ИНТЕЛРОС > №4-5, 2012 > Траектория военной реформы в России

Павел Баев
Траектория военной реформы в России


03 февраля 2013

Обладание первоклассной военной мощью — столь же неоспоримый императив для России в начале второй декады ХХI века, как и двести лет назад, в эпоху Наполеоновских войн. Тогда мощная армия была гарантом сохранения государства, сейчас же она выступает скорее в качестве важнейшего элемента национальной идентичности. Этим позднепутинский режим разительно отличается от большинства авторитарных квазидемократий — от Туркменистана до Зимбабве, которые не видят необходимости в затратах на армию, поскольку угроза вторжения извне ничтожно мала. Для России эта угроза практически отсутствует, но необходимость содержать огромную военную машину воспринимает как аксиому бóльшая часть политического класса и общества.

 

Государствообразующая роль армии ярко проявилась в целом ряде символических церемоний весной 2012 года. Сначала празднование Пасхи подчеркнуло нерушимое единство церкви и государства; затем первомайские демонстрации акцентировали близость правящего тандема к народу; помпезная инаугурация Владимира Путина доказывала несокрушимость существующего порядка правления; завершающим аккордом стал военный парад на Красной площади. Традиционная триада «православие — народность — самодержавие» органично дополняется милитаризмом, но многотысячные уличные протесты в Москве решительно отвергли всю эту архаичную госконструкцию. Выяснилось, что армия не имеет и не может иметь отношения к поддержанию стабильности режима и при этом она втянута в затяжную гражданскую войну на Северном Кавказе, а попытки противопоставить «Уралвагонзавод» и «креативный класс» усугубляют «разруху в головах», которая охватила оборонный комплекс.

 

Несмотря на гипертрофированное политическое внимание и приоритет в распределении ресурсов, армия и работающая на нее «оборонка» являются средоточием системного кризиса, развивающегося в России. Однако официальный дискурс отрицает эту очевидную динамику и утверждает, что проблемы остались в 1990-х, когда армия сберегла российский государственный суверенитет, поскольку «других весомых материальных аргументов у нас, будем откровенны, не существовало». Этот сомнительный тезис служит основой постулата о необходимости «быть сильными», который большинство россиян готовы принимать на веру, что тем не менее не способствует реализации этого намерения на деле. Невозможно выстроить хоть сколько-нибудь достоверный сценарий, в котором Госпрограмма вооружений — 2020, принятая в декабре 2010 года, и указы президента Путина о развитии Вооруженных сил (ВС), подписанные в день его инаугурации, были бы по основным параметрам реализованы.

 

Вместе с тем невозможно представить и исключительно инерционный сценарий, поскольку ВС оказались единственным государственным институтом, который во время президентства Дмитрия Медведева был подвергнут радикальной перестройке. На своем последнем заседании Коллегии Министерства обороны (МО) президент Медведев объявил, что «реформирование Вооружённых сил практически завершено», но это признание собственных заслуг далеко от реальности. На нескольких направлениях реформы точка невозврата решительно пройдена, другие компоненты военной машины остаются недо- или вовсе нереформированными, что создает ощутимый дисбаланс и заставляет продвигаться дальше по пути перестройки, даже если на старте последнего путинского президентства доминирует стремление «заморозить» статус-кво.

 

В данной статье предпринимается попытка прочертить умеренно оптимистическую траекторию дальнейшей трансформации военной системы, которая включает три основные подсистемы: стратегические силы, силы общего назначения и оборонно-промышленный комплекс (ОПК). …


Вернуться назад