Ингун Гримстад Клепп (Ingun Grimstad Klepp) — д-р гумани­тарных наук, этнолог, возглавляет исследовательский отдел в норвежском Национальном исследовательском институте по изучению потребительского спроса (SIFO). В настоящее время занимается темой «Чистая и грязная одежда» в проекте, посвященном изучению прачечных.

Ардис Сторм-Матисен (Ardis Storm-Mathisen) — социолог, научный сотрудник SIFO. В данный момент трудится над докторской диссертацией, в которой изучает одежду подростков как инструмент самовыражения.

Статья впервые опубликована в журнале Fashion Theory: The Journal of Dress, Body & Culture (2005. Vol. 9.3)

 

«Если ты не следишь за модой, твоя одежда выглядит, ну... типа детской».
Девочка-подросток, 13 лет

 

«Я всегда думаю о своем возрасте, прежде чем надеть нечто, что может показаться слишком смелым и вызывающим».
Женщина, 41 год

 

В этой статье мы обсудим, какие совпадения и различия прослежи­ваются в том, как женщины, достигшие двух разных этапов жизнен­ного пути, описывают взаимоотношения между возрастом и модой. В основу анализа легли устные ответы жительниц Норвегии—девочек-подростков и взрослых женщин — на тему привычек и пристрастий в одежде, полученные в результате опроса, проведенного в конце 1990-х годов.

Исходя из того что говорят об одежде и манере одеваться юные де­вушки и взрослые женщины, мы можем выявить господствующие мне­ния о том, что является нарушением условностей в этой сфере. Когда одежду носят в соответствии с общепринятыми правилами и нормами, на нее не обращают особого внимания. Однако если предметы одеж­ды используются не так, как предписывают нормы, это может не толь­ко привлечь внимание, но и спровоцировать определенную реакцию. Сравнивая комментарии, исходящие от респондентов одного пола, принадлежащих приблизительно к одной и той же социальной про­слойке, но к разным возрастным группам, мы получаем свидетельства важности такого обстоятельства, как возраст, в установке и принятии правил насчет того, как одеваться и следовать моде.

 

Мода и возраст

 

Манера одеваться зависит от моды. Моду можно рассматривать как коммерческую систему, задача которой — стремительно меняться, чтобы постоянно побуждать нас каким-то образом изменять свой об­лик и общепринятые правила, касающиеся ношения одежды (Entwistle 2000). Таким образом, отдельный человек не может контролировать направление, в котором движется мода. Мода влияет не только на ас­сортимент продаваемой одежды, но также на наши настроения и вкус. В подавляющем большинстве люди так или иначе стремятся к тому, чтобы их костюм соответствовал моде.

В научной литературе вопрос о том, почему люди носят те или иные вещи и как изменяются модные тенденции, обычно рассматри­вается в связи с понятиями гендерной и классовой принадлежности (Nylen 1962; Alnas 1995; Bogatyrev 1971; Corrigan 1989; Horn 1975; Kai­ser 1997; Lurie 1981; Rosencranz 1972; Rubinstein 1995; Sandvik 1998). Обсуждение таких вопросов, как наличие в моде эротического или сексуального подтекста (Laver 1969; Steele 1985) и особое значение понятия «мода» для того, кто занимает низкое или периферийное положение в социуме (Simmel 1971), способствовало формированию такого подхода к изучению моды, в котором доминирует категория женственности.

Тема же возраста прежде не становилась предметом сколько-нибудь серьезного исследования. Авторы, обращавшие внимание на взаимо­связь между возрастом и манерой одеваться/модой, были склонны всего лишь указывать на то, что одежда всегда являлась важным сред­ством возрастной дифференциации. «От людей ожидают, что они бу­дут одеты в соответствии со своим возрастом; в большинстве социумов предусмотрены санкции, которые не позволяют людям носить костю­мы, подобающие представителям другого поколения» (Lurie 1981: 58). Что рассматривать как естественное или неестественное для опреде­ленных возрастных групп, что приемлемо, а что должно быть наказуе­мо, подчас определяется идеологией костюма, в основе которой лежат представления одного поколения, социального класса или гендера. Они же, в свою очередь, могут меняться в зависимости от времени и места. Что можно считать допустимым сексуальным подтекстом, вы­раженным в одежде? Это зависит не только от классовой и гендерной принадлежности облаченного в нее человека, но также от его возрас­та и самой эпохи, в которую он живет (Ibid.: 57).

По прошествии 1960-х годов модель развития моды Зиммеля утра­тила актуальность, поскольку «демографические и экономические факторы сделали молодое поколение более влиятельным во всех со­циальных классовых прослойках» (Crane 2000: 14). На первый план вышла модель, где возраст захватил место, прежде занятое «социаль­ным статусом как показателем, определяющим престиж модных ин­новаций» (Ibid.). Именно к таким, обусловленным возрастной принад­лежностью условностям и правилам в женской одежде в современной Норвегии мы и хотим обратиться в этой статье.

В нашем изложении возраст будет представлен в трех ипостасях. Во-первых, он рассматривается как количество времени, то есть как продолжительность жизни, измеряющаяся уже прожитыми годами. С данной точки зрения, возраст — это физический фактор, опреде­ляющий, как изменяется тело человека на разных этапах жизни. Во- вторых, возраст воспринимается нами как переменная величина, позволяющая индивиду занять определенное место в социальных структурах общества. Исходя из этой предпосылки, мы соотносим понятие «возраст» не с состоянием тела и биологическими процес­сами, но с социальным статусом и теми ролями, которые предлагает нам общество по достижении определенных возрастных пределов. В-третьих, мы можем сопоставить понятия «возраст» и «поколение». Так, взрослые женщины, принявшие участие в нашем опросе, росли и взрослели в 1960-е и 1970-е годы; и сама мода, и отношение к одежде в те времена были совсем не такими, как в 1980-е и 1990-е, то есть в те годы, когда формировалось мировоззрение подростков, с которыми мы тоже работали в рамках данного исследования.

 

Исходные данные

 

Отправным пунктом анализа стали данные, полученные с 1997 по 2000 год. Они делятся на две группы:
* Результаты устного опроса, проведенного среди 18 норвежских девочек-подростков (средний возраст — 13 лет)¹.
* Результаты устного опроса, проведенного среди 24 взрослых рабо­тающих женщин (в возрасте от 34 до 46 лет)².

Все девочки проходили первый год обучения в средней школе. При переходе из начальной школы в среднюю дети сталкиваются с новыми требованиями. Умение одеваться приобретает для них очень большое значение, поскольку должно отражать их новую, более взрослую роль. Компания сверстников — в школе или в любом другом месте — по сло­вам самих подростков, становится самой строгой аудиторией, на суд которой выставляется костюм и чье мнение особенно важно. Посколь­ку тинейджеры финансово зависят от старших, покупка новых вещей и изменение стиля одежды подразумевают усилия, предпринимаемые девочкой совместно с родителями.

Все опрошенные нами взрослые женщины имели детей. У каждой были работа, собственный дом, машина и семья—одним словом, «твер­дая почва под ногами». Все они пережили опыт возвращения к рабо­те после родов, а заодно и опыт трансформации тела — его возвра­щения в обычное состояние после беременности. Они описывали этот период как краткий всплеск повышенного интереса к одежде — один из самых приятных моментов, связанных с возвращением к работе. По сравнению с тинейджерами взрослые женщины имеют дело с на­много более неоднородной средой и разнообразными социальными условиями. Работа представляет собой ключевое звено, определяю­щее их стиль одежды,— именно она в первую очередь упоминалась в ответах на вопрос о том, что оказывает наибольшее влияние на выбор вещей.

Несмотря на то что между респондентами в каждой из двух воз­растных групп существует некоторая разница, с определенной точки зрения, они такие же, как и их остальные сверстники: достигли того же жизненного этапа, перед ними открываются примерно равные воз­можности и встают аналогичные проблемы, определяющие их физи­ческое состояние и социальную роль³. Сравнивая и противопоставляя рассуждения представительниц этих двух групп, мы стремимся выяс­нить, насколько велико значение возраста при установлении правил, регулирующих стиль в одежде и модные тенденции.

