Юлия Демиденко — искусствовед, заместитель директора по научной работе Государственного музея истории Санкт-Петербурга, автор ряда статей по вопросам костюма и моды, в 2004-2005 годах — автор и ведущая программы «Мода на все» на 5-м канале СПбТВ, куратор выставки «Память тела» (всоавторстве с Е. Деготь, 1999-2003: С.-Петербург — Нижний Новгород — Москва — Красноярск — Вена — Хельсинки и «Мода и социализм» (Москва 2007).

 

Натуральный шелк — самая удивительная ткань в истории человече­ства. Уникален сам способ ее получения: шелковую нить прядут... на­секомые. Гусеницы невзрачной бабочки — тутового шелкопряда (лат. Bombyx mori), единственного из насекомых, полностью одомашнен­ного человеком, — в огромных количествах поедают листья одного- единственного вида деревьев — шелковицы, или тутовника¹, а затем окукливаются в коконы, из которых при определенной обработке разматывают шелковую нить длиной до 900 метров, почти невиди­мую невооруженным взглядом. Шелк-сырец, или метакса, состоит из скрученных вместе 8-12 таких природных нитей. Это волокно отлича­ется удивительной эластичностью и прочностью, которая превышает прочность стали. Благодаря таким свойствам сфера применения шел­ка выходит далеко за пределы области моды и костюма — шелковое волокно используется для хирургических нитей и рыболовных снастей, для изготовления парашютов и современных изоляционных материа­лов и т.д. В последние годы стали всерьез говорить о медицинском зна­чении шелка — и об использования шелковых тканей, помогающих при бессонницах и дерматитах, и о фармацевтических препаратах, созданных на основе личинок тутового шелкопряда.

История шелка окутана мифами и легендами. Одна из них, пере­сказанная в конфуцианских текстах, уверяет, что шелк был открыт любимой наложницей (или первой женой) легендарного Желтого им­ператора Лэй Цзу, которая во время прогулки обратила внимание на гусениц, пожиравших тутовые деревья, а уронив в горячую воду кокон, вытянула из него длинную нить. Наблюдательной наложнице легенда приписывает и изобретение первого прядильного станка для шелка и в конечном итоге — одежды, защищающей людей от царапин и ран. В провинции Сычуань бытовал миф, по которому начало шелководству положил легендарный правитель Цаньцун-ван. А народные китайские сказки рассказывают о девушке, превратившейся в шелковичного чер­вя, завернувшись в лошадиную шкуру.

Однако вне зависимости от легенд благодаря археологическим на­ходкам достоверно известно, что уже более 5000 лет назад в Китае про­изводились и шелк-сырец, и разнообразные ткани из шелка². Самые древние образцы известных человечеству шелковых материй были об­наружены китайскими археологами на стоянке близ деревни Цинтай в провинции Хэнань, их возраст составляет 5500 лет. Задолго до новой эры искусные китайцы знали полупрозрачный газ, ленты, тесьмы, камчатые ткани с геометрическими узорами, ткани с многоцветным тканым орнаментом. Шелковое волокно и в самом деле представляло редкую находку для древних ткачей — оно согревает в холод и холо­дит в жару, к тому же отлично окрашивается и почти не рвется в про­цессе работы. Шелковая вата шла на изготовление теплых халатов для китайских чиновников и придворных красавиц, которые за один раз умудрялись надевать на себя до 15 различных шелковых одежд. Шел­ковая ткань использовалась в качестве бумаги, из нее делали ширмы и перегородки в домах, веера и шляпы, шелковое волокно широко применялось в медицинской практике. — из шелка изготавливали практически все. Шелк был и главным материалом дальневосточной письменности. Неслучайно иероглиф «цзин» в древнем Китае сначала означал «шелковая нить» и лишь потом стал использоваться для сло­ва «свод» (канон).

Точно так же и монгольские правители в Средние века использова­ли шелк в качестве валюты, дипломатических даров, награды подданным; им выплачивали дань и вознаграждение за службу; из него делали идолов, изготавливали походные шатры и палатки, постельные принадлежности и т.п. Шелковые постели были даже на монгольских почтовых станциях (постоялых дворах), чем обеспечивался, кстати, довольно высокий уровень гигиены — вши и прочие паразиты, разносившие болезни по всей средневековой Европе, как известно, не могут жить в складках шелковых одеял и белья³. Даже шелкопряд на разных стадиях развития входит в рецепты экзотических блюд восточной кухни. Неудивительно, что тутовые рощи и даже отдельные шелковицы считались в Китае священными, а божеству шелковичного червя Юнь- юй приносили жертвоприношения императрицы.

