, очень внимательно следит за всем, что я пишу и что пишут обо мне. Правда, при этом он каким-то образом ухитрился сослаться лишь на критические отзывы, старательно игнорируя позитивные, несмотря даже на то, что сделать это довольно сложно. Хотя бы потому, что если Семенов действительно держал в руках, допустим,
"The Origins of Autocracy" (ключевые идеи которой легли в основу первой книги трилогии), то сразу три таких отзыва смотрели бы на него с суперобложки. Опять-таки не буду голословным. Терпеть не могу цитировать похвалы собственным работам, но, когда на тебя обрушивают шквал негатива, никуда не денешься. Вот эти отзывы.
"...Одна из самых важных книг по русской истории, появившихся за последнее время" (Сидней Монас).
"...В высшей степени стимулирующие размышления о ходе и смысле русской истории" (Роберт О. Крамми).
"...Это важная, может быть, эпохальная книга" (Рихард Лоуэнтал).
Понятно, что для "деконструкции" Семенову важно было пренебречь не только положительными отзывами о моих текстах, но и ключевыми дефинициями в них. Например, что Европа для меня не более чем сообщество очень непохожих друг на друга народов - каждый из которых обладает своей собственной историей и собственной судьбой, - объединенное лишь
самопроизвольной способностью к политической модернизации. Что я понимаю под этой модернизацией, тоже сформулировано недвусмысленно: отвлекаясь от всех институциональных сложностей, суть ее состоит в гарантиях от произвола власти. В тех самых гарантиях, которых, начиная с 1560 года, не было - и нет - в России. И что горше всего, не будет, поскольку - из-за непримиримой вражды ее политических традиций - Россия такой самопроизвольной способности лишена.
Так же, впрочем, как лишена ее была до падения "третьего рейха" Германия. О том,
что она предприняла для преодоления этой своей политической, если можно так выразиться, недостаточности, мы уже говорили. Возможно такое в России или нет, другой вопрос. Но, согласитесь, что сказано все достаточно ясно. Почему не понял этого Александр Семенов, ума не приложу. Так же, как не знаю, почему упрекает он меня в "возвращении [старого] канона".
Того самого, надо полагать, который отверг Георгий Федотов, как исчерпавший свою эвристическую и конструктивную ценность. И к этому "исчерпанному" канону относятся, увы, при всем моем почтении к ним, сочинения Александра Герцена, и Виссариона Белинского, и уж тем более таких столпов "государственной школы" в русской историографии, как Константин Кавелин или Павел Милюков. Никто из них не видел двойственности русской политической культуры. И нового "выпадения" из Европы, ясное дело, не предсказывал.
Впрочем, по справедливости, все это трудно было увидеть до 1917 года и в особенности до замечательного научного рывка советских историков-шестидесятников, по сути, открывших то, что я называю "европейским столетием" в досамодержавной, докрепостнической и доимперской России. Между тем именно в этой двойственности и состоит суть "нового национального канона", предложенного в трилогии
"Россия и Европа. 1462-1921". О каком же, спрашивается, "возвращении" старого канона может идти речь?
А в остальном - что ж, представьте на минуту, что кто-нибудь стал бы критиковать басню "Слон и Моська" посредством постмодернистских аргументов о том, что Крылов превращает слона "в своего рода исторический миф и мифологизирует давнюю и вполне укорененную традицию концептуализации и символизации [слонов] в российской общественной и политической мысли". Да еще и делает это в "бинарной структуре нового нарратива", согласно которому слон "предстает как вневременная сущность с неизменным набором положительных характеристик", тогда как моська, хотя и "вполне интегрированная в европейскую и мировую систему", тем не менее "представляет проблему для демократии в России".
В таком примерно духе и критикует мой фрагмент Александр Семенов. Подозреваю, что ответил бы на такую критику Иван Андреевич Крылов. Только учтивость не позволяет мне воспроизвести этот ответ в приличном издании...
--------------------------------------------------------------------------------
[1]
Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. 2002. № 6.
вернуться