ИНТЕЛРОС > №160, 2019 > Как Иван Тимофеевич Лисенков с Фаддеем Венедиктовичем Булгариным судился А. И. Рейтблат
|
К числу малоизученных вопросов истории литературы и книжного дела России первой половины XIX века принадлежат взаимоотношения литераторов и издателей (которыми тогда являлись книгопродавцы). В первой четверти века издание художественной литературы отечественных авторов, если не считать низовые (рыночные) произведения и книги считаных литераторов (например, Крылова), было делом рискованным и, зачастую, убыточным. Лишь ранние поэмы А.С. Пушкина и романы Ф.В. Булгарина «Иван Выжигин» и М.Н. Загоскина «Юрий Милославский» (оба вышли в 1829 г.) изменили ситуацию, и в 1830-х романы и повести, в основном исторические, стали приносить прибыль. Почти одновременно, в 1828 г., было утверждено Положение о правах сочинителей, которое ввело в законодательство понятие авторского права. Однако обобщающих работ о взаимоотношениях писателей и издателей в эту эпоху нет, описаны лишь отдельные случаи [1]. В данной статье я хочу описать еще один, попытавшись сделать и некоторые общие выводы по поводу этих взаимоотношений. Один из персонажей конфликта, о котором пойдет речь, хорошо известен не только историкам литературы, журналистики и книжного дела, но и широкой читательской аудитории, а вот второй, книгопродавец и издатель Иван Тимофеевич Лисенков (1795—1881), нуждается в представлении. Украинец по национальности, он сначала был приказчиком у крупных книгопродавцев, а в 1836 г. открыл в Петербурге собственную книжную лавку. Издавал книги он редко, по большей части произведения своих земляков-малороссов. Среди наиболее значимых: пьеса А.А. Шаховского «Двумужница, или За чем пойдешь, то и найдешь» (СПб., 1836) [2], второе издание поэмы В.И. Соколовского «Мироздание» (СПб., 1837), второе и третье издания «Илиады» Гомера в переводе Н.И. Гнедича (СПб., 1839, 1861), «Чигиринский кобзарь и Гайдамакы» Т.Г. Шевченко (СПб., 1844; на украинском языке), Сочинения в стихах и прозе Гр.С. Сковороды (СПб., 1861), «Чигиринский торбанист-певец (кобзарь)» Т.Г. Шевченко (СПб., 1867; на украинском, с русским переводом); по-видимому, он же издал (или приобрел весь тираж и потом продавал его) трехтомник Г.П. Данилевского «Из Украйны» (СПб., 1860) [3]. Лисенков хотел издать и какую-нибудь книгу Гоголя, обратился к нему с письмом [4], но согласие писателя не получил. Н.Г. Овсянников вспоминал о нем: «Замечателен он рекламами о своих изданиях: по его мнению, Гомер и юноше, и мужу, и старцу — дает столько, сколько кто может взять, а Александр Македонский всегда засыпал с Илиадой, кладя ее под изголовье. Другие его издания, по рекламе, на отлично сатинированной веленевой бумаге, форматом в визитную карточку, полезные для детей и приятные для взрослых; домовитая хозяйка найдет в них полезные советы, отец семейства развлечение и нравственные правила для своих детей; и распишет о них Лисенков такой “хвалой высокопарной”, что иногородние (на что и рассчитывает) выписывают очень много, а получают ерунду» [5]. Однако он пользовался уважением в писательской среде. Его лавку посещали А.С. Пушкин, И.А. Крылов, Н.И. Гнедич, А.Ф. Воейков и другие литераторы, он давал для прочтения книги (в том числе редкие) Воейкову, Ф.А. Кони, Н.А. Некрасову [6], некоторые литераторы брали у него деньги в долг (Пушкин взял без процентов пять тысяч рублей и не отдал; К.