На протяжении тысячелетий шелк был известен только в Китае. Но уже в V веке до н.э. он начал постепенно проникать на Запад. Фрагменты сразу нескольких видов китайских шелковых тканей об­наружены в Пазырыкских курганах на Алтае и в предгорьях Тянь- Шаня. Среди находок, относящихся к V—III векам до н.э., — и тончай­ший шелк полотняного переплетения, и плотная парча, и саржа. А с III столетия до н.э. началось становление Великого шелкового пути — из китайского Ланьчжоу через Турфанскую низменность, известную своими дынями и подземными колодцами-каналами «карысями», и Кашгар, через знаменитые оазисы Средней Азии, где в качестве опор­ных пунктов торговли шелком возникали сказочные города Бухара, Хорезм, Самарканд, Мерв, Ургенч, Хива, через Персию — в Визан­тию и Рим, а оттуда далее — в жаждавшую восточной неги и роско­ши варварскую Европу, вплоть до земель суровых викингов. Конечно,

разноязычные торговцы везли не только ткани, но и благовония, сере­бро, драгоценные камни, впоследствии — чай, фарфор, редкие фрукты, лошадей, экзотических леопардов и львов и, конечно, рабов. Однако именно шелк был одним из главных товаров международной торговли того времени, определявшим геополитическую ситуацию на просто­рах Евразии. Нередко именно вокруг него разворачивались главные события мировой истории. Великий шелковый путь был кровеносной системой, обеспечивавшей жизнь десятков государств и сотен тысяч людей. Торговые пути в Азию, где сосредоточивалась торговля шелком, стали центральным пунктом римской политики на Востоке. Позднее купля-продажа шелка-сырца превратилась в скрытую пружину внеш­ней политики наследницы Рима — Византии.

Однако ошибкой будет полагать, что значение Великого шелкового пути сводится к цивилизующей роли Китая. Польза была двусторон­ней. И дело не только в том, что еще Плиний Старший писал о золо­тых и серебряных потоках, текущих с Запада на Восток. Благодаря этой первой в истории человечества трансконтинентальной дороге Китай познакомился с миндалем, гранатами, виноградом, стеклом и еще с це­лой кучей всяких полезных вещей, в частности с ковроткачеством, так что впоследствии в Китае из шелка стали делать еще и ворсовые ковры, до сих пор пользующиеся заслуженной славой. К тому же вместе с ред­кими восточными товарами и разноплеменными торговцами путеше­ствовали ученые и поэты, то есть стихи, идеи и религии. Именно это обстоятельство и дало основание немецкому ученому и путешествен­нику барону Фердинанду фон Рихтгофену в своем фундаментальном пятитомном труде «Китай», увидевшем свет в 1877 году, назвать древ­ние торговые дороги Великим шелковым путем. Правда, уверяют, что одним из первых применил к караванным путям эпитет «шелковые» не кто иной как венецианский купец Марко Поло, в XIII веке совершивший свое знаменитое путешествие к монгольскому хану Хубилаю. Впервые познакомившиеся с шелком обитатели Римской империи называли Ки­тай, не представлявший тогда единого государства, не иначе как стра­ной шелка. Да и существовавшую позднее Монгольскую империю со­временные исследователи нередко называют Шелковой ордой.

Сегодня Великий шелковый путь — популярный туристический маршрут, объединяющий в общей сложности около 30 государств. Идея разработки такого маршрута была впервые высказана в конце 1950-х го­дов, однако только в наши дни он приобрел реальные очертания: раз­ветвленные гостиничные и транспортные сети, услуги многоязычных гидов, музеи, в том числе знаменитый Музей шелка в Ханьчжоу, сто­лице провинции Чжэцзян, и множество более мелких музеев и прочих туристических объектов, рассыпанных как по всему Китаю, так и по соседним государствам для привлечения как собственных, так и ино­земных туристов. Кроме того, «Великий шелковый путь» — название специальной программы, подготовленной под эгидой ЮНЕСКО и на­правленной на сохранение мирового культурного наследия в азиатском регионе. Ведь на протяжении веков шелк и караванные тропы были единственной нитью, связывающей Запад и Восток.

Однако на самом деле никакого единого пути не было. Великий шел­ковый путь — понятие собирательное, включающее в себя множество дорог, так или иначе связывавших Дальний Восток с Европой. Нефри­товый путь вел из Хотана в Северный Китай, Лазуритовый — из Бадах- шана в Иран, Египет и Центральный Китай. Часть караванных троп проходила по степям Северного Причерноморья и Нижнего Поволжья, охватывала не только Среднюю Азию, но и Закавказье и Ближний Вос­ток. Опасный путь вел через пустыни Гоби, Такла-Макан, Каракумы, через горные перевалы Памира, Тянь-Шаня, Гималаев и Северного Кавказа. Параллельно существовал и морской шелковый путь — через Индийский океан и Персидский залив — в страны южной Азии и Аф­рики. Никакие трудности не могли остановить торговых людей, ведь прибыли были фантастическими. Достаточно сказать, что в Римской империи стоимость шелка в три раза превышала стоимость золота. Знаменитый суровый и неподкупный император Аврелиан, получив­ший в истории прозвище «восстановитель империи», сам не носил и жене Ульпии Северине не позволял носить шелковые одежды, считая это чрезмерной, фантастической роскошью. Римский шелковый рынок не был исключением, что, вероятно, было и одной из причин для полу­чения все более и более тонких и невесомых материй. Шелк считался одним из лучших дипломатических подарков, его как драгоценность клали в могилу с усопшим. Так что неудивительно, что именно шелк в ряде областей служил самой твердой валютой — в раннем Средневе­ковье шелком платили наемникам, уплачивали штрафы.

