Окончание «холодной войны», крушение биполярного мира повлекло за собой коренные изменения в международной системе. В частности, на первый план вышли внутригосударственные конфликты, по важности превосходя международные. Опасность возникновения крупномасштабных войн снизилась, но мир во всем мире так и не наступил - во многих уголках планеты не ослабевают кровопролитные гражданские войны. Поэтому не менее важным, но менее очевидным изменением по сравнению с переходом «от противостояния к сотрудничеству» можно считать усиление роли гражданских войн.

В этой связи огромное значение приобрела миротворческая деятельность Организации Объединенных Наций. В XXI веке миротворчество стало одним из основных средств урегулирования вооруженных конфликтов и контроля ситуации «между войной и миром». С 1945-го по 2007 год под эгидой ООН были проведены 27 миротворческих операций по разрешению гражданских войн с участием воинских контингентов. Результаты неоднозначны - только половина из них (13 миссий) была успешной. В целом же тенденция к повышению эффективности миротворческих миссий налицо: из всех операций, проводимых в XXI веке, не было провалено ни одной. Тем не менее стоит признать: в результате многих из них так и не удалось достичь полного успеха, некоторые гражданские конфликты урегулировать до конца оказалось невозможно.

Проблема состоит в том, что исторические и культурные особенности, так же как политическое и экономическое положение страны, могут существенно осложнить ситуацию конфликта. Это может привести к совершенно неожиданным результатам, которых часто невозможно предсказать, даже опираясь на логичные и, казалось бы, рациональные аргументы. В чем же тогда «секрет успеха» миротворческой операции по разрешению гражданского конфликта - ведь успех не может быть случайным? Для того, чтобы миссия была эффективной, необходимо, во-первых, определить критерии самой эффективности, а во-вторых, проанализировать, какие условия необходимы для успеха миротворческой операции по урегулированию гражданского конфликта. Все это позволит увидеть, какие факторы должна включать в себя «инструкция по проведению» эффективной миротворческой операции, иными словами, покажет, при каких условиях миссия выполнима.

 

Критерии эффективности миротворческих операций

Что означает понятие «успех» применительно к миротворческой деятельности? Оценка действий ООН в этом плане стала предметом многочисленных дискуссий в научном сообществе[1]. Самым очевидным показателем успеха является факт выполнения в ходе миссии пунктов соответствующего ей мандата. Однако многие авторы настаивают на необходимости использования и качественных показателей, апеллируя к тому, что миротворческая деятельность затрагивает более значимые универсальные человеческие ценности: мир во всем мире, справедливость, уменьшение человеческих страданий[2].

Более объективный вывод о том, насколько эффективной является та или иная миссия, можно сделать, рассматривая ее с точки зрения обеих позиций: важно проанализировать и степень реализации мандата миссии, и содержание самого мандата. Самое же главное - учитывать достижение основных целей, провозглашаемых ООН: обеспечение безопасности и сокращение жертв среди населения.

В этой связи, во-первых, необходимо определить, удалось ли в ходе миссии остановить крупномасштабные боевые действия, обеспечить выполнение соглашения о прекращении огня, уменьшить количество пострадавших в результате военных действий, контролировать процесс демобилизации и добиться прогресса в сфере разоружения. Во-вторых, нужно учесть, до какой степени удалось справиться с проблемой ущемления прав человека и предоставления временного жилья для беженцев. Кроме того, важно принять во внимание, в какой степени была затронута целостность соседних стран и насколько обеспечивается порядок внутри страны, то есть возможно ли предотвратить последующее применение силы и возобновление конфликта.

Учет этих критериев позволяет оценить эффективность действий миротворческого контингента в обеспечении спокойствия и безопасности в подконтрольной стране. В частности, на основании этих критериев можно сделать вывод о степени ограничения боевых действий, о сокращении жертв среди населения, а также о предотвращении распространения конфликта за пределы границ государства.

Успехи и поражения миротворческих операций

Из всех миротворческих операций по урегулированию гражданских войн, проведенных ООН с 1945-го по 2007 год, в 27-ми участвовал воинский контингент[3], однако не все миссии оказались одинаково успешны.

