Будущее российских вооруженных сил при сохранении текущих политических тенденций в целом очевидно. Прошедшие годы дали более чем достаточно фактов для того, чтобы это понять. ВС, как известно, являются инструментом государственного руководства. Только политическая власть может планировать и осуществлять военное строительство.

При первом президенте РФ власть с трудом представляла себе, для чего ей вообще нужна армия, и вооруженные силы хаотично деградировали. При втором президенте власть поняла смысл ВС, и процессу их деградации приданы осмысленность и целенаправленность. Единственной целью ВС становится обеспечение сохранения у власти правящей группировки на как можно более длительный период. Поэтому ВС будут реально состоять из двух компонентов: стратегических ядерных сил (СЯС) и наемной пехоты («профессиональной армии»).

СЯС рассматриваются как гарантия от силового давления на Россию (точнее, на ее режим) извне. Поэтому власть будет пытаться что-то предпринимать для их поддержания на минимально достаточном уровне. Увы, перспективы здесь нерадостные по причине целого ряда ошибок, допущенных в прошлом (в том числе в советский период).

Замена многозарядных межконтинентальных баллистических ракет (МБР) на однозарядные «Тополя» ведет к обвальному сокращению числа боезарядов. Говорят, правда, что и «Тополь» может быть многозарядным, но есть сомнения в том, что это так: слишком мал у него забрасываемый вес. Впрочем, главное даже не это. В конце 80-х мобильность действительно обеспечивала «Тополю» высокую боевую устойчивость, он успешно уходил от удара. Сегодня, когда США располагают спутниками оптической, инфракрасной и радиолокационной разведки, передающими информацию в реальном времени, устойчивость «Тополей», по сути, свелась к нулю. Непонятно, на кого рассчитаны сказки о том, как стотонная 22-метровая боевая машина стремительно растворяется в российских просторах (ее изначальное место базирования известно с точностью до сантиметра). Движение «Тополя» будет полностью контролироваться противником с момента выхода машины из ангара. При этом она может быть выведена из строя не только ядерным зарядом, но и обычным высокоточным оружием, наводимым теми же спутниками, а также выстрелом из гранатомета или тяжелой снайперской винтовки диверсанта. Через российско-украинскую или российско-казахстанскую границу может свободно пройти батальон «зеленых беретов» с штатным вооружением, а китайских диверсантов в России хватает уже сейчас.

На море ситуация еще хуже. В 90-е годы Московский институт теплотехники, автор «Тополя», под предлогом унификации и экономии средств оттер КБ им. В. П. Макеева, которое до сих пор проектировало все наши баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ), и предложил на базе своей ракеты создать БРПЛ Р-30 «Булава». Именно под «Булаву» и была заложена первая подлодка пр. 955. Беда, однако, в том, что МИТ просто не умеет делать морские ракеты, что и продемонстрировали многократные провальные испытания «Булавы». С вероятностью 90% можно сказать, что никакой «Булавы» у нас не будет, а это равнозначно исчезновению морской составляющей стратегических ядерных сил в ближайшие 10-15 лет. В связи с этим скоропостижная закладка двух лодок пр. 955 при недостроенной первой и отсутствующей ракете для них вызывает, мягко говоря, недоумение.

Авиационная группировка СЯС относительно стабильна, но нового бомбардировщика, похоже, нет даже в проекте. Понемногу будут списываться Ту-95, а затем и первые Ту-160.

В итоге лет через десять наши СЯС будут иметь не более 500 зарядов на сотне мобильных и шахтных «Тополей», десятке Ту-160 и, возможно, 1-2 ракетных подлодках. Ядерное сдерживание просто не будет обеспечиваться. США смогут вполне обоснованно рассчитывать на уничтожение всей этой группировки одним ударом (особенно с учетом полной деградации российской системы ПВО). Значительную ее часть сумеет уничтожить первым ударом и Китай; падение на его территорию нескольких уцелевших боезарядов для этой страны не является неприемлемым ущербом.