Китай долгое время сохранял шелковую монополию, охотно тем не менее торгуя шелками с ближайшими соседями. По археологическим данным, на территории Средней Азии китайский шелк появился к на­чалу 2 тысячелетия до н.э. Считается, что в IV веке до н.э. шелковые ткани из Китая проникли в Индию. Этим же временем датируются и шелковые ткани, обнаруженные в Пазырыкских курганах на тер­ритории Южной Сибири. Во II веке до н.э. китайский шелк получил распространение в Парфии, где, например, в I веке до н.э. из шелка изготовляли боевые знамена. В это же время шелк попал и в Алексан­дрию Египетскую, так что знаменитая царица Клеопатра уже носила

 

 

 

большую занятость во всей текстильной промышленности этого не­большого государства⁶.

Уже в XVI столетии знаменитый испанский конкистадор Фернандо Кортес, прославившийся завоеванием Мексики и разграблением ацтек­ских городов, привез на американский континент тутовые саженцы и гусениц шелкопряда. Таким образом, разведение шелкопряда и вслед за тем изготовление шелка началось даже в Новом Свете.

После отмены в 1685 году Нантского эдикта французские гугеноты, бежавшие от преследований на родине в протестантские страны, по­знакомили с производством шелка Германию и Англию. Какая-либо монополия на выращивание шелкопряда, получение сырца или же шел­коткачество стала окончательно невозможна, хотя Китай по-прежнему сохранял название страны шелка, и уже в XVIII веке европейские мис­сионеры с изумлением отмечали, что даже простые солдаты в этом чу­десном государстве одеты в шелковые ткани.

Шелк всегда пользовался спросом, однако именно XVIII век поро­дил невиданный спрос на дорогие ткани, чем не замедлили восполь­зоваться все более или менее предприимчивые люди по всему свету. Собственные шелковые фабрики во всех концах света — от Америки до России — открывали все, кому не лень, ведь этот вид деятельности обеспечивал чрезвычайно высокие доходы.

Бурное развитие шелководства по всему свету привело к тому, что уже к началу XX столетия было зафиксировано, в зависимости от зоны обитания, несколько пород шелкопряда: японские, среднеазиатские, корейские и китайские, закавказские, персидские, европейские и т.п. Они отличались не только по признакам самих насекомых, но и по количеству и качеству производимого волокна. На последнее также влияли и успехи в селекции тутовых деревьев, и особенности климата, и многое другое.

 

Русский шелк

 

Историки уверяют, что изготовление отечественного шелка впервые было начато при царе Федоре Иоанновиче, когда в Москву был при­глашен венецианский мастер Марк Чинопи, умевший «ткать бархат и парчу», который в 1593 году открыл свою мастерскую неподалеку от Успенского собора. Сырьем для русских шелковых тканей служил ази­атский — китайский и персидский — шелк-сырец, транзит которого издавна шел через русские земли⁷. Позднее была предпринята попыт­ка и получения собственного сырья. Для этого государь Алексей Ми­хайлович повелел высадить шелковицу в подмосковном Измайлове⁸.

Однако первые же суровые зимы заставили признать этот опыт не­удачным и впоследствии сосредоточить выращивание тутовника в Нижнем Поволжье с его гораздо более ровным климатом — в Астра­хани, Симбирске, Царицыне. Что не помешало продолжать экспери­менты по разведению тутового шелкопряда в средней полосе России и в XVIII, и в XIX, и даже в XX веках, так что и теперь отдельные шелко­вичные деревья можно встретить в самых разных районах нашей стра­ны, вплоть до Москвы и Петербурга. Кстати, посадки тутовых деревьев прямо у стен Кремля осуществлялись даже в 1840—1850-е годы.

Попытки получения собственного сырья продолжались и при сыне Алексея Михайловича. Уже в 1700 году одним из указов Петра Алек­сеевича была проведена перепись российских шелководов и был вве­ден запрет на вырубку в Астраханской губернии тутовых деревьев. В петровское время шелковичные рощи были заложены не только в Астрахани, но и в Воронеже, Киеве, Кизляре и других городах. Одно­временно государь предпринял ряд шагов по установлению новых торговых отношений с восточными странами — давними поставщи­ками сырья для шелкоткацкого дела. В 1718 году в связи с попытками ограничить роскошь в военные годы (продолжалась Северная вой­на) было запрещено ввозить шелковые ткани и парчу из Европы. Эти меры способствовали развитию отечественного шелкоткацкого дела. Уже в 1720 году указом Петра был учрежден один из первых казенных шелковых заводов на реке Ахтубе. Всего же при Петре в России было открыто 14 шелкоткацких производств, хозяевам которых предостав­лялись льготы и раздавались земли. Известны и имена первых шелко­вых фабрикантов. В Петербурге фабрику шелковой парчи основали Апраксин, Шафиров и Толстой; в Москве — братья Лазаревы, братья Евреиновы; в Казани — ямщик Суханов «со товарищи» и т.д. Шелко­вые фабрики появились в Астрахани, Владимире, Вологде, Ярослав­ле... — на всем протяжении водного пути из Персии, откуда главным образом поступало в Россию сырье. Это вовсе не были примитивные производства. Созданная в 1714 году в Москве фабрика истопника Ми­лютина, насчитывавшая 18 рабочих, выпускала парчу, атлас, бархат, штоф, шелковый шифон и разнообразные ленты и тесьму. Предпри­нятый Петром в 1722—1723 годах Персидский поход имел целью не только нейтрализовать влияние Турции, но и присоединить к России старинные шелководческие районы, в первую очередь Гилян — тра­диционного поставщика шелка на мировые рынки.