 

Возраст как физический Фактор.
Современный подход к выбору одежды

 

В широком смысле мы можем говорить, что одежда способна кое-что поведать о взаимоотношениях между телом человека и обществом, в котором это тело стремится занять определенное место, а также о том, как помочь этому телу заслужить одобрение данного общества и сни­скать в нем благосклонный прием (Entwistle 2000).

Идеал женского тела, к которому принято стремиться в современном мире, описывают как «не тронутое взрослением. и не несущее на себе печати материнства тело» (Franckenstein 1997), как «не испорченное беременностью» (Samuelsen 2001), «анорексичное» (Solheim 1998) тело подростка. На таком идеале настаивает сегодняшняя мода, предлагая нам одежду, которую можно охарактеризовать следующим образом: «простая, не имеющая большого количества деталей, часто сшитая из эластичных материалов и принимающая окончательную форму, только когда уже надета» (Pedersen 2000: 20). Современная одежда «не скры­вает тела и не пытается скорректировать его форму, но выставляет его напоказ и подчеркивает его особенности» (Ibid.: 8). Иными словами, се­годня тело человека более открыто для постороннего глаза, нежели в 1800-е и в первую половину 1900-х годов, когда одежда в большей сте­пени прикрывала его и формировала его очертания.

Возраст оставляет свои отметины на теле, и это ощутимо сказывает­ся на том, как мы себя оцениваем и воспринимаем. Взаимоотношения между современной модой и биологической фазой, которой достигла девочка-подросток или взрослая женщина,— это конфликт, но в нем представительницам разных возрастных групп уготованы разные ис­пытания. Девочка-тинейджер находится на ранней стадии пубертатно­го периода, и ее тело постепенно превращается из тела ребенка в тело юной женщины. В раннем подростковом возрасте организм может достигать разных стадий развития. И если некоторые из опрошенных нами девочек уже выглядели как девушки, то у других фигуры были еще совсем детские. И сами подростки, и те, кто их окружает, должны считаться с переменами, происходящими в их физическом облике, и это обычно соответствует их желаниям. По мере того как происходит эта телесная трансформация, вопросы, связанные с гендерной принад­лежностью подростка, становятся важным лейтмотивом его повседнев­ных отношений (Bjerrum Nielsen & Rudberg 1995; Drotner 1991) неза­висимо от того, отражаются ли эти перемены на его эмоциональном состоянии или никак на нем не сказываются.

«Юные девушки хотели бы обладать фигурой, как можно более со­ответствующей тому образу идеального женского тела, который на­вязывают нам средства массовой информации. В нескольких словах ее можно описать так: высокий рост, худоба, недостаток веса» (Bengs 2000: 96). Взрослые женщины также соотносят себя с этим идеалом женского тела. Они уже достигли биологической зрелости, их организм уже про­шел испытание беременностью. Но если перемены, которые женщина переживает в течение беременности, для нее желанны и в определенном смысле позитивны, это вовсе не означает, что она будет точно так же воспринимать ситуацию, если не сможет «снова стать собой», когда этот период ее жизни завершится,— ведь ее тело изменилось. Те, кто до бе­ременности отличались крайней худобой, после родов обычно стано­вятся еще более худыми, тогда как все остальные сталкиваются с серьез­ными проблемами, пытаясь сбросить лишний вес и вернуться к своим прежним формам. В дополнение к лишнему весу появляются и другие возрастные признаки. Фигура в целом приобретает иные очертания, в волосах появляется седина, кожа теряет упругость и покрывается мор­щинами, а сила тяжести неумолимо преображает «атрибуты женствен­ности» — ягодицы и бедра, что далеко не в последнюю очередь влияет на весь облик женщины. По мнению самих женщин, эти изменения колоссальны. Постепенную, постоянную общую трансформацию за­частую сопровождают менее масштабные, локальные или временные перемены. Кроме того, на некоторое время женщина может оказаться в плену болезней, увлечения диетами, сопровождающегося «эффектом йо-йо», и т.п. Физические изменения, которые переживает зрелая жен­щина, уносят ее все дальше и дальше от заветного идеала — неиспор­ченного беременностью стройного девичьего тела с упругой грудью и крепкими ягодицами. Однако само выражение «снова стать собой» подразумевает, что женщины не готовы смириться с такими перемена­ми. Ведь та «прежняя „я"», которую они себе представляют, обладала телом, не знавшим, что такое беременность.

Давайте же проанализируем различные мнения, выявленные при изучении результатов устных опросов среди представительниц двух возрастных групп; речь шла о том, каким образом одежда может за­ставить тело девочки-подростка и тело взрослой женщины выглядеть более «приемлемым» с точки зрения общественного мнения и самой его обладательницы.

 

Что думают и говорят о собственном теле и моде подростки

 

Тело девочки в раннем подростковом возрасте растет и развивается, чтобы в будущем превратиться в тело женщины. И вот она обнаружи­вает, что с каждым днем ее фигура либо все больше и больше соответ­ствует идеалу женской красоты, либо все острее с ним конфликтует. В связи с этим вопрос о правильном выборе одежды становится для нее исключительно важным, а иногда еще и очень трудным.

Девочка растет, и старые вещи становятся ей малы. Одна из участниц опроса сказала, что не хочет носить «джинсы, которые стали коротки, кофточки, которые не сидят по фигуре, футболки, из которых вырос­ла, и туфли, которые и так уже сносила до дыр». В то же время совре­менные модные течения, рассчитанные на девочек и юных девушек, подразумевают, что «слишком просторная» одежда также не выгля­дит привлекательной. Слова «вещи хорошо сидят» означают не только соответствие их размера величине и пропорциям фигуры — помимо всего прочего одежда должна привлекать внимание к расцветающему телу молодой женщины⁴.

Девочки-подростки проявляют единодушие, говоря, что сегодня в моде вещи «в обтяжку». «Носить надо то, что обтягивает тело, и тогда будешь выглядеть по-настоящему стройной. Почти всем девчонкам хочется, чтобы все видели, какие они худые, ну, вы ж понимаете». «Обтягивающая» одежда кажется им привлекательной именно по­тому, что она акцентирует взгляд на манящих прелестях женского тела. Грудь, талию, бедра и длинные ноги просто необходимо подчер­кнуть. «Мы девчонки и вроде как не должны пытаться спрятать все это. Мы должны гордиться тем, какие мы есть. Нам вроде как незачем думать о том, как бы получше скрыть свою фигуру». Использование оборота «вроде как» указывает на то, что у девочек нет полной уве­ренности. «Я бы не могла надеть такие брюки, которые не облегают, такие, ну, в общем, брюки, которые, будут слишком свободными, большими и расклешенными, ну, в общем, вы поняли,—такие брюки, в которых я не буду выглядеть красивой». Итак, чаще всего основным критерием при выборе одежды девочками-тинейджерами становится то, насколько плотно она облегает тело.

Из утверждений некоторых девочек можно понять, что для них форма тела важнее, чем фасон одежды. «Если у тебя по-настоящему хорошая фигура, никого, скорее всего, не будет волновать то, что твоя одежда просто кошмарная». Тот факт, что модные вещи разрабатыва­ются в расчете на идеальную, то есть худосочную подростковую фи­гуру, легко доказать, если посмотреть, какие трудности испытывают девочки, обладающие обычным (с нашей точки зрения), среднестати­стическим телосложением, пытаясь приобрести джинсы Levi's. «Я смог­ла их натянуть, но они были или здесь велики, или тут не сходились. Ну вот, я вроде как перемерила семь пар, и ни одни не подошли». Эта девочка испытала смущение из-за того, что ее тело не соответствовало лекалам, по которым скроены джинсы. Заметьте, вот что интересно: она не считала, что что-то не так с формой джинсов. Она возложила вину на собственное тело — ведь это оно не вписалось в лекала!

