В 20–30-е гг. оккультный роман, повесть и рассказ, принадлежащие перу писателей русского зарубежья, восстанавливали и сохраняли для потомков уничтожаемую в Советской России оккультно-теософскую традицию. Ту самую тради­цию, которая укоренилась в мировоззренческих постулатах русского масонства и преемственно передавалась от Елены Блаватской к Елене Писаревой, Вере Крыжановской-Рочестер, Анне Каменской и Елене Рерих, а от них уже и небольшому кругу русских беллетристов-эмигрантов, нередко враждовавших между собой: Конраду Принцу (Рыбакову), Тим. Плешанову, Вершинину, А.П. Хейдоку, Г.Д. Гребенщикову, Н. Роминскому-Донцу. Эта традиция определялась как отечест­венными, так и иноземными источниками, питающими ее и направляющими динамику ее развития: от мистически окрашенной прозы к научной фантастике.
           Хотя практическое значение идей Е.П. Блаватской для России оказалось близким к нулю, ее богостроительные поиски затронули сознание тех россиян, кто вступил на путь Сокровенного Знания, оккультного восхождения, полагая, что Великое Белое Братство руководит эволюцией нашей планеты. Русские зарубежные незави­симые оккультисты сплотились вокруг периодического сборника «Оккультизм и йога» и двух рижских книгоиздательств: «Мир» и издательства Н. Гудкова. Первый номер «Оккультизма и йоги» вышел в Белграде в 1933 г., его редколлегию составили Николай Рерих, Борис Аров, Григорий Бостунич, Нина Рудникова (начиная со второго номера), Александр Асеев.
           «Мы знаем, — писал во втором номере сборника Александр Асеев, — Белые Братья уже неоднократно спасали нашу Родину в трудные минуты ее жизни. Некоторых из них душа народная знает под именами святых и подвижников Православной Церкви и теперь, в жестокие дни Кали Юги, в дни напряженнейшей борьбы тьмы и света, эти Братья незримо помогают нашей. Родине. И через горнило страдания и скорби поведут ее к светлому граду».1)
           Е.П. Блаватская привлекала этих людей помимо того, что считалась адептом Белого Братства, также и тем, что в своих сочинениях провозгласила отказ от дуалистических схем («добро — зло», «свет — тьма») в пользу широкого консенсуса в признании безоговорочного приоритета «долгой жизни» человечества перед всеми иными ценностями и императивами. Она творила, обращаясь к своей интуиции, к внутреннему творческому переживанию, новое христианство, его нонконформистскую ересь.
           Как и русское масонство, «богомудрие» Блаватской было попыткой (впрочем, изначально обреченной на поражение) реформировать православие, изменить его консервативный обрядовый характер на основе учения о перевоплощении души. Однако идя «на ощупь» в обретении живого личного Бога, не в ее силах было изжить в себе общинную психологию русского человека. Ее поразительные духовные прозрения и пророчества вырастали из образов и понятий архаичного мифологического сознания. В ее сочинениях предстает невероятная панорама человеческой истории: будущее, в которое возвращается прошлое, и настоящее, с помощью которого прошлое соприкасается с будущим. Это единство времен воплощает человеческая личность, налаживающая, осуществляющая и активизирующая связь психических процессов человека с космической первопричиной — Богом. Так не вправе ли такая творческая и созидающая личность потребовать для фантазий ничем не ограниченной свободы, а также закрепления за художествен­ной реальностью не только равноправного с жизнью обыкновенной, но и более высокого статуса?
           И этот приоритет вымысла над фактом, и духовное освобожде­ние от догм богословского христианства, и искушение тайнами древности, и гипертрофированный спиритуализм, и потребность в постоянных мистификациях, и смещение идеала в сферу запредельного — все эти и еще многие другие атрибуты идеологии и эстетики авангардистского искусства XX века (в которое вполне вписываются и литературные оккультные жанры) также были в значительной степени предопределены жизнью и творчеством Е.П. Блаватской.
           Не случайно поэтому последователи Е.П. Блаватской, такие, например, как В.И. Крыжановская-Рочестер, Е.И. Рерих, М. Никитин, А.П. Хейдок, Н. Роминский-Донец, Г.Д. Гребенщиков, оказавшись в эмиграции, обратились к расшифровке египетских тайн, а также к непосредственно восходящим к ним тайнам Великого Белого Братства,— именно в них они искали ответы на вечные вопросы бытия: как достичь бессмертия, как расширить среду обитания человека до космических пределов, преодолев смерть, и как встать вровень с Богом, познав законы природы и космической эволюции?
