«Голос оппозиции в публичном пространстве зазвучал громче, и власти, не имея более возможности ее игнорировать, прибегли к запугиванию оппозиционеров и их потенциальных сторонников. Однако российскую оппозицию по-прежнему раздирают внутренние противоречия, которые умело используют власти, а ее позитивная повестка дня остается расплывчатой. На этом фоне даже некоторое снижение уровня массовой поддержки российского режима и его лидеров не слишком прибавляло очков его политическим противникам».

Весной 2004 года автор этих строк написал статью, озаглавленную «Политическая оппозиция в России: вымирающий вид?». В тот период казалось, что оппозиция, если и не совсем исчезла с российской политической арены, то была оттеснена на ее глубокую периферию. В федеральном и региональных парламентах почти все решения утверждались голосами депутатов от «партии власти» и ее сателлитов, а немногие оппозиционные парламентарии почти ни на что не могли повлиять. На несправедливых выборах разных уровней доля голосов за оппозиционные партии и кандидатов была не то чтобы ничтожной, но (за отдельными исключениями) довольно незначительной. Наконец, на уровне общественных движений большинство протестов под политическими лозунгами собирали лишь по несколько сотен записных активистов, воспринимавшихся в элитах, да и в обществе в целом в лучшем случае как бесполезные фрики, в то время как борцы с «уплотнительной застройкой» или защитники экологии всячески чурались оппозиционеров, не без оснований полагая, что политические требования закроют им дорогу к достижению поставленных целей. Иными словами, политическая оппозиция в России была втиснута в рамки очень узких ниш, если не сказать — загнана в гетто, и шансы на ее возрождение казались призрачными.