I.
В ночь на 22 марта прошлого года возле дома 19 по Садовой-Спасской улице произошла трагедия. Внедорожник «Фольксваген Туарег», выезжавший из Орликова переулка на зеленый сигнал светофора, столкнулся с выскочившим на красный со скоростью 250 километров в час «Мерседесом». От удара у «Туарега» оторвалось переднее правое колесо (водитель внедорожника отделался ушибами и от госпитализации отказался), а в баке «Мерседеса» сдетонировал бензин, машина загорелась, и пятеро ее пассажиров сгорели заживо и практически дотла.
Их опознают (кого-то по несгоревшему башмаку, кого-то — по кулону на шее) только через два дня, и тогда выяснится, что в «Мерседесе» ехали друзья-музыканты — Сергей Зайковский по прозвищу Guru Rabbit, певец Альджемен Сисокка по прозвищу Deema, его подруга Кристина Устай, Тимур Байсаров и Ратмир Шишков. Последний был наиболее знаменит, потому что участвовал в четвертом сезоне «Фабрики звезд», а потом вместе с популярным рэпером Тимати пел в группе «Банда».
Вскоре после гибели Ратмира Тимати в память о нем сделал татуировку — Микки Маус, любимый герой погибшего музыканта, — а также посвятил памяти друга свой новый клип «Плачут небеса». Заголовок «Плачут небеса по Ратмиру» в те дни часто появлялся в популярных газетах, а еще в газетах спорили, имеют ли право кумиры миллионов ездить на красный свет со скоростью 250 километров в час. Некоторые писали, что имеют.

II.
Машина горела долго. За тем, как она горит, из окна одного из домов по Садовой-Спасской наблюдал некий Владислав Брилев — он, конечно, не знал, что в «Мерседесе» погибают известные люди, но все равно схватил мобильный телефон, переключил его камеру в режим видео и стал снимать. Потом вывесил ролик у себя в блоге.
Сильнее всего Владислава возмутило то, что мимо горящего «Мерседеса», не останавливаясь, проезжали машины, и когда ведущий шоу «Пусть говорят» Андрей Малахов спросил его:
— Почему же никто не остановился? — Владислав, не задумываясь, ответил:
— Мне кажется, это от нашего безразличия, — и студия ответила ему аплодисментами.

III.
Этот выпуск «Пусть говорят» так и назывался — «Плачут небеса». В студию пришли родители и друзья Ратмира Шишкова и Тимура Байсарова и независимые эксперты — генерал МВД, депутат Госдумы Алексей Розуван, народная артистка Людмила Хитяева, телеведущая Ксения Бородина (она ведет «Дом-2» вместе с Ксенией Собчак), участница группы «Банда» Настя Кочеткова и еще какие-то люди. Они сидели в студии и слушали, как Владислав Брилев рассказывает о том, что происходило у него под окном год и три месяца назад.
Когда Владислав замолчал, слово дали маме Ратмира Ляле Михайловне. Она рассказала, что искала сына два дня — думала, он на даче с Тимуром, а телефон Тимура тоже не отвечал. А потом Ляле Михайловне позвонили и сказали, что нужно приехать в морг на опознание.
— Когда вы приехали на опознание, вы узнали своего сына? — спросил Лялю Михайловну Андрей Малахов. Ляля Михайловна ответила, что в морг ее не пустили родственники, Ратмира опознавала его сестра Маша, которая сидит рядом. Микрофон дали Маше, и Маша сказала, что опознать тело было невозможно. Она говорила, что у Ратмира сзади на спине была татуировка, и даже милиционер на опознании спросил: «Который с татуировкой — это ваш?» — но татуировки никто не видел, потому что труп был весь обуглен, а еще у него не было черепной коробки и была сломана шея. Машин брат пытался ножом соскоблить сажу с его спины, но никакой татуировки не нашел. Еще Маша сказала, что в газетах писали, что Ратмира опознали по белым кроссовкам, но это неправда, потому что у юноши никогда не было белых кроссовок.
— Значит, вы считаете, что в могиле лежит не Ратмир? — спросил Малахов.
Ляля Михайловна закивала: «Ратмира там нет», — и рассказала, что сын даже снился ей однажды, сказал: «Не ставьте за меня свечки, я живой» («А сны бывают вещими!» — успела вставить народная артистка Хитяева), и поэтому Ляля Михайловна не ходит на кладбище, ни разу там не была.
Студия снова зааплодировала, но тут поднял руку депутат Розуван.
— Скажите, — спросил он, — а что говорит анализ ДНК?
— Нам его не присылали, — ответила Маша.
— Не присылали? — депутат удивился. — Наверное, тут какое-то недоразумение. Может быть, они перепутали адрес? Как фамилия следователя?
— Тетерин.
— Вы звонили Тетерину?
— Знаете, — ответила Ляля Михайловна. — Я весь год была в таком состоянии, что не могла звонить никакому Тетерину.
Депутат засмеялся и хотел что-то ответить, но студия снова зааплодировала, потому что появился папа сгоревшего вместе с Ратмиром Тимура Байсарова Эле Эльдерханович. Сгоревшая машина принадлежала его сыну, и когда ее вернули Эле Эльдерхановичу, он нашел в сгоревшем салоне кулон Ратмира с Микки Маусом, часы Альджемена и то, что осталось от мобильного телефона Кристины. SIM-карта сохранилась, и, изучив записанные на ней данные, Эле Эльдерханович узнал, что музыканты ехали к какой-то Ирине Барышевой. Отец Тимура позвонил ей и назначил встречу, но она не пришла, а когда он ей перезвонил, сказала, что уезжает жить в Таиланд и просит ее больше не беспокоить.

