Вячеслав Евгеньевич Морозов (р. 1972) - историк, политолог, доцент кафедры теории и истории международных отношений факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета, руководитель программы по международным отношениям и политическим наукам в Смольном институте свободных искусств и наук СПбГУ.

 

Вполне возможно, что редакция журнала « Pro et contra» запланировала приурочить второй номер за 2007 год к двухсотлетию установления дипломатических отношений между Россией и Соединенными Штатами, однако в нынешней международной ситуации трудно было бы выбрать тему более злободневную, чем российско-американские отношения. Как обычно, первый материал номера содержит общий обзор его основной проблематики; как это часто бывает, материал принадлежит перу Дмитрия Тренина; как всегда, перед нами краткий и вместе с тем глубокий анализ предмета. Тренин обращает внимание на симметричность представлений внешнеполитических элит двух стран друг о друге: и Россия, и Америка взаимно раздражены друг другом - и не без оснований; и в Москве, и в Вашингтоне полагают, что нынешнее влияние противоположной стороны незаслуженно и недолговечно, в обеих странах мало людей, стремящихся к улучшению отношений, но зато предостаточно тех, кто пытается подлить масла в огонь разгорающегося конфликта. Как и многие другие эксперты, Тренин считает новую холодную войну маловероятной, но указывает на другие возможные негативные последствия нынешнего разлада, такие как отлучение России от «Большой восьмерки» или обострение отношений вокруг Грузии. Вместе с тем автор полагает, что обе стороны объективно должны быть заинтересованы в сотрудничестве - в частности, роль России в поддержании стабильности и урегулировании широкого спектра конфликтов, от северокорейской и иранской ядерной программ до Приднестровья и Нагорного Карабаха, не следует преуменьшать.

Остальные материалы «Темы номера» по обыкновению посвящены ее частным аспектам. Статьи Максима Бланта, а также Ксении Юдаевой и Константина Козлова посвящены экономическим отношениям между двумя странами. При этом работа Юдаевой и Козлова представляет собой стандартный добротный анализ экономических связей, в результате которого авторы, как и следовало ожидать, приходят к выводу, что экономика играет второстепенную роль в российско-американских отношениях, и призывают российские компании обратить внимание на перспективы американского рынка. Блант, в свою очередь, подчеркивает другую составляющую влияния Соединенных Штатов на экономическое развитие России, выражающееся попеременно то в стремлении «догнать и перегнать», продемонстрировать преимущества собственной системы, то, напротив, в заимствовании американских моделей. Отметим, что, насколько известно автору настоящего обзора, история подобного рода увлеченности Америкой отнюдь не начинается с Хрущева - она была характерна и для дореволюционной России. Сергей Гуриев полагает, что, несмотря на до сих пор популярный миф о качестве отечественного образования, российская образовательная система отстала и от европейской, и тем более от американской, и предлагает брать за основу при ее реформировании более передовой американский опыт. Предложениям автора, в целом, конечно, правильным и разумным, на наш взгляд, недостает конкретики: сосредоточившись на вопросах финансирования, он практически не обращает внимания на ключевой вопрос о нормативной базе высшего образования, которая в основе своей не менялась с советских времен. Без изменения налогового законодательства и отмены привязки диплома к жесткому учебному плану все разговоры о мобильности преподавателей и особенно студентов останутся разговорами, а сотрудничество с зарубежными партнерами будет продолжаться, за редкими исключениями, по схеме «донор - реципиент». Поэтому нам, безусловно, есть чему поучиться у американцев, но даже между относительно «зарегулированной» Европой и российской практикой существует самая настоящая пропасть.

Два завершающих материала «Темы номера» посвящены взаимному восприятию двух народов: Роуз Геттемюллер пишет об отношении американцев к России, а Алексей Левинсон анализирует роль США как значимого Другого для россиян. Хотелось бы особо выделить чрезвычайно важный, на наш взгляд, тезис Левинсона о том, что противоречивое отношение россиян к Америке - смесь восхищения и подозрительности, иногда даже ненависти - это вовсе не свидетельство путаницы и хаоса, а, напротив, одна из существенных черт национальной самоидентификации, которая отнюдь не является уникальной для данного конкретного случая.