К 1740 году только в Москве, которая стала одним из шелковых цен­тров России, располагалось 26 шелкоткацких мануфактур. К 1762 году число шелковых мануфактур в России достигло 44. Росту их числа способствовала протекционистская политика, проводимая властью. Так, в 1757 году были значительно повышены таможенные пошлины на ввозимые в страну изделия из шелка. При составлении регламен­та Российской академии наук в елизаветинское царствование физико- математическому отделению было поручено способствовать учрежде­нию в Российской империи различных фабрик, в том числе и шелковых. За их состоянием должен был следить Сенат, а Мануфактур-коллегии вменялось в обязанность заботиться о поставках для русских фабрик шелка-сырца из-за границы: из Китая, Персии и из кавказских земель. Несмотря на все усилия, собственные плантации тутовника никак не могли обеспечить потребности быстро развивавшейся шелковой про­мышленности. Впрочем, и рисунки для тканей были преимущественно иностранными — русские мастера просто-напросто копировали ино­земные образцы, в первую очередь из двух главных европейских шел­ковых центров — французского Лиона и немецкого Крефельда, а так­же — из Китая. Одновременно современники неизменно указывали на высокое качество русских шелковых тканей. Наилучшим образом в XVIII столетии шелководство и шелкоткачество развивались в Астра­хани, где издавна были сильны локальные иноверческие общины — ин­дийская, бухарская, армянская и особенно — гилянская⁹. Именно в их руках и сосредоточилось шелкоделательное производство. Его разви­тию в царствование Елизаветы Петровны немало способствовал губер­натор края — историк В.Н. Татищев. Так, если в начале 1740-х годов в Астрахани было две шелковые фабрики, то к 1811 году — уже около ста различных производств, так или иначе связанных с шелком.

Не меньшие, если не большие, усилия по поддержке собственной шелковой промышленности предпринимались и в екатерининское царствование. И неудивительно, ведь размеры потребления шелка при дворе были гигантскими. Только одно пришедшее в 1767 году в Петербургский порт французское торговое судно привезло дорогих тканей почти на 2 миллиона рублей, причем большую их часть состав­ляли шелковые материи. Чтобы уменьшить отток капитала из страны, протекционистские меры были просто необходимы. С целью усиления российских производителей впервые был официально ограничен им­порт в Россию китайского шелка. Отечественным же промышленни­кам предлагалась целая система льгот и поощрений, одновременно вводились налоговые послабления для шелководов.

Однако основанные Петром Ахтубинские тутовые плантации¹⁰ и шелковые заводы пришли к 1770-м годам почти в полное запустение. Попытки возродить их предпринимались неоднократно, посколь­ку именно эта область давала шелк наилучшего качества, которого не могли достичь новые заводы, организованные в это время на Украине, в частности, под руководством управляющего Слободско-Украинским наместничеством генерал-поручика Е.А. Щербины. Посетивший с ин­спекцией Ахтубинский шелковый завод академик П.С. Паллас отме­тил необычное «озлобление противу шелководства» местного населе­ния, так и не получившее какого-либо разумного объяснения. В конце концов власть была вынуждена перевести Ахтубинские червоводни из казенных в частные, то есть попросту передать местным жителям, об­ременив их в свою очередь обязанностью именно шелком платить по­дати, да к тому же высаживать ежегодно по десять тутовых деревьев на один двор. Крестьяне исправно выполняли свои обязательства, по­купая шелк-сырец в Кизляре, который к этому времени превратился в один из крупных центров шелкоторговли¹¹. Так что на территориях с русским населением шелководство так и не достигло промышлен­ных масштабов.

