ИНТЕЛРОС > №129, 2020 > Советские 1960-е глазами «прогрессоров» из соцлагеря. Ганзелка и Зикмунд в СССР Александр Бобраков-Тимошкин
|
Александр Бобраков-Тимошкин (р. 1978) – историк-богемист, переводчик. Сфера научных интересов – история Чехословакии (прежде всего период 1918–1948 годов), история чешской общественной мысли, чешско-русское культурное и политическое взаимодействие.
[стр. 195—218 бумажной версии номера] [1] Вы должны понять, что ваша поездка означает для наших людей, которые с вами встречались: за последние сто лет, или даже за тысячу лет, к ним впервые приехали два человека, которые были в большом мире, которые его знают и которых они сами при этом знают, – поймите это! Книга об СССР будет книгой, написанной в соответствии с нашими убеждениями. Я уверен, что это будет книга, которая поможет настоящей дружбе. Мы хотели бы, чтобы она помогла знакомству с реальной жизнью и реальными людьми в Советском Союзе. Если вы увидите их нашими глазами, у вас будут все причины для того, чтобы их полюбить.
Встреча в Находке
13 сентября 1963 года на пристани в дальневосточном порту Находке собрались несколько сот человек с цветами, транспарантами и флагами. Они ждали теплохода «Георгий Орджоникидзе» из Японии. На нем в Советский Союз прибывали знаменитые путешественники из Чехословакии – Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд. Находка стала первым пунктом их поездки по Советскому Союзу, которая в свою очередь завершала длившееся более пяти лет путешествие по странам Азии на автомобилях «Татра-805». Авторы книг об Африке, Латинской Америке и Ближнем Востоке, изданных в СССР огромными тиражами, понимали, что популярны в Советском Союзе, однако все равно были поражены масштабом встречи в Находке [2]. Зикмунд впоследствии вспоминал:
Сопровождение путешественников было поручено Академии наук СССР, но на местах, как правило, поездку курировали партийные органы: с путешественниками встречались первые секретари, их селили в обкомовских резиденциях или в лучших гостиницах, не обходилось и без опеки КГБ [4]. Советская пресса активно информировала о передвижении путешественников по стране. Стремление властей продемонстрировать пусть и гражданам страны-сателлита, но все же знаменитым иностранцам, свои достижения было очевидным. Однако, если бы поездка чехословацких путешественников по СССР сопровождалась только показухой, банкетами и прочими проявлениями «гостеприимства», вряд ли она могла бы стать темой этой статьи. Путешествие вышло за очевидно предполагавшиеся для него рамки. Столкнувшись с помпезной встречей в Находке, Ганзелка и Зикмунд настояли на том, чтобы опеку над ними свели к возможному минимуму и позволили придерживаться избранного ими самими маршрута. Сопровождавший чехов по Иркутской области журналист Леонид Шинкарев так рассказывает об их поездке:
В «Спецотчете номер 4», составленном путешественниками для руководства ЦК КПЧ, Ганзелка и Зикмунд пишут:
Эту же атмосферу Зикмунд вспомнил и в радиообращении к советским людям 25 августа 1968 года, после ввода советских войск в Чехословакию:
Путешествие по азиатской части СССР, с проездом через Москву, где Ганзелка и Зикмунд оказались в день открытия Пленума ЦК, отправившего в отставку Никиту Хрущева, завершилось 8 ноября 1964 года (с перерывом на несколько зимних месяцев, которые путешественники провели в Чехословакии). Во всех регионах, которые они посещали, устраивались пресс-конференции, визиты на предприятия, встречи с общественностью. Одним из самых частых на этих встречах был вопрос, какой будет книга о поездке по СССР и когда она выйдет в свет. Спустя несколько лет, однако, имена Ганзелки и Зикмунда пропали со страниц советской печати, их книги перестали переиздаваться. Путешественники в 1968 году поддержали Пражскую весну и осудили ввод советских войск. После наступления режима так называемой «нормализации» в Чехословакии на Ганзелку и Зикмунда был наложен негласный запрет публиковаться, их по сути лишили средств к существованию, и ни о новом путешествии по СССР, ни о литературной обработке материалов поездки, конечно, не могло быть и речи. Однако собранные Ганзелкой и Зикмундом в ходе путешествия 1963–1964 годов (а также в период подготовки к нему) материалы о Советском Союзе сохранились. «Тысячи страниц документов, записей, набросков, битком набитые ящики фото- и киноматериалов из самого важного в их жизни путешествия, в таких масштабах никому до сих пор не удававшегося, похоронены в подвалах их домов в Праге и Готвальдове», – сокрушался об их судьбе Шинкарев [8]. Однако в действительности материалы советского путешествия хранятся сейчас в архиве Ганзелки и Зикмунда при Музее Юго-Восточной Моравии в городе Злин [9]. Эти материалы – бумажные документы, дневниковые записи, артефакты, более четырех тысяч фотографий и кинопленка – доступны для исследователей. Знакомство с небольшой частью архивных документов привело нас к мнению, что они могут служить интересными и в любом случае уникальными свидетельствами не только о жизни и быте СССР в начале 1960-х, но и об атмосфере в стране, и об идеях, обсуждавшихся в то время.