П. Масальский одолжил в 1838 г. ненадолго полторы тысячи рублей и вернул их только в 1842 г. [7], как мы увидим дальше, брал у него в долг и Булгарин). Во второй половине 1830-х гг. он оказывал украинским писателям Г.Ф. Квитке-Основьяненко и И.П. Котляревскому различные услуги (в контактах с цензурой, книгопродавцами и т.д.) [8]. Лисенков получил от родственников В.Т. Нарежного рукопись романа «Гаркуша, малороссийский разбойник» (1825), сохранил ее и позднее передал в Литературный фонд. Он не жалел денег на благотворительность, по его воспоминаниям, «во время нашествия англо-французского флота под Петербургом перед Кронштадтом нужны были пожертвования от каждого, и потому для защиты Петербурга Лисенков взнес в Думу 5 т. руб. В пользу Литературного фонда [внес] навсегда на получение процентов тысячу рублей. На свою родину [г. Сумы] препроводил в Думу навсегда тысячу рублей, по получении ежегодных процентов в мае месяце получать из тамошнего казначейства в уездное училище, где учился грамоте и Лисенков, для встречи весны в праздничный приятный день для детского майского гулянья <…>» [9]. Лисенков служил бургомистром городового магистрата Петербурга, 15 лет занимал должность почетного опекуна в сиротском суде [10]. Он был человек не без странностей (например, подготовил свое надгробие, исписанное со всех сторон изречениями [11]), но в целом информация о нем, которой мы обладаем, позволяет сделать вывод, что это был человек честный, порядочный, достойный уважения [12]. 19 апреля 1836 г. Булгарин заключил с Лисенковым контракт на издание четырехтомного собрания своих сочинений [13]. В начале своей литературной карьеры Булгарин сам издавал свои произведения: вначале Сочинения в 10 частях (СПб., 1827—1828), потом «Ивана Выжигина» (два издания в 1829 г.) и второе, дополненное издание Сочинений, в 12 частях (СПб., 1830). Но реализация тиража для издателей, не имевших собственного книжного магазина, была хлопотным делом, поскольку книга нередко расходилась медленно и нужно было вести хлопотные расчеты с книгопродавцами. Поэтому, приобретя известность, следующие свои произведения Булгарин предпочитал продавать издателям. Третье издание «Ивана Выжигина» (1830), «Димитрия Самозванца» (1830) и «Мазепу» (1833—1834) выпустил А.Ф. Смирдин, «Петра Ивановича Выжигина» (1831) — И.И. Заикин. Новое издание Сочинений было задумано как продолжение предшествующего и выходило в таком же формате. Оно должно было состоять из произведений, ранее помещенных в периодике (3 тома), и новых, до этого не печатавшихся (один том в 10 п.л., в том числе повесть «Путешествие Митрофанушки в Луне»). Булгарин получил после заключения сделки 4500 рублей ассигнациями. Согласно контракту, он не имел права продавать включенные в четырехтомник произведения другому издателю, пока Лисенков не распродаст двухтысячный тираж этого издания. Новые произведения для четвертой части Булгарин обязан был представить к 1 сентября 1836 г., а если не сделает этого, Лисенков получал право продавать тома отдельно, а Булгарин в качестве неустойки должен был выдать ему 50 экземпляров своей книги «Россия в историческом, статистическом, географическом и литературном отношениях: ручная книга для русских всех сословий» (СПб., 1837; вышла в 6 частях) или заплатить 1 тыс. руб. ассигнациями. Булгарин затягивал присылку материалов, но до поры до времени отношения были вполне мирными. Вот письма Булгарина, написанные в этот период: Любезный Иван Тимофеевич!
