Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Политик HALL » №43, 2008

Политическая система в зеркале военного плаката



Хотя залпы Второй мировой отгремели уже давно, но пропагандистские плакаты тех времен до сих пор представляют интерес и как материал для работы сегодняшних дизайнеров, и как документы эпохи. Но самое главное — глядя на пропагандистский плакат, можно достаточно четко представить себе основные направления пропагандистской политики и политический строй того государства, где они были созданы.



Из одного идеологического инкубатора



Первое, что поражает внимательного зрителя, — удивительное сходство тематики и изобразительных решений плакатов СССР и фашистской Германии. Это потому, что и те, и другие создавались в тоталитарных государствах с подобной идеологией и идентичными методами ее практического воплощения. Именно по плакатам видно, насколько близки оказались тема становления нового общественного строя в СССР, якобы направленного на благо человека, и тема возрождения немецкого народа в новом качестве под заботливым руководством фюрера.

Заметим, что в 20-е — в начале 30-х годов ХХ века специалисты по политической экономии довольно часто рассматривали фашизм как разновидность социализма. Не случайно ведь и официальное наименование фашистской партии — национал-социалистическая немецкая рабочая партия.

Да фашисты и не скрывали, что скопировали советские методы партийного строительства и усиления роли партии в управлении государством.

А общность идеологии подразумевает и общность средств выражения. Не исключено даже, что достижения большевистской пропаганды 20-х стали объектом элементарного плагиата «пиарщиков» национал-социализма. Например, темы «Сталин и дети» и «Гитлер и дети» решены настолько похоже, что мысль о плагиате возникает сама собой.

Есть, конечно, некоторые отличия в изобразительной технике: у немецких плакатов более строгая, даже мрачная цветовая гамма, изображения мужественных воинов больше напоминают скульптуры, а не живых людей. При этом вначале войны более высокий художественный и полиграфический уровень исполнения имеют немецкие плакаты, а в конце войны — советские.

К периоду войны советские плакатисты отошли от абстрактности 20-х годов — советские воины изображены с большим портретным реализмом. Однако их позы точно так же скульптурно статичны, что производит довольно странное впечатление. А что касается образов работников тыла, то они столь трафаретны и однотипны по обе стороны фронта, что во многих случаях достаточно лишь сменить язык текста…

Даже принципы использования графических символов примерно одинаковы. Но у фашистов набор богаче: это не только свастика, но и самый знаменитый логотип ХХ столетия — двойная руна «зиг», знак СС, и другие руны, элементы символики дохристианских времен и средневековья. Да и орел — в графическом отношении символ более богатый, чем серп и молот. Даже стилизованный, он не перестает быть одушевленным, может и парить, и глядеть, и держать что-либо в когтях, даже клеваться.

Правда, немецкие художники того времени подходили к своему орлу чересчур абстрактно: его линии монументально заострены, цветовая гамма строга и однообразна. Из-за этого он у них выглядит отлитым то ли из чугуна, то ли из железобетона.



Об идеологических табу и истории



Есть тема, которую немецкие плакаты затрагивают, а советские — им не отвечают. Это — антисемитизм. Многие гитлеровские плакаты посвящены теме козней евреев, и своих, и международных, и призывам к расправам над ними.

Казалось бы, логично в ответ эксплуатировать тему «Фашизм — враг евреев». Но — нет… В СССР официальная пропаганда всячески обходила наличие евреев как таковых. Даже в пропагандистских целях, даже с учетом национального состава тогдашнего советского руководства и самих советских плакатистов, преступить этот негласный запрет было невозможно.

Кстати, точно так же в советской военной пропаганде начисто отсутствуют даже намеки на присутствие в Советской армии воинов любых других национальностей, кроме русской. Например, имеются сведения о существовании в Советской армии особых частей снайперов — якутов. Но плакат наподобие «Моя зверя бил, теперь фашиста бьет, однако» был невозможен в принципе, хотя точно сформулировать, почему именно, не взялся бы ни один из тогдашних партийных идеологов.

Обе стороны активно использовали исторические ретроспективы. Для советской пропаганды это явилось в своем роде откровением: до конца 1930-х история СССР начиналась с 1917 года, предыдущие времена были сплошным смутным периодом, в котором не существовало ни одного государственного деятеля, заслуживающего уважения. Зато с началом войны наступил и ренессанс отечественной истории: пошли в ход древние витязи и герои войны 1812 года, а также, несмотря на свое непролетарское происхождение, князья Дмитрий Донской и Александр Невский, фельдмаршалы Суворов и Кутузов.