В XX веке успешными были миссия ООН по содействию переходному правительству в Намибии, операция ООН в Мозамбике, миссия ООН по поддержке переходного правительства в Восточной Словении, миссия ООН на Гаити, миссия ООН по охране в Македонии, миссия сил превентивного развертывания в Македонии. Частично эффективными оказались миссия сил ООН на Кипре, миссия ООН по поддержке переходного правительства в Камбодже, операция ООН в Конго. Провалились контрольная миссия ООН в Анголе, миссия временных сил ООН в Ливане, операция ООН в Сомали, миссия ООН по охране в Хорватии, операция ООН по восстановлению доверия в Хорватии, миссия ООН по охране в Боснии, миссия ООН по содействию Руанде[4].

В XXI веке успешными оказались миссии в Восточном Тиморе, Центральноафриканской Республике, Бурунди, Либерии и Гаити. Частичный успех был достигнут в Кот-д’Ивуаре, Конго, Республике Сьерра-Леоне и Судане. Стоит отметить, что половина из этих миссий не завершена и по сей день (в Кот-д’Ивуаре, Либерии, Гаити и Судане), так что здесь понятие «успех» в большей степени подразумевает прогресс, достигнутый в ходе операции[5].

В целом, при осуществлении успешных миссий было выполнено большинство пунктов соответствующих мандатов, соблюдено соглашение о прекращении огня, предотвращены вооруженные восстания, сокращено число жертв. Кроме того, была оказана помощь в предоставлении временного жилья беженцам и лицам, перемещенным внутри страны; кроме того, были созданы надежные условия, благодаря которым не возникало опасности возобновления крупномасштабных боевых действий после завершения миротворческих миссий. Так, во время осуществления операции ООН в Бурунди миротворческие силы выполняли функцию переходного правительства. Миссия ООН была учреждена после того, как в августе 2000 года в городе Аруша было подписано мирное соглашение, в котором звучал призыв к созданию в Бурунди демократического режима, созданию нового экономического, социального, политического и правового строя. Созданию благоприятных условий для возвращения беженцев и перемещенных лиц способствовало то, что ситуация с безопасностью в стране была в целом налажена.

Для неудачных миссий характерны другие признаки. Например, в Руанде боевые действия не прекращались даже во время присутствия миротворческого контингента. Число жертв, пострадавших в результате вооруженного конфликта, не только не становилось меньше, а, наоборот, увеличивалось. Чудовищный по своему размаху геноцид, который развернуло временное правительство Руанды, представляющее этническое большинство (хуту) против этнического меньшинства (тутси), унес жизни более пятисот тысяч человек[6]. Ситуация осложнялась растущим количеством беженцев тутси, которые устремились в соседнюю Бурунди в поисках спасения. В таких условиях распространения конфликта за пределы Руанды предотвратить не удалось, а о национальном примирении вообще не могло быть речи.

Пример неудачи в Руанде и успеха в Бурунди очень показателен, поскольку условия для развития сепаратизма в этих двух странах примерно одинаковы. Во-первых, из-за близкого географического положения (общая граница проходит по югу Руанды и северу Бурунди). Во-вторых, из-за сходства этнической и социальной структуры общества, то есть «раскола» населения на две основные этнические группы - хуту и тутси. Народ хуту составляет этническое большинство: в Руанде 84% населения[7], в Бурунди - 85%, а тутси, соответственно, меньшинство - в Руанде 15%, в Бурунди - 14%[8]. На этом фоне, учитывая диаметрально противоположные результаты миротворческих миссий в этих странах, очевидно, что успех проводимой операции зависит непосредственно от действий ООН.