Булгарин не предоставил рукопись четвертого тома в срок, и Лисенков вскоре напечатал первые три (дата цензурного разрешения на них (26 сентября) показывает, что они были отданы в цензуру в начале сентября). Однако рукопись заключительного тома ждать ему пришлось весьма долго. Вначале Булгарин в письмах из своего имения Карлово (под Дерптом), где он тогда жил, уговаривал Лисенкова подождать. 17 апреля 1837 г. он писал Лисенкову:
Однако ни в этом, ни в следующем году Лисенков обещанную рукопись не получил. Более того, в мае 1838 г. он одолжил Булгарину 500 рублей, а тот их не возвращал. Лисенков писал ему в январе 1839 г.:
Булгарин отвечал ему уже в совсем другом тоне:
Обиженный Лисенков писал в ответ:
Вышедший из себя Булгарин написал ему несколько чрезвычайно оскорбительных записок:
Если ты, подлая тварь, осмелишься еще стращать меня, то я найду на тебя узду. Я велел тебе заплатить, невзирая на то, что ты утаил мою расписку и два раза берешь за одно. Чего ты от меня хочешь? Жебелев требует у тебя денег за Пчелу, а разве ты не должен платить за Пчелу? Я в понедельник же печатаю, что редакция тебе не верит и просит не подписываться [25]. Ф.Б. Лисенков, судя по всему, приехал к нему, и Булгарин послал Жебелеву записку следующего содержания:
По-видимому, Лисенков получил деньги, которые ему был должен Булгарин, но тот все не присылал материалы для четвертого тома. Поэтому Лисенков в 1839 г. обратился с жалобой на Булгарина в Санкт-Петербургскую управу благочиния и другие инстанции. В июле этого года Булгарин писал ему:
Обещание свое Булгарин в очередной раз не сдержал. Лисенков 13 сентября 1839 г. опубликовал объявление:
Через день после публикации этого объявления Булгарин, решив использовать свои связи в III отделении, отправил письмо Л. Дубельту с жалобой на редактора «Ведомостей Санкт-Петербургской городской полиции» В.С. Межевича, в котором писал: «“Полицейская газета” не имела права печатать объявления книжника Лисенкова в том виде, как оно напечатано. Лисенков объявил ко мне претензию, а я имею еще большие претензии к нему, и тяжба наша должна производиться на основании Ценсурного устава (Свод зак[онов]. Часть III, IV и V, стр. 166). До окончательного решения тяжбы формою суда никто не может принудить меня исполнить требования истца, и в целом мире не печатают решений, пока они не наступят. Здесь, со стороны полиции, явное нарушение законов!» [33] 25 апреля 1841 г. управа благочиния постановила взыскать с Булгарина 1 тыс. руб. ассигнациями, если он не выполнит условия контракта. В результате деньги были им уплачены. В апреле 1842 г. Булгарин напечатал следующее Объявление:
Но и через 6 недель рукопись Булгарин не предоставил. По требованию Лисенкова Булгарину запретили выезд из Петербурга, пока не сдаст издателю рукопись, а весной Булгарин обычно уезжал на все лето в Карлово. Булгарин обратился к министру внутренних дел Л.А. Перовскому. Он писал:
По-видимому, письмо не возымело действия. Рукопись Булгарин предоставил в августе (правда, объемом не 10 а.л., как должен был по контракту, а всего 7,5 а.л.) и только в этом месяце смог выехать из Петербурга [40]. В сентябре Белинский заметил в «Отечественных записках», что булгаринское «обещание с шестинедельным сроком напечатано 2 апреля, теперь сентябрь,— а “Митрофанушки” все нет!» [41]. В начале октября в «Прибавлениях к Ведомостям Санкт-Петербургской городской полиции» было помещено следующее «Библиографическое известие», написанное, судя по всему, Лисенковым:
Булгарин в своем еженедельном фельетоне отозвался на эту публикацию:
Прочитав эту статью, Лисенков в тот же день послал А.А. Краевскому, издателю «Отечественных записок» и «Литературной газеты», врагу Булгарина, следующее письмо, в котором подробно и, по-видимому, верно характеризовал причину невыдачи повести в срок:
Вскоре он поместил в «Ведомостях Санкт-Петербургской городской полиции» следующее «Уведомление о книге»:
Разгневанный Булгарин напечатал большую статью «Дивные диковинки!», посвященную изложению своего конфликта с Лисенковым. Он писал:
Дальше он полностью перепечатал «Библиографическое известие» и «Уведомление о книге» Лисенкова со своими комментариями. Булгарин издевался над малограмотностью автора «Уведомления» и утверждал, что оно не соответствует реальности, поскольку его сочинения не продаются на Апраксином дворе. Он писал также, что «как только он, г. Лисенков, разгневается на журналиста за критику его изданий или на автора, не поддающегося намерениям г. Лисенкова, то он немедленно избирает какого-нибудь из чужеземных известных разбойников и объявляет в газетах, что скоро выйдет в свет жизнь такого-то разбойника, с портретом, и притом описывает в объявлении портрет и намекает на некоторые черты того автора, на которого он, Лисенков, метит!» Весь октябрь Лисенков, по словам Булгарина, почти через номер печатал то о мнимой продаже соч. Булгарина, то «о мнимом выходе в свет жизни славного фокусника Куаньяра, с портретом, украшая это объявление поговорками и цитатами и утверждая смело пред публикою, что портрет этого разбойника можно видеть в окнах магазинов и у дверей книжных лавок! Разумеется, что ни один честный магазинщик и книгопродавец не выставил бы напоказ портрета разбойника, что этого портрета вовсе не существует, что жизнь Куаньяра не будет издана и что все это только вымыслы г. Лисенкова, который позволяет себе забавляться в прибавлениях к газетам! Если же вы зайдете в лавку Лисенкова и спросите, чтоб вам показали портрет разбойника — сегодня он вам покажет мой портрет, а завтра, если прогневается на вас, покажет мне ваш портрет!» [58] Через неделю в анонимном «Библиографическом известии» в «Ведомостях Санкт-Петербургской городской полиции» о четырехтомных сочинениях Булгарина говорилось, в частности: «Из этих четырех томов, на заглавном листе которых выставлен один и тот же год, только последний издан вновь, а на трех первых перепечатан один заглавный листок. В этом четвертом томе заключается фантастическая повесть “Похождения Митрофанушки в Луне”, которой так долго ожидали от автора издатель его сочинений книгопродавец И.Т. Лисенков и терпеливые подписчики. Издатель, чтобы вознаградить запоздалость автора “Митрофанушки”, решился обогнать самое время и выставил на заглавном листе каждого тома 1843 год, когда все мы почти двух месяцев еще не прожили старого года!!» [59] В ответ в своем еженедельном фельетоне Булгарин написал:
На этом дело не кончилось. Поскольку Лисенков перепечатал титульные листы к первым трем томам, поставив новую дату выхода — 1843 г., теперь уже Булгарин подал на него в суд. 20 февраля 1845 г. 1-й департамент Петербургской судебной палаты обратился в Петербургский цензурный комитет со следующим запросом:
В ответе цензурного комитета, подписанном исполнявшим обязанности главы комитета П.А. Плетневым, говорилось:
В апреле и мае 1845 г. это дело слушалось в Петербургской судебной палате и было решено взыскать с Лисенкова в пользу Булгарина двойную сумму оплаты по контракту, т.е. 9000 руб. ассигнациями, и отобрать все непроданные экземпляры с титульными листами 1843 г. В июне 1845 г. Лисенков подал в Сенат апелляционную жалобу на решение суда. Что решил Сенат, нам установить не удалось, однако для анализа данного случая это не имеет принципиального значения. Из изложенного можно сделать вывод, что в целом правовые отношения в сфере издательского дела регулировались тогда довольно четко, и в случае нарушений обязательств со стороны как автора, так и издателя, нарушителя ждало наказание, а пострадавшего — денежная компенсация. Социальное положение автора, которое обычно было выше социального положения издателя, равно как и его связи, судя по всему, не сказывались на решении судебных инстанций. Если говорить о моральной стороне дела, то, безусловно, вина лежит на Булгарине, который в срок не предоставил рукопись, а потом всячески затягивал ее сдачу, полагая, по-видимому, что купец 3-й гильдии (каковым был Лисенков), не станет судиться с дворянином, к тому же статским советником и известным журналистом и писателем, имеющим немалые связи. Однако Лисенков был родом с Украины, где было сильно влияние польской правовой культуры, базирующейся на римском праве и гораздо большем уважении к закону. Он и в дальнейшем прибегал к отстаиванию своих прав в суде [62]. Перепечатка титульного листа с более поздней датой, которая совершалась на основе цензурного разрешения, была широко распространенной практикой в первой половине XIX века. Ошибка Лисенкова была в том, что он не зарегистрировал в цензурном комитете передачу новых титульных листов на рассмотрение цензору. В дальнейшем Лисенков старался всячески дискредитировать Булгарина. Так, у себя в книжной лавке в ответ на просьбу показать новые книги он спрашивал: «Вам ума или глупости?» Если покупатель выбирал первое, он давал изданную им «Илиаду» Гомера, если второе — «Сочинения» Булгарина [63]. [1] См., например: Рогачевский А.Б. Разговор книгопродавца с прозаиком, или Как Иван Тимофеевич Лисенков и Надежда Андреевна Дурова перехитрили друг друга // НЛО. 1993. № 2. С. 147—155; Кишкин Л.С. Честный, добрый, простодушный...: Труды и дни А.Ф. Смирдина. М., 1995. С. 13—26 (о взаимоотношениях А.Ф. Смирдина и А.С. Пушкина); Рейтблат А.И. Как Павел Свиньин на Ивана Заикина жаловался, или Издатель, автор и полиция в начале XIX в. // НЛО. 1995. № 16. С. 81—90. [2] О том, что пьеса издана Лисенковым, см. письма Шаховского Лисенкову: РГАЛИ. Ф. 1106. Оп. 1. Ед. хр. 13. [3] См. письма Г. П. Данилевского Лисенкову: Там же. Ед. хр. 4. [4] См. публикацию его: Литературное наследство. М., 1952. Т. 58. С. 812. [5] Овсянников Н.Г. Воспоминания старого книгопродавца о петербургской книжной торговле за пятидесятилетие до 1870 года // Материалы для истории русской книжной торговли. СПб., 1879. С. 21—22. [6] См. письма ему Воейкова (РГАЛИ. Ф. 1106. Оп. 1. Ед. хр. 2), Ф.А. Кони (Там же. Оп. 2. Ед. хр. 3), Некрасова (Некрасов Н. А. Полное собрание сочинений и писем. СПб., 1998. Т. 14. С. 42—43). [7] См. письма Масальского Лисенкову: РГАЛИ. Ф. 1106. Оп. 1. Ед. хр. 10. [8] См. их письма Лисенкову: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів: У 7 т. Київ, 1981. Т. 7. С. 208—213; Котляревський І.П. Повне зібрання творів. Київ, 1969. С. 337—338. [9] Ивана Тимофеевича Лисенкова воспоминания в прошедшем времени о книгопродавцах и авторах // Материалы для истории русской книжной торговли. СПб., 1879. С. 68—69. [10] Б-ов [Бочагов] А.Д. И.Т. Лисенков. К портрету // Посредник печатного дела. 1892. № 5/7. С. 14. [11] См.: Чертков Л. Удивительная антология // Наука и жизнь. 1970. № 11. С. 109—110. [12] О Лисенкове см. также: Теплинский М.В. И.Т. Лисенков и его литературные воспоминания // Русская литература. 1971. № 2. С. 108—113; Рогачевский А.