Чешский взгляд на Россию
Путешествие Ганзелки и Зикмунда можно рассматривать в контексте широкой традиции заметок иностранцев о России, в том числе советской. Особый характер их поездке придает, однако, ее маршрут – с акцентом на азиатскую часть СССР. Публичный, а не частный характер поездки – также ее отличительная черта, с одной стороны, сузившая для чехов возможности передвижения независимо от надзора властей, с другой, – позволившая встретиться с большим числом людей, в том числе в «нетуристических» регионах. Существует, однако, и более узкий контекст: традиция чешского взгляда на Россию, которая, по сути, распадается на две [10]. Первая из них – традиция отношения к России как к «старшему славянскому брату», «мощному дубу», само существование которого служит гарантией существования чешской нации и который так или иначе должен сыграть положительную роль в ее судьбе. Эта традиция, заложенная еще в XIX веке, в период «национального возрождения», была после революции 1917 года переосмыслена сперва одним из основателей КПЧ Богумиром Шмералом («Правда о советской России»), а затем, помимо иных коммунистических «паломников» в Советскую Россию, и Юлиусом Фучиком – автором книги, название которой в Чехии вошло в поговорку: «Страна, где завтра означает вчера». Коммунисты видели «свет с Востока» именно в советской России; после 1945 года обе интерпретации -- панславистская и коммунистическая – по сути, слились в одну, став фундаментом официальной идеи послевоенной Чехословакии. Вторая же традиция основана на критической оценке политического и общественного устройства России, воспринимаемой не только как скрытая угроза для Центральной Европы и чешской нации, но и как страны с непредсказуемым потенциалом экономического роста и общественных перемен. Эта традиция берет начало с писем и статей Карела Гавличека-Боровского (1840-е), продолжателем ее можно считать и первого президента Чехословакии, историка Томаша Масарика («Россия и Европа»). На первый взгляд, трудно было бы ожидать от лояльных чехословацким властям знаменитостей, членов КПЧ, взгляда на Советский Союз, отличного от официально принятого. Однако внимательное знакомство с личностями путешественников и с историческим контекстом их поездки заставляет усомниться в этом предположении.
Трэвел-блогеры за реформы
Мирослав Зикмунд родился в 1919 году, Иржи Ганзелка в 1920-м (умер в 2003-м). В 1938 году оба поступили в пражский Институт коммерции, где и познакомились [11]. Сочетание предприимчивости и страстного желания посмотреть мир привело к рождению плана кругосветного путешествия на автомобиле. Этот проект в послевоенной Чехословакии им удалось «продать» руководству корпорации «Татра» и чиновникам. Путешествие на «Татре-87», в которое они отправились из Праги 22 апреля 1947 года, должно было стать прежде всего рекламой чехословацкого автомобиля в Африке и в странах Латинской Америки. Наряду с этим, однако, Ганзелка и Зикмунд писали репортажи для газет и радио, благодаря которым приобрели общенациональную известность. Это путешествие описано в книгах, которые в 1950-х и начале 1960-х были изданы и в СССР («Африка грез и действительности», «Там, за рекой – Аргентина», «Через Кордильеры», «К охотникам за черепами» и так далее). Весной 1950 года, проехав через всю Африку и Латинскую Америку, Ганзелка и Зикмунд вернулись на родину. Гонорары за репортажи, а впоследствии и за книги принесли им солидный доход, а популярность – высокое общественное положение и возможность относительно автономного существования даже в условиях господства коммунистов. То обстоятельство, что они писали о странах «третьего мира», позволяло издавать их книги без существенных цензурных вмешательств. Во вторую поездку Ганзелка и Зикмунд в сопровождении еще двоих спутников – механика и врача – отправились тоже 22 апреля [12], в 1959 году.
Поездка была организована чехословацкой Академией наук, разумеется, по согласованию с ЦК КПЧ. Ганзелка и Зикмунд ехали на двух фургонах «Татра-805». План путешествия предполагал посещение Ближнего Востока, Пакистана, Индии, Цейлона, Индонезии, Австралии (эта страна, в конце концов, отказала путешественникам в визах), Японии и Советского Союза. К сентябрю 1963 года, таким образом, чехословацкие путешественники побывали в 75 странах. Ганзелка и Зикмунд не являлись профессиональными географами или специалистами по другим естественным наукам, они не решали в своих экспедициях конкретных научных задач. Речь не шла, впрочем, и о путешествиях в качестве хобби, из праздного интереса. Используя терминологию нашего времени, Ганзелку и Зикмунда можно было бы охарактеризовать как трэвел-блогеров, работающих на полной ставке. Главное достоинство их путешествий (помимо литературных достоинств описаний) – широта охвата материала: они встречались с тысячами разных людей и посещали множество разных мест. «Мультимедийность» Ганзелки и Зикмунда поразительна для их времени: помимо репортажей, они фотографировали, снимали на кинокамеру, а впоследствии литературно обрабатывали свои впечатления, причем тематика текстов была разнообразной – от дорожных баек до комплексных анализов социально-экономической ситуации тех или иных территорий. Они не были мировыми знаменитостями, и их популярность в странах советского блока (помимо Чехословакии, прежде всего в ГДР и СССР) была обусловлена не в последнюю очередь тем, что они были в числе очень немногих, кому было позволено путешествовать подобным образом. Важным