В ходе некоторых миссий был достигнут значительный успех в управлении конфликтом, чего нельзя сказать, однако, о других аспектах. Так, например, миссия ООН по поддержке переходного правительств Камбоджи относится к частично успешным: в ходе ее проведения мандат был выполнен не полностью. Несмотря на то, что был успешно осуществлен вывод иностранных военных сил и были проведены свободные и честные выборы; не удалось достичь успеха в разоружении и демобилизации, равно как и обеспечить правопорядок на территории страны. С одной стороны, за время осуществления миссии в страну вернулось большое количество беженцев и внутренне перемещенных людей (вернулись примерно 365 тысяч человек), и, кроме того, распространение боевых действий за пределы государственных границ было предотвращено. С другой стороны, количество пострадавших в ходе проведения операции не уменьшалось, оставаясь довольно высоким; кроме того, отмечено множество случаев, когда вопреки соглашению о прекращении огня вновь вспыхивали боевые действия.

Исходя из представленного анализа эффективности можно сделать несколько выводов. В самом широком смысле ни про один регион мира нельзя сказать, что он является наиболее сложным или, наоборот, наиболее простым в плане урегулирования конфликтов. К этому выводу приходится прийти вопреки общепринятому мнению, согласно которому в африканских странах разрешение конфликтов наиболее затруднительно. Несмотря на определенные ограничения, предложенные критерии эффективности могут иметь большое значение для проведения более системных и тщательных исследований миротворческой деятельности ООН, а также - позволить получить целостное представление о факторах, влияющих на ее успех. Эти критерии принимают во внимание не только мандат миссии, но также учитывают и достижение более широких целей: обеспечение мира и международной безопасности. В конечном счете, очевидно, что успех не может быть случайным, для его достижения необходим определенный ряд условий.

Условия эффективности миротворческих миссий и их влияние на исход операции

Проведенные ранее исследования успехов и поражений миротворческих операций ООН рассматривали отдельно внешние и внутренние условия, влияющие на успех миссии. Однако очевидно, что наиболее объективный вывод о том, какое же влияние эти условия оказывают на исход миссии, можно сделать, если учитывать их в совокупности. Это позволяет, во-первых, увидеть, насколько выполнение каждого конкретного условия влияет на общий успех операции, а во-вторых, сравнить значение того или иного фактора для миссий XX и XXI века, что позволит добиться более высокой эффективности при проведении миротворческих миссий в будущем.

Важное значение имеет уровень ответственности ООН за разрешение конфликта[9]. Под ответственностью здесь подразумевается, во-первых, обеспечение необходимыми ресурсами для выполнения мандата миссии (включая материально-техническое оснащение, военную поддержку, обеспечение персоналом и так далее) и, во-вторых, последовательность и своевременность такого обеспечения: помощь должна предоставляться регулярно и вовремя, без задержек и перебоев.

Фактор ответственности оказался решающим для успешного осуществления миротворческих операций как в XX, так и в XXI веке. Вместе с тем современные конфликты демонстрируют бóльшую сложность, поскольку, даже несмотря на последовательно, регулярно и своевременно предоставленную помощь со стороны ООН, ряд миссий смогли завершиться лишь частичным успехом. Так, осуществляемая с 2005 года по настоящий момент миротворческая операция в Судане, с одной стороны, позволяет не допустить распространения конфликта за пределы страны, но с другой, - пока не привела к прекращению столкновений между правительственными силами (контролирующими северную часть Судана) и оппозиционными группировками (действующими на юге, как, скажем, Движение освобождения Судана). Наиболее острой ситуация была в 2003 году, когда действующая с правительственной стороны группировка «Джанджавид» осуществила бомбардировки мирных поселений, что привело к огромному числу жертв среди гражданского населения. В настоящее время действия миротворческого контингента направлены на защиту мирных жителей и помощь в подготовке референдума 2011 года. В начале 2010-го с инициативой предоставления в том числе и финансовой поддержки Судану в свете грядущего референдума выступили Великобритания и США; мандат миссии ООН в Судане продлевается ежегодно, при этом Совет безопасности ООН готов делать это и далее по мере необходимости[10]. Таким образом, действия ООН оказывают важнейшее влияние на внутреннюю ситуацию в Судане, участие миротворческих сил является одним из ключевых факторов, определяющих исход проводимой операции.