В ответ, за неимением сколько-нибудь значительных полководцев Нового времени, немцы были вынуждены довольствоваться образами средневековых рыцарей и (с величайшей исторической «натяжкой») викингов. С «натяжкой» — потому что историческая родина викингов Дания и Норвегия были оккупирована фашистами. Но историческая и фактическая достоверность приносилась в жертву образности — ну очень уж красиво выглядел эсэсовец в образе викинга в рогатом шлеме.



О карикатурах и гуманности



Благодаря пропаганде каждая из воюющих сторон хорошо знала внешность не только своих вождей, но и вражеских. Принципы использования в пропаганде внешности вражеских вождей одинаковы: это злая сатира, которая способна вызвать ненависть, страх, но не смех. Заметим, что в этом советские художники преуспели больше, особенно знаменитое трио Кукрыниксы (Куприянов, Крылов, Николай Соколов).

В фашистских плакатах изображений Сталина меньше и решены они менее выразительно. Но и тут при крайней эмоциональности — полное отсутствие юмора. Исключением являются лишь плакаты, распространяемые фашистами в Западной Украине («...То втіка хоробрий Сталін і його жидівство»), но они менее известны, к тому же выполнены на низком художественном и полиграфическом уровне.

И еще один существенный нюанс: пусть это звучит невероятно и даже кощунственно, но немецкие плакаты — гуманнее. На них, в отличие от советских, практически никогда не изображаются сцены убийства врага, в то время как на некоторых шедеврах этого жанра советские воины в самом буквальном смысле идут по трупам.

Получается, что советские пропагандисты взывают к низменному инстинкту убийства, а немецкие — к более возвышенному чувству величия (пусть даже мнимого). Видимо, не стоит забывать, что даже при фашизме немцы все же оставались европейской нацией.



О разнице тоталитаризма и демократии



После явного сходства советских и германских плакатов на фоне идеологической близости политических режимов особенно бросается в глаза коренное отличие американских плакатов того же времени. Американскую демократию сейчас принято ругать то за недостаток свободы, то за ее избыток, но в любом случае США выглядели в то время неизмеримо более демократичными по сравнению со сталинским Советским Союзом или фашистской Германией.

Соответственно, плакаты Германии и СССР несут явный отпечаток идеологического принуждения, а некоторые стороны жизни и вовсе не затрагивают. Например, ни немцы, ни граждане СССР не имели в обозримом прошлом такого уровня благосостояния, утрата которого была бы для них чувствительной. Поэтому говорить об опасности потери материального благополучия было бесполезно.

Зато для американцев эта тема была в высшей степени актуальной — всего несколько лет прошло с тех пор, как страна вышла из крутого пике «Великой депрессии». Благосостояние граждан только начало расти, и угроза вновь его потерять была страшной. И если на советских и германских плакатах образы тружеников тыла выражают, прежде всего, привычность к существующим лишениям и готовность к новым, то гражданские персонажи американских плакатов вполне благополучны, даже зажиточны. В отличие от советских и немецких пропагандистов, американцы не только не стеснялись изображать высокий уровень жизни своих персонажей, а иногда даже нарочно его подчеркивали (плакат «Едешь один — едешь с Гитлером»).



Не заставлять, а уговаривать



США были сильной в военном отношении, но все же не сплошь милитаризованной державой. Значительная часть жизни страны традиционно проходила вне сферы влияния армии и государственной власти. Поэтому большая часть американской агитации посвящена воздействию именно на эту сферу, в отличие от агитации немецкой и советской.

Множество плакатов посвящено призывам к участию в разнообразных общественных организациях, сбору средств в помощь пострадавшим народам Европы, беженцам, а также покупке облигаций военных займов. Американцам ненавязчиво предлагалось пожертвовать частью приобретенного благополучия с тем, чтобы не потерять все.

Вспомним, что один из лучших фильмов — мюзикл всех времен и народов «Серенада солнечной долины» — тоже создавался как пропагандистский, с целью сбора гуманитарной помощи в пользу беженцев из оккупированной фашистами Норвегии. Но художественным достоинствам фильма это не повредило.

Еще одна любопытная деталь: американские плакаты в подавляющем своем большинстве не только динамичны, но также ярки и красочны, какой бы мрачной темы они ни касались. Например, плакат, призывающий к сбору помощи братской Великобритании, — это по своей стилистике чисто рекламный плакат. Его цветовая гамма — радостна, англичанка — красива, хотя сюжет плаката вовсе не должен вызывать положительных эмоций: английский дом разбомблен, ребенку и матери угрожает опасность. Смысл такого изобразительного решения заложен в рекламных технологиях — воздействовать прежде всего на зрительное восприятие.



