В комментариях по поводу арестов на январскофевральских митингах звучала мысль: дело идет к массовым репрессиям. Были и возражения: мол, массовые – это когда миллионы, а здесь «всего лишь» тысячи. Но, добавляли, эффект страха от этих тысяч теперь такой же, как от тех миллионов. Мне это уравнение во всех отношениях, кроме одного, кажется не верным. По многочисленным рассказам, мы знаем, что задержанным на митингах чаще всего вменяли в вину действия, которых они не совершали, и никогда – то, за что их в действительности хватали с той или иной мерой жестокости. Росгвардейцы и омоновцы крутили задержанным руки, били, иногда матерились, но не говорили, за что бьют. Не говорили в отделениях, за что задержали, не писали этого в протоколах и в приговорах. Но и те, кого задерживали, и те, кто задерживал, знали: это за то, что ты показываешь нам, что ты против нас и, может быть, что ты за Алексея Навального.