           Вслед за Е.П. Блаватской (создательницей не только «Разоблаченной Изиды», «Тайной Доктрины», путевых очерков по Индии, но и сборника оккультной беллетристики «Заколдованная жизнь», основная тема которых — «ясновидение», непознанные свойства человеческой психики, чудесные явлений природы) В.И. Крыжановская-Рочестер своими многочисленными мистическими оккультными романами заслужила право считаться центральной личностью в духовной жизни творцов русской оккультной беллетристики 20–30-х гг. И это несмотря на то, что ее романы и повести были написаны в основном в дореволюционной России. Однако вторую жизнь, которой сопутствовала слава, они получили после смерти В.И. Крыжановекой, поскольку были переизданы или изданы впервые издательст­вом Н. Гудкова в Риге. Нельзя не отметить, что сама писательница умерла в нищете и лишениях 26 декабря 1924 г. в Таллинне.2)
           Цикл остросюжетных оккультных романов З.И. Крыжановской-Рочестер («Эликсир жизни», «Маги», «Гнев Божий», «Смерть планеты», «Законодатели») обрел некую (впрочем, весьма условную) композиционную и смысловую цельность благодаря как общим героям и единой сюжетной линии, так и довольно-таки доходчивой для массового читателя беллетристической интерпретации излюблен­ных Е.П. Блаватской идей об основных путях человеческой эволюции через мировые катастрофы, о космической иерархии, о тайнах первородной материи, об известных только посвященным законах природы и невидимого мира, знание которых позволяет творить чудеса и обрести бессмертие. К сожалению, эти романы далеки от художественного совершенства. Вообще оккультные романы, повести, рассказы писателей русского зарубежья отличает определенная искусст­венность как в сюжетном построении, так и в том, какие в них созданы человеческие характеры, ситуации и коллизии. В этих произведениях важно и ценно совершенно другое. Облечение оккультной реальности в форму, доступную пониманию обычного читателя. Их цель сугубо агитационная: предупредить чело­вечество о приближении грядущих бед и катастроф, которые предопределены его неправедным существованием на земле. Строго говоря, у оккультных писателей всевластие кармы определяет законы не только мировой (земной), но и космической истории. По крайней мере, история существует в безграничном оккультном пространстве и времени, как и судьба отдельного человека.
           Таким образом, почти через многие (если не через все) произведения русских писателей-оккультистов проходит эсхатологическая идея мирового катаклизма, идея о конце мира и истории.
           В христианском откровении эсхатология пронизана сознанием близости Бога. Причем эта близость тем теснее, чем ужаснее бедствия человечества. Для христианина конец мира означает разрешение тайны зла, утоление жажды добра, справедливости, красоты, бессмертия, С другой стороны, христианская эсхатология учит, что союз Бога с человеком (человечеством), заключенный на земле, является вечным. Следовательно, земная жизнь обладает ценностью и смыслом в той степени, в какой в ней присутствует и проявляется этот союз. Мир несет в себе весть Бога, хотя и искаженную злом. Своего рода послание Бога, полное опечаток. Кульминацией этого диалога является Христос. Слово, в котором Бог высказывается полностью и неискаженно. Его смерть и воскресение говорят нам, чтобы мы не страшились жизни и не страшились конца, потому что наш союз с Богом неуничтожим.
           Если эта вера укореняется в человеке, он получает возможность видеть жизнь «со стороны конца», «с точки Омега». Часто однако «точка Омега», выбранная в качестве точки зрения, становится своего рода огневой точкой для обстрела несовершенного мира. По отношению к миру, о чем, в частности, свидетельствуют произведения Конрада Принца и Плешанова, возника­ет чувство страха и ненависти. Тайна Креста превращается у этих писателей в тайну с криминальным оттенком. Недаром в четырех оккультных романах Конрада Принца («Императрица Нур: Эволюция планеты»), «Колесо Иксиона: Из жизни индусских великих учителей йогов и тайных учениях о загробной жизни и перевоплощении», «Во власти кармы» и «Сон из мрамора»)3) воплотить идею бессмертия мешают инородцы, «черненькие», от которых исходят отрицательные энергии. Однако труженики Белого Братства, служители Духа ведут белую арий­скую расу к возрождению.4)
           В христианстве центральным символом является усыновление людей Богом, в теософии — «утерянное магическое слово», то есть постижение и обретение тайны жизни, тайны Христа посредством эзотерических знаний. Опыт христианской веры утверждает неустранимость тайны: вера есть тайна общения с Богом или точнее, общение с тайной Бога. Устранить ее означало бы устранить Бога.
