — и эссе 1980 года с красноречивым названием «Нечаев, Верховенский и другие» [Трифонов 1987].

[28] См. нетривиальное противопоставление Чернышевского как политического реалиста антизападническому утопизму Герцена: [Кантор  2013].

[29] См.: [Великие реформы 1992] (Американская версия: [Russia’s Great Reforms 1994]). В книги вошли материалы конференции, состоявшейся в Пенсильванском университете в 1989 году. Ср.: [Перхавко 2012].

[30] [Захарова 1984]. См. важное историографическое предисловие в юбилейном издании: [Захарова 2011].

[31] [Emmons 1968; Field 1976b; Lincoln 1977; 1982] и др. Подробнее см.: [Большакова 2004].

[32] Итогом стало шестисотстраничное исследование: [Безнин, Димони 2014].

[33] См. переиздание знаменитой хрестоматии: [Шанин 1992].

[34] См.: [Данилов, Милов 1996] и раздел о наследии Данилова в важной сводной работе: [Никулин 2014].

[35] См. дискуссию на страницах журнала «Нева», приуроченную к 150-летию Манифеста 19 февраля [Дискуссия 2011]. Аргумент Миронова приведен в его известном труде, в целом базирующемся на модернизационной схеме развития России [Миронов 2003].

[36] См. об истоках споров о крестьянстве начала ХХ века: [Гросул  2012].

[37] См. размышления популярного писателя Р.П. Уоррена: [Warren 1961].

[38] Многочисленные ссылки на «интервью» знаменитого кинорежиссера появились в июле 2013 года (http://archives.colta.ru/docs/28079).

[39] См.: [Прудникова 2010; Островский 2013] и ряд выступлений в содержательной дискуссии: [Сталинизм  и  крестьянство 2014].

[40] См. обоснованные сомнения: [Старцев 2013].

[41] Эти схемы радикально деконструированы в новаторских работах рубежа XX и XXI веков на материале аграрных дебатов времен заката императорской России у Янни Коцониса, Алессандро Станциани  и Ильи Герасимова (переосмысляющих, в частности, неонароднические идеи А.Чаянова и его единомышленников). См.: [Мацузато 2001; Bruisch 2014].


Вернуться назад