было, однако, то обстоятельство, что Ганзелка и Зикмунд стали известны еще до прихода коммунистов к власти. Благодаря этому они могли лояльно представлять «братскую» страну в глазах советских деятелей и в то же время быть людьми, воспитанными в демократической парадигме чехословацкой Первой республики. К этим обстоятельствам добавлялся и их искренний интерес к России, и блестящее владение русским языком. Контекст второго путешествия, в том числе и поездки по СССР, нельзя постичь без понимания специфики ситуации в Чехословакии в послесталинское время. Политическая либерализация сопровождалась оживлением общественной и культурной жизни. Тоталитарный режим в самом жестоком изводе властвовал в Чехословакии лишь несколько лет, потому давние традиции демократического социализма в стране, а также тот факт, что ЧССР располагала высокоразвитой наукой и техникой, способствовали формированию представлений о возможности некоего особого пути социалистического развития, основанного на сочетании достижений научно-технической революции и «социалистического гуманизма». Ганзелка и Зикмунд были вхожи в круги реформистски настроенной интеллигенции. Второе путешествие, сохранив черты «трэвел-блогерства», приобрело и иное измерение: Ганзелка и Зикмунд согласились составлять о посещенных странах так называемые спецотчеты [14], которые они считали своим вкладом в подготовку концепции реформ. В частности, составленный в 1963 году спецотчет о Японии, в котором чехословацкие путешественники впервые описали японское «экономическое чудо», вызвал полемику в ЦК КПЧ, а интервью путешественников о Японии – споры в прессе и обществе об относительности «завоеваний социализма» в сравнении с успехами капиталистической страны. По завершении советского путешествия был написан «Спецотчет номер 4», речь о котором ниже.
Маршрут путешествия
Бортовых журналов путешествия по СССР Ганзелка и Зимкунд не вели. Подробный маршрут экспедиции можно установить только по косвенным данным, по блокнотам самих путешественников, документам, публикациям в прессе. Кроме этого, архив содержит немало привезенных путешественниками из СССР документов (таких, как меню камчатской столовой, «программки» рейсов «Аэрофлота», приглашения на открытые для публики встречи с путешественниками). Хранятся там и публикации о путешествии в советской прессе [15]. Фотографии, сделанные в СССР, в архиве так же, как правило, распределены по датам, когда они были сделаны. Это снимки в самых разных жанрах: от пейзажных зарисовок до портретов собеседников Ганзелки и Зикмунда и неприглядных картин советского быта – одна из самых ценных частей архива; они имеют не только историческую, но порой и художественную ценность. Наряду с фотографиями ценная часть архива – записи из путевых блокнотов Ганзелки и Зикмунда. Речь идет о заметках в блокнотах карманного формата, нередко записанных торопливо, с сокращениями и пропусками слов, иногда с использованием стенографии – их расшифровка требует немалых усилий [16]. Илл. 1. 30 ноября 1963 года. Бурятская АССР, Большой Куналей [17]. Нам удалось реконструировать маршрут Ганзелки и Зикмунда с точностью до суток. Программа включала в себя не только посещение крупных городов и природных достопримечательностей, но и многих малых населенных пунктов, поездки на горнодобывающие и промышленные предприятия, в колхозы и совхозы, в научные учреждения, институты и школы. Путешественники побывали в Приморском и Хабаровском краях, слетали на Камчатку. Дальнейший путь пролегал через Еврейскую автономную область, Амурскую и Читинскую области, Бурятию. Закончилась первая часть путешествия 2 декабря 1963 года. Илл. 2. 26 апреля 1964 года. Якутская АССР, перед вылетом из юкагирской деревни в село Нелемное. 7 апреля 1964 года Ганзелка и Зикмунд прилетели в Якутск и почти месяц главным образом на воздушном транспорте перемещались по Якутии и Колыме. К 1 мая они вернулись в Иркутск и около месяца провели в Прибайкалье. Здесь они стали свидетелями первых публичных чтений Евгением Евтушенко поэмы «Братская ГЭС», побывали и на самой ГЭС. С 30 мая по 3 июня путешественники были в Норильске и его окрестностях. Затем через Красноярский край, Туву, Хакасию и Кузбасс Ганзелка и Зикмунд приехали в Новосибирск, где их ждали встречи в Академгородке. Через Алтайский край они отправились в Казахстан, в августе и сентябре посетили Киргизию, Узбекистан и Таджикистан, проехали по Памирскому тракту. Через Урал, Казань и Горький к 14 октября они добрались до Москвы, где 19 октября беседовали с новым Первым секретарем ЦК КПСС Леонидом Брежневым. Выехали из Москвы путешественники 6 ноября и покинули территорию СССР из Бреста двумя днями позже. Тогда же официально завершилась их экспедиция. Илл. 3. 27 июля 1964 года. Казахская АССР, Карагандинская область, Целинный край.
Путевые блокноты
Записи Ганзелки и Зикмунда (бóльшая часть их принадлежит Зикмунду), сделанные во время поездки по СССР, в архиве сгруппированы как в хронологическом порядке, так и по темам. Как правило, это записанные по горячим следам впечатления о посещении каких-то мест или бытовых разговорах с людьми; мы ознакомились только с их частью. По тематическому же принципу сгруппированы более широкие и обобщенные наблюдения, о которых тут и пойдет речь. Приведем примеры некоторых тем, лейтмотивом проходящих через записи путешественников. Политическая система СССР, аппарат. Отмечается безальтернативность и несменяемость власти в СССР, отсутствие разделения властей.