Наемная («профессиональная») пехота предназначена для решения задач чисто внутреннего характера, то есть для борьбы с терроризмом, сепаратизмом и любыми революционными выступлениями против режима. Как показывает мировой опыт военного строительства, по-настоящему серьезную и длительную наземную войну наемная армия вести не может — из-за уровня мотивации («за деньги можно убивать, за деньги нельзя умирать»). Кроме того, в развитых странах с конкурентной экономикой (к которым, при всех оговорках, относится Россия) в наемную армию идет почти исключительно люмпен, что у нас уже и наблюдается. Об этом свидетельствует стремительный рост преступности среди контрактников, о коем недавно сообщил главный военный прокурор. Единственная задача, которую в состоянии решить такая армия, — борьба с внутренним противником. По принятому в начале 2006 года закону «О противодействии терроризму» части и подразделения ВС (от взвода до полка) могут напрямую подчиняться руководителям региональных УФСБ. Соответственно, вся пехота де-факто и де-юре перейдет в подчинение ФСБ. ВДВ, спецназ и морская пехота останутся в прямом подчинении Министерства обороны, то есть Кремля. Впрочем, вполне вероятно, что план по набору контрактников выполнить не удастся, если только не снизить критерии набора почти до нуля: брать в «профессионалы» любого бомжа.

ВВС и ПВО, ВМФ, высокотехнологичные рода сухопутных войск будут продолжать деградировать, поскольку нынешнее политическое руководство не видит им применения, а строительство и содержание этих войск (сил) весьма дорогостоящи. Именно поэтому на контракт переводят не их, а пехоту, хотя совершенно очевидно, что следовало поступить наоборот. При сокращении срока службы до одного года и сохранении нынешней системы боевой подготовки (когда в большинстве случаев военнослужащий даже за два года мало чему успевает научиться) возможность освоения рядовым составом сложной техники исключается (при правильной постановке учебного процесса это было бы вполне реально). Таким образом, призыв утрачивает смысл, поскольку не выполняется его главная задача — подготовка большого количества обученных резервистов. При этом высокотехнологичные виды ВС и рода войск не подпадают под программу создания «частей постоянной готовности»: здесь могут служить лишь контрактники «второго сорта» (крайне низко оплачиваемые). Учитывая все эти факторы, а также интеллектуальные качества нынешнего призывного контингента и чисто символический объем закупок новых образцов вооружения и техники, можно сказать, что все эти войска (силы) полностью и окончательно утратят боеспособность. Правда, уровень дедовщины естественным образом снизится, что приведет к снижению интереса к армейским проблемам в обществе. В «профессиональной армии» возникнет своя дедовщина, но на нее никто не будет обращать внимания, поскольку мнение люмпенов и их родителей не интересует ни генералов, ни либералов. В каждом из родов войск будет по нескольку «выставочных» полков (танковых, истребительных, зенитно-ракетных и т. д.) для демонстрации иностранным покупателям (которые часто не хотят приобретать технику, не состоящую на вооружении страны-продавца) возможностей отечественной техники. Их тоже включат в «части постоянной готовности».

Под эти «выставочные» полки создана целая программа закупки вооружений до 2015 года. Даже в том маловероятном случае, если она будет выполнена, получившаяся армия окажется примерно равна ВС Голландии или Польши при совсем других размерах территории и масштабе угроз.