В представлениях подростков «обтягивающая» одежда и худоба прочно ассоциируются с понятиями «женственность» и «современ­ность». В то же время «мешковатые» вещи и «крупное» телосложение принято называть «старомодными» или «пацанскими». «Мешковатая» одежда не в чести у девочек в первую очередь потому, что она скрыва­ет женские формы. Например, они говорят, что тренировочные шта­ны — «это точно не для девчонок», поясняя, что «в них вроде как совсем не видно фигуры». О девочках, которые часто надевают спортивные брюки, отзываются как о «непопулярных». Упоминая сверстниц, об­ладающих массивным телосложением, девочки-подростки говорят, что они «в плохой форме» или «выглядят как пацаны». Иными слова­ми, с их точки зрения, иметь громоздкое тело — нехорошо, так как это противоречит представлениям о женственных формах. «У нас в классе была одна девочка — вылитый парень. И мы иногда удивлялись, поче­му она никогда не носит модные вещи. Но если подумать, то в них она бы не стала лучше. Такая уж у нее была фигура. Так что для нее это не имеет никакого значения. Никакой разницы — надень она Levi's или другую марку, подешевле,— на ней бы все смотрелось одинако­во». Из-за ситуации, сложившейся сегодня в сфере моды, особенности фигуры, которой обладает девочка-подросток, накладывают жесткие ограничения на имеющиеся у нее возможности следовать актуальным молодежным тенденциям, соответствующим ее гендерной принадлеж­ности. «Гайда не может носить то же самое, что носим мы, потому что она (с этими словами девочка демонстративно широко разводит руки в стороны). Если вы понимаете, что я имею в виду». Если верить та­ким высказываниям, не имеет значения, какого фасона брюки носит толстушка, потому что никакая одежда не может придать ее телу со­временные, худощавые подростковые формы.

На протяжении почти всей истории человечества быть пышнотелой означало быть женственной⁵. Когда девочки говорят о чьей-то полно­те или о том, что кто-то «упакован в пацанскую одежду», они имеют в виду, что это выглядит неженственно; таким образом, становится очевидным, что для них понятия «пышные формы» и «женственность» являются антиподами.

Становление современных представлений о женственности было описано как «отчасти — маскулинизация идеала женского тела—свое­го рода размывание представлений о том, что есть женский пол. отча­сти — формальное использование внешних средств, чтобы подчеркнуть гендерную принадлежность» (Michelsen 1991: 6). Мода на ношение ве­щей в обтяжку, буквально обнажающих тело, является одним из таких внешних средств. Девочки, обладающие тем, что мы назвали бы «обыч­ным» подростковым телосложением, признавались, что им совсем не хочется привлекать внимание к своей фигуре. «Она все время носит эти здоровенные шмотки, потому что не хочет показывать слишком мно­го. Ну, вы меня понимаете». Некоторые из них поведали, что считают облегающие и слишком откровенные модные вещи неудобными или непрактичными. Одна из девочек сообщила, что и думать не может о том, чтобы носить «ну, вы знаете, все эти куцые вещички. И мне всег­да немного не по себе, если я не могу заправить футболку в джинсы». Другая рассказала, что ее подруга не хочет, чтобы у нее в гардеробе были «короткие, открытые кофточки», потому что «она не хочет светить диафрагмой». Иными словами, многие девочки подросткового возрас­та выражают беспокойство из-за того, что сегодня, чтобы подчеркнуть женственность, нужно носить облегающую и открытую одежду⁶.

Девочки-тинейджеры говорят, что следовать моде в их возрас­те — значит все время балансировать таким образом, чтобы не выгля­деть в своей одежде чересчур скромными или слишком сексуальными. Если баланс найден, перед нами предстает фигура, в которой жен­ственность подчеркнута ровно настолько, насколько это необходимо. Насколько тяжело этого достичь, зависит, помимо прочего, от особен­ностей телосложения девочки. Как выяснилось, пытаясь следовать мод­ным тенденциям, хорошо развитые, крупные девочки сталкиваются с большими трудностями, нежели их худосочные, слабо развитые в фи­зическом отношении сверстницы.

 

Что думают и говорят о собственном теле и моде зрелые женщины

 

Все женщины, принимавшие участие в нашем исследовании, пере­жили опыт телесной трансформации. И почти все они — лишь за не­сколькими исключениями — оценивали произошедшие перемены как негативные. Они ощущали, что тело с каждым днем все меньше и меньше соответствует господствующим представлениям об идеале красоты и что им раз от разу становится труднее подобрать для себя хорошую одежду.

Рассуждения зрелых женщин об одежде и манере одеваться затраги­вали две ключевые темы: что им идет и что для них удобно. Пережитая ими физическая трансформация породила проблемы, затрагивающие оба этих аспекта. Так, брюки не могут быть «слишком узкими по всей длине ноги и, как вы понимаете, должны нормально сидеть на ягоди­цах. Ведь хочется выглядеть хорошо. А для этого так много всего нуж­но». Окажется ли костюм удобным и пойдет ли он конкретной жен­щине, зависит от того, какие взаимоотношения возникнут между ним и ее телом,— то есть от того, какой эмоциональный отклик вызовет его дизайн. Удобны те вещи, в которых человек физически чувствует себя хорошо; идут человеку те вещи, которые позволяют хорошо выглядеть его фигуре. Но если размеры тела не соответствуют желаемым, стано­вится довольно трудно придать ему красивую форму с помощью удоб­ной одежды. Поэтому предъявляемые требования становятся практи­чески невыполнимыми. Многие женщины считают, что им абсолютно необходимо найти для себя «приличную» одежду: «Я обнаружила, что у меня, появились сложности с тем, чтобы купить что-то приличное из вещей». То, что выглядит «приличным» и идет конкретной женщи­не, как и то, что окажется для нее удобным, может выпадать из кон­текста господствующей моды. «Все, что мне надо,— чтобы мой костюм смотрелся пристойно; и ничего страшного, если при этом он будет не слишком современным». В любой текущий момент времени существует нечто, считающееся современным и актуальным (и такие вещи быва­ет проще всего приобрести), но именно из-за этого подчас так трудно найти одежду, которая смотрелась бы на нас «совершенно прилично» и уместно. Стиль и выбор костюма, который хорошо сидит и к лицу человеку,— это тесно связанные между собой феномены. Найти «соб­ственный стиль» — значит научиться выбирать одежду, которая вам идет. Когда зрелые женщины рассуждают о том, какая одежда могла бы им подойти, они обязательно упоминают ее цвет, длину, глубину выреза и особенности силуэта. Для них имеет большое значение то, как эти элементы сочетаются с особенностями фигуры. Руки, ставшие слишком массивными выше локтя, «кривоватые» ноги и другие недо­статки (которые находят у себя сами женщины) можно замаскировать, если подходящим образом одеться. Таким образом, одежду, которая вам идет, можно рассматривать как средство, позволяющее вашему телу на протяжении всей жизни соответствовать господствующему идеалу красоты, даже несмотря на то, что сам он навязан нам модой.

Зрелой женщине труднее подобрать одежду по фигуре; к ее ко­стюму предъявляются большие требования. Но в то же время такие женщины обладают богатым жизненным опытом. Приходя в магазин готового платья, они не чувствуют себя неопытными новичками; они говорят, что давно стали «продвинутыми экспертами», способными быстро определить, какие вещи им пойдут.

У телесной трансформации есть и другой, чисто практический аспект. Женщины вырастают из своей одежды. В 17 % случаев решение избавиться от старых вещей бывает обусловлено исключительно (или хотя бы отчасти) тем, что они стали малы (Klepp 2001). Но найти что- то на замену подчас довольно трудно. «Теперь я только и думаю, как бы найти что-нибудь, что будет на мне нормально сидеть». Несколь­ко женщин сообщили нам, что одежда, продающаяся в магазинах, где прежде они были постоянными клиентками, больше на них не налеза­ет. Они подозревают, что эти вещи рассчитаны на подростковую фи­гуру, которой сами они больше не могут похвастаться. Итак, теперь эти женщины вынуждены ориентироваться на другие, более дорогие марки и магазины.

