ИНТЕЛРОС > №1, 2014 > Стихотворения

Михаил Дынкин
Стихотворения


27 января 2020

Родился в 1966 г. в Ленинграде. Картограф. Публиковался в журналах «Знамя», «Зарубежные записки», «Арион» и др.
В настоящее время проживает в Москве.

* * *

пройдёт ли старик с головой осетра
рояль пробежит, деловит…
сестра твоя жизнь и другая сестра
распахнутым окнам на видпоставят рассвет, и волна тополей
что кровь, приливает к лицу
подует зюйд-вест, раскачает шмелей
швырнёт в дармовую пыльцу

проснёшься и взгляд устремишь в потолок
встречая глаза двойника
вот он на диван опыляемый лёг
смотри же теперь с потолка

как бьётся и плавится на простыне
ногами живца обхватив
та женщина в белом, что видел во сне
а может, её негатив

* * *

свищет рак на Агоре, вишни строятся в каре
курс на завтра, рострами по ветру…
а лирический герой в конуре за Агорой
пьёт сивуху да сухою веткой
разгоняет мошкару… «хер вам, весь я не умру», –
до зари бормочет, чёртов клоун
нелирический герой говорит: «ага» и «ой,
рассмешил»
шумят сады по склонам

проседающих холмов
что ни век, то волкодав
варвары и без сивухи спляшут
на крошащихся костях: надоело жить в гостях
свято место пусто у параши

вспыхнет солнечный софит
хорошо тебе, софист
в брошенных богами эмпиреях
у сатира на рогах, как сказал последний Гракх
увидав товарищей на реях?

ростр по ветру, вперёд! – бас по радио поёт
хочет стать почётным Карабасом…

до свиданья в точке.ру
если весь я не умру
доберусь, родная, третьим классом

* * *

Как на полотнах де КирИко, а может быть, де КирикО,
метафизическая клика сутулых статуй пьёт клико.
Дома белёсые кренятся, колонны синие растут.
Устав искриться и слоняться, садится солнце с ними тут.
«Под ним проталины чернеют…» – но это я уже загнул.
И чем бредовей, тем вернее – сквозь герметичный
дырщилбул – в клубах сгустившегося мрака двоится
муторная даль. И все читают Пастернака и плачут,
хоть и не февраль.

* * *

вообрази – проснёшься как убитый
в чужой стране, кругом одни аиды
точней сказать – один сплошной Аид
и тишина… ни шороха, ни вздоха
как если б на стоянке диплодоков
припарковался доктор айболид

и вот лежишь, а может, вот поднялся
слегка штормит, когда идёшь по насту
и вообще похоже на Сибирь
ну, ничего, согреешься в движенье
тем паче, что палит на пораженье
восьмиголовый (даром что дебил)

Тифон Горыныч или просто Тихон
не ящер, а какая-то шутиха
устроил, понимаешь, фейерверк
и вот бежишь, а может, вот с докладом
стучишься в дверь, где, весь окутан смрадом
кричит Харон:
– приёмный день – четверг!

и тишина… и нет тебя в натуре
расстроился и выбыл в первом туре
на made in China треснувшем щите
хохочет мировая закулиса
и мёртвые – кто с косами, кто лысый –
стоят на безымянной высоте

* * *

Мы умерли сто лет тому вперёд.
В гробу перевернулись и воскресли.
Спросили местных: «Кто здесь не живёт?»
«Никто, – сказали, – но слагают песни,
пасут холмы, разводят облака
исчадья тьмы, цыплята тупика».

Поворотись-ка, сынку – что за чёрт! –
глаз на затылке, плавники уклейки…
В слепящем небе толстый Феб печёт
коржи. И у летающей тарелки
толпятся марсианские мужи,
они и прилетели на коржи.

Почешешь репу – ну и времена:
вчера – каюк, а завтра выпил пива.
Как если бы объелась белена
тобою, а на ясность не скопила.
Программный сбой ли, бабочкин эффект –
проснись и пой, как Афанасий Фет.


Вернуться назад