В литературе в качестве ключевого фактора, способствующего разжиганию и возобновлению этнического и других форм внутригосударственных конфликтов, неоднократно упоминается внешняя поддержка воюющих сторон[11]. Характер поддержки определяется типом, количеством и источником предоставляемой соперникам помощи: она может быть материальной, идеологической, военной, политической или экономической. При осуществлении миротворческих операций как в XX, так и XXI веке ключевым условием успеха было отсутствие внешней поддержки враждующих сторон. В отличие от провалившихся и частично эффективных миссий, в большинстве успешных операций противоборствующим сторонам не оказывалась ни военная, ни политическая поддержка извне (исключение составили миссии в Восточном Тиморе и Либерии). Также многие авторы подчеркивают, что для успешного проведения миротворческой миссии большое значение имеет одобрение действий ООН со стороны местных воюющих сторон. Так, Уильям Дарч утверждает, что одобрение является принципиально важным фактором, его наличие зависит от того, насколько «беспристрастно и (морально) авторитетно» выглядит ООН в глазах местных сил[12]. Согласие сторон оказалось решающим фактором, определяющим успех операции; во всех миротворческих миссиях, в ходе которых уровень кооперации воюющих сторон с силами ООН был низким, полного успеха достичь не удалось. В ходе операций в Кот-д’Ивуаре, Конго, Сьерра-Леоне, Судане поддержка действий ООН либо просто отсутствовала, либо за согласием сторон на вмешательство ООН позднее следовал отказ.

Также в работах многих исследователей высказывается суждение о том, что, если враждующие стороны понимают, что применение военной силы перестало быть эффективным средством достижения их целей, миротворческая деятельность может завершиться успехом. В частности, согласно Уильяму Зартману, вмешательство третьей стороны может быть эффективным, если конфликт уже «достиг фазы разрешения»[13], то есть воюющие стороны осознали неэффективность военных методов и готовы сесть за стол переговоров. Стремление к мирному разрешению конфликта оказалось важным условием успешных миротворческих операций в прошлом веке, но сегодня стало менее значимым, поскольку стремление к переговорам так или иначе присутствовало во всех миссиях (исключение составили только Либерия и Бурунди, где готовность к переговорам была выражена только с одной стороны). Высокий уровень антагонизма между сторонами может препятствовать полному успеху операции; в то же время полный успех миссии может быть достигнут даже в том случае, если к переговорам готова только одна сторона. Так было, например, в Бурунди: представители Национальных сил освобождения (группировка хуту) отказывалась от переговоров вплоть до подписания в сентябре 2006 года соглашения о полном прекращении огня.

Важно отметить, что при проведении миротворческих операций имеет значение и фактор равновесия сил на поле боя. К необходимости баланса сил апеллируют такие авторы, как Барбара Уолтер, указывая, что это способствует успешному исходу миротворческой операции: «стороны готовы отразить атаку, и это благополучно сводит к минимуму вероятность проявления агрессии или внезапного нападения»[14]. Однако здесь теория не согласуется с практикой. В XX веке баланс сил не оказывал существенного влияния на успех миротворческой операции, в XXI веке равновесия сил не было ни в одной из операций, завершившихся полным успехом, во всех миссиях было очевидно преимущество одной из сторон - как в Восточном Тиморе, так и в Центральноафриканской Республике, Бурунди, Либерии и Гаити.

В XXI веке изменилось значение дипломатии в процессе урегулирования конфликтов. В теории успех миротворческой деятельности зависит от того, насколько активно прилагаются дипломатические усилия как до проведения миссии, так и в ходе ее осуществления[15]; также важно, чтобы эти усилия были еще и эффективными. Под эффективной дипломатией подразумевается проведение переговоров по принятию значимых соглашений касательно всех вопросов, лежащих в основе конфликта (например, раздел влияния между правительством и оппозицией). На практике эффективная дипломатия была ключевым фактором, влияющим на успех миротворческой операции, лишь в прошлом веке. Сейчас ситуация иная. Практически в половине миссий, во время которых были заключены соглашения относительно всех (или большей части) вопросов, касающихся конфликта, полного успеха достичь все же не удалось (Кот-д’Ивуар, Конго, Судан). Получается, что сами по себе дипломатические усилия еще до вмешательства ООН имеют значение, их результаты могут способствовать успеху операции, но вовсе не гарантируют его.