Также дамы объясняли, что их беспокоит повышенное внимание, которое сегодня принято уделять проблемам тела. «Я думаю, было бы лучше, если б в обыденной, повседневной жизни, общаясь с другими людьми, мы меньше заостряли внимание на том, как выглядит тело, и если бы общество не было так ужасно на этом зациклено». Отношение к одежде как к «фиговому листу», за которым можно спрятать свое тело, становится все более явным по двум причинам: во-первых, женщинам (как они сами думают) есть что скрывать, а во-вторых, они становят­ся все старше (к этой теме мы обязательно вернемся). Одновременно женщины больше не желают носить то, что может каким-то образом затруднить контакт с другими людьми.

Как мы подчеркивали ранее, характерной модной тенденцией на по­роге нового тысячелетия стало появление обуженных силуэтов. Взрос­лым женщинам из группы, в которой мы проводили опрос, пришлось отказаться от большей части просторных, свободно сидящих вещей из 1980-х в пользу более облегающих моделей образца 1990-х годов. И это произошло именно в тот момент, когда сами они — по их собственным признаниям—заметно потяжелели. Но даже несмотря на это, большин­ство из них твердо уверены в том, что сегодняшний стиль одежды идет им больше. Если они и настроены против эстетических стандартов со­временной моды, то лишь в очень небольшой степени. Более того, внима­тельно рассмотрев эти стандарты, женщины начинают ощущать, что они во многом соответствуют их собственным устремлениям. Сегодня они яснее осознают, что может им «польстить», хотя еще не так давно «были убеждены», что объемная одежда подходит им как нельзя лучше.

Также взрослые женщины уверены в том, что «модные тренды» рас­считаны в первую очередь на молодежь, а выпускаемая под этими мар­ками одежда скроена на подростковую фигуру. Сами же они должны больше ориентироваться на поиск собственного стиля и носить вещи, которые им просто идут. Говоря, что у женщины есть индивидуальный стиль, мы подразумеваем, что она знает, как ей следует наряжать соб­ственное тело, чтобы его вид соответствовал модным тенденциям на­столько хорошо, насколько это возможно. То есть стильная женщина должна выглядеть таким образом, чтобы не создавалось впечатления, что на практике ей приходится выбирать: либо идеально красивая фи­гура, либо модная, облегающая одежда. Мы думаем, что если бы у жен­щин была возможность выбирать, они были бы рады сохранить юноше­ское тело, но вряд ли захотели бы носить подростковую одежду.

 

Возраст как показатель социального статуса.
Как одеваться, чтобы выглядеть «молодо» или «солидно»

 

Мы показали, насколько по-разному в зависимости от возраста решает­ся задача «одеться по моде». Далее мы сфокусируемся на том, насколь­ко — в зависимости от возраста — различаются функции, связанные с нашим социальным положением, и те роли, которые нам приходит­ся играть на разных этапах жизненного пути.

Чего можно ожидать от гардероба юной девочки и взрослой жен­щины? И какое место занимает в их жизни мода?

Очевидно, что социальный статус и роли, предписанные возрастом представительницам двух групп, участвовавших в нашем опросе, никак не могут совпадать. В семье на девочек младшего подросткового возрас­та все еще смотрят как на «детей»; в то же время для сверстников они уже «почти взрослые», а для школьных педагогов — «ученицы». В свою очередь, взрослые женщины—это «жены», «матери» и «сотрудницы». В отличие от тинейджеров, они вовлечены в гораздо большее количе­ство разнообразных жизненных ситуаций и несут ответственность не только за самих себя. С этой точки зрения для девочек-подростков «дру­гие люди» представляются более однородной группой. Круг друзей взрослой женщины не обязательно состоит исключительно из коллег по работе, в то время как у девочек он часто ограничивается их школь­ными связями. В мире взрослых понятие «дружба» может распростра­няться и на другие, более интимные сферы.

Кроме того, представительниц двух возрастных групп существенно отличает друг от друга объем накопленного опыта, в том числе связан­ного с умением одеваться, возможность развивать собственные пред­ставления о стиле и степень финансовой свободы, позволяющей поку­пать одежду по своему усмотрению.

 

Что думают девочки младшего подросткового возраста о взаимосвязи между модой и социальным статусом

 

Девочки-подростки признают, что ценность моды обусловлена важ­ностью ее социальной роли. Описывая положение дел внутри своей возрастной группы, они говорят о моде как о чем-то ужасно привле­кательном — как о неких правилах, которым они рады подчиняться, хотя и не сами их установили. По их словам, сейчас, чтобы быть «в струе», самое главное — носить облегающие вещи в приглушенных то­нах. Подростки, о которых мы здесь говорим, совсем недавно превра­тились из «самых старших» в начальных классах в «самых младших» в средней школе. Их рассуждения о правилах, связанных с одеждой, характеризуются явным стремлением поскорее отмежеваться от того, что осталось в прошлом, и любопытством с примесью некоторой неуве­ренности, связанным с их новым положением. Поскольку в это время многие девочки отказываются носить «слишком детскую» и «слишком взрослую» одежду, вещи из магазинов, в которых представлены только товары для детей или только товары для взрослых, не представляют для них никакой ценности. Тинейджеры предпочитают одежду из мо­лодежных коллекций, продающуюся в фирменных магазинах.

Девочки говорят, что существует огромная пропасть между тем, в чем можно показаться на глаза сверстникам, и тем, что можно носить, когда они тебя не видят. «В школе и еще когда выходишь в город» очень важно, во что ты одета. «На вечеринку нельзя явиться в обно­сках. Я всегда приберегаю самые красивые вещички для пятницы, чтобы было в чем пойти в клуб». Девочки признаются, что в кругу семьи — дома или в загородном коттедже, куда они ездят по празд­никам и выходным дням, они могут одеваться во что угодно⁷. Но если есть шанс повстречать кого-то из ровесников — представителей про­тивоположного пола,— приходится соблюдать более жесткие правила. «Я и подумать не могу о том, чтобы войти в тренировочном костюме в комнату, где есть мальчики. Не могу объяснить почему, но я уве­рена, что им бы такое не понравилось. Ну, вы понимаете. Вот если бы там были только девчонки и персонал. <...> Тогда можно выйти хоть в лохмотьях, хоть еще в чем». Условности, касающиеся одежды, соблюдаются более строго, когда девочке предстоит исполнять роль «сверстницы» на публичных подмостках социальной реальности, но ими можно и поступиться, пока она играет роль дочери, сестры или подруги в стенах родного дома. Судя по всему, во многом это объясня­ется тем, какое значение девочки придают собственной роли привле­кательной потенциальной «зазнобы» какого-нибудь подходящего по возрасту мальчика. «Мальчикам обычно нравятся девчонки в одежде получше, чем эти. тряпки, в которых тело кажется заплывшим жи­ром. Не думаю, что мальчикам на самом деле могут нравиться девчон­ки, которые носят спортивные штаны и свитера мешком и которых совсем не волнует, как они выглядят».

Многие девочки младшего подросткового возраста говорят, что, по их мнению, для взрослых мода не так уж важна. Они делают такой вы­вод исходя из того, что взрослые занимают более независимую соци­альную позицию. «Если ты уже взрослый, ты можешь вроде как. ну, в общем, ты уже вырос и носишь взрослую одежду. Так ведь? Конечно, взрослые могут носить все, что им хочется».

В то же время ответы наших респондентов показали, что выбор одеж­ды, подходящей для разных обусловленных возрастом ролей, регла­ментируется различными правилами. Это можно наблюдать и в мире взрослых. «Если видишь взрослую женщину в обтягивающих штанах и какой-нибудь обалденной кофте, хочешь не хочешь, а подумаешь что- нибудь типа: черт побери, она из кожи вон лезет, чтоб казаться моло­дой». Для описания «юного образа», который культивируют в своих коллекциях некоторые производители, например H&M, девочки млад­шего подросткового возраста используют такие эпитеты, как «безвкус­ный» и «тошнотворный», потому что он полностью противоречит их ожиданиям, предлагая им все клише детского костюма—что-то «ми­ленькое», «кружевное», «яркое», «мягонькое и удобное».