IV.
Шоу «Пусть говорят» устроено так, что если герой передачи сообщает, что не может кого-то найти, то этот кто-то тут же обязательно появится в студии. Об этом трюке все давно знают, поэтому никто не удивился, когда Андрей Малахов объявил, что неуловимая Ирина Барышева согласилась прийти в студию. Студия встретила ее аплодисментами.
— Ирина, почему вы отказались встречаться с отцом Тимура? — спросил ее Малахов.
— Вы знаете, Кристина была моей лучшей подругой, — ответила девушка и заплакала.
— Но почему же вы не стали встречаться со мной? — повторил вопрос Эле Эльдерханович.
Ирина ответила, что боялась, потому что Эле Эльдерханович ей угрожал.
— Как же я вам угрожал? — удивился Эле Эльдерханович.
Девушка ничего не ответила и снова заплакала. Разговор заходил в тупик.

V.
— Послушайте, — вдруг спросил депутат. — А кого признали виновным органы следствия?
— Никого, — ответил Эле Эльдерханович. — Никакого следствия не было. А в интернете пишут, что во всем виноваты наши дети, потому что они превысили скорость и употребляли алкоголь и наркотики. Но это неправда. На самом деле они созидали прекрасную музыку для миллионов людей.
— Ерунда какая, — депутат начал сердиться. — Когда есть несколько умерших трупов, обязательно должно быть следствие. А вы говорите, что его не было. Но этого не может быть, потому что этого быть не может!
Казалось, депутат нарочно так говорил, чтобы публика в студии возмущенно загудела. Она действительно загудела, а депутат продолжал:
— И музыка здесь ни при чем! На дороге должны все быть равны. И артист, и депутат, и миллионер.
— Вот поэтому, наверное, вы и ездите с мигалками! — перебила депутата Ксения Бородина, и Алексей Розуван обиженно замолчал под аплодисменты студии.

VI.
Снова заговорил Эле Эльдерханович. Он рассказал, что сумел разыскать водителя «Туарега» — человека по фамилии Авсентюк, уроженца Приднестровья, гражданина Украины. Оказывается, в «Туареге» при столкновении сработали подушки безопасности на пассажирском месте, а машина была оснащена датчиками присутствия, так что, по мнению Эле Эльдерхановича, в «Туареге» кроме водителя был кто-то еще, и он даже знает, кто именно.
— Вместе с Авсентюком в джипе ехал один из федеральных министров! — сказал мужчина. — Именно поэтому на месте происшествия работали люди в штатском — наверное, это ФСО, — и именно поэтому ребят, когда их вытащили из машины, свалили на асфальт, и три часа они лежали на асфальте. Я рассказывал об этом Александру Евсеевичу Хинштейну, и он разделяет мое возмущение.
Наверное, в эту минуту Андрей Малахов мысленно материл своих редакторов — вместо разговора о том, что Ратмир и его друзья на самом деле живы, получалось черт знает что. Вернуть разговор в прежнее русло он решил с помощью Людмилы Хитяевой и адресованного ей сложного вопроса.
— Людмила, — спросил Малахов, — как вы считаете, почему родители не могут смириться с тем, что в могиле лежат не их дети?
С ответом народная артистка не нашлась и потому заговорила о своем:
— Вы знаете, — сказала она. — Мне очень не нравится то, что в последнее время виновниками разных инцидентов становятся молодые люди, у которых, как это принято говорить, сносит крышу от неожиданно свалившихся на них славы и богатства. Я не понимаю, о чем тут можно спорить. Кто мне скажет, откуда они ехали?
Вопрос был адресован непонятно кому, поэтому на него ответила Настя Кочеткова — сказала, что ребята ехали из кафе.
— Вот именно, из кафе! — торжествующе подхватила Людмила Хитяева. — Из кафе, понимаете, что это значит?
Тут на Хитяеву, конечно, уже все набросились. Ляля Михайловна сказала, что слава на Ратмира обрушилась не неожиданно, потому что с четырех лет он ездил с мамой (она артистка театра «Ромэн») на гастроли, а Настя Кочеткова закричала, что Deema уже в пятнадцать лет в Германии заработал свой первый миллион долларов. Здесь Андрей Малахов явно должен был вмешаться в спор, и он вмешался:
— Мне кажется, нет ничего удивительного в том, что артисты старшего поколения завидуют тем, кто уже в пятнадцать лет заработал свой первый миллион.
— Я завидую? — возмутилась Хитяева. — Кому я завидую?
Но кому она завидует, никто так и не узнал, потому что наступила рекламная пауза.