России — с учетом ее площади, а также многоплановости и пространственной «разбросанности» внешних угроз — нужны как минимум 5 тыс. танков. Нынешние закупки 15-30 танков в год составляют, таким образом, менее 0,5% от самых минимальных потребностей. Вместо кораблей океанской зоны, в массовом порядке выводимых из боевого состава, строится крайне незначительное количество кораблей прибрежного действия. Программа создания отечественного истребителя пятого поколения отстает от аналогичной американской минимум на 20 лет. До 2015 года предполагается приобрести всего 18 дивизионов новой зенитно-ракетной системы С-400. Этого с трудом хватит для символического прикрытия Москвы, Питера и, видимо, олимпийского Сочи. Остальная территория страны из-за старения и вывода из боевого состава С-300 вообще не будет прикрыта с воздуха. Отставание от западных стран в средствах обеспечения боевых действий (разведка, связь, управление и т. д.) носит, похоже, совершенно безнадежный характер. По словам генерала Владимира Шаманова, «как показал опыт обеих чеченских кампаний, звено взвод-рота-батальон мы, по существу, оставили со средствами обеспечения времен Второй мировой войны».

Вслед за деградацией высокотехнологичных видов ВС и родов войск окончательно деградирует большая часть ВПК. Уже сегодня из-за крайне низкого объема военного заказа и отсутствия у государственного руководства осмысленной программы развития отечественных вооруженных сил ВПК утратил очень многие важнейшие технологии. По ряду направлений мы отстали от США навсегда. Фактическое свертывание высокотехнологичной составляющей ВС обессмысливает поддержание в боеспособном состоянии СЯС. Если их позиции не прикрыты современными средствами ПВО, а развертывание ракетных подлодок не обеспечено другими родами ВМФ, в первую очередь современными многоцелевыми атомными подводными лодками (АПЛ), боевая устойчивость СЯС стремится к нулю. Достаточно сказать, что у нас сейчас строится всего одна АПЛ нового проекта 885 — причем уже ясно, что она так и останется единственной, даже если будет достроена.

В связи с этим нельзя не рассмотреть тенденции развития ВС США. Сегодня американцы столкнулись с острейшим кризисом наемной системы комплектования и поэтому стоят перед дилеммой: сворачивать свое военное присутствие за рубежом, уходя в самоизоляцию, либо еще больше форсировать техническое развитие ВС, обеспечивая им возможность воевать без потерь не только в воздухе и на море, но и на суше. Можно предположить, что Америка предпочтет второй вариант (серьезным препятствием к его реализации может оказаться лишь размер военных расходов, непосильный даже для США). В ходе дальнейшего совершенствования технического уровня вооружений Штаты уже в обозримом будущем обретут возможность нанести по нашим СЯС обезоруживающий неядерный удар. Реализуют ли они эту возможность — вопрос отдельный, но нашу судьбу будут решать без нас.

Тем более что будущая российская армия не сумеет противостоять основной внешней угрозе — китайской. Во-первых, Китай очень быстро развивает высокотехнологичную составляющую своих ВС — хоть и пока заметно отстает в этом плане от США. Во-вторых, китайская экспансия в Россию осуществляется в основном экономическими и демографическими, а вовсе не военными методами. При реализации Пекином «косовского варианта» в Сибири и на Дальнем Востоке наши СЯС окажутся бесполезными (по каким целям их применять, по своей территории?), особенно c учетом того факта, что у Китая есть свои СЯС. «Профессиональную армию» в данном случае можно не принимать в расчет — ни по количественным, ни по качественным критериям. Таким образом, с востока Россия оказывается открытой настежь.

В итоге серьезными противниками для нас станут уже Япония и Турция. К счастью для России, страны ЕС (которые заодно составляют большую часть НАТО) практически сворачивают свои ВС, превращая их в своеобразное всемирное МЧС с полицейскими функциями. Поэтому отсюда ждать угрозы не надо независимо от состояния нашей армии. Что же касается борьбы с терроризмом, то, как ни банально это прозвучит, она в подавляющем большинстве случаев не является задачей ВС.

Главная причина столь печальной ситуации — вовсе не отсутствие денег (их у нас залейся), а тот факт, что военное и политическое руководство страны в военном строительстве руководствуется не интересами страны и не тенденциями развития мирового военного искусства, а собственными экономическими интересами и психологическими комплексами. Эти люди живут в мире, созданном их собственным воображением, поэтому очень трудно ожидать, что в деле военного строительства они будут адекватны текущему моменту.