В записи от 28 мая 1964 приводятся слова писателя Владимира Тендрякова:
Немало заметок посвящено критике партийного аппарата и его способа мышления:
4 июня, вернувшись из Норильска, Ганзелка записывает историю о секретаре горкома КПСС, который в присутствии путешественников наорал на молодого геолога, осмелившегося подарить чехам свой «модернистский рисунок», который назвал «мазней» и пообещал отправить в Ленинград [18]. Встречались путешественникам, впрочем, и другие партработники, такие, как секретарь по идеологии Свердловского обкома КПСС, отметивший в беседе с ними 6 октября: «Наш недостаток, что у нас всего слишком много, мы не научились этого ценить». Интересно и свидетельство о «человеке из ЦК» [19], 19 октября 1964 года, спустя пять дней после падения Хрущева, признавшегося путешественникам: «Теперь ко мне приходят сотрудники аппарата и хотят инструкций, распоряжений, приказов» [20]. 31 октября 1964 года в ЦК КПСС Ганзелку и Зикмунда принял секретарь по идеологии Леонид Ильичев. В записи разговора, составленной Зикмундом, приводятся высказывания партийного идеолога о росте критических настроений в народе:
Часть ответственности за такое положение дел Ильичев возложил на «пустые разговоры, обещания, излишества (снабжение, дачи, машины)» партийных работников, подчеркнув при этом, что считает сложившуюся систему «демократического централизма» правильной: «общество – это “стоножка”, которая останавливается, как только начинает задумываться о направлении движения». Советский быт. Ганзелка и Зикмунд отмечают, что люди в магазинах, кафе, общественном транспорте ведут себя довольно грубо, функционеры презрительно относятся к простым гражданам, и, наоборот, персонал заискивает перед начальством. Жгучей проблемой, связанной с неразвитостью горизонтальных связей между людьми, а также с низкой культурой обращения со свободным временем, названо пьянство [21]. Общий уровень жизни также неприятно поразил чехов. «Уровень цен выше, чем у нас, недостаток яиц, сахара, масла, всюду очереди». Много записей посвящено бесхозяйственности и наплевательскому отношению к так называемой «социалистической собственности». По завершении двух месяцев поездки Зикмунд записывает:
Знакомство с советскими общественными (и не только) уборными, видимо, вызвало у путешественников культурный шок. Ганзелка пишет:
Илл. 4. 17 ноября 1963 года. Амурская область, перед стадионом в Чите. Упомянутая здесь наглядная агитация – еще одна постоянная тема заметок. Путешественники даже составили своего рода миниэнциклопедию встретившихся им лозунгов (они нередко попадали и в объектив).
Илл. 5. 15 апреля 1964 года. Якутская АССР, Мирный, контора «Якуталмаз». Есть в записях, впрочем, отражение и противоположного агитпропу явления – анекдотов.
Заметки путешественников о Ленине и его культе в СССР не отличаются лояльностью. Зикмунд пишет:
Однако в сопоставлении со Сталиным Ленин по-прежнему выглядит скорее положительным героем. Критическое представление о сталинском времени у путешественников было и до экспедиции [22], но, очевидно, их собеседники, среди которых были и реабилитированные, расширили их кругозор. В записях Ганзелки и Зикмунда о Сталине и сталинизме, пожалуй, наиболее отчетливо проявляются именно те идеи, которые транслировали встречавшиеся с ними советские люди. В записи от 9 июня 1964 Зикмунд рассуждает о необходимости книги «Сталин грез и действительности» (название по аналогии с африканской трилогией путешественников):
При этом перспективы выхода такой книги о Сталине при Хрущеве путешественники оценивали невысоко, давая прогноз: Хрущева сменит «невыразительный преемник», потом будет «переходный период», и только после него очередной лидер «откроет всю правду», и произойдет это «в конце XX века». Что это за «правда», видно из записи от 4 июня: «Николай II – сосунок по сравнению со Сталиным, на совести которого 20 миллионов человек. Цари были младенцами в сравнении с этими палачами».