Школа рекламы в политике, а не наоборот



Коренное отличие американского плаката от германского или советского на уровне мотиваций сразу ощущается, но не сразу осознается. Если главная идея германского плаката — «Мы круче всех», советского — «Мочи гадов!», то американский действует тоньше, апеллируя к другим чувствам, более высоким, прежде всего — к сострадание, чувству ответственности, стремлению помочь ближнему.

Причин этому как минимум две: прежде всего, в государстве, не являющемся тоталитарным, власть не воздействует на сограждан столь грубо и топорно, как она может себе это позволить в условиях диктатуры. Немаловажно и то, что в США, стране рыночной экономики, к тому времени достигла высокого развития школа коммерческой рекламы с богатейшим опытом тончайшего психологического воздействия на скрытые мотивации. Конечно, политическая пропаганда — не коммерческая реклама, но все же многие подходы, позаимствованные оттуда, удалось использовать достаточно эффективно.

Между тем, в Германии школа рекламы была не настолько развита: период экономического упадка и гиперинфляции в стране, наступивший после Первой мировой войны и после краткого Веймарского периода, сменился фашизмом и нормированным распределением.

О Советском Союзе и говорить не стоит: здесь вообще не существовало какой-либо школы визуальной рекламы, поскольку рекламировать было попросту нечего. Времена НЭПа и знаменитого плаката на стихи Маяковского «Нигде кроме как в Моссельпроме» безвозвратно прошли. Именно поэтому психологический подход к визуальной пропаганде столь примитивен с обеих сторон фронта.



Плакат без табу



Ориентация на человеческие чувства зрителя, на его понимание привела к снятию многих пропагандистских табу. Например, жертвы войны среди собственных солдат — тема запретная и в советской, и в немецкой пропаганде. Там гибнут только враги, причем во множестве, а свои, если и гибнут, то крайне редко и исключительно героически, а раненых (особенно калек) нет вообще.

Американцы этой темы не боялись. Образы раненых присутствуют в плакатах, посвященных военному займу и призывающих к участию в благотворительных организациях и добровольных отрядах медсестер.

Но колоритнее всего тема жертв войны представлена в тех плакатах, где она переплетается с темой военной секретности. Если на знаменитом советском плакате незатейливо изображены ротозей с глупым лицом и подслушивающий шпион, и немецкие плакаты не слишком отличаются от советских, то американцы подошли к этому кардинально иначе — через образы жертв взывая к совести граждан. Выполненные на высочайшем художественном уровне, американские плакаты глубоко воздействует на эмоции.

… Десантники еще в воздухе перебиты огнем из вражеской засады… Судно торпедировано, потому что кто-то разгласил его маршрут… Тонущий моряк в последние секунды жизни проклинает того, кто его предал… Выброшенный прибоем труп…

Большинство из этих плакатов вполне заслуживают звания произведений искусства, особенно — последний из названных. Трогательный образ собаки, тоскующей по погибшему хозяину, не может оставить равнодушным ни одного человека, любящего животных, хотя решен очень скупыми выразительными средствами — только грустная собачья морда да полосатый матросский воротник…

Есть и интересный ход «от противного» — с изображением врагов, радостно благодарящих за разглашение военной тайны. Образный ряд тут очень выразителен. Например, рука фашиста вручает Железный крест в награду за безответственные разговоры. Гитлер радостно улыбается, слушая чересчур откровенные разговоры рабочих оборонного завода.

И еще: если на советском плакате женщина в красном платке, сурово сдвинув брови, кричит на тебя «Не болтай!», то Дядя Сэм, доверительно глядя в глаза, вполне благожелательным тоном сообщает: «Я на тебя рассчитываю!». Ну, не привыкли американцы, чтобы ими командовали на каждом шагу, приходится искать более приемлемые методы воздействия!

Кстати, о Дяде Сэме. Вот чего в американских плакатах нет вообще, так это вождя в образе бога или героя. Пропаганда, как и все общество, организована на демократических принципах, ее главные герои — простые солдаты и труженики тыла. Роль символа нации выполняет вовсе не президент (ведь его могут и не переизбрать!), а все тот же Дядя Сэм и белоголовый орлан. С точки зрения зоологии, это родственник орла, но все же не орел. Американцы не хотели сделать его похожим на немецкого орла и были вынуждены отказаться от излишней стилизации. Например, в плакате «Америка зовет» не рисованный орлан, это фотография. И она вовсе не портит плаката, наоборот — добавляет ему своеобразной реалистичности.