Необходимо подчеркнуть, что многие условия эффективности, которые представлены в научной литературе в качестве показателей успеха миротворческих миссий, на практике оказываются не столь существенными. Существует, скажем, точка зрения, что «только крупные державы имеют достаточно ресурсов и возможностей для вмешательства во внутренние конфликты»[16]. Соответственно, позиция крупного государства (имеется в виду один из пяти постоянных членов Совета безопасности ООН) заключается в том, чтобы, возглавив операцию, проявить политическую инициативу и предоставить финансовую поддержку, показав тем самым заинтересованность в урегулировании конфликта. В действительности оказывается, что лидирующая роль «супердержавы» может способствовать успеху, но не гарантирует его. Это относится и к прошлым, и к современным миссиям. Практически все операции, проводимые в XXI веке (за исключением двух - в Конго и Бурунди) осуществлялись при лидирующей позиции той или иной «супердержавы», но только половина из них завершились полным успехом. Между тем миссия в Бурунди, будучи как раз исключением в этом плане, завершилась полным успехом.

Сотрудничество с региональными организациями так же упоминается в литературе как фактор, способствующий достижению успеха при проведении миротворческих миссий[17]. Так, с точки зрения Алана Хенриксона, региональная поддержка необходима для того, чтобы миротворческая миссия имела продолжительный и последовательный характер[18]. Кроме того, Алекс Беллами и его сторонники утверждали, что при соответствующих обстоятельствах региональные организации могут способствовать принятию согласованных решений, в соответствии с которыми будут действовать миротворческие силы. Также они должны призывать к ответственности другие страны-союзницы и обеспечивать выполнение установленных правил[19]. Однако при осуществлении миротворческих операций в XX веке сотрудничество с региональными организациями не оказывало существенного влияния на успех операции. В XXI веке ситуация намного сложнее: вмешательство со стороны региональных организаций оказалось напрямую связано с успехом при осуществлении некоторых операций, но все же не во всех случаях.

Кроме того, de facto эффективность миротворческой миссии оказывается не связана с характером проводимой миссии: успех не зависит ни от типа, ни от длительности операции. Теоретически же считается, что миротворческие миссии ООН могут быть более успешными, когда в ее распоряжении оказывается достаточно времени для достижения поставленных целей и адаптации к характерным особенностям того или иного конфликта[20]. Тем не менее, в XX веке длительность миссии не оказывала существенного влияния на успех операции. В XXI веке вообще прослеживается тенденция, что новые миссии в целом стали длительнее и успешнее. Интересно, что частично эффективные миссии оказались длиннее тех, что завершились полным успехом. Например, миротворческие операции в Бурунди и Центральноафриканской Республике были успешно завершены в течение двух лет. В то же время миссия в Конго длится уже более десятилетия. В результате действий там миротворческого контингента удалось предотвратить распространение конфликта за пределы Конго - тем не менее, продолжаются атаки на мирное население, а количество жертв растет. В этом случае длительный характер операции вряд ли способствует ее успеху. В то же время стоит учитывать, что многим из рассматриваемых «краткосрочных» миссий предшествовали другие миссии, таким образом увеличивая общую длительность операции. Вопреки теоретическим предположениям о том, что вероятность успеха миротворческой деятельности отличается в зависимости от типа миссии (превентивные, традиционные, многопрофильные)[21], на практике тип операции не имеет особого значения.

Сложная ситуация наблюдается в вопросе применения силы. С одной стороны, в теории все просто: миротворческая деятельность ООН может быть более успешной в урегулировании гражданского конфликта, когда миссия наделена возможностью применения силы[22]. С другой стороны, это не всегда подтверждается реальным положением дел. В XX веке применение силы, разрешенное в мандате миссии, не имело какой-либо связи с общим успехом операции. В XXI веке мандат как у большинства миссий в целом (8 из 10), так и у большей части успешных миссий (5 из 6) предусматривал применение силы. Вместе с тем, обе миссии, в которых применение силы не предполагалось (в Бурунди и Восточном Тиморе), также завершились успехом.