С кем они встречались
Кто был собеседниками Ганзелки и Зикмунда? Как мы уже упоминали, путешественники выступили перед тысячами людей; иногда такие встречи были заметными событиями в жизни городов, которые они посещали, как, например, в Братске, где они выступили на «устном журнале» «Глобус» по приглашению его ведущего Фреда Юсфина:
С частью собеседников Ганзелка и Зикмунд потом переписывались (после 1968 года поток писем практически иссяк). Но был и узкий круг собеседников, разговоры с которыми цитируются неоднократно. Пожалуй, главное место среди них занимает корреспондент «Известий» Леонид Шинкарев, с которым они несколько недель ездили по Иркутской области. Он же впоследствии стал автором ценных воспоминаний о своем общении с Ганзелкой и Зикмундом, которое не прервалось даже после 1968 года. В ходе поездки путешественники встречались с немалым количеством известных людей – от партийных деятелей и космонавтов до ученых и писателей. Назовем некоторые имена: историк из Владивостока, впоследствии академик Андрей Крушанов; хабаровский писатель Всеволод Сысоев; геолог, открывший Удоканское месторождение, Федор Морозов; Пандито Хамбо-лама Жамбал-Доржи Гомбоев; основатель Академгородка Михаил Лаврентьев; художник Вадим Лаговский; бывшие узники ГУЛАГа: штабс-капитан Александр Нестеров, арестовавший в 1920 году Александра Колчака; строитель Братской ГЭС Степан Бакланов; агроном из Тулуна Василий Маркин; строитель Норильского комбината Леонид Ройтер; археолог Альберт Липский. Множество встреч провели Ганзелка и Зикмунд в конце октября – начале ноября 1964 года в Москве. В ЦК они дважды встречались с главой Совнархоза Вениамином Дымшицем, президентом Академии Мстиславом Келдышем, побывали в гостях у академика Петра Капицы, 18 октября 1964 года виделись со Львом Ландау. Это, конечно, неполный список. Выделим из этого ряда имя поэта Евгения Евтушенко [24]. Представлены они были друг другу еще на съемках фильма «Застава Ильича» в 1962-м, но по-настоящему познакомились в Иркутске 8 мая 1964 года. В тот день поэт читал отрывки из поэмы «Братская ГЭС» – это была ее вторая публичная премьера, после выступления в Братске несколькими днями ранее. Зикмунд записал в блокноте: «Вечер устраивает комсомол, мест в зале 700, желающих попасть – несколько тысяч. Организовано в полутайне, через обком, на приглашениях не пишут, что выступает Евтушенко». Начал свое выступление поэт «в 19.17 -- минута в минуту» и выступал три часа. На ужине после этого Евтушенко говорил с Ганзелкой и Зикмундом как о своих стихах [25], так и о судьбах России. Зикмунд записывает:
Ночь с 18 на 19 мая путешественники провели у родственников поэта в его родном доме в Зиме. Следующая встреча состоялась 1 ноября 1964 года в Переделкине. Речь зашла о процессе против Иосифа Бродского, о снятии Хрущева [26] и о Сталине.
27 октября 1964 путешественники беседовали в Москве с Ильей Эренбургом. «Он дряхлый старик… ходит неуверенно, пепельного цвета лицо, глаза запавшие, но живые», – описывает внешность писателя Зикмунд. В беседе, как следует из записи, речь зашла о прошлом и будущем России. «Когда кто-нибудь напишет роман о Сталине, это будет драма», – предположил, в частности, Эренбург, считая, что подобный роман может быть написан не ранее, чем через 30 или 40 лет. Советской молодежи он дал такую оценку: «3 процента молодежи мыслящих, творческих, 5 процентов циников, все остальные не знают, кто они такие – массовая аполитичность, равнодушие, несмотря на 40 лет воспитания». Спустя две недели после отстранения Хрущева Эренбург дал бывшему первому секретарю такую оценку:
Спецотчет и опала
Ганзелке и Зикмунду довелось встретиться не с Хрущевым, а с пришедшим ему на смену Брежневым. Произошло это, как мы уже упоминали, 19 октября 1964 года на приеме в честь советских космонавтов в Кремле. К этому разговору оба путешественника в интервью и воспоминаниях возвращались многократно. По их словам, Брежнев сам подошел к ним. Зикмунд в интервью 2002 года описывает это так:
Путешественники пообещали Брежневу передать ему отчет. Одна из его оригинальных копий вместе с переводом на русский язык, который и был передан в 1966 году Ганзелкой Брежневу в Праге, хранятся в архиве в Злине [28]. Свои дальнейшие неприятности путешественники связывают с тем, что помощники генерального секретаря, которые читали отчет, вынесли вердикт о его антисоветском характере и настроили самого Брежнева против них. Историю прочтения спецотчета в Москве, вероятно, помогла бы помочь реконструировать работа в российских архивах. В архиве же Ганзелки и Зикмунда содержится лишь копия документа от 11 июля 1968 за подписями Константина Русакова и Владимира Степанова – заведующих отделами по связям с компартиями социалистических стран и пропаганды ЦК:
В любом случае, после того, как отчет попал в руки Брежнева, Ганзелка и Зикмунд заметили изменение отношения к ним со стороны советских чиновников [29]. Подготовка ко второму путешествию по СССР фактически была сорвана. На московских переговорах августа 1968 года Ганзелка удостоился от Брежнева такой характеристики: «Это чешский миллионер, который за счет чешского народа, за счет других стран и за счет нашей страны совершил экзотическую поездку и разбогател. Ему мало было денег» [30]. Именно «Спецотчет номер 4» стал единственным опубликованным результатом поездки Ганзелки и Зикмунда в СССР [31]. Целиком он, впрочем, увидел свет только в 1990 году, после «бархатной революции». Русский перевод вышел в журнале «Дальний Восток» в 1991-м и прошел практически не замеченным. Подробный пересказ и анализ отчета не является целью нашей работы: во-первых, в отличие