Еще одна интересная тема — тема интернационализма. Если верить советской пропаганде, СССР являлся надеждой и оплотом всего прогрессивного человечества. Однако образ самого прогрессивного человечества в плакате занимает весьма скромное место. Есть несколько образцов, посвященных теме союзников, но последние изображались достаточно схематично, как на плакате «Так будет с фашистским зверем».

Зато США, где, как в котле, варились все народы мира, подходят к вопросу иначе. Показательна серия «Этот человек — ваш друг», изображающая военных всех стран, боровшихся с фашизмом, включая самых мелкие. Примечательно, что люди в этой серии представлены репортажными фотографиями, которые создают ощущение достоверности и родства с незнакомым человеком.



Женщина или труженица?



Отдельная и, пожалуй, наиболее занимательная тема плакатов — женская. В советских плакатах не только военного, но и довоенного времени главное качество женщины — мужественность. Невыразительная одежда, преувеличенно сильные руки, простоватые черты лица, отсутствие какого-либо макияжа создают образ фактически бесполого существа, которое испытывает в жизни только одно чувство — любовь к Родине. Заметим, что в немецких плакатах присутствует та же идеологическая установка, хотя выражена она слабее.

Но трактовка образа женщины по принципу «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик» дает неожиданный отрицательный эффект. Заинтересовать воина после победы перспективой унылого труда в обществе подобного существа было довольно проблематично. Слава Богу, советские солдаты знали, что на самом деле даже индустриализация, коллективизация и социалистическая пропаганда не вполне вытравили из советской женщины женственность, иначе вообще не захотели бы возвращаться домой…

Американская пропаганда работает с этой темой намного тоньше. Возьмем для примера самый известный американский плакат военного времени: «Мы это сможем!». Домохозяйка средних лет, скромного достатка и умеренно привлекательной внешности решительно засучивает рукав рабочей одежды, давая понять, что справится с тыловой работой. Иногда этот плакат критикуют за аккуратную прическу и макияж героини, не понимая, что в этом-то и заключается весь смысл. По мысли авторов, американская женщина, естественно, лучше всех женщин мира, поэтому вполне способна одновременно и работать, и заботиться о себе. Американки, которые не испытывали трудностей с элементарными предметами туалета и гигиены, вроде мыла, не одобрили бы иного изобразительного решения.

Наши современники любят посмеиваться над тем, что американские плакаты, призывающие женщин вступать на армейскую службу, слишком уж напоминают обложки журналов мод. Но так считают мужчины, недостаточно хорошо понимающие психологию женщин. Между тем, для женщины забота о собственной внешности не менее важна, чем забота о Родине. Давая понять, что в армии можно найти и парикмахера, и губную помаду, а военная форма может даже выглядеть элегантно, авторы плакатов тем самым повышают престиж армейской службы в глазах женщин.

С распадом СССР ушла в небытие и его пропагандистская машина. Но ни в России, ни в Украине в результате обретения независимости принципиально новой школы пропагандистского плаката не зародилось. В России эксплуатируют старые, советские наработки, только в лучшем изобразительном и полиграфическом исполнении. В Украине же, несмотря на отдельные удачные решения, нет профессиональной школы пропагандистского плаката. Не значит ли это, что в России на самом деле не произошло смены идеологических приоритетов, а в Украине лишь отказались от старых идеологических ценностей, а новые еще не выработаны?
  • viker

  • 15 марта 2010
  • Группа: Гости
  • ICQ:
  • Регистрация: --
  • Статус:
  • Комментариев: 0
  • Публикаций: 0
^
Достаточно интересная статья, но есть вещи с которыми не соглашусь, например, как то что в немецких плакатах не отображены сцены со смертью, есть достаточное их количество.
  • николай

  • 25 февраля 2009
  • Группа: Гости
  • ICQ:
  • Регистрация: --
  • Статус:
  • Комментариев: 0
  • Публикаций: 0
^
весьма познавательно оценил, только не понравилось, что немцев называют все-же европейским народом,как бы намекая что мы варвары. Концовочка тоже не очень, пахнет путинофобией и предательстволюбием.
Архив журнала
№47, 2015№45, 2008№44, 2008№43, 2008№42, 2008№41, 2008№40, 2008№39, 2007№38, 2007№37, 2007№36, 2007№35, 2007№34, 2007
Поддержите нас
Журналы клуба