Иное дело — окраины империи. Шелководство и шелковое произ­водство в Кавказском регионе, по мнению историков, зародилось еще в V веке, во всяком случае с этого времени оно известно в Грузии, где из­давна были распространены дикорастущие шелковичные деревья. Счи­тается даже, что шелководством занималась св. Шушаник. К XIV столе­тию оно распространилось и в землях Ширваншахов, и на захваченных монголами территориях, и в прибрежных районах, находившихся под протекторатом генуэзцев. А вот на Северный Кавказ шелководство проникло уже в XVIII веке благодаря российскому влиянию. К тому же здесь в 1718 году недалеко от Кизляра по царскому разрешению был основан один из первых частных шелковых заводов империи. Крайне успешно развивалось шелководство и шелкоткачество на территории современного Азербайджана. В прикаспийских землях шелководство было известно с IV—V веков, а уже в XI—XII столетиях шелка из Шемахи и Гянджи пользовались заслуженной славой далеко за пределами этого региона. Значение крупных центров шелковой торговли города Шема­ха, Гянджа и Шеки (Нуха) сохраняли вплоть до начала XX века.

Так или иначе, к 1798 году на юге России было уже 689 тысяч шелко­вичных деревьев, с которых получили 65 пудов шелка. Дальнейшему развитию шелкового производства должно было способствовать выпу­щенное в 1798 году в Петербурге «Краткое руководство к разведению шелка в России», составленное академиком И.И. Лепехиным. В самом деле, всего лишь через год производство шелка в Российской империи достигло 190 пудов.

При любимом внуке Екатерины императоре Александре I был раз­решен свободный сбыт шелка, что немедленно сказалось на дальнейшем росте числа тутовых деревьев. Дворяне, владевшие землями в южных губерниях России, в XIX веке вовсю начали разводить тутовник и полу­чать шелк на продажу. Так, декабрист А.О. Корнилович, давая в пись­мах родным всевозможные советы по хозяйству, особенно настаивал на разведении тутовых деревьев: «Вспомните, что при покойном батюшке мы получали от двух таких дерев 10 фунтов шелку. <.. .> Буде можно, займитесь этим нынешней же осенью или не позже будущей весны. Так, года через четыре, с помощию Божией, можно будет начать шел­ководство, и вы первые введете в Бессарабии эту отрасль промышлен­ности. Труда тут мало, а выгод много: в Москве пуд шелку продается от 45 до 60 рублей, следовательно, на месте можно будет взять от 35 до 40 рублей» (Корнилович 2004: 455). Шелковая лихорадка охватила едва ли не все регионы России. На Украине, в Черниговской, Харьковской, Воронежской и Полтавской губерниях, в Крыму, на Кавказе под шел­ковичные плантации раздавались субсидии, устраивались казенные шелкомотальные фабрики, основывали общества и школы шелковод­ства. В Ставрополье известностью пользовались шелковичные план­тации А.Ф. Реброва, не только много и успешно экспортировавшего высочайшего качества шелк-сырец, который неоднократно удостаи­вался золотых медалей на внутрироссийских выставках, но и со стра­стью пропагандировавшего разведение шелкопрядов во всех регионах страны. Червоводня была заведена даже в окрестностях Варшавы, где было учреждено Варшавское общество шелководства — с целью раз­вития этой отрасли по берегам Вислы.

Пусть и не сразу, но все эти меры дали свой результат: в XIX веке Россия снабжала кавказской греной (яйца шелкопряда) даже страны Западной Европы. В Тифлисе располагалась одна из самых успешных — Кавказская шелководческая станция, и уже в конце XIX века здесь был создан музей шелка — первый и единственный в Российской империи. Общество распространения шелководства и торговой промышленно­сти на Кавказе было основано в 1830-х годах в Шеки, причем обучени­ем здесь занимались специально приглашенные итальянские мастера. Производство шелка в бакинской губернии на рубеже 1830—1840-х го­дов составляло 29 000 пудов. А к концу XIX столетия здесь действовало 247 шелкоткацких и шелкомотальных производств.

Между тем процветало и шелкоткачество. Парчовое, бархатное и прочее шелковое производство, развивавшееся под очевидным протек­торатом правительниц России, к концу XVIII столетия показало очень заметный рост. Шелковые фабрики, неважно, производили ли они мер­ные атлас или парчу, шелковые ленты и аграманты, платки или куша­ки или же шелковые чулки, открывались повсюду — не только в столи­цах и центральных губерниях, но и, например, в Тобольске и Иркутске. На шелке создавались состояния, позволившие вскоре появиться и рус­ским Медичи — меценатам и коллекционерам из среды шелковых фа­брикантов. Одним из таких богачей был С.В. Морозов, начавший свое дело с открытия в 1797 году шелкоткацкой мастерской.