от других материалов путешествия, отчет опубликован; во-вторых, это документ, имеющий едва ли не большее отношение к истории чешской общественной мысли, чем к заявленной нами теме. В отчете немало рассуждений об истории СССР, но, конечно, есть и конкретные наблюдения за советскими реалиями, во многих из которых видны результаты обобщения тех записей, которые путешественники делали «по горячим следам» и часть которых мы цитировали выше. Среди достижений и преимуществ Советского Союза Ганзелка и Зикмунд отмечают «фантастическое богатство природы, огромный и растущий экономический потенциал СССР». Важной вехой они считают XX и XXII съезды КПСС, которые, по их мнению, «означали подлинный, глубокий перелом в экономической жизни СССР»: «В сравнении с 1954 годом мы девять лет спустя были свидетелями значительного улучшения условий жизни (жилья, снабжения, одежды)». Отмечен и общий настрой советских людей: «Мы встретили много людей, больных созидательной лихорадкой и не обращающих внимания на личные неудобства и трудности». В основном тем не менее отчет посвящен проблемам [32]. Причинами неурядиц в экономической сфере Ганзелка и Зикмунд считают проблемы политические и моральные. Часто «повседневная жизнь казалась нам огромным, мощным автомобилем, водитель которого одной ногой жмет на газ до упора, а второй ногой – на тормоз; в одно и то же время» [33]. Ключ к большинству бед авторы видят в эпохе Сталина. Ганзелка и Зикмунд пришли к нетривиальному для того времени выводу: «Этот период был до сих пор изучен и объяснен лишь поверхностно, в общих чертах, для тактической необходимости решения некоторых политических ситуаций» [34]. Среди 10 наиболее характерных отрицательных последствий эпохи Сталина, перечисленных в отчете, интерес вызывает прежде всего акцент на моральных последствиях, среди которых: «повседневное распространение притворства и противоречий между мышлением, словами и действиями, что противоречит социалистическим принципам и национальному характеру русских – людей, в большинстве глубоко правдивых, честных, открытых». Отмечено и перерождение при Сталине роли аппарата, который «превратился в касту, оценивающую успехи СССР с точки зрения собственной жизни». При этом отмечается, что «жизнь в СССР до определенной меры все еще находится под влиянием, а иногда и обусловлена концепциями, привычками, автоматическим мышлением и практикой сталинского периода» [35]. Одну из главных проблем советского воспитания авторы видят в разрыве между идеологической пропагандой и реальной жизнью:
Авторы советуют руководству ЧССР пересмотреть отношение к наследию классиков марксизма как к догме и отказаться от «узкой» авторитарной концепции социализма в пользу «широкой, демократической»:
Авторы обосновывают не только право Чехословакии на собственный путь, но и на лидерство в социалистическом лагере, то есть на право давать (дружеские, разумеется) советы самой Стране Советов. Тем самым Ганзелка и Зикмунд придают своей поездке – которую в СССР, по всей вероятности, рассматривали как возможность представить «друзьям» «выставку достижений» и укрепить имидж Советского Союза в странах-сателлитах – характер своего рода миссии «прогрессоров» из произведений современников чешских путешественников, тоже творческого дуэта – братьев Стругацких:
Изучая Советский Союз, знакомясь с самыми разными «измерениями» советской жизни, ведя разговоры с разными людьми, от чернорабочих до академиков и деятелей ЦК, Ганзелка и Зикмунд не только собирали материалы для будущих книг о путешествии. Речь шла о более амбициозном проекте. Путешествие не вписывается ни в утопическую традицию поездок чехов в Россию, ни в традицию развенчания мифа о России, заложенную Гавличеком. Ганзелка и Зикмунд критикуют положение дел в Советском Союзе, однако делают это не с целью предостережения от избыточной русофилии и не для обоснования необходимости западной политической ориентации страны. Напротив, они видят в СССР прежде всего наиболее мощную державу социалистического лагеря, без реформирования которой перспективы реформ в самой Чехословакии, построения в ней тех общественных отношений, для которых позднее было найдено обозначение «социализм с человеческим лицом», было бы весьма проблематичным. При этом роль авангарда реформ они оставляют даже не за своей страной – а за своими единомышленниками в обеих странах. Советский Союз для чешских путешественников «свой», они не лукавят, говоря об этом советским журналистам. Но «свой» он не в том смысле, как для Фучика, не объект обожания и повиновения, а как трудный «пациент», которому могут помочь «исцелиться» в том числе советы просвещенных и повидавших мир чешских путешественников-экономистов. Впрочем, для российского читателя, как можно предположить, больший интерес представляет все же не «чехословацкое» измерение поездки, а широта и разнообразие собранного Ганзелкой и Зикмундом материала о советских 1960-х. Эта работа – только один из первых опытов анализа этого свидетельства, которое заслуживает дальнейшего кропотливого изучения.
Приложение. Письма советских граждан Ганзелке и Зикмунду
В архиве в Злине хранятся [39] несколько сот писем от советских граждан, часть из них получена путешественниками еще до экспедиции, в 1950-е и начале 1960-х. Более ценным источником, однако, являются письма, полученные чешскими журналистами уже после экспедиции, в 1964–1967 годах. Их анализ позволяет увидеть, помимо прочего, какие темы обсуждали в беседах с советской молодежью Зикмунд и Ганзелка и как их путешествие воспринималось теми, кто с ними встречался или так или иначе ими интересовался. Приводим некоторые из них [40].