Аналогичные противоречия возникают и в связи с этническим фактором. Можно предположить, что миротворческая деятельность ООН может быть наименее успешной в урегулировании гражданского конфликта, если он носит этнический характер[23]. Однако практика показывает, что этнический фактор не имеет отношения к успеху или провалу операции. Это касается миссий, проводимых как в XX, так и в XXI веке.

Основной вывод состоит в том, что миротворческая деятельность ООН по урегулированию гражданских конфликтов может иметь успех только при вполне конкретных условиях. Очевидно, что во всех случаях, когда та или иная миссия была успешна, выполнялся определенный ряд условий, - и, наоборот, они не выполнялись в ходе тех операций, которые терпели поражение. Однако многое еще предстоит выяснить в плане того, как именно все эти факторы способствуют успеху миссии, а также каким образом различные необходимые условия могут быть выполнены в ситуации конфликтов.

Важно отметить, что положительную роль для миротворческой деятельности ООН сыграл опыт ошибок прошлого: в XX веке в целом были провалены около половины операций, в XXI веке полных провалов уже нет. Изменился характер миротворческих операций, мандат большинства новых миссий предусматривает применение силы. Новые миссии стали «многопрофильными», предполагая множество задач - гуманитарных, военных, политических. Успешные миссии стали длительнее, они предполагают все более активное участие ООН и преимущество миротворческих сил на поле боя.

В этой связи дальнейшие исследования могут также показать, какое значение для успеха операции имеют и размер, и территориальное деление страны, часто предполагающее неравномерную концентрацию сил на ее территории. Кроме того имеет значение роль, которую играет конфликт, предшествующий миротворческой миссии, и присутствие международных сил до и после осуществления операции. Важно отметить, что зачастую выполнение всех необходимых условий эффективности зависит от грамотного планирования действий со стороны ООН и ее союзников. В этом плане большой интерес для исследований представляет изучение стратегического планирования миротворческих операций. Более продуманная разработка миссий, предполагающая более конкретные цели, прописанные в мандате, эффективное распределение ресурсов, оперативное командование, слаженные действия союзников позволит избежать ошибок при проведении будущих операций, способствуя повышению их эффективности.

Практика показывает, что успех миротворческой операции в урегулировании гражданского конфликта напрямую связан с активным содействием сил ООН, предполагающим регулярно, своевременно предоставленную помощь, необходимые ресурсы, а также поддержку действующего в стране правительства. Благодаря этому становится возможным, с одной стороны, остановка боевых действий и предотвращение их распространения за пределы территории, а с другой стороны, - обеспечение безопасности и в целом стабилизации ситуации на конфликтогенной территории, с утверждением основы для прочного мира и благополучия страны. Соответственно, тогда главные цели ООН будут достигнуты, миротворческая операция успешно проведена, ее эффективность доказана, а гражданский конфликт - урегулирован.

1) См., например: Diehl P. International Peacekeeping. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1993; Bratt D. Peace Over Justice: Developing a Framework for Peacekeeping Operations in Internal Conflicts // Global Governance. 1999. Vol. 5. № 1. Р. 63-78.

2) Druckman D., Stern P. Evaluating Peacekeeping Missions // Mershon International Studies Review. 1997. Vol. 41. № 1. Р. 152; Pushkina D. A Recipe for Success? Ingredients of a Successful Peacekeeping Mission // International Peacekeeping. 2006. Vol. 13. № 2. P. 133-149; Idem. Towards Successful Peacekeeping: Remembering Croatia // Cooperation and Conflict: Journal of the Nordic International Studies Association. 2004. Vol. 39. № 4. P. 393-415.

3) Следует учесть, что воинский контингент миротворческих сил ООН не имеет права на применение силы в ходе миротворческих операций, за исключением тех случаев, когда это разрешено Советом безопасности ООН (на основании главы 7 устава ООН - во время проведения операций по принуждению к миру).