Оценивая своих сверстников, девочки-подростки говорят, что те, кто не следует модным тенденциям, одеваются как малолетки или донаши­вают одежду за своими мамочками. Еще о таких нередко отзываются как о людях, которые «одеваются только для себя» или «не знают даже азов моды». Умение одеться модно—в соответствии с представлениями, присущими данному возрасту,— воспринимается как исключительно важная черта, позволяющая подростку считаться «почти взрослым». Тех, кто все еще одет в соответствии со стандартами детской моды, ча­сто называют «ботаниками», «молокососами», «с приветом», «тронуты­ми», «отвратительными», «старомодными» или «деточками, которые ходят по магазинам за ручку с мамочкой». Все эти нелестные отзывы подчеркивают, что «ботаники» воспринимаются как люди с большими странностями или вовсе становятся маргиналами в группе сверстни­ков, и все потому, что они не делают того, что считается нормальным для молодежи, то есть не прислушиваются к мнению ребят своего воз­раста, не обращают внимания на то, во что одеты, и т.д.

С другой стороны, девочек, которые одеваются «слишком взрос­ло» для своего возраста, в кругу сверстников называют «бэйбами» («малышками»)⁸. Объясняя, кто такие «бэйбы», участницы опроса ис­пользовали такие выражения: «затянутая по самое некуда», «восхи­тительные дуры» и «они думают, что добьются большего [одеваясь таким образом]». Иными словами, «бэйбы» носят вещи, которые выгля­дят слишком сексуально, чтобы подходить девочке их возраста. «Бэйба» — понятие довольно неоднозначное. И получить такое прозвище не так уж и плохо, ведь сами эти «малышки» чаще всего наслаждаются своим высоким статусом. Тем не менее все девочки-тинейджеры, задей­ствованные в нашем исследовании, утверждают, что сами они не имеют ничего общего с такими «малышками». «Бэйба» вполне может водить дружбу со старшеклассницами, превращая это в свою роль, о которой младшие девочки—такие, как участницы нашего опроса—могут толь­ко мечтать. Это предположение подтверждает тот факт, что с «бэйбами» у девочек частенько ассоциируется словечко «wannabe» (разговор­ный вариант выражения «want to be» — «хочу быть»). «Wannabe — это то же самое, как если бы они сказали „мы хотим быть". В общем, дев­чонок, которые хотели бы быть. бэйбами, полно. Так ведь? Поэтому их и называют „бэйба-wannabes"». Иными словами, пройдет еще не­сколько лет, прежде чем образ «бэйбы» перестанет казаться привлека­тельным каждой второй ровеснице этих девочек.

Играя роль дочери, девочка-подросток вступает в конфликт с не­давно обретенной ролью тинейджера, и это отчетливо прослеживает­ся в том, как опрошенные нами девочки отзываются о своих матерях. С одной стороны, мать — это «кредитное учреждение, банк». «У меня нет собственных денег. так что я полностью завишу от мамы». С дру­гой стороны, мать — это не только влиятельный финансист, позволя­ющий подростку потратить некоторую сумму; она также может дать совет и помочь выбрать подходящую одежду. «Мне действительно нра­вится брать маму с собой за покупками, потому что она может посмо­треть, в чем я выгляжу хорошо, а в чем нет».

Однако мнение матерей далеко не всегда соответствует представле­ниям и желаниям самих девочек. Судя по тому, что рассказывали юные участницы нашего опроса, многим матерям трудно смириться с тесными канонами сегодняшней подростковой моды. «Когда я пришла до­мой [с новым платьем], мама сказала, что оно ей не слишком нравится и вообще плохо на мне сидит и вот-вот треснет по швам. Так что я от­несла его назад, и мне разрешили его обменять». Девочки говорили, что мамам хочется, чтобы они сохранили вокруг себя атмосферу не­винности, а что может подчеркнуть ее лучше, чем яркая одежда, укра­шенная кружевом. С другой стороны, целомудренные, практичные и удобные детские вещи, которые покупают матери,— это не совсем то, чем наполнены мечты девочек подросткового возраста. «Мне были нужны новые туфли. Мама как раз была в Дании и купила их прямо там—такие коричневые, фирмы Ecco. <...> Они мне не особенно по­нравились. Но когда я должна сказать ей, что мне что-то не нравится, меня всегда мучают угрызения совести». Однако другие девочки не испытывают подобных неудобств и попросту отказываются носить то, что им не по душе. «Если мама приносит мне кружевной наряд, что­бы я покрасовалась в нем на рождественском балу,— ну, знаете, такой маленький белый шедевр с младенческими кружавчиками,— я ни за что не соглашаюсь его надевать». В стремлении избегать таких инци­дентов многие девочки-подростки стараются «завести разговор о том, что я хочу носить», прежде чем им что-то купят без их ведома, или хо­дят по магазинам вместе с родителями (см. прим. 7). Покупка одежды для девочки-тинейджера — это особое действо, сопровождающееся не­прерывными переговорами заинтересованных сторон.

В глазах опрошенных нами девочек молодые люди и девушки на несколько лет старше, чем они,— это «посторонние люди с авторитетом», и тинейджерам не терпится стать такими же, как эти «другие». В то же время «малолетние ботаники», «старушки бэйбы» и «взрослые дамы» также являют собой «важные ориентиры», потому что олице­творяют нечто такое, от чего девочки младшего подросткового воз­раста хотели бы дистанцироваться. Но несмотря на это, совершенно очевидно, что при выборе одежды важным аргументом для девочки остается мнение матери.

Итак, мы продемонстрировали, каким образом девочки младшего подросткового возраста рассуждают о моде как о средстве, позволяю­щем заявить о себе — выразить свои, соответствующие возрасту, взгля­ды на будущее, обозначить свой социальный статус и круг интересов, продемонстрировать свою социальную роль. О людях любой возраст­ной группы можно сказать, что они подчиняются особому своду не- писанных правил, определяющих, какую одежду им подобает носить. Девочки воспринимают отказ или неумение следовать модным тен­денциям как показатель непопулярности среди сверстников и низко­го социального статуса.

 

Что думают зрелые женщины о взаимосвязи между модой и социальным статусом

 

Все 24 женщины, участвовавшие в нашем опросе, высказали мнение, что для них модные тенденции не имеют такого большого значения, как для молодежи⁹. Они полагают, что стремление следовать моде свойственно юности, и это относится не только к сегодняшнему дню, но отчасти и к тем временам, когда они сами были моложе. У тех, кто входил в особые молодежные группировки, например причислял себя к хиппи, в юности была возможность держаться подальше от модных течений и таким образом — через собственный стиль одежды — выра­жать свое мировоззрение или некий протест. В этом отношении для тех минувших времен мода являлась еще более важным феноменом, чем для дня сегодняшнего. В определенном контексте «модными» на­зывают именно те вещи, которые носит молодежь и из которых с го­дами люди постепенно вырастают.

Однако из дальнейших размышлений взрослых участниц опроса следует, что они все-таки испытывают на себе некоторое влияние мод­ных тенденций, хотя и в гораздо меньшей степени, чем молодежь: они медленнее реагируют на их изменения или вообще придерживаются иных, вневременных, классических стандартов.

Женщины по-разному оценивают современную моду, когда мыс­ленно примеряют ее на себя, но как только речь заходит о молодых, ситуация кардинально меняется. Дамы не сомневаются, что все эти девочки выглядят очень «мило» и «привлекательно» в тех вещах, ко­торые сами они уже никогда не смогут носить. И они ничуть не по­рицают девочек-подростков, щеголяющих обнаженными животами и бедрами, даже в тех случаях, когда фигуры юных модниц далеки от совершенства. При этом сами они ни за что бы не осмелились на такое даже в ранней юности.

40-летие — это некий рубеж для женщины. Она готова признать, что «молодость» осталась позади, а значит, пора бы найти для себя новый, более солидный стиль. Одновременно она обеспокоена тем, как бы при этом не превратиться в матрону. И пока тинейджеры мучительно ищут ответ на вопрос, как занять достойную нишу между «малолет­ними ботаниками» и «бэйбами» (да еще поладить с мамочками, про­должающими лелеять в мечтах жуткий третий образ милой благовос­питанной скромницы), 40-летние женщины преодолевают не менее сложную ситуацию. Они слишком озабочены тем, чтобы одеваться подобающе для своего возраста; при этом они определяют, «что при­лично», идя от противного, то есть пытаясь отсечь то, что кажется им неприемлемым.