[1] Автор благодарит сотрудников Музея Юго-Восточной Моравии в городе Злин (Чехия), в особенности госпожу Магдалену Прейнингерову, за неоценимую помощь в доступе к материалам архива Иржи Ганзелки и Мирослава Зикмунда и консультации. [2] Фрагменты этой встречи можно видеть в короткометражном документальном фильме Ганзелки и Зикмунда «В стране далекой и самой близкой» (https://bit.ly/3dpMUHl). [3] Тольц В. Мирослав Зикмунд: история незавершившегося путешествия и ненаписанной книги // Радио Свобода. 2002. 17 ноября (https://bit.ly/2wr8M4y). [4] В архиве Ганзелки и Зикмунда в Злине, в частности, хранится копия отчета об их пребывании на Камчатке. Подписан отчет главным ученым секретарем президиума АН СССР, академиком Норайром Сисакяном. 12 декабря 1963 года отчет под грифом «секретно» направлен в ЦК КПСС, а также заместителю председателя КГБ Захарову и начальнику генштаба Бирюзову. «В связи с предстоявшим прибытием известных чешских путешественников для изучения жизни трудящихся, развития народного хозяйства и коммунистического строительства на Камчатке была развернута обстоятельная подготовка к приему гостей. При Камчатском обкоме КПСС была создана комиссия... Работа комиссии направлялась идеологическим отделом Камчатского обкома КПСС». Поведение Ганзелки и Зикмунда в отчете охарактеризовано положительно (Muzeum jihovýchodní Moravy ve Zlíně. Archiv inženýrů Hanzelky a Zikmunda, Sign. 4038). [5] Šinkarjov L. Příběhy ze sovětské provincie // Pazderka J. (Ed.). Invaze 1968: ruský pohled. Praha, 2011. S. 78. [6] Hanzelka J., Zikmund M. Zvláštní zpráva číslo 4. Praha, 1990. S. 13–14. [7] Цит. по: Шинкарев Л. Я это все почти забыл… Опыт психологических очерков событий в Чехословакии в 1968 году. М., 2008. C. 229–232. [8] Там же. C. 73. [9] Далее в сносках – Archiv Hanzelky a Zikmunda. [10] О чешском взгляде на Россию и связанной с ним полемикой речь идет в двух наших работах: Бобраков-Тимошкин А. Сегодня в России, а завтра и у нас! Чешские споры о русской революции // Неприкосновенный запас. 2017. № 5(115). C. 179–198; Он же. Поедем в страну Ленинию // Неприкосновенный запас. 2018. № 6(122). C. 280–293. [11] Ганзелка и Зикмунд получили академический титул «инженер», но фактически имели не инженерное, а экономическое образование. [12] «Когда мы встретились в Красноярске с местными функционерами, один из них заявил: “Товарищи, от всего сердца вас благодарим, что обе даты отъезда вы посвятили Ленину”, – вспоминал Ганзелка. По его словам, он простодушно ответил, что не знал этого, после чего в зале воцарилась ледяная тишина» (Jandourek J. H. a Z. Tajná zpráva slavných cestovatelů // Reflex Speciál. 2013. Léto. S. 22). [13] Století Miroslava Zikmunda. Praha, 2017. S. 256. [14] В 2002 году Зикмунд рассказывал: «В 1960 году [...] нам представилась возможность встретиться и поговорить с нашими тогдашними партийными руководителями, включая президента Академии наук. После часовой беседы он сказал нам: “Господа, то, что вы вытворяете в беседах с партийным руководством, – все равно, что дразнить быка на арене”, – и посоветовал нам, вместо этих разговоров, написать им секретные доверительные отчеты» (Тольц В. Указ. соч.). [15] Archiv Hanzelky a Zikmunda, Sign. 4065-2. Бóльшая часть заметок представляет собой отчеты об ответах путешественников на пресс-конференциях в разных городах – как правило, довольно однотипных. Ганзелка и Зикмунд рассказывают о «русском чуде» («Мы увидели необычный размах мирного строительства, высокий уровень механизации, любовь к труду, большую заботу о человеке... Если поездить по этому чудесному краю побольше, то можно написать не одну книгу о русском чуде, которое совершают замечательные люди» (На земле русского чуда // Молодой Дальневосточник. 1963. 2 ноября)), о гостеприимстве («Советский народ буквально нянчит нас на руках... Мы даже боимся, как бы нас не избаловали»: Что есть чудо // Правда Востока. 1964. 30 сентября). Газета «Тувинская правда» в статье от 16 июня 1964 года под заголовком «Братское рукопожатие Праги и Кызыла» приводит слова Ганзелки: «Не скроем, приехали мы посмотреть не только на ваши успехи, но и на неуспехи. Сейчас пример социалистических стран особенно важен и поучителен – мы отвечаем всему рабочему миру». Статья же в алма-атинской газете «Ленинская смена» (1 августа 1964 года) и вовсе называется «Правда всегда полезна» и содержит такое высказывание Ганзелки: «Если мы и видим недостатки, мы высказываем их правдиво, как ваши друзья» – и Зикмунда: «Китайцы, наверное, в глаза только хвалили бы». [16] Archiv Hanzelky a Zikmunda, Sign. 817, 818, 819. [17] Здесь и далее – фото из архива экспедиции Ганзелки и Зикмунда. © Музей Юго-Восточной Моравии в Злине, Archiv Hanzelky a Zikmunda, 2020. [18] «При Сталине людей из Ленинграда грозили отправить в Норильск, сейчас наоборот», – горько шутит Ганзелка. В результате он взял