           В оккультной беллетристике важно и ценно не то, как соотносятся ее персона­жи с существующими в обыденной жизни человеческими типами и характерами, а то, насколько впечатляющим получается в ней олицетворение высоких побуждений и идей. Главная же из этих идей состоит в том, что учение о загробном мире и альтернативная ему идея реинкарнации (закон перевоплощения, метампсихоз), несмотря на все свое мнимое (с точки зрения писателей-оккультистов) концептуальное различие, имеют существенные точки соприкосновения и схождения,— явное свидетельство того, что истина присутствует во всех религиозных доктринах как некая божественная реальность. Адекватно понять и объяснить окружающим эту реальность способны только посвященные. Несомненно также, что оккультные идеи и представления брались писателями-оккультистами как из отдаленных источников («Бхагавадгита», Каббала, сочинения Сведенборга), так и из ближайших («Разоблаченная Изида» и «Тайная Доктрина» Е.П. Блаватской, сочинения А. Безант и Ч. Ледбитера). В основе тех и других источников — представление об ином мире как о более высокой, чем земная, духовной субстанции, как о тихой и счастливой пристани для преображенных душ.
Разумеется, жизнь в иных мирах, представляемая как процесс бесконечного совершенствования души, не существует в отрыве от земного существования. Она связана с ним и установленными на земле с достопамятных времен знаками-напоминаниями («Сфинксы — это эмблема оккультных законов»,5) и звуковыми вибрациями, и не знающими границ человеческими мыслями. Ведь многие из оккультных писателей в своем мифотворчестве опирались на исходный постулат Е.И. Рерих: «мысль есть первоисточник мироздания».6)
           В то же время Земля несет на себе печать мирового зла. В сборнике оккульт­ных рассказов Плешанова она предстает как зловонная яма, в которую свалены разлагающиеся трупы. Нельзя не заметить того, что такое описание Земли отражало чувства и мысли тех русских эмигрантов, которые не смогли примириться с существованием Совдепии, воспринимая ее как государство Сатаны.
           Наиболее прозорливые из русских эмигрантов, например поэт Н.Н. Белоцветов, заговорили уже в конце 20-х гг. о фашистской и монархической природе советской власти: «Мы не можем поэтому не признать крайними монархистами именно большевиков, применивших методы террора, казней и удушения свободы для создания сильной, неограниченной власти. Ни народоправства, ни парламентаризма нет в большевицкой системе, а имеется лишь наличие неслыханного политического гнета для удержания всей полноты власти в руках «пролетариата», а фактически в руках сравнительно небольшой кучки коммунистов с преобладанием инородческого элемента в правящих верхах коммунистической партии».7)
           Вот почему в неправедном мире, воссоздаваемом Плешановым, затрудняется мышление сообща, а «вся масса народа будет карбонизирована».8) В этом мире утешаются мертвой надеждой на будущее, которое, в сущности, «ничего кроме гибели не принесет им».9) Не потому ли одна из основных тем оккультной беллетристики — тема духовного странничества на другие планеты. Странничества особенного, благодаря которому приумножаются духовные силы человека.
           У писателей, творцов художественных оккультных произведений, на первый план выступает борьба за утверждение сбалансированного бытия. Сама сбаланси­рованность эта достигается, по их убеждению, следованием законам иерархии. Первейшее место в этой иерархической пирамиде занимает Мать Мира. А звезда Матери Мира, как неоднократно провозглашалось в сборнике «Оккультизм и йога» и в сочинениях Е.И. Рерих, есть планета Венера, она же Урусвати, она же Люцифер. В оккультно-теософской традиции происходит смыкание образов Венеры и Люцифера.
