Об авторе: Карин Бойе (1900–1941) – писатель, поэт, критик, эссеист, автор 5 книг стихов. Родилась в Гётеборге, жила в Стокгольме. Классик скандинавской поэзии.

Перевод со шведского Андрея Щеглова и Юлии Подлубновой

 

Прошлые дни

Когда заболеет старик, соберутся все его прошлые дни
И тихо усядутся в круг вокруг постели его.
Они не рыдают, они не скорбят и не стонут,
Они тихо кивают и думают о былом.
И каждый расскажет свою незабытую сагу,
И каждый спокойно зажжет свечу, что с собою принес.
И свечи будут гореть, отражаясь в темных потоках.
Он будет бродить и бродить под сводом дрожащих огней.

 

Павшим героям

Слава – вступившим
В битву чуть свет,
Павшим в бою,
Не дожив до побед.

Взорам бойцов предстает неустанное войско
Светочей дивных, воителей с чудным оружьем.
Стойких, не дрогнувших. Стеблей, до времени сжатых.
Юных навек, не изведавших дряхлую старость.

Слава – презревшим
Удел земной,
Избравшим доблесть
И вечный бой.

Словно столпы, подпирая мосты через бездну,
Мощны, свободны от тщет, от сует человечьих,
Вновь окрыляют мечтой изнемогших, усталых,
Ниспосылают спокойствие слабым, нестойким.

Слава нетленным,
Что пали в бою,
Стократ умножив
Душу свою

В душах других. Неведомы сильному духом
Праздность и гибель. Вы с теми, кто борется ныне.
Копья сверкают – как знак, как обет, как надежда
Новых героев. Мы, подвигов ваших во славу,

Благословенны
В своих мирах.
Но вы – нетленны.
Мы – только прах.

 

Спасите детей!

Слышишь – кругом содрогается воздух:
В небе испанском снарядов разрывы
Здесь отзываются. Горечь и слезы
Входят в наш быт, столь недавно счастливый.
Пусть независимы страны Европы,
Мы затвердили урок непреложный:
Стали, по сути, едины народы.
Сжалась земля до размеров ничтожных.

Сжалось пространство, исчезли границы.
Скоро, когда подрастут наши дети,
Будет нельзя перебраться, укрыться:
Все будет рядом, все близко на свете.
С грустью мы нашим детишкам желаем:
Пусть им живется все лучше и краше…
В тех же, кто видел, как небо пылает,
След не изгладится дней этих страшных.

Снова – болезни и голод,
Снова – война и разруха.
Пусть это будет нам пробой
И испытанием духа.
Темный, звериный, неведомый ужас
В душах разлился заразою, ядом.
Благо, коль вылечит детскую душу
Кто-то большой, оказавшийся рядом.

Угол уютный – лишившимся крова,
Сытный обед и защита от стужи,
Ласка, улыбка, теплое слово –
Вот против гибели наше оружье.
Знать мы не можем, на сколько нас хватит.
Наши дела – как круги по воде.
Помни одно: мы участники схватки –
Битвы за жизнь и отпора беде.

 

Рождество 1939 года.

Скрипели половицы
В ночи пред Рождеством.
То мертвецам не спится:
Они явились в дом.

Уселись, не смущаясь,
Так запросто у нас.
Они пришли проведать
И заодно поведать,
Как Рождество встречали
Когда-то в первый раз.

«Мы к вам пришли по дружбе,
Мы вам не навредим.
Мы видели: вам трудно.
Давайте посидим.

Как хорошо, уютно,
У огонька тепло!
У нас судьба похожа:
Самих когда-то тоже
Порой суровой, лютой
От ужаса трясло.

Не брезжили живые
Небесные лучи.
Мы были – часовые
В зияющей ночи.

На всем – печать проклятья.
Со всех сторон беда.
В лицо – дыханье смерти.
Вдруг кто-то на рассвете
Шепнул: «Смотрите, братья –
Она взошла, звезда!»

Поверив в чудо это,
Зажгли лампады мы.
И был нам праздник света
Средь гибели и тьмы.

Вы скажете: “Игрушки!
Фонарики глупцов!”
– Ну что же, потушите.
Но лучше – не спешите.
Оставьте юным душам
Дар дедов и отцов».

 

Воительница

И меч мне приснился – ночью,
И сеча приснилась – ночью,
И снилось мне – бьемся плечом к плечу
С тобой мы бесстрашно – ночью.
Блеснул клинок в твоей руке,
И тролль упал к твоим ногам,
И наш отряд сомкнул ряды
И песнь запел в лицо врагам.
И кровь мне приснилась – ночью,
И смерть мне приснилась – ночью,
И снилось мне – пала я рядом с тобой,
Смертельно ранена – ночью.
Ты не заметил смерть мою,
Ты шел, сомкнув уста,
Путь проложив мечом в бою,
Не выронив щита.
И снился огонь мне ночью,
И снились мне розы – ночью,
И снилось мне – смерть прекрасна моя.
Вот что мне снилось ночью.

 

Камни

Бог дал нам тяжелые души из камня.
И пришли мы на берег моря,
Где блики плясали, где пена играла, где чайки
в лучах парили.
И стали мы камни бросать, забавляясь, –
что еще делать с камнями?
Они скользили по глади, взмывали над зыбью,
летели над морем как ветры!
И счастлив наш сон: несут его крылья
ласточек, мчащихся в небе.

Перевод Андрея Щеглова

 

* * *
За час немыслимого унижения
благодарю.
Час ослепительной наготы
и побежденной гордости.
Позволить себе
быть пылинкой
в рассыпающихся лучах мира.
Удивляться чуду жизни,
крыше над головой, хлебу, воде,
тому, как странно дует ветер…
Незаслуженная
благодать доверия.

 

Пустота

Я болею от яда. Я болею от жажды –
для нее природа не создала ни одного напитка.

Из всех возможных потоков и источников.
Я наклоняюсь и пью из самых вен земли.

Все пространство залито святыми реками.
Я приближаюсь и чувствую, что мои губы наполняются экстазом.

Но пустота, пустота…

Я болею от яда. Я болею от жажды –
для нее природа не создала ни одного напитка.

 

Белокурое утро

Белокурое нежное утро:
прикосновение прядей к щеке,
дыхание в тишине…
За ночь земля раскрылась и родила
гигантский известковый цветок.
Насекомые с прозрачными крыльями
легко пасутся на ничего не подозревающих,
но бдительных лепестках.

Утро седьмого дня…

 

Этот миг

Ничего не существует:
дыхания вечности,
летнего ночного неба,
озера с невесомыми туманами
и зеркальной тишиной…

В этот миг границы стираются
и глаза становятся ясными,
и выбор легким, как ветер,
и больше нет очевидного.
Как я могу теперь бояться?
Я никогда не потеряю тебя.

Перевод Юлии Подлубновой

 

Примечание:
Щеглов Андрей Джолинардович (род. 1969) – историк-скандинавист, переводчик со шведского. Перевел стихи классиков шведской литературы – Карин Бойе, Гуннара Экелёфа. В серии «Памятники исторической мысли» опубликован его перевод стихотворной «Хроники Энгельбректа» (XV век).

Подлубнова Юлия Сергеевна – кандидат филол. наук, зав. музеем «Литературная жизнь Урала ХХ века», доцент каф. русского языка Уральского федерального университета, поэт.