Смерть Уго Чавеса, ожидаемая, предсказанная, а может быть, и совершившаяся задолго до официального объявления о ней 5 марта 2013 года, вызвала тем не менее взрыв сочувствия у миллионов людей в Венесуэле. В течение недели, когда был открыт доступ к гробу с телом Чавеса, телевизионные репортажи убедительно свидетельствовали о том, насколько массово это сочувствие и насколько искренни горе и траур этих людей. Но столь же очевиден был и срежиссированный, постановочный характер самого мероприятия, призванного обеспечить осиротевшей правящей группе максимальную электоральную выгоду от похорон вождя. Эта двойственность символична: она сопровождала Чавеса все 14 лет его правления в Венесуэле. Кем он был? Защитником бедных и угнетенных или циничным демагогом, главной целью которого было увековечение собственной власти? Левым популистом, диктатором, разрушившим демократию в своей стране, или революционером, лидером бедных, давшим им то, чего они никогда не имели, — самоуважение и чувство собственного достоинства? Зерна истины, по-видимому, содержатся и в той, и в другой характеристике Чавеса, однако сама истина, как представляется, находится не посередине, а в иной плоскости. …