Большинство «нетематических» текстов номера - три из четырех - посвящены латиноамериканским сюжетам. Хавьер Корралес рассматривает основные факторы, обусловившие неожиданный интерес к Кубе со стороны Венесуэлы и ее президента Уго Чавеса, а Даниел Эриксон и Адам Минсон исследуют растущую активность Китая на Кубе. Игорь Федюкин пытается оценить наследие Аугусто Пиночета в статье «Пиночет как политический символ». Наконец, Григорий Иоффе в работе «Будущее Белоруссии: оптимистический взгляд» подчеркивает положительную, на его взгляд, роль, которую Россия играет в процессе формирования белорусского национального государства: резкие заявления и действия российского руководства способствуют осознанию белорусами своей «инаковости», отличия от россиян.

Третий номер «Свободной мысли» за текущий год открывает статья Сергея Маркедонова «Чеченизация российской власти». Рассматривая историю конфликта между федеральным центром и чеченскими националистами, Маркедонов приходит к выводу, что, вопреки широковещательным заявлениям о «закрытии проблемы целостности страны», власть так и не выучила уроков предыдущих кампаний. Сегодня единственным хозяином Чечни является Рамзан Кадыров - «системный сепаратист», который готов быть лояльным Владимиру Путину, но его лояльность новому президенту не может приниматься как данность. Сделав ставку на Кадырова, Кремль фактически сам поставил себя в зависимость от этой фигуры: «Сегодня сдержек и противовесов внутри Чечни у Кадырова нет, а потому апеллировать к кому-то в Грозном, кроме как к Кадырову, Москва не сможет» (с. 20). Соответственно, рано или поздно наступит момент, когда Кадыров начнет ставить условия.

В отличие от довольно резкого осуждения политики Кремля, которое звучит в статье Маркедонова, Сергей Наумов и Николай Слонов в статье «Суверенная демократия: еще раз к вопросу о термине» предлагают вариант критики приятной во всех отношениях. Они всячески подчеркивают, что поддерживают позицию президента и «Единой России» в общем и в частностях и просто, как говорится, хотят «внести ясность»: «Мы за то, чтобы русский народ понимал “Единую Россию”, а идеологи “Единой России” - свой народ» (с. 23). Термин «суверенная демократия» они считают неудачным с чисто лингвистической точки зрения, поскольку, во-первых, в русском языке у слова «демократия» нет значения «демократическая страна» и, во-вторых, поскольку само понятие «демократия» уже содержит указание на суверенитет народа. В целом, на наш взгляд, авторы верно подмечают, что в современном понимании демократии произошел некоторый сдвиг по сравнению с «классическими» образцами (вопрос лишь в том, существовали ли эти образцы когда-либо в реальности - в античности или в Новое время, - или же мы всегда жили в ситуации сдвига). Но то, как они описывают этот сдвиг, считая современную либеральную демократию «не столько “демократией людей”, сколько “демократией денег”», - это, конечно, упрощение, и в этом смысле кремлевские идеологи зрят глубже. Прибавление к понятию «демократия» определения «суверенная» является реакцией не на засилье международного капитала, а на становление глобального суверена: сдвиг в понимании демократии на самом деле состоит в утрате национальным суверенитетом своей роли стержневого принципа международной политики, и «суверенная демократия» является речевой практикой, стремящейся компенсировать этот сдвиг. В конечном итоге Наумов и Слонов приходят к формуле «патриотическая демократия», считая, что России необходимо консолидировать свой статус самостоятельной цивилизации, заимствуя при этом у Европы инструменты социальной защиты населения, а у Америки - патриотизм. Они высказывают еще два весьма оригинальных тезиса, во-первых, резко противопоставляя либеральную демократию социальной, а во-вторых, сообщая, что «Билл Гейтс передает на нужды общества 99 процентов своего колоссального состояния» (с. 29).

