Предметом исследования является анализ американской академической мысли об опыте СССР и России в конфликтах низкой интенсивности, который изучается в американской научной и аналитической литературе с начала 1980-х гг. Хотя опыт рассмотрен с множества исследовательских ракурсов – военного, экономического, социального и политического – он получил в американском научно-исследовательском сообществе оценку как нерелевантный и оказался невостребованным во внешнеполитической практике США. Это усугубляется тем, что американские вооруженные силы столкнулись с теми же проблемами в Афганистане и Ираке, что Советский Союз в Афганистане (1979–1989) и Россия в Чечне (1994–1996). Наибольшее недоумение американских авторов вызывала способность советских и российских руководителей воссоздавать властную иерархию на месте при опоре на своих бывших оппонентов – афганских моджахедов и чеченских сепаратистов. С точки зрения американского интеллектуального дискурса, российский подход по вовлечению в сотрудничество бывшего врага, основанный на комбинации силового давления и системы компромиссов, не является постконфликтным урегулированием. Вследствие того, что условием российской модели урегулирования был прагматизм, отрицающий классический для американской политики нормативноценностный подход, этот опыт оказался не востребован в американской внешнеполитической практике. Количество работ американских ученых, проводящих параллели между кампаниями СССР/России и США, существенно меньше количества их работ, изучающих сугубо советскую/ российскую модели ведения войн и постконфликтного урегулирования. В первой части статьи исследуются американские представления о ключевых ошибках советского/российского руководства в военных кампаниях, во второй сравниваются российская стратегия и методы урегулирования конфликтов с американским опытом. Авторы приходят к выводу, что адаптация Соединенными Штатами российского опыта постконфликтного урегулирования в Афганистане и Чечне оказалась невозможна из-за доминирования в академических исследованиях и политической практике нормативных установок, увязывающих урегулирование конфликта с уровнем развития политических институтов.