В одном из разделов «Актуальных задач развития Вооруженных сил Российской Федерации» 2003 года (единственном за последнее время официальном документе МО, внятно отражающем взгляды военного руководства страны на задачи, стоящие перед ВС РФ) написано, что США — наш союзник в борьбе с терроризмом, а противником не является ни в коем случае. Из другого раздела следует, что воевать мы будем исключительно против США, в основном на море и в воздухе. А в третьем говорится, что «войскам в вооруженных конфликтах будет противостоять не типовой противник, а чаще всего состоящий из разнотипных по техническому оснащению и обученности его формирований и применяющий тактику партизанских и диверсионно-террористических действий». Как-то здесь ничто ни с чем не стыкуется. И это еще не самый тяжелый случай.

В июне 2003 года состоялось расширенное заседание научного совета Академии военных наук, посвященное итогам только что закончившейся «классической» фазы иракской войны. В ней США и Великобритания силами трех дивизий с минимальными потерями за три недели разгромили армию Ирака и полностью оккупировали страну. Знакомство с материалами заседания производит гораздо более гнетущее впечатление, чем провалы испытаний «Булавы» или факт закупки отечественными ВВС 3 новых самолетов за последние 7 лет.

Цвет военной науки России на упомянутом научном совете доказывал, что уровень системы управления ВС США гораздо ниже, чем в России, что полностью развеян миф о высокоточном оружии США, да и вообще все американские концепции потерпели крах. То есть демонстрировал совершенно чудовищный комплекс неполноценности. Цвету науки немедленно нужен психолог (если не психиатр), да только где взять психолога (психиатра), разбирающегося в военных вопросах?

Единственным адекватным человеком на данном мероприятии оказался президент АВН генерал армии Махмут Гареев. Он указал коллегам на то, что «миф» о высокоточном оружии уж никак не развеян, оно продемонстрировало высочайшую эффективность. И с системой управления у США все очень хорошо. И вообще, нам у них учиться, учиться и учиться. Гареев родился в 1923 году, в Великую Отечественную был командиром роты и батальона в самой что ни на есть пехоте. Видимо, отсюда и понимание ситуации, несмотря на возраст.

Именно неадекватность политического и военного руководства и военной науки не оставляют ВС РФ никаких шансов на нормальное развитие. Соответственно, данный прогноз — не наиболее вероятный, а безвариантный. Ситуацию могут изменить только коренные политические изменения в стране. Или очередная Великая Отечественная (на этот раз, видимо, на Востоке). Когда всей стране надо либо погибнуть, либо победить.

Правда, в последнее время возник еще один, совершенно неожиданный вариант изменения ситуации. В начале прошлого года в ряде специализированных СМИ появились сообщения о том, что в России созданы малогабаритные электромагнитные генераторы, способные давать короткие сверхмощные импульсы. Наше целенаправленно отупляемое общество события, естественно, не заметило и тем более не оценило. Между тем оно носит эпохальный характер: ЭМГ позволяют дистанционно уничтожать любые электронные устройства. Вся современная боевая техника, по сути, состоит из электроники, потому страна, обладающая таким генератором, становится чуть ли не мировым гегемоном. Она способна отправить любую чужую армию, да и страну в целом, не в каменный век, конечно, но в середину ХХ века. Видимо, появляется возможность выводить из строя и взрыватели ядерных зарядов.

Иначе говоря, военное искусство возвращается к началу Второй мировой. Причем даже в том случае, если мы перестанем быть монополистами во владении генератором. Главным проигравшим, разумеется, будут США. Но вот главным выигравшим может оказаться не Россия, а Китай. Он получит возможность беспрепятственно задавить массой кого угодно. В пределах Евразии, естественно.