геолога «на поруки», пообещав не показывать его рисунка никому в СССР. [19] Можно предположить на основании даты встречи и намеков в «Спецотчете», что речь идет о Вениамине Дымшице. [20] Этот эпизод – как и ряд других сюжетов из заметок Ганзелки и Зикмунда – попал в «Спецотчет» в таком пересказе: «Утром все ведущие сотрудники отдела стояли перед моим столом с руками по швам. Они ждали указаний. Они так же послушно проводили бы линию Сталина, Хрущева или кого угодно» (Hanzelka J., Zikmund M. Op. cit. S. 95). [21] «Посчитать бы как-нибудь, какие расходы понесли те или иные организации в связи с нашим угощением… сколько людей за наш счет напились, сколько бед мы натворили тем, что сами не пили и оставляли все выпить другим!». На Оби 14 июля 1964 пьяный экипаж баржи, на которой Ганзелка и Зикмунд плыли с геологами (которые были «мертвецки пьяны»), посадил ее на мель. Среди других наблюдений о пьянстве – множество молодых людей без верхних или нижних конечностей в Норильске (по словам одного из собеседников, это те, кто получал обморожения, заснув пьяными в сильный мороз); анекдоты («Разница между верблюдом и шахтером: верблюд может неделю работать и не пить, шахтер наоборот») и, наконец, исторические рассуждения (в России «не было принято спорить. Люди собирались, и могли говорить или о погоде, или молчать, или пить»). [22] 22 января 1963 года Зикмунд в тетради, посвященной подготовке поездки по СССР, отвел отдельную страницу Александру Солженицыну: «44-летний учитель написал книгу о жизни в советском концентрационном лагере в Сибири “Один день Ивана Денисовича”. “Newsweek” 10.12.62 пишет: “на прошлой неделе тысячи москвичей за несколько минут разобрали весь тираж ‘Нового мира’, чтобы прочитать первую часть романа (sic! – А.Б.). Когда Хрущев стоит перед внешне- и внутриполитическими проблемами, такая литература – одно из средств, чтобы удержать популярность”» (Archiv Hanzelky a Zikmunda, Sign. 830). [23] Шинкарев Л. Указ. соч. C. 45, 413. [24] Именно к нему обратился Зикмунд 25 августа 1968 года: «Я прошу тебя, мой хороший друг Женя Евтушенко, не молчи!». Сам Евтушенко утверждал, что слышал это обращение и именно под его впечатлением написал стихотворение «Танки идут по Праге». [25] «[Евтушенко] поет в микрофон “Американцы, где ваш президент?”. Отлично поет, затем включает запись и с удовольствием слушает. “Это ведь могли бы петь сами американцы, правда? А у нас это запретили. Якобы американцы могли бы протестовать, что мы говорим, что у них нет президента. Мол, как это нет? Он сидит в Белом доме”». [26] Зикмунд приводит такой диалог Евтушенко с женой Галиной Сокол: «– Не так давно ты говорил, что Хрущев и ты – единственные коммунисты на свете. А что ты сделал сейчас, когда твоего лучшего друга сбросили в канаву? Ты и пальцем не пошевелил. Теперь, значит, ты единственный настоящий коммунист на свете? – А я вообще уже не верю в коммунизм – точнее говоря, почти не верю». [27] См.: Тольц В. Указ. соч.; Шинкарев Л. Указ. соч. С. 60--61. [28] Archiv Hanzelky a Zikmunda, Sign. 1486. [29] Из выступления Ганзелки 1 августа 1968 года: «Консервативным сталинским элементам удалось чистой интригой создать у руководства мнение, что, кроме этого анализа, мы написали некий грязный антисоветский памфлет... К сожалению, высокопоставленные люди так высоко, что... у нас нет возможности с ними встретиться и все объяснить, а пока мы отказываемся ехать в СССР, чтобы завершить полгода работы в западных областях, потому что только после этого мы сможем написать книгу о путешествии в нескольких томах» (https://bit.ly/3dpMUHl). [30] Цит. по: Шинкарев Л. Указ. соч. С. 313. [31] Если не считать некоторого количества фотографий и вышедших в свет частично еще в 1960-е, а частично в начале 2010-х годов, и короткометражных документальных фильмов, снятых путешественниками в поездке. О СССР ими был снят 21 фильм, речь идет главным образом о зарисовках. [32] «В дневниках, в памяти и в сердце у нас остались от СССР тысячи положительных впечатлений. Но, повторяя их в отчете, мы носили бы дрова в лес... Мы, конечно, опасались, смогут ли советские товарищи принять критические замечания друзей. Но эти опасения развеялись после сотен открытых разговоров во всех концах СССР в течение 1964 года, от простых рабочих до первого секретаря ЦК КПСС» (Hanzelka J., Zikmund M. Op. cit. S. 20). [33] Ibid. S. 18. [34] Ibid. S. 25. [35] Ibid. S. 29–37. [36] Ibid. S. 64. [37] Ibid. S. 112. [38] Ibid. S. 96. [39] Archiv Hanzelky a Zikmunda, Sign. 1013-1, 1013-7, 4065-1, 4065-2, 828. [40] Пунктуация и орфография оригиналов сохранены. [41] Сотрудница Геологического института Академии наук, впоследствии ставшая крупным специалистом, а также главой польского дальневосточного землячества. Как следует из путевых заметок Зикмунда, их встреча произошла 10 октября 1963 года. [42] «К сожалению» (чеш.). Вернуться назад |