           Эта андрогинность высшего образа духовности идет от Е.П. Блаватской, но у Е.И. Рерих выявляется определеннее. Вместе с тем нельзя не вспомнить того, что в русской патриархальной семье значение матери огромно и основопола­гающе. Вот что писал по этому поводу, например, Н.С. Арсеньев: «В русской культурной семье женщина-мать и жена играет духовно более важную роль, чем мужчина, и не только в воспитании детей. Она — внутренний очаг семейной жизни, источающий теплоту и ласку, изливающий эту матерински-женскую ласку и на членов семьи, и на всех домочадцев, на родных, друзей и знакомых и на посторонних даже, особенно одиноких, попавших под ее гостеприимный кров, приходящих погреться у ее теплого задушевного пламени».10)
Даже такой «заземленный» художник, как Г.Д. Гребенщиков, приобщившись чувству любви к женщине-матери, в романе «Купава» и книге «Первая любовь» решительно отошел от земного — к надземному, от вековечной неподвижности — к зыбкой мистичности. Как писал Петр Пильский, «в книги Гребенщикова вошли другие темы, в них пролился новый свет».11)
           Другая особенность оккультно-теософского мира, творимого писателями-эмигрантами, — это создание условий для усиленного духовного общения и воспита­тельный характер этого общения. В связи с этой задачей невероятно повышается роль учителя, гуру. Во всех романах и повестях В.И. Крыжановской-Рочестер, Конрада Принца такие личности являются главными героями. Так, в романе «В ином мире» это Ремфа, Верховный жрец, первосвященник на планете Венера. В романе Конрада Принца «Колесо Иксиона» — учитель Мебо. Е.И. Рерих предуп­реждала: «Помните, что у Гуру нет ни одной личной мысли, все решительно направлено и отдано на служение общему благу».12)
           Между тем благие намерения писателей-оккультистов отнюдь не всегда приводили к созданию интересных и значительных произведений. Скажем определеннее, чаще всего общая художественная оценка большинства из них — ниже удовлетво­рительной. Первое, что отмечаешь при чтении оккультных романов, повестей и рассказов — это то, что язык, на котором написаны эти произведения, рассматри­вался их создателями, по-видимому, не как нечто самоценное, а как орудие мысли, даже не как орудие ее передачи. И лишь рассказы А.П. Хейдока «Звезды Маньчжурии» — одно из самых ярких и запоминающихся исключений из этого серого, с точки зрения художественности, потока беллетристики. Рассказы эти были изданы в 1934 г. нью-йоркским издательством, но напечатаны в Харбине. К тому же особое внимание к ним вызвало предисловие Н.К. Рериха.
           А.П. Хейдок сумел сохранить определенную дистанцию с таинственным оккультным миром, не перешел роковую черту, за которой открывалось великое Нечто, — отсюда и успех его рассказов. Герои А.П. Хейдока, авантюристы, отщепенцы, вчерашние участники гражданской войны, выпали из рамок привычного цивилизованного существования и оказались лицом к лицу с миром колдунов-шаманов и ламаистских бурханов, неожиданно для самих себя ощутив с ним кровную связь. Однако ценность рассказов А.П. Хейдока даже не в этом, а в том, что в них, как отмечал Н.К. Рерих, «внимание останавливается на чертах больших реальностей, которые уводят внимание читателей в область высоких представлений».13) Очень хороши рассказы А.П. Хейдока «Неоцененная добродетель», «Собаки воют», «Шествие мертвых». В них автор предстает в органичном единстве как мыслитель, психолог и поэт.
           Может быть, именно с появлением рассказов А.П. Хейдока среди читателей оккультной беллетристики утвердилась мысль, что ненасытность к тайнам Востока вовсе не означает отсутствие художественного вкуса.

           1. Асеев А. Пути зарубежного оккультизма// Оккультизм и йога. Кн. 2. Белград, 1934. С. 5.
           2. Наш огонек. 1925. 17 янв. № 3. С. 16.
           3. Принц Конрад. Сон из мрамора. Рига, б.г.; Колесо Иксиона: Из жизни индусских великих учителей йогов и тайных учениях о загробной жизни души и перевоплощении. Рига, 1933; Императрица Нур: Эволюция планеты. Виндава, 1934; Во власти кармы. Рига, 1936.
           4. Принц Конрад. Колесо Иксиона. Рига, 1933. С. 144.
           5. Крыжановская-Рочестер В.И, В ином мире.
Ч. I. Рига, 1929. С. 96.
           6. Письма Елены Рерих. 1929—1938. Минск, 1992. Т. 1. С. 26.
           7. Белоцветов Н.А. Монархизм и фашизм// Второй сборник газеты «Слово». Рига, 1927—1928.
С. 105.
           8. Плешанов Т. Современный Вавилон. Рига, б.г. С. 39
           9.Там же. С. 125.
           10. Арсеньев Н.С. Из русской культурной и творческой традиции. Лондон, 1992. С. 34.
           11. Пильский П. О любви// Сегодня. 1936.
19 февр. С. 3.
           12. Письма Елены Рерих. 1929—1938. С. 67.
           13 Хейдок А. Звезды Маньчжурии. Нью-Йорк, 1934. С. 1.