Несколько месяцев с нами нет Бориса Владимировича Дубина, социолога, переводчика, политического и культурного аналитика, коллеги, собеседника и учителя. Его смерть оказалась потрясением и огромной потерей для множества людей. Это было понятно в первые дни, это особенно видно сейчас, когда уже можно говорить о целом массиве замечательных мемориальных текстов; об особом качестве событий, связанных с памятью Бориса Дубина, и с желанием найти утешение в коллективных жестах признания — таких, например, как посвящение ему ярмарки Нон-фикшн в ноябре 2014 года. «Человек-книжная ярмарка» — этот статус хорошо подошел бы Борису Владимировичу Дубину и при жизни: он не только был создателем книг и одним из самых проницательных их читателей, но его вообще крайне редко видели без книг. Отчасти этим он нам сразу запомнился при первой встрече в 1997 году, когда мы, студенты Института европейских культур РГГУ, пришли на первое занятие курса «Социология культуры». Оба преподавателя, Б. В. Дубин и Л. Д. Гудков (курс они читали вместе, как делали вместе многое другое, — ценить преимущества совместной работы они научили и нас), выгрузили на стол целые стопки книг из своих бездонных сумок — мы не видели раньше такой настойчивости и наглядности в стремлении рассказать ученикам о наиболее важных изданиях