Дамы проявляют удивительное единодушие, полагая, что им не по­добает носить «слишком молодежные» вещи. Все они «не горят жела­нием выглядеть как те 40-летние бабы, которые как будто застряли в ловушке времени». Они утверждают, что «горды тем, что их никто не путает с их дочками». И если 14-летнее чадо скажет такой женщине: «Мам, тебе не кажется, что ты немного старовата [для этого платья, этих брюк и т.п.]?» — она обязательно прислушается к его мнению. Стремясь одеваться прилично для своего возраста, женщины думают не только о себе. По их словам, они хотят установить дистанцию, под­черкнуть разницу между своим стилем и стилем одежды, которую но­сят подростки, из уважения к молодому поколению. Если мать выгля­дит слишком молодо, это может «вызывать смущение» у ее подросших детей. Это подтверждает одна история о 13-летнем мальчике, который не хотел идти с матерью в магазин. Он придумал массу причин для отказа, но поскольку мать все их сочла неубедительными, наконец от­крыл единственную реальную: «Ты меня смущаешь! Ты думаешь, что тебе все еще 18! Только посмотри, как ты одета!» И только когда мать убедила его в том, что вовсе не собиралась «выходить в город в таком виде», все встало на свои места. Мальчик так горячо настаивал на том, чтобы его мама одевалась солиднее, что она не удержалась, чтобы не поддразнить его: «Вообще-то я собиралась заказать каталог Sparkjop [компании, продающей недорогие товары наложенным платежом], чтобы купить парочку платьев в цветочек, они у них такие милень­кие». Реакция этой женщины говорит о том, что она хотя бы отчасти солидарна с мнением своего сына. И не хочет ставить его в неловкое положение. Однако она нашла, чем его поддразнить, и выбрала для этого другую крайность — намекнула, что теперь ей, вероятно, при­дется одеваться по-старушечьи (в дешевые цветастые платья). В душе она была уверена, что такая альтернатива тоже не придется ему по вкусу и вызовет смущение.

Рассуждая о том, какой смысл они вкладывают в слова «слишком молодежная одежда», женщины говорят не столько о вещах как тако­вых, сколько о том, насколько эти вещи обнажают и выставляют напо­каз тело. Сами они, конечно же, предпочитают «не слишком короткие юбки» и считают недопустимым для себя оголять живот—такой моде, по их мнению, могут следовать только очень молодые девочки. Дру­гой специфической проблемой — помимо неприкрытого тела — яв­ляется плотное облегание. «Я задумываюсь о своем возрасте, прежде чем надеть вещь, которая кажется мне чересчур вызывающей». Од­нако иногда суть «проблемы» кроется в том, что костюм выглядит слишком современным, модерновым — и в силу этого «слишком мо­лодежным»,— даже если прикрывает тело чуть ли не целиком. Один из примеров — брюки с нашитой поверх короткой юбкой. «Думаю, такие брючки подошли бы тем из нас, у кого начал отрастать живо­тик. Они явно не для молодых девушек». И брюки были куплены, но ни разу не были надеты на выход, потому что оказались «слишком молодежными», чтобы в них можно было показаться на людях. Про­блема заключалась в том, что в дизайне этой вещи действительно прослеживалось сильное влияние тенденций молодежной моды. Пы­таясь объяснить, что значит «слишком молодежная» одежда, наши респондентки приводили в качестве примеров ошибки других женщин. Иногда они упоминали смягчающие обстоятельства: «Конечно, фи­гура у нее вполне для этого подходящая»,— но тут же добавляли, что сами ни в коем случае так не оделись бы. Таким образом, выясняется, что 40-летняя женщина, сумевшая сохранить «юношескую фигуру», осмелившись появиться на людях в молодежной одежде, подвергнет­ся меньшему осуждению, чем любая другая на ее месте. Однако даже для обладательницы прекрасной юношеской фигуры в 40 лет кое-что может оказаться «слишком».

В то же время у женщин нет никакого желания одеваться «как гранд- дамы». В этом вопросе они вполне разделяют взгляды представитель­ниц младшей возрастной группы. Как не нарядиться матроной — вот еще одна проблема для 40-летней женщины, стремящейся выглядеть «чуть более элегантно» или придерживаться «немного более зрелого стиля». Она совершенно определенно не хочет одеваться «как леди по­чтенного возраста». «Kjerring»¹⁰ — вот одно из самых резких слов, ко­торые наши дамы использовали, чтобы объяснить, какими им не хоте­лось бы выглядеть и в каком стиле им не хотелось бы одеваться. Само это бранное слово заимствовано из мужских диалогов, в которых об­суждаются старые, непривлекательные женщины (Doving 2002). Когда взрослые участницы опроса объясняли, кто такая настоящая «kjerring», они упоминали детали туалета, которые смотрятся «до безобразия эле­гантно» или «по-бабски». Типичные примеры, соответствующие дан­ному описанию,— это цветастые платья, плиссированные юбки, белые кружевные блузки и все вещи розовых оттенков; иными словами, они говорили обо всех предметах гардероба и аксессуарах, отличающихся подчеркнутой женственностью и опрятностью, но напрочь лишенных сексуального подтекста. Типичная «одежда для kjerring» имеет много общего с «целомудренной девичьей модой», то есть с тем стилем, кото­рый многие мамы хотят навязать своим вступившим в пору отрочества дочкам и который сами девочки полностью отвергают.

Но наши респондентки — это не просто дамы определенного воз­раста; все они матери, жены и работающие женщины. Каждая из этих социальных позиций оказывает воздействие на их манеру одеваться, хотя провести четкие границы и определить степень влияния каждой в отдельности достаточно трудно. Мы попробовали проследить, как в разговоре они соотносят свой возраст с тем, что их дети уже достигли отрочества. При обсуждении этих тем в центре внимания неизбежно оказывались проблемы, связанные с состоянием тела. В этом контексте понятие «норма» определялось не только исходя из возраста как тако­вого, но также с учетом социального положения (что вполне типично для данной возрастной группы) — в нашем случае положения матери и жены. Это прослеживалось особенно отчетливо, когда речь заходила о конкретных предметах одежды.

Так, одна женщина запрятала подальше в шкаф два коротких, силь­но облегающих платья, которые приобрела в 1991 году. «Я поносила короткие платья „всласть". Я постоянно разгуливала в них. Конечно, тогда у меня еще не было ни мужа, ни детей». Она не надевала их уже несколько лет (старшему ребенку этой женщины было 4 года), но не хотела с ними расставаться насовсем, объясняя это так: «Знаете, с ними связано столько приятных воспоминаний, когда я их носила, моя жизнь была очень веселой». Она точно знает, что больше никогда не сможет их надеть, ведь они «слишком короткие и узкие». «Теперь они мне не подходят—выпадают из стиля. Думаю, их фасон слишком молодежный по сегодняшним временам. Я бы чувствовала себя в них не слишком хорошо. Да и выглядела бы как-то отчаянно». Но ведь только что она говорила о том, как хороши были эти платья, пока у нее не было мужа и детей, и как много счастливых деньков она в них пережила. Теперь же, став женой и матерью, она боится, что будет выглядеть в них «от­чаянно». Она как бы подчеркивает, что готова отложить в сторону то, что принадлежит ее прошлому, и это вполне справедливо.

Как упоминалось ранее, материнство и работа оказывают сильное влияние на манеру одеваться. Однако определить, насколько в действи­тельности женщина ориентируется на свою работу при выборе платья, можно лишь в том случае, если существует некий дресс-код. У каждой из нас найдутся вещи, которые мы надеваем только дома,—пойти в них на работу немыслимо. Все женщины, работающие в сферах, требую­щих ношения строго делового костюма, придя с работы домой, пол­ностью переодеваются. Но и те, кто может носить на работе обычную повседневную одежду, как минимум в половине случаев поступают точно так же. Женщины объясняют, что дома они обычно одеваются в более старые и заношенные вещи. «Фактор работы» может играть роль и в других связанных с одеждой ситуациях. Одна женщина забрызгала краской жакет, но продолжала его носить, пока не поняла, «что это не­правильно». «Ведь мне уже далеко за 30, у меня приличная должность и все такое, так что я почувствовала, что это не дело — расхаживать с пятнами краски на жакете». В данном случае она поставила в один ряд свой возраст и «приличную должность» как обстоятельства, не позво­ляющие ей появляться в обществе в грязном костюме.