К началу XIX века в России насчитывалось 194 шелкоткацких фабри­ки. 175 из них—только в окрестностях Москвы. Старейшими считались Купавинская и Фряновская мануфактуры. Многие из шелкоткацких производств, такие как фабрики Сапожниковых, Колокольникова, Кон- драшова, Крюкова, Полякова, производили ткани, «ничем не уступав­шие французским материям, как совершенством ткани, так и красотою цветов»: парчу, атлас, глазет, брокатель, мебельные (обойные) ткани. Имение Гребнево Богородского уезда называли русским Лионом. Здесь еще в 1813 году ткачеством занимались 1000 крестьян. Однако дело было не только в количестве фабрик, мануфактур и мастерских, но и в вы­сочайшем качестве их продукции. Основатель знаменитой династии И.М. Кондрашов прославился тем, что преподнес императору Нико­лаю I изумительную шелковую рубашку — не сшитую, а полностью вытканную на его фабрике. В селе Авдотьино того же уезда в самом конце XVIII столетия была открыта бархатная мануфактура, причем уже в XIX веке авдотьинский шелковый бархат считался одним из луч­ших в мире. В 1851 году он поражал посетителей Лондонской выставки, в 1861-м получил золотую медаль на выставке в Петербурге. Практика проведения общероссийских промышленных выставок подтвердила вы­сокий уровень мастерства российских ткачей (равно как и красильщи­ков, мотальщиков, художников и пр. — одной из отличительных черт ткацкого производства в центральной части России было стремление сосредоточить все стадии производства в одном месте).

На внутрироссийских выставках отечественные шелковые ткани ре­гулярно демонстрировались уже с 1820-х годов, раз за разом получая все более лестные отзывы. На Всероссийской промышленной выставке 1853 года участвовало всего 20 шелкоткацких фабрик, но продукция большинства из них уже была опробована на больших международ­ных выставках, в частности открытие европейцами русской парчи и мебельных тканей состоялось на Всемирной выставке 1851 года в Лон­доне. Впоследствии продукция отечественных шелкоткацких произ­водств удостаивалась высших наград на Всемирных выставках в Париже (1878, 1889, 1900), Брюсселе (1910) и Турине (1912). «Товарищество Са- пожниковых» на одних только международных выставках шесть раз получало Гран-при или диплом первой степени, пять раз — золотые или почетные медали. А в начале XX века в Лионском музее шелка це­лый зал был выделен для демонстрации тканей фабрик Сапожниковых, которые отличались не только высоким качеством, но и оригинально­стью и изяществом рисунков, выполненных русскими художниками. Русские шелка экспортировались в Нидерланды, Швейцарию, Австро- Венгрию, Францию, а также в Афганистан, Персию и Монголию, отку­да некогда узорчатый шелк поступал в Россию. Более того, к 1917 году российская шелковая промышленность уверенно занимала четвертое место в мире по количеству выпущенных изделий.

Стоило стране чуть-чуть оправиться от вызванной революцией разрухи, как тут же были предприняты серьезные усилия по восста­новлению шелковой промышленности. В 1920-х годах шелководство было объявлено важной областью народного хозяйства. На выращи­вании тутового шелкопряда специализировались как частники, так и колхозы и совхозы, причем возникали они, как правило, на местах старых шелковичных центров. В одной только Ахтубе выращиванием тутовника при советской власти занимались 50 колхозов. На Украи­не, в республиках Средней Азии, в Закавказье появились шелковод­ческие совхозы и гренажные заводы. Уверяют, что крымский шелк ценила премьер-министр Индии Индира Ганди, регулярно получав­шая шелковые подарки от советских партийных деятелей. Большую селекционную работу с тутовым и дубовым шелкопрядом проводили Среднеазиатский и Азербайджанский научно-исследовательские ин­ституты шелководства, Грузинский сельскохозяйственный институт. В 1980 году возникло первое в Восточной Европе научное учрежде­ние такого рода — Украинский научно-исследовательский институт шелководства Украинской академии аграрных наук. Уже в 1960-е годы советскими учеными были разработаны ценные методики, позволяв­шие выращивать только самцов шелкопряда, личинки которых дают значительно больше шелкового волокна, чем женские.

Если шелководство в СССР развивалось лишь в южных районах, то шелкоткачество — во всех союзных республиках, включая прибалтий­ские, а также в Москве и Ленинграде. Увы, советские шелковые ткани уже не имели такой высокой репутации на мировом рынке, как доре­волюционные, хотя продукция ряда комбинатов, таких как Маргилан- ский (или Маргеланский) им. В.В. Куйбышева, московский «Красная Роза» и ряд других, шла на экспорт. Всего же в СССР выпускалось до 10 % от мирового объема производства шелковых материй.

 

Шелк для всех

 

Вплоть до XX века натуральный шелк оставался тканью аристократов и богачей. Регулярно издававшиеся королями, императорами и прочи­ми владетельными персонами указы против роскоши предостерегали простых людей в первую очередь от ношения шелка. В демократичном XIX столетии на смену королевским и императорским указам пришли законы экономики, серьезно поддержавшие народившиеся демокра­тические идеалы, и потому начиная с середины столетия предприни­мались неоднократные и небезуспешные попытки сделать шелковые ткани доступными для всех. С утратой государственных монополий и введением свободной продажи шелка он появился повсеместно, хотя был по-прежнему недешев. Дорогой шелк, быстро терявший вид при частых стирках, считался тканью самой богатой и притом наименее практичной. Нередко у дамы из средних слоев общества было лишь одно шелковое платье, подвергавшееся в течение жизни неоднократ­ным переделкам, перекраскам и прочим изменениям. И все же, если прежде шелковая ткань почти непременно была плотной и носилась долго, то в XIX веке в распоряжении модниц оказалась невероятно ши­рокая палитра материй, подходящих уже не только для визитных и бальных туалетов, но практически для чего угодно: тафта, бархат, шел­ковое сукно, сатин, крепдешин, муслин, фуляр, тюссор, либерти и т.д.