Материалы рубрики «Teatrum mundi» могут оказаться полезны широкому кругу читателей. Екатерина Кузнецова в статье «Суверенитет в обмен на мечту: 50 лет Римскому договору» рассказывает об истории и специфике Европейского союза как уникального международного объединения. Автор легко и понятно объясняет довольно сложные вещи, касающиеся специфики европейского права и институциональной структуры ЕС. Фрагмент книги Ульриха Бека «Космополитическое мировоззрение» также посвящен фундаментальным проблемам развития Европейского союза и по своему содержанию довольно близок стокгольмской лекции Бека, стенограмма которой была опубликована в «Прогнозисе» (2006. № 4, см. обзор журналов в «НЗ» № 52). В статье «Демографический магнит мира» Анатолий Уткин рассказывает об оживленных дебатах по проблемам иммиграции, разворачивающихся сегодня в США (очередной их виток, который, возможно, приведет-таки к принятию закона о реформе иммиграционной политики, пришелся как раз на момент написания данного обзора в мае-июне 2007 года). Уткин, конечно, прекрасно разбирается в хитросплетениях американской политики, которая, как он отмечает, сегодня приводит к формированию самых неожиданных коалиций поверх партийных и иных барьеров. Некоторые формулировки, однако, удивляют: так, словно цитируя Владимира Путина, он пишет, что «численность коренного населения Америки перестала увеличиваться» (с. 58), - хотя в самих США даже самый радикальный сторонник англосаксонской Америки никогда не воспользуется таким термином, поскольку все согласны, что США - страна иммигрантов, а термин «Native Americans» давно зарезервирован для обозначения людей, которых раньше неполиткорректно называли индейцами. Еще более странно выглядит такая фраза: «В Америке, прежде - самой верующей стране мира, 66 процентов граждан в ходе опроса общественного мнения 2001 года заявили, что благожелательно относятся к атеистам, а 35 процентов - одобрительно к мусульманам» (с. 65). Автор, видимо, считает, что истинно верующий человек не может благожелательно относиться к представителям других конфессий, что, конечно, больше говорит о его взглядах, чем о ситуации в США. Вообще, религиозный фактор не играет серьезной роли в американской дискуссии об иммиграции (в отличие от дебатов о террористической угрозе, но это для американцев - отдельная тема). По большому счету, 90% антииммигрантских настроений в США направлены против выходцев из Латинской Америки, которые в силу своей многочисленности перестают интегрироваться в «плавильный котел» и, в частности, учить английский язык. То, что они к тому же в большинстве исповедуют католицизм, имеет значение только для теоретиков белой англосаксонской протестантской версии американской идеи наподобие Сэмюэла Хантингтона или Патрика Бьюкенена - фигур все же относительно маргинальных.

О работах Алексея Малашенко нам приходится писать едва ли не в каждом обзоре, причем, несмотря на удивительную плодовитость, этот автор ухитряется не повторяться, каждый раз сообщая читателю немало нового. Его очередная статья посвящена взаимоотношениям ислама и государства в современной России, и в первой ее части, которая вошла в обсуждаемый нами номер журнала, идет речь об отношениях между властью и мусульманскими общинами на федеральном и региональном уровнях. О российском исламе пишет и Кафлан Ханбабаев; правда, его статья посвящена лишь одной, наиболее, наверное, беспокоящей власти и население группе мусульман - северокавказским исламским радикалам.

«Исторические» и «культурные» разделы, всегда бывшие сильной стороной журнала, в третьем номере смешались, да еще и прихватили с собой рубрику «Положение дел», где почему-то опубликована статья Евгении Филатовой об истории русской усадебной культуры. Видимо, редакция отнесла этот текст к разделу «Status rerum» из-за того, что автор подчеркивает значение усадьбы для русской «ментальности». Под рубрикой «Ars longa» находим статью Людмилы Булавки «Маяковский: вызов и трагедия советского проекта». Наконец, историческая рубрика «Pro memoria» на этот раз предлагает вниманию читателя исследование Марины Романовой о распространении английских либеральных идей в России в 1850-1860-х годах, написанное на материале писем, перлюстрированных чиновниками III отделения.