Руководящая должность, необходимость встречаться со множеством людей или участвовать в публичных мероприятиях — все это приме­ры обстоятельств, которые повышают требования, предъявляемые к одежде. «Может быть, тем, кто работает в сфере управления, требуются какие-то дополнительные усилия — во время деловых встреч и тому по­добного». В таких случаях «вы одеваетесь несколько иначе». В данном контексте слова «несколько иначе» можно понимать как «более фор­мально», «более авторитарно», «более сдержанно». Это совсем не то же самое, что выбирать вечернее платье или джинсы. «В таких случаях я не могу быть настолько дерзкой, насколько мне бы этого хотелось или насколько я привыкла» (слова сопровождаются легкой усмешкой). Эта тема также обсуждалась, причем довольно подробно, с другой участни­цей опроса, которая, в свою очередь, заметила, что одежда не должна выглядеть «слишком вызывающе». В других исследованиях уже были описаны аналогичные попытки соблюсти баланс при выборе костюма для работы (Steele 1989).

Еще одна женщина сообщила, что, будучи яркой, длинноволосой блондинкой, она не может позволить себе одеваться подчеркнуто жен­ственно, так как это могло бы умалить ее авторитет, например во вре­мя совещания или деловой встречи. Женственность необходимо при­глушить — это касается и костюма, и самой фигуры. Деловой облик, в котором во множестве прослеживаются маскулинные черты, допу­скает наличие строгого жакета, прямой юбки или брюк и белой блуз­ки, цветовая гамма костюма весьма сдержанна; и конечно же, в нем совершенно неуместны ни глубокий вырез, ни крупные украшения. В такой одежде, точнее, в том, как она соотносится с телом женщины, есть некоторая двусмысленность. С одной стороны, она должна за­маскировать, скрыть женские формы. Но в то же время фигура в ней должна хорошо смотреться. Стоит упомянуть, что из-за этого многим женщинам приходится надевать под деловой костюм стринги. Они утверждают, что это необходимо, чтобы брюки или юбка правильно сидели. Придя домой, они, как правило, меняют стринги на более удоб­ные трусики или панталоны.

И девочки младшего подросткового возраста, и зрелые женщины со­гласны с тем, что одежда должна правильно соотноситься с возрастом. Для представительниц обеих групп то, каким образом и насколько ко­стюм подчеркивает фигуру,— решающий аргумент, чтобы признать или не признать его «приемлемым» для своего возраста. В то время как девочки-тинейджеры стараются за счет одежды выглядеть старше своих лет, чтобы получить более взрослую социальную роль — роль подрост­ка или молодой девушки, зрелые женщины заняты поиском одежды, которая сделала бы их немного моложе истинного возраста,— чтобы удержаться «в той роли, которая больше подходит молодой женщине, а не даме средних лет». Отношение к одежде зависит еще и от того, какое место мода занимает в сознании женщины. Не только возраст, но также социальный статус — положение матери, жены, сотрудни­цы — влияют на ее манеру одеваться. И хотя мы говорим, что она со­вершит ошибку, если будет носить вещи, выдержанные в ярком моло­дежном стиле, еще хуже для нее было бы отдать предпочтение одежде, предназначенной для старшей возрастной группы. Такая одежда от­личается излишней женственностью, которая может выражаться либо в рискованной откровенности, либо в педантичной опрятности, либо в полной асексуальности наряда. Впечатление, которое вещи такого сорта производят на представительниц двух изученных нами возраст­ных групп, практически полностью совпадает.

 

Что значит «одеваться надлежащим образом»

 

В эпоху развитого капитализма состоянию тела и внешности прида­ется особое значение. В сегодняшнем обществе потребления приня­то считать, что тело можно лепить как скульптуру, и если человек не имеет хорошей физической формы, это воспринимается как признак его моральной распущенности (Featherstone 1994: 113). Тело совре­менного человека превратилось в моральный и социальный символ (Fr0ystad 2001).

Та одежда, которую человек носит или хотел бы носить, может нам кое-что рассказать о его отношении к переменам, происходящим с его телом. В частности о том, каким он видит себя на фоне других людей, с которыми имеет дело в повседневной жизни, а также о том, что он считает приемлемым или недопустимым. В работе ирландских иссле­дователей, посвященной аналогичным вопросам, говорится, что «со­ответствие манеры одеваться возрастной планке оказалось почти уни­версальным критерием для достижения консенсуса между дочерью и матерью; дополнительное значение придавалось соответствию фасона особенностям фигуры. О людях, не следующих подобной логике, го­ворили как о не умеющих одеваться» (Corrigan 1994: 445). Другие ав­торы приводят ряд доказательств того, что основным определяющим фактором при выборе одежды, которую носят жительницы Британии, является беспокойство или страх (Clarke & Miller 2002). Похоже, что и в Норвегии стремление избежать неловкости в обществе исподволь подсказывает женщинам и девочкам, как им следует одеваться. В этой статье мы наглядно продемонстрировали, что неписанные правила, которыми руководствуются норвежские тинейджеры и зрелые жен­щины, во многом обусловлены бытующими в обществе предубежде­ниями относительно того, что приличествует определенному возра­сту,— с некоторыми поправками на особенности конкретной фигуры и соответствие социальной роли.

И для девочек-подростков, и для взрослых женщин важно одеваться так, чтобы не выглядеть слишком молодо или слишком солидно. Ре­спонденты из обеих групп полагают, что господствующие представ­ления об «идеальной фигуре» более важны, чем мода на те или иные вещи. Из разговоров с подростками мы поняли, что, по их мнению, совершенно бесполезно рядить румяную толстушку в современные стильные, женственные вещи, потому что ее фигура уже сама по себе несовременна. С другой стороны, девушка, обладающая почти идеаль­ными пропорциями, имеет возможность выбирать из огромного мно­жества разнообразных стилей — и все равно непременно будет выгля­деть модной. Взрослые дамы также убеждены в том, что их ровесницы, обладающие «подходящей фигурой», имеют больше свободы при вы­боре собственного стиля одежды. Требования, согласно которым сле­дует «одеваться правильно», то есть сообразно своему возрасту, менее жестки для женщин с «юношеской» фигурой, нежели для тех, чье тело носит явные следы прожитых лет. Из этого следует, что отношение к совершенной фигуре в двух рассмотренных нами возрастных группах не так уж разнится. И хотя зрелые женщины воспринимают свой воз­раст как определенную роль и статус, к которым следует подобрать подходящий костюм, нельзя сказать, что они готовы с той же легко­стью воспринять мысль о том, что тело также является отражением возраста. Они предпочли бы носить костюм «с налетом солидности», имея при этом молодое стройное тело,— это убеждение подкрепляют в них многочисленные статьи о моде и реклама.

Для нас стало неожиданностью то, что девочки младшего подрост­кового возраста и зрелые женщины придают одинаково большое зна­чение одежде в качестве маркера, указывающего на возраст человека, который ее носит. Как уже было отмечено выше, в литературе, посвя­щенной особенностям потребительского спроса, этой теме до сих пор почти не уделяли внимания. Соответственно, и для нас это стало оче­видным далеко не сразу, ведь мы работали над двумя совершенно авто­номными проектами. Впервые значение возраста обозначилось вполне отчетливо, когда мы сравнили рассуждения об одежде и манере оде­ваться, высказанные женщинами разных возрастов. Нам представля­ется, что решающий фактор, который позволяет считать отдельный предмет одежды или весь костюм «правильным» для определенного возраста,— это то, каким образом он указывает на половую принад­лежность человека и подчеркивает его сексуальность. Дети не могут носить то, что выглядит откровенно и вызывающе; их одежда должна быть милой и асексуальной. Молодежные модные тренды ориентиро­ваны в основном на потребительскую группу, для которой общее пред­ставление о сексуальности и половой самоидентификации уже имеет достаточно большое значение, однако и здесь стремление «оголить» или показать слишком много не приветствуется. Стоящим на пороге взросления девочкам-тинейджерам позволительно носить одежду, в которой они могут казаться сексуально привлекательными. Соответ­ственно, им совсем не хочется «скрывать фигуру» или носить «пацан- ские» вещи. Зрелые женщины желают выглядеть респектабельными, но не бесполыми. Однако они боятся выглядеть «озабоченными» или «пытающимися вскочить на подножку уходящего поезда». Таким об­разом, споры, которые разгораются между девочкой-подростком и ее матерью, как правило, вертятся не вокруг вопроса, можно ли мо­лодым людям носить сексуальные наряды; в центре таких дискуссий стоит другой вопрос: «Достаточно ли ты взрослая, чтобы позволить себе так одеваться?».

