В статье в разных аспектах рассматривается исторически уникальный феномен «полицейского государства», которое первоначально возникло в германских абсолютистских государствах XVIII века, прежде всего — в Пруссии, и характеризовалось сочетанием развитого дискурса государственного управления (камералистикой) и интенсивным государственным вмешательством в социальную и экономическую жизнь граждан посредством полицейских мер. Вначале дается краткое введение в проблематику полицейского государства, где указывается на неадекватное современное восприятие полицейского государства, которое теперь рассматривается исключительно через призму исторически более позднего буржуазного правового государства XIX–XX веков. Здесь же обсуждается эвристическая ценность изучения подобного социального порядка для общей теории Модерна и частных теорий политической власти. Далее делается краткий экскурс в историю самого понятия «полиция», в котором прослеживаются основные семантические изменения в нем, начиная с его появления в античной Греции и заканчивая эпохой абсолютизма. Основной содержательный раздел посвящен традиционному полицейскому государству как историческому феномену, представлявшему собой попытку реализовать в административной практике утопию интенционального порядка, разработанную в камералистике в качестве рамочной меркантилистской концепции общего блага. Далее рассматривается «полицейская наука» (Polizeywissenschaft) XVIII века как собственный политический дискурс полицейского государства. В заключение данная проблематика проецируется на русский административный опыт и выдвигается вопрос, в какой мере в этой оптике Российская империя может рассматриваться как «несостоявшееся полицейское государство»

 

1. Нетонкое различие

 

Понятию «полицейское государство» очень не повезло с должной социально-теоретической рефлексией в XX веке: его специальная концептуальная разработка была как бы избыточна уже из-за того, что оно определялось ex negativo, т. е. как отсутствие «правового государства», выступая его политическим антиподом. Иными словами, в массовом — как общественном, так и академическом — сознании проблема определения обычно решается посредством простой оппозиции «полицейское государство» vs. «правовое государство». Более того, в представлениях многих нынешних политиков, публицистов и даже социальных теоретиков «полицейское государство» есть не что иное, как синоним современной диктатуры «тоталитарного» типа. При этом абсолютно не учитываются принципиальные различия между классическим полицейским государством эпохи абсолютизма и его современными видами как в методах, так и — что не менее существенно — в целеполагании и мотивах осуществляемой «полицейской политики».

В этом смысле связанное с понятием «полицейское государство» социально-теоретическое не(до)понимание во многом является результатом известных политических событий и процессов в Европе в первой половине XX века. В результате активного использования полицейского аппарата (включая тайную полицию) европейскими идеократическими диктатурами (СССР, Третий рейх) и другими авторитарными режимами произошли значительные семантические изменения в самом понятии «полиция», по сути, лишившемся своего прежнего нормативного значения или как минимум его части. По мнению английского политического ученого Брайана Чепмена, в области теории это недоразумение только усилилось в результате дословного перевода немецкого слова Polizeistaat как «police state», вошедшего в конце 1930-х годов в английский разговорный язык и тем самым ставшего достоянием мировой научной и широкой общественности. Именно тогда это понятие активно использовалось для негативного определения существовавшего в Германии государства национал-социалистов, причем скорее западными журналистами, нежели правоведами или политическими учеными