«Россия в глобальной политике» в очередной раз подтверждает свой статус «солидного» журнала, публикуя во втором номере за 2007 год статью министра иностранных дел Сергея Лаврова «Настоящее и будущее глобальной политики». Министр на этот раз выступает в несколько необычной роли: вместо того чтобы, как это обычно бывает, излагать прописные истины, на которых базируется российская внешняя политика (например, что она основана на «идеологии здравого смысла», с. 20), он вступает в полемику с Советом по внешней и оборонной политике. По мнению Лаврова, для доклада, подготовленного к XV ассамблее СВОП, характерен «чрезмерный алармизм и пессимизм» (с. 8), недооценка роли ООН, фатализм, готовность смириться с доминированием США. Комментируя февральское выступление Владимира Путина в Мюнхене, Лавров заявляет, что «эта речь обозначила “территорию свободы” - свободы мысли и свободы слова в международных отношениях» (с. 13), и рисует образ России как поборника «свободы слова» на мировой арене, сурово осуждая всякий зажим «инакомыслия» (кавычки в оригинале, с. 12).

Кроме российского министра, авторами рубрики «Мировое устройство» стали американский ученый Дэниел Дрезнер и его российский коллега Алексей Арбатов. В статье, оригинал которой был опубликован в «Foreign Affairs», Дрезнер обращает внимание на один из важных, но малоизвестных аспектов внешнеполитической стратегии администрации президента Буша-младшего - усилия по интеграции Китая и Индии в международные структуры. По мнению автора, эта политика отвечает потребностям времени и должна быть активизирована. Арбатов задается вопросом: «Грядет ли новая холодная война?» - и дает на него отрицательный ответ. Он считает, что сегодня отсутствует системообразующий элемент международных отношений периода холодной войны - биполярность, а Россия и Запад стоят по одну сторону баррикад в наиболее важных глобальных конфликтах современности. Далее Арбатов подробно анализирует причины современного похолодания между Россией, с одной стороны, и США и Евросоюзом - с другой, и рекомендует Москве выступить с более конкретными предложениями в области разоружения, а также выработать четкую политику по отношению к каждому государству на постсоветском пространстве.

Эту тему продолжает рубрика с несколько провокационным, хотя содержательно верным названием «Заокеанская угроза?». Владимир Дворкин анализирует военно-технические аспекты американских систем противоракетной обороны. Его главный вывод состоит в том, что снижение российского потенциала ядерного сдерживания в результате развития ПРО возможно лишь в отдаленном будущем, в случае массированного развертывания лазерного и кинетического оружия в космосе. В то же время эксперт отмечает, что «политика Белого дома в значительной степени подрывает потенциал стратегического партнерства и доверия» между Россией и США, и призывает российское руководство к сдержанности. Так, выход Москвы из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, по его мнению, может сплотить Европу на основе противостояния новой российской угрозе и в конечном итоге спровоцировать резкое обострение международных отношений. Статью Павла Золотарева «Цели и приоритеты военной политики России» отличают резкая критика в адрес гражданского руководства постсоветской России и столь же безоговорочное одобрение действий ее вооруженных сил. «К концу 1990-х, - без обиняков заявляет Золотарев, - в России сложилось криминально-олигархическое государство», по вине которого («но не по вине военного руководства») были провалены важнейшие военные реформы (с. 83). Современная политическая элита «вновь осуществляет выбор приоритетов с позиций борьбы за сохранение власти и распределения влияния конкретных политических групп, но отнюдь не в интересах обеспечения безопасности… Обозначился безусловный приоритет государственных интересов над интересами личности и общества» (с. 84-85). Пока гражданские политики разворовывали страну, военные выводили войска из Восточной Европы, проводили успешные миротворческие операции в Южной Осетии, Приднестровье, Абхазии, Таджикистане, Боснии и Герцеговине и даже, «вопреки предательству госчиновничества», справились со своей задачей в Чечне (с. 84). Характерно также, что вся первая половина статьи, несмотря на ее заголовок, посвящена анализу военной политики США. Это наглядно показывает, какие угрозы сегодня представляются военной элите наиболее серьезными.