4) Pushkina D. A Recipe for Success? Ingredients of a Successful Peacekeeping Mission.

5) Все выводы, представленные в данной статье относительно сравнительного анализа миротворческих миссий в XX-XXI веках, сделаны на основании результатов исследовательского проекта Дарьи Пушкиной «Анализ эффективности миротворчества ООН в гражданских войнах» (СПбГУ, 2009-2010).

6) Doyle M.W. War Making and Peace Making. The United Nations’ Post-Cold War Record // Turbulent Peace: Challenges of Managing International Conflict. Washington: United States Institute of Peace Press, 2001. P. 29.

7) Rwanda Profile // US Central Intelligence Agency (www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/rw.html).

8) Burundi Profile // US Central Intelligence Agency (www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/by.html).

9) См. об этом: Durch W. (Ed.). The Evolution of UN Peacekeeping. New York: St. Martin’s Press, 1993; Idem. UN Peacekeeping, American Policy, and the Uncivil Wars of the 1990’s. New York: St. Martin’s Press, 1996; Gray Ch. Peacekeeping After the Brahimi Report: Is There a Crisis of Credibility for the UN? // Journal of Conflict and Security Law. 2001. Vol. 6. № 2. Р. 267-288.

10) UN Security Council Resolution 1919. 2010. April 29 (www.un.org/ga/search/view_doc.asp?symbol=S/RES/1919%282010%29).

11) Doyle M., Sambanis N. International Peacebuilding: A Theoretical and Quantitative Analysis // American Political Science Review. 2000. Vol. 94. № 4. Р. 779-801; Bloomfield L., Moulton A. Managing International Conflict. New York: St. Martin’s Press, 1997.

13) Zartman W. The Timing of Peace Initiatives: Hurting Stalemates and Ripe Moments // The Global Review of Ethnopolitics. 2001. Vol. 1. № 1. Р. 8-18.

14) Licklider R. (Ed.). Stopping the Killing. New York: New York University Press, 1993; Walter B. The Critical Barrier to Civil War Settlement // International Organization. 1997. Vol. 51. № 3. Р. 334-364.

15) Stedman S.J. Peacemaking in Civil War. Boulder: Lynne Rienner, 1991; Thakur R.Ch., Thayer C.A. A Crisis of Expectations: UN Peacekeeping in the 1990s. Boulder: Westview Press, 1995; Zartman W. Negotiating an End to Civil Wars. Washington: Brookings Institution, 1995.

16) Hampson F.O. Nurturing Peace: Why Peace Settlements Succeed or Fail. Washington: United States Institute of Peace Press, 1996. P. 729-733.

17) MacFarlane N.S., Weiss T. The United Nations, Regional Organizations and Regional Security // Third World Quarterly. 1994. Vol. 15. № 2. Р. 277-295; Peck C. Sustainable Peace: The Role of the UN and Regional Organizations in Preventing Conflict. Lanham: Rowman & Littlefield, 1997.

18) Henrikson A. The Growth of Regional Organizations and the Role of the United Nations // Fawcett L., Hurrell A. (Eds.). Regionalism in World Politics: Regional Organizations and International Order. Oxford: Oxford University Press, 1995. P. 125.

19) Bellamy A., Williams P., Griffin S. Understanding Peacekeeping. Cambridge: Polity Press, 2004.

21) Diehl P. Op. cit.; Ryan S. Ethnic Conflict and International Relations. Dartmouth: Dartmouth Publishing, 1995.

22) Carment D., James P. (Eds.). Wars in the Midst of Peace. Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 1997; Diehl P. Op. cit.; Krasno J., Daniel D., Hayes B. Leveraging for Success // Krasno J., Daniel D., Hayes B. (Eds.). Leveraging for Success in United Nations Peace Operations. Westport: Praeger, 2003. Р. 235-247; Walter B. Op. cit. P. 334-364.

23) Isaacs H. Idols of the Tribe: Group Identity and Political Change. New York: Harper & Row, 1975; Smith A. The Ethnic Origins of Nations. Oxford: Blackwell, 1986.