VII.
После рекламной паузы Малахов сказал, что терять детей всегда страшно, но сейчас мы увидим женщину, которой умершая дочь явилась во сне, и этот сон изменил всю жизнь этой женщины. От такого поворота темы все замолчали, поэтому женщине — Людмиле Красновой из Самары, — пришлось выходить дважды — при первом дубле публика забыла поприветствовать ее аплодисментами.
История Людмилы выглядит так. Ее единственная дочь Анечка умерла от лейкемии. Людмила и ее муж Александр долго плакали, но однажды Людмиле приснилась ее умершая подруга, которая сказала ей, что Анечка пока учится являться родителям во сне, скоро обязательно научится и явится, а пока передает привет и просит ждать. Людмила рассказала мужу об этом сне, муж не поверил, а Людмила стала ждать, и однажды, примерно через полгода, Анечка действительно ей приснилась и произнесла единственную фразу: «Ищите меня в третьем детдоме».
Конкретика произвела впечатление и на Александра, он навел справки и выяснил, что в Самаре в самом деле есть третий детдом, супруги поехали туда и удочерили девочку Олю, которая с порога сказала им, что они — ее мама и папа.
— Вы считаете, что в образе Оли к вам вернулась Анечка? — спросил Красновых Малахов.
— Мы не были в этом уверены, — смущенно ответил Александр. — Поэтому мы усыновили еще восемь детей — трех мальчиков и пятерых девочек.
Студия взорвалась аплодисментами, а Малахов торжествующе спросил Лялю Михайловну и Эле Эльдерхановича:
— Как вы считаете, может быть, это и есть рецепт?
Ляля Михайловна вежливо промолчала, а Эле Эльдерханович так же вежливо ответил:
— Я рос в многодетной семье и знаю, что это такое, поэтому хочу сказать этим людям: вы — святые!
Студия снова зааплодировала, передача закончилась.

VIII.
В ночь на 22 марта прошлого года возле дома 19 по Садовой-Спасской произошла трагедия. Спустя год и три месяца в студии шоу «Пусть говорят» трагедия была реконструирована — разумеется, не в соответствии с канонами трагедийного жанра, а строго в рамках телевизионного формата — гость в студии, аплодисменты, рекламная пауза и обязательная (телевидение всегда очень дидактично) аналогия — «Людмила усыновила восьмерых детей... Может быть, это и есть рецепт?» Если о каком-то рецепте и можно говорить, так это именно о рецепте шоу — его формат способен, скажем так, нейтрализовать любую трагедию или просто неудачу, недаром программа Андрея Малахова уже много лет становится неотъемлемым спутником любого значимого поражения — от «Евровидения» до важных футбольных матчей. Собрались в студии, поаплодировали в промежутках между рекламой — вроде как и расстраиваться уже глупо.
Обугленные трупы и кулоны с Микки Маусом, сломанные шеи и пробы ДНК — готовая пища для кошмарных снов на годы вперед телевидением переваривается за пятьдесят минут кривого (в записи, но без монтажа) эфира. Потом в студии выключат свет, гостей отпустят домой, массовка останется на запись следующей передачи — например, о мужчине, который полюбил мертвую девушку и принес ее с кладбища домой, — и уже не вспомнит о том, как плакали небеса по Ратмиру Шишкову и его друзьям.