Вероника Крашенинникова анализирует ситуацию на противоположной стороне Атлантики, пытаясь разобраться в причинах американского чувства уязвимости, заставляющего США постоянно вести борьбу за собственную безопасность в самых отдаленных уголках планеты. Несмотря на то что некоторые аргументы (например, указание на «молодость» американской государственности как объяснение агрессивности) представляются нам спорными, мы согласны с главным тезисом автора о необходимости попытаться понять, как видят мир американцы, для того чтобы избежать зачастую совершенно ненужных разногласий и разочарований.

В рубрике «Восточный вектор» преобладает иранская тема: Рэй Такей доказывает, что пришло «Время для разрядки в отношениях с Ираном», а Мехди Санаи оценивает проблемы и перспективы ирано-российских отношений. Алексей Малашенко вновь побивает рекорд продуктивности: его очередная и, как всегда, добротно написанная статья анализирует роль ислама как фактора в российской внешней политике (необходимо только уточнить, что в работе рассматриваются преимущественно отношения между Россией и мусульманскими странами, тогда как роль российского ислама как фактора формирования внешней политики отдельно не анализируется). Андрей Новиков исполняет свои прямые обязанности руководителя Антитеррористического центра государств - участников СНГ, указывая на реальность существования угрозы ядерного терроризма на пространстве Содружества.

Рубрика «Границы и идентичность», в основном посвященная российско-грузинским отношениям, пожалуй, получилась самой увлекательной благодаря тому, что составившие ее материалы предлагают различные, местами противоположные, точки зрения на одни и те же проблемы. Сергей Маркедонов анализирует российско-грузинские отношения с академической точки зрения, указывая, в частности, на то, что свобода действий обеих сторон довольно жестко ограничена соображениями безопасности, предпочтениями избирателей и другими объективными факторами. Текст, написанный бывшим министром иностранных дел Грузии Саломе Зурабишвили, производит противоречивое впечатление. Сначала она выдает читателю весь набор идеологизированных клише, которые, если принять их на веру, заставляют воспринимать российскую политику как на грузинском направлении, так и в отношении всех сепаратистских регионов Европы, включая Косова, как всплеск иррациональной, ничем не мотивированной агрессии. Потом она вдруг признает, что российская дипломатия правильно интерпретирует сущность проблемы Косово и возможные последствия предоставления независимости этой сербской провинции, и призывает отказаться от использования этнического принципа при решении проблемы границ, подчеркивая, что он может привести к бесконечному дроблению существующих государств по принципу матрешки. В конечном итоге ее предложения сводятся к проведению переговоров по всем конфликтным ситуациям с участием всех заинтересованных сторон. Владимир Казимиров в очередной раз предлагает выработать критерии, которые можно было бы использовать при установлении относительной значимости принципов территориальной целостности государств и права наций на самоопределение в каждом отдельном случае. Несколько особняком стоит работа Ивана Сухова, анализирующая проблемы российского федерализма с точки зрения лозунга самоопределения и подробно останавливающаяся на примерах Чечни и Татарстана.

Под рубрикой «Продолжение темы» Алексей Громыко подводит итог периода пребывания Тони Блэра на премьерском посту, а Сергей Соколов оценивает стратегии сторон в так пока и не начавшихся переговорах о новом соглашении между Россией и Европейским союзом. Наконец, Михаил Кокеев, советник Секретариата Организации Договора о коллективной безопасности, жалуется на то, что НАТО игнорирует эту во всех отношениях полезную международную организацию (в нее в настоящий момент входят Армения, Беларусь, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан). В номере также опубликовано интервью с бывшим советником президента Франции Франсуа Миттерана, председателем Европейского банка реконструкции и развития Жаком Аттали под многообещающим заголовком «Понятие “нация” превратится в отзвук былых реалий».