Зрелой женщине в стремлении не утратить женственность прихо­дится балансировать между двумя крайностями. Одеваясь подобно 18-летним, она будет выглядеть вызывающе сексуально. С другой сто­роны, в подчеркнуто женственном костюме «дамы почтенного возрас­та» она напрочь утратит сексуальность. Правильным выбором для нее станут вещи высокого класса, с легким налетом щегольства или выдер­жанные в спортивном стиле, элегантные, модные или классические. К таким вещам определение «слишком» просто неприменимо. Однако в них обычно присутствует некий налет мужественности или бисексу­альности. В свою очередь, девочки младшего подросткового возраста ищут золотую середину между асексуальным («детским», «пацанским» или навязанным мамочками, то есть «kjerring») и излишне сексуаль­ным («выпендрежным», «бэйбским») стилями в одежде. В значительной степени проблему выбора соответствующей возрасту манеры одевать­ся можно соотнести с особенностями гендерных ролей, которые в пер­спективе предстоит играть представителям данной возрастной группы. В детском костюме намек на сексуальность совершенно недопустим, но уже в отрочестве и юности возникает острая потребность в подоб­ных коннотациях, поскольку теперь они играют роль предпосылки для установления будущих отношений. Для взрослого человека важно по­стоянно поддерживать сексуальный образ, чтобы оставаться привлека­тельным и иметь возможность устанавливать новые контакты.

Исследования показали, что в Норвегии у женщин сфера интересов и образ жизни после вступления в брак изменяются в большей степени, чем у мужчин (Doving 2002). Это отличие подчеркивается в поговорке «boys will be boys» — «парни останутся парнями», причем на протяже­нии всей жизни. В то же время для женщины замужество — это повод «успокоиться» и «перестать носиться кругами». Пожалуй, стоило бы провести исследование, посвященное взаимоотношениям между воз­растом мужчины и его привычками в одежде,—тогда мы смогли бы узнать, распространяются ли эти гендерные различия и на семейный гардероб. А пока обратим внимание на яркую параллель, которая про­слеживается в особенностях национального костюма, откровенно вы­ставляющего напоказ и возраст женщины, и ее семейное положение (гражданское состояние). В то же время мужской национальный ко­стюм, по крайней мере в Норвегии, в гораздо меньшей степени отра­жает возраст и гражданский статус своего обладателя.

Суть в том, что на протяжении жизни женщине приходится играть различные роли, обусловленные ее половой принадлежностью и в пер­вую очередь способностью к деторождению, поэтому по мере прохож­дения разных возрастных стадий ей действительно требуется что-то менять в свой манере одеваться. Ответы девочек и взрослых женщин показали, что их обобщенные представления о том, какой костюм при­емлем в том или ином возрасте, почти полностью совпадают. Наш гар­дероб начинается с невинных, асексуальных детских вещей; затем мы стараемся выразить себя с помощью смелых, ультрасовременных на­рядов, после чего постепенно утрачиваем интерес к модным трендам и наконец переодеваемся в скромный костюм взрослого человека. Мы не увидели никаких существенных различий в том, как респонденты и в той и в другой группе описывали эту последовательность (в том числе и ее содержательное наполнение). С другой стороны, все они говори­ли довольно много о том, какие ошибки при выборе костюма соверша­ют другие люди и какое место этим «другим» следовало бы занимать на этой жизненной шкале. Так, матери семейства хотели бы, чтобы их дети как можно дольше наряжались в асексуальные детские костюм­чики; а подростки мечтают раз и навсегда сбросить с себя эти детские вещи, но все еще боятся это сделать. В то же время подростки испыты­вают неловкость и выражают неудовольствие, если их матери отказы­ваются понять, что зрелая женщина должна оставить в прошлом ко­стюмы с ярко выраженным эротическим подтекстом. А сами взрослые дамы вроде бы готовы расстаться с вызывающе смелыми нарядами, но почему-то долго не решаются на этот шаг. Совершенно очевидно, что юные девушки и взрослые женщины не хотят, чтобы их пути пересе­кались в сексуальной сфере. Но в то же время у нас осталось впечатле­ние, что представительницам обеих возрастных групп легче «указать место другим», чем найти собственное.

Перевод с английского Екатерины Демидовой

 

Литература

Alms 1995 — Aln as A.H. Identifying Dress. Clothes as Instruments of Division and Expressions of Belonging. An Investigation into the Dressing Practices of Contemporary Norwegians. MA dissertation. Department and Museum of Anthropology, University of Oslo, Norway, 1995.

Bengs 2000 — Bengs C. Looking Good. A Study of Gendered Body Ideals among Young People. Doctoral thesis, Department of Sociology, Umea University, Sweden, 2000.

Bjerrum Nielsen & Rudberg 1995 — Bjerrum Nielsen H., Rudberg M. Psy­chological Gender and Modernity. Oslo: Scandinavian University Press, 1995.

Bogatyrev 1971 — Bogatyrev P. The Functions of Folk Costume in Moravi­an Slovakia. The Hague: Mouton, 1971.

Clarke & Miller 2002 — Clarke A., Miller D. Fashion and Anxiety // Fashi­on Theory: The Journal of Dress, Body & Culture. 2002. Vol. 6.2. Pp. 191­214.

Corrigan 1989 — Corrigan P. Troublesome Bodies and Sartorial Dopes: Motherly Accounts of Teenage Daughter Dress Practices // Semiotica. 1989. No. 77(4). Pp. 393-413.

Corrigan 1994 — Corrigan P. Interpreted, Circulating, Interpreting: The Three Dimensions of the Clothing Object // Stephen Harold Riggins (ed.). The Socialness of Things. Essays on the Socio-Semiotics of Objects. Ber­lin: N.Y.: Mouton de Gruyer, 1994. Pp. 435-451.

Crane 2000 — Crane D. Fashion and its Social Agendas. Class, gender and identity in clothing. Chicago, IL: University of Chicago Press, 2000.

Doving 2002 — Doving R. Mat som totalt sosialt fenomen. Noen eksem- pler med utgangspunkt i Torsvik. PhD dissertation, University of Bergen, Norway, 2002.

Drotner 1991 — Drotner K. At skabe sig-selv. Ungdom—astetik—pada- gogik. Copenhagen: Gyldendal, 1991.

Entwistle 2000 — Entwistle J. Fashion and the Fleshy Body: Dress as Em­bodied Practice // Fashion Theory: The Journal of Dress, Body & Culture. 2000. Vol. 4.3. Pp. 323-348.

Featherstone 1994 — Featherstone M. Kultur, Kropp och Konsumption. Kultursociologiska texter i urval och oversattning av Fredrik Miegel och Thomas Johansson. Stockholm/Stehag: Brutus OSTLINGS Bokforlag Sym- posion, 1994.

Franckenstein 1997—Franckenstein F. Making up Cher: A Media Analysis of the Politics of the Female Body // The European Journal of Women's Studies. 1997. No. 4. Pp. 7-22.

Fr0ystad 2001 — Fr0ystad K. Kropp og klasse i Kanpur—en meditasjon over kroppens teoretiske mangetydighet. Norsk Antropologisk Tidsskrift. 2001. No. 12(3). Pp. 161-174.

Horn 1975 — Horn M.J. The Second Skin. An Interdisciplinary Study of Clothing