Открытие в 1872 году Суэцкого канала, значительно сократившего время транспортировки дальневосточного, в первую очередь японско­го, шелка, позволило еще более обогатить шелковый рынок и несколь­ко снизить стоимость сырца. Без конца предпринимавшиеся на протя­жении веков повсеместные попытки акклиматизации тутовых деревьев тоже были путем к удешевлению конечного результата — шелковой парчи или муслина.

Кроме того, шелк смешивали со льном, хлопком и шерстью, изо­бретали все новые и новые способы обработки хлопчатобумажного волокна, чтобы сделать его гладким и блестящим, наконец, пытались получить похожий на шелк, но не такой дорогой, искусственный ма­териал.

В 1878 году французский химик граф Луи Шардонне, помогав­ший Луи Пастеру изучать болезни шелковичных червей и прекрас­но знавший о проблемах на рынке шелка, получил рэйон (вискозу), в 1884 году запатентовал способ промышленного производства воло­кон искусственного шелка, а в 1890-м основал под Безансоном первую в мире фабрику по производству «нитрошелка», однако дела ее шли не слишком хорошо, и «шелк Шардонне», хотя и произвел настоящий фурор в Париже на Всемирной выставке 1889 года, еще долго оставал­ся недосягаемой мечтой. Выпускать его в промышленных масштабах начали только в 1896 году.

В 1898-м немец Фремери разработал технологию изготовления но­вого типа искусственного шелка, который получил название медно- аммиачного шелка. Искусственные материалы обладали собственны­ми достоинствами, но все же не могли конкурировать с натуральными, поскольку были довольно дорогими.

И только в XX веке бурное развитие химической промышленности, способствовавшее появлению огромного разнообразия современных дешевых синтетических тканей, окончательно подорвало невероят­ный спрос на натуральный шелк. Изобретение нейлона Уоллесом Ка- ровэрсом в 1935 году оказалось решающим — химическая структура его была чрезвычайно близка структуре натурального шелка. Одновре­менно это изобретение решило судьбу технического шелка — с 1940-х именно нейлон стал использоваться при производстве парашютов, ры­боловных снастей и тому подобных вещей, сделав тем самым натураль­ный шелк более доступным для модниц.

В Советском Союзе, одержимом идеей «догнать и перегнать Запад», уровень благосостояния народа измерялся вполне в духе подвергавшегося критике мира потребления — количеством тех или иных това­ров, которые могли получить трудящиеся за свою зарплату. Шелковые ткани или изделия из них неизменно входили в этот перечень, причем цена на них неуклонно снижалась, так что в 1947 году натуральный шелк стоил вдвое дешевле шерсти, что обусловило резкий рост про­изводства и потребления шелковых тканей в 1950-е.

К настоящему времени доля натурального шелка в балансе шелко­вой промышленности снизилась и составляет менее 3 %. Ведущее место в ней занимают ткани, получаемые из искусственных и синтетических волокон, хотя колебания модного маятника то и дело вновь поднимают натуральный шелк на вершину потребительских предпочтений.

 

Всемирное наследие

 

В мировом производстве текстильных волокон доля натурального шел­ка сегодня составляет менее 0,5 %. И тем не менее общее его производ­ство таково, что иметь в гардеробе шелковые вещи, некогда доступные

лишь богачам, сегодня может себе позволить почти любой. Как и ты­сячу лет назад, главным производителем шелка сегодня является Ки­тай, обогнавший Японию, занимавшую первое место по производству шелка в XX столетии.

И все же все чаще и чаще в разных концах мира раздаются голоса сторонников возрождения швейцарского, крымского, итальянского, киргизского, французского шелка. Не столько ради организации рен­табельного производства, сколько ради. сохранения национальных традиций, развития индустрии наследия и международного туризма.

Все, что связано с шелком, оказалось в зоне внимания специалистов по всемирному наследию. Программа ЮНЕСКО «Шелковый путь», принятая в 1987 году, подразумевала восстановление древней дороги с Востока на Запад, но уже не столько для развития экономических, сколько для усиления культурных связей. Целый ряд крупных между­народных форумов, проходивших в 1990-2000-е годы в разных стра­нах, позволил создать совместные исследовательские и выставочные проекты, привлечь большой общественный интерес к истории шел­ка и перспективам развития шелководства и шелкоткачества, разви­тию туризма и текстильного производства. В рамках этой программы страны-участницы предлагали свои решения и подходы.

Целая сеть музеев, рассказывающих о древних караванных тропах, о тутовых плантациях, шелководстве, шелковом ткачестве, традици­онных орнаментах и узорах и т.п., появилась в Китае, других странах Дальнего и Ближнего Востока, Средней Азии и Закавказья. В их числе и такие знаменитые музеи, как китайский Национальный музей шел­ка в Ханчжоу (более коммерциализированный вариант — в китайской Венеции — Сучжоу), музеи шелка в итальянских Комо или Сан-Леучо близ Казерты, в испанской Ла-Пальме, и недавно открывшийся неболь­шой музей шелкоткачества в азербайджанском горном Баскале...