Очередной номер «Общей тетради» (2007. № 1) также построен по стандартной для журнала модели: он открывается материалами семинара Московской школы политических исследований, проходившего в Ульяновске в декабре 2006 года и посвященного обсуждению выступления Мариэтты Чудаковой «Культура и социальная реальность». Правда, выступление Алексея Венедиктова на другом семинаре, состоявшемся двумя неделями позже уже под Москвой, почему-то размещено под рубрикой «Дискуссия». При этом авторы других материалов рубрики не дискутируют ни с Венедиктовым, ни друг с другом: если Венедиктов говорил на тему журналистской этики, то Артем Марченков рассуждает о возможной роли молодежи в правозащитном движении, Ирина Костерина и Юлия Андреева - о молодежном политическом активизме вообще, а Илья Максимов - о нарушении избирательных прав в современной России. Под рубрикой «Тема номера» опубликован только один материал - статья Игоря Кокарева «Жилищная реформа как национальная катастрофа». Сразу вслед за ним находим сокращенный вариант статьи Доминика Моизи на темы глобальной политики и столкновения культур страха, унижения и надежды в современном мире, оригинал которой был опубликован в «Foreign Affairs».

Помимо выступления Венедиктова, еще три материала номера посвящены современным российским средствам массовой информации, при этом все они разбросаны по разным рубрикам. Александр Волков рассуждает о роли прессы в советском и российском обществе. Личным опытом работы над созданием имиджа России делится генеральный директор РИА «Новости» Светлана Миронюк (к числу ее многочисленных оригинальных наблюдений относится, например, следующее: «только информируя зарубежную общественность о том, что происходит в нашей стране, можно создать тот или иной ее образ», с. 85). Наталья Лосева, директор интернет-проектов того же информагентства, рассказывает о том, какую важную роль в современном мире играет Интернет в качестве источника информации и как он влияет на эволюцию «традиционных» СМИ.

Всегдашние авторы рубрики «Идеи и понятия» Ирина Бусыгина и Андрей Захаров на этот раз обращаются к понятию революции, предлагая, как нам показалось, достаточно стандартную, не слишком интересную его трактовку. Определение революции как «коллективного, насильственного и осознанного захвата власти какой-либо общественной группой», которое они с одобрением цитируют из учебника МГИМО «Категории политической науки» (с. 88), конечно, совершенно не отражает современных представлений о характере политической власти, о сущности субъектности и события. «Концепция сотрудничества России и ЕС на постсоветском пространстве», разработанная Надеждой Арбатовой при участии Алексея Арбатова и Ефима Хесина, публикуется под рубрикой «Концепция». Еще в одной «концептуальной» рубрике, «Горизонты понимания», Юрий Гиренко анализирует понятие суверенной демократии. Его критика этого концепта как внутренне противоречивого и в то же время возникшего не без оснований очень похожа на обсуждавшиеся нами выше аргументы Сергея Наумова и Николая Слонова (см. обзор «Свободной мысли»). Гиренко также предлагает свой вариант формулировки - «суверенная гражданская нация», - явно отражающий более либеральный характер его воззрений по сравнению с позицией Наумова и Слонова.

Говоря о впечатлении от журнала в целом, еще раз подчеркнем характерную для последних выпусков «Общей тетради» анархичность структуры, которая дезориентирует читателя и мешает выбору нужных материалов. Похожие по характеру тексты почему-то оказываются в разных рубриках, иногда идущих подряд, иногда перемежающихся с другими. Отчасти, вероятно, дело в слишком дробной структуре: разбивать шестнадцать статей (не считая рецензий) на двенадцать рубрик - это, наверное, все же перебор, особенно когда в десяти рубриках в итоге оказывается по одному материалу и даже «Тема номера» представлена только одним текстом, содержательно абсолютно изолированным от остальных. Журнал и раньше публиковал разные по жанру и тематике статьи, но они всегда укладывались в некоторую логическую последовательность, что позволяло «Общей тетради» сохранять собственный неповторимый стиль. Пожелаем редакции обратить внимание на эту небольшую проблему и будем с нетерпением ждать новых номеров.