Б. Указ. соч. [13] Фактическая информация о конфликте почерпнута из дела Петербургского цензурного комитета «О доставлении в 1-й департамент Петербургской палаты гражданского суда сведений в связи с взаимными претензиями между Ф.В. Булгариным и издателем его сочинений купцом И. Лисенковым» (РГИА. Ф. 777. Оп. 1. Д. 1847) и апелляционной жалобы Лисенкова 1845 г. (ОР РНБ. Ф. 436. Ед. хр. 3). [14] См.: Евецкий О. Статистическое описание Закавказского края: В 2 ч. СПб., 1835; Саха ров И. История общественного образования Тульской губернии. М., 1832. Ч. 1. (Ч. 2 не выходила.) [15] Прогулка по Ливонии // Северная пчела. 1827. № 59—64, 66—68, 70, 71, 75—78, 80— 82, 84—88. Вошла в 3-ю часть Сочинений, изданных Лисенковым. [16] См.: Булгарин Фаддей. Памятные записки титулярного советника Чухина, или Простая история обыкновенной жизни. Ч. 1—2. СПб.: В типографии А. Смирдина, 1835; Он же. Мазепа. СПб.: А. Смирдин, 1833—1834. Ч. 1—2. [17] Переписка Булгарина и Лисенкова печатается по: ОР РНБ. Ф. 436. Ед. хр. 33. [18] Имеется в виду журнал «Московский наблюдатель» (Москва; 1835—1839). Булгарин называет его «новеньким», поскольку в 1815 г. в Москве выходил «Современный наблюдатель российской словесности», а в 1817 г. в Петербурге — «Северный наблюдатель». [19] Мы не располагаем информацией для идентификации этого человека. [20] В 1831 г. Булгарин переселился из Петербурга в Карлово и лишь изредка наезжал в Петербург, в 1837 г. он вернулся на жительство в столицу, хотя на лето ежегодно уезжал в свое имение. [21] Ширяев Александр Сергеевич (? — 1841) — московский книгопродавец и издатель. [22] Устрялов Н. Русская история. СПб., 1837. Ч. 2; Снегирев И. Русские в своих пословицах: Рассуждения и исследования об отечественных пословицах и поговорках. М., 1831—1834. Кн. 1—4. [23] Жебелев Лев Иванович (? — 1873) — петербургский книгопродавец и издатель 1830-х — начала 1840-х гг., после разорения работал в конторе редакции «Северной пчелы». [24] В книжной лавке Лисенкова производилась подписка на «Северную пчелу». Лисенков должен был отдать деньги подписчиков. [25] Такого объявления в «Северной пчеле» не было, но вскоре в газете появилась анонимная (по-видимому, написанная Булгариным) рецензия на выпущенное Лисенковым второе издание «Илиады» в переводе Гнедича (при том, что обычно переиздания не рецензировались), в которой говорилось, что покупать его не следует, поскольку оно «наполнено опечатками, перестановками, искажающими самый смысл» (1839. № 20. 25 янв.). [26] Лыко — луб липы и других лиственных деревьев. Крестьяне размачивали его в воде и плели лапти и другие предметы домашнего обихода. Использовали его и в качестве ремня. [27] ОР РНБ. Ф. 436. Ед. хр. 70. [28] Имеется в виду А.И. Тихоходов, служивший в редакции «Северной пчелы». [29] То есть из петербургской полиции в губернские судебные органы. [30] Имеются в виду, соответственно, Сергей Сергеевич Уваров, князь Михаил Александрович Дондуков-Корсаков и Сергей Александрович Кокошкин. [31] По-видимому, речь идет о переписке произведений Булгарина из «Северной пчелы», опубликованных после выхода первых трех томов Сочинений и предназначенных для включения в 4-й том. [32] Ведомости Санкт-Петербургской городской полиции. 1839. № 22. 13 сент. [33] Видок Фиглярин: Письма и агентурные записки Ф.В. Булгарина в III отделение / Подгот. А.И. Рейтблат. М., 1998. С. 450. [34] Булгарин имеет в виду газету «Ведомости Санкт-Петербургской городской полиции». [35] Иготь — ручная ступка. [36] Северная пчела. 1842. № 73. 2 апр. [37] В «Общем отчете, представленном его императорскому величеству по Министерству народного просвещения за 1841 г.» (СПб., 1842) говорилось: «Таланты литературные рождаются самовольно; но попечение правительства может в иных случаях содействовать развитию рождающегося дарования. Появление отличных писателей на осиротелом поприще изящной словесности русской, сопряженное с очищением вкуса и с совершенствованием языка, было бы, без сомнения, одним из приятнейших событий в области современного просвещения <…>» (с. 108). [38] «Так умы и ученые занятия легче подавить, чем вернуть к жизни» (лат.). Булгарин цитирует сочинение Публия Корнелия Тацита «О жизни и характере Юлия Агриколы». В полном виде изречение выглядит так: «Как тела наши медленно растут, но быстро угасают, так умы и ученые занятия легче подавить, чем вернуть к жизни». [39] ОР РГБ. Ф. 391. № 113. Печатается по копии. [40] Уехал Булгарин после 8 августа (в «Северной пчеле» в этот день (№ 175) появился очередной его фельетон «Журнальная всякая всячина», из которого следует, что он находился тогда в Петербурге), а вернулся во второй половине сентября (в следующем фельетоне названного цикла (№ 215. 26 сент.) он писал о своем «кратком пребывании в Дерпте». Отметим также, что 14 сентября он писал из Дерпта знакомому, что вскоре уезжает в Петербург (см.: Рейтблат А.И. Фаддей Венедиктович Булгарин: идеолог, журналист, консультант секретной полиции: статьи и материалы. М., 2016. С. 266)). [41] Отечественные записки. 1842. № 9. Библиогр. хроника. С. 23. [42] Неточная цитата из «[К портрету] М.А. Муравьева» (1803) И.И. Дмитриева: «Я лучшей не могу хвалы ему сказать: / Мать дочери велит труды его читать», ставшая вскоре поговоркой. В основе двустишия Дмитриева — стих из комедии французского драматурга А. Пирона «Метромания» (1738). [43] Любская (т.е. изготовленная в г. Любеке) бумага — высокосортная (чисто целлюлозная, без древесины), хорошо проклеенная, отличавшаяся высокой плотностью. [44] Эту публикацию мы не смогли разыскать в тексте газеты. По-видимому, она распространялась в виде отдельно прилагавшегося к газете листка, что нередко практиковалось в периодике того времени. Приводим по перепечатке Булгарина в статье «Дивные диковинки!», о которой см. далее. [45] Ольхин Матвей Дмитриевич (1806—1853) — петербургский книгопродавец и издатель. С самого открытия его магазина в 1842 г. был тесно связан с Н.И. Гречем и Булгариным. [46] См.: Полное собрание сочинений Фаддея Булгарина: с портр. авт. и снимком с его почерка. Новое, сжатое (компакт.) изд., испр. и умнож. СПб., 1839—1844. 7 т. [47] Ни одно из произведений, включенных в издание Лисенкова, не вошло в Полное собрание сочинений Булгарина. [48] В то время рубль серебром был равен 3,5 рубля ассигнациями. [49] Журнальная всякая всячина // Северная пчела. 1843. № 226. 9 окт. [50] Неттельгорст Отто Петрович, барон — гравер и преподаватель гравирования в Технической артиллерийской школе. Речь идет о следующих изданиях: Булгарин Ф.В. Салопница / Рис. В. Тимма, грав. на дереве бар. О. Неттельгорстом. СПб., 1842. (Картинки русских нравов; Кн. 1); Он же. Корнет / Рис. В. Тимма, грав. на дереве бар. Клотом и его учеником Г. Линком. СПб., 1842. (Картинки русских нравов; Кн. 2). [51] Булгарин в 1839 г. начал сам издавать Полное собрание сочинений (см.: Полное собрание сочинений Ф. Булгарина. Новое, сжатое (компактное) издание, исправленное и умноженное // Северная пчела. 1839. № 252. 7 нояб. Было обещано 8 томов (подписчикам за 40 руб. ассигнациями, покупателям по выходе издания — за 50 руб.), в том числе 7 из ранее выходивших книгами произведений. По-видимому, подписка шла плохо, и он выпустил только два тома — 1-й и 4-й. Позднее он договорился о продолжении издания с М.Д. Ольхиным, теперь уже обещая 10 томов за те же 50 руб. (Журнальная всякая всячина // Северная пчела. 