В то же время для стран Востока актуальным оказалось и восстанов­ление реальных дорог — автомобильных и железнодорожных — по маршрутам древнего Шелкового пути с целью расширения региональ­ных связей. Подобная программа была принята, в частности, в Иране. Интересные проекты создания туристических маршрутов, включаю­щих старые караван-сараи, крепости и почтовые станции, устроенные вдоль старинных караванных путей, были разработаны в среднеази­атских государствах. Однако реализация их идет не так успешно, как хотелось бы.

В насыщенной дорогами и достопримечательностями Европе с 2000-х годов сосредоточились на других аспектах. Конференции и выставки, крупные издательские проекты, посвященные истории европейской шелковой промышленности, подтолкнули к идее восстановления исто­рических ландшафтов, включавших шелковичные сады, возрождения кустарных мотальных и ткацких мастерских, сохранения в качестве памятников промышленной архитектуры небольших фабрик, а в ка­честве памятников истории техники и легкой промышленности — ре­конструкции самого производства. Шелковый шарф, сотканный на станке столетней давности из нитей, окрашенных кустарным способом по старинному рецепту, становится дорогим сувениром, обеспечиваю­щим занятостью местное население.

 

Литература

 

Корнилович 2004 — Корнилович А. Записки из Алексеевского равели­на. М., 2004.

Меньшикова 2007 — Меньшикова М. Китайский шелк в России в XVII- XVIII вв. / Шелковый путь. 5000 лет искусства шелка. Каталог выстав­ки. 2007.

 

Примечания

1. С XVIII в. — сначала в Китае, а затем и в других странах — известно и разведение дубового шелкопряда. Однако уже в XX в. оно почти полностью прекратилось, будучи признано экономически невыгод­ным.

2. Возможно, впрочем, что эту границу стоит отодвинуть еще дальше. Во всяком случае, в одном из музеев Тайбэя в качестве националь­ной реликвии сохраняется фрагмент кокона, напоминающего ко­кон тутового шелкопряда, найденный на одной из неолитических стоянок, датированной 3500 г. до н.э.

3. Сегодня медики считают, что шелковое постельное белье — еще и отличное средство от бессонницы.

4. Выращивание шелкопряда в районе Комо было прекращено лишь после Второй мировой войны, однако изготовление шелковых тка­ней, основанное уже на китайском сырье, продолжалось вплоть до середины 1970-х гг. Впрочем, и поныне 800 предприятий Комо так или иначе связаны с изготовлением изделий из шелка, которые со­ставляют славу итальянской моды. Ныне в Комо находится крупный шелковый центр, включающий исследовательский институт и музей ткани.

5. О том, что Тур некогда был одним из центров по производству шел­ковых тканей, говорит название одной из них — гродетур.

6. Считается, что последние образцы швейцарского шелка, сотканного из сырья, полученного от швейцарских же шелководов, относятся к концу 1930-х гг., однако на самом деле отдельные фермеры и сель­скохозяйственные кооперативы и позднее продолжали выращивать шелкопряда и получать волокно, которое охотно приобретали и итальянские, и местные ремесленники, занятые в текстильном про­изводстве. Однако эта деятельность не имела промышленного мас­штаба. Правительственная программа по полноценному возрож­дению швейцарского шелка, включающая поддержку шелководов, пропаганду исторических традиций шелководства, шелкопрядения и шелкоткачества, начала свое развитие уже в наши дни.

7. На Руси на протяжении веков, вплоть до основания собственных ма­нуфактур и включения в орбиту мировой моды в XVIII в., использо­вались по преимуществу персидские и китайские шелка. Исследо­ватели полагают, что даже узоры традиционных русских льняных набоек повторяют декор китайских шелковых тканей. С 1618 г., по­сле того как было установлено регулярное сухопутное сообщение с Китаем и налажены дипломатические отношения, поставки в Рос­сию китайского шелка приняли постоянный характер. На торговлю шелком внутри страны существовала государственная монополия, приносившая немалый доход казне. В свою очередь «на китайские ткани в Москве сразу обратили внимание европейские купцы» (Меньшикова 2007: 53).

8. По другим сведениям, попытки выращивать тутового шелкопряда в пределах Русского государства предпринял впервые еще Борис Годунов.

9. В прикаспийском Гиляне население издавна и очень успешно зани­малось шелководством, а гилянский шелк считался одним из луч­ших в мире.

10. К началу царствования Петра на Ахтубе еще сохранялись заросли шелковицы, некогда заведенной в этих землях волжскими болга­рами.

11. Воспрепятствовать этому должны были регулярные инспекции, про­верявшие положение дел у шелководов поневоле — казенных кре­стьян и военных поселенцев — на протяжении всей первой полови­ны XIX в.