1843. № 183. 18 авг.). Судя по всему, он рассчитывал поместить в двух дополнительных томах те произведения, которые были изданы Лисенковым. Ольхин в 1842—1843 гг. выпустил 2, 3, 5—7 тома, и на этом издание прекратилось. [52] ОР РНБ. Ф. 391. Оп. 1. Ед. хр. 115. Письмо с небольшими сокращениями было опубликовано С.В. Беловым: Белов С.В. Книжник Лисенков против Фаддея Булгарина // Книга. Исследования и материалы. М., 1983. Сб. 47. С. 186—189. Мы печатаем письмо целиком по архивному источнику — как для полноты картины, так и с целью исправить отдельные неправильные прочтения публикатора. [53] Эту публикацию мы также не смогли разыскать в тексте газеты. Приводим по перепечатке В.Г. Белинского в его рецензии на 2—4 тома Полного собрания сочинений Булгарина (Отечественные записки. 1843. № 11. Отд. 6. С. 23—24). [54] В те годы в печати выступал только Василий Иванович Туманский (1800—1860), публиковавший стихи в периодике и выпустивший книгу «Стихотворения» (Чернигов, 1840). [55] О котором сам же Лисенков объявил в Полицейских Ведомостях. (Примеч. Булгарина.) [56] Строев Владимир Михайлович (1812—1862) — журналист, писатель, историк и переводчик. Подобных утверждений нет в его отклике на три тома сочинений Булгарина (подписанном его псевдонимом В.В.В.). Посвятив почти весь свой текст причинам нападок на Булгарина, он добавил в конце: «Вот вам три тома его шуток, безделушек, журнальных статеек; они напечатаны в формате прежних 12-ти томов [Сочинений Булгарина], в Гуттенберговой типографии, которая в самом деле напоминает о Гуттенберговых временах. Браните их за это; но и тут мы вам скажем, что виноват не Булгарин, а его издатель, знающий, что сочинения Булгарина будут раскуплены, как бы ни были изданы» (Северная пчела. 1836. № 291. 19 дек.). [57] Сочинитель имеет право, несмотря ни на какие условия, напечатать книгу свою вторым изданием, если в ней прибавлены или переменены по крайней мере две трети или когда сей дана совершенно другая форма, так что она может быть почитаема за новое сочинение. (Примеч. Булгарина.) [58] Северная пчела. 1843. № 246. 2 нояб. [59] Ведомости Санкт-Петербургской городской полиции. 1842. № 38. 10 нояб. [60] Журнальная всякая всячина // Северная пчела. 1842. № 256. 14 нояб. [61] РГИА. Ф. 777. Оп. 1. Д. 1847. Благодарю Н.Н. Акимову за предоставление текста переписки судебной палаты и цензурного комитета. [62] Так, в 1843 г. Шевченко продал ему права на «Кобзарь» (в том составе, в каком он был издан в 1840 г.) и поэму «Гайдамаки» (1841). В 1844 г. Лисенков издал «Чигиринский кобзарь» и «Гайдамаки», в 1867 г. — «Чигиринский кобзарь» на украинском и русском языках. В 1867 г., когда Д.Е. Кожанчиков выпустил полное издание «Кобзаря», Лисенков подал на него в суд, обвинив в контрафакции, поскольку в состав этой книги вошли те стихи, право на издание которых он приобрел. 4 октября 1867 г. С.-Петербургский окружной суд отказал Лисенкову в иске, а С.-Петербургская судебная палата подтвердила решение окружного суда. Отказ был мотивирован тем, что Лисенков не оформил приобретение прав на «Кобзарь» у нотариуса и что объем первоначальной версии «Кобзаря», которую он приобрел, составляет менее трети издания Кожанчикова. Лисенков обжаловал это решение в кассационном департаменте Сената. Тот отменил вердикт и передал дело на рассмотрение Харьковской судебной палаты. Пересмотр дела затянулся, но в 1871 г. Лисенкову было окончательно отказано в иске (см.: Безъязычный В.И. Тарас Шевченко и книгопродавец Иван Лисенков // Книжная торговля. 1964. № 3. С. 34—36). [63] ОР РНБ. Ф. 436. Ед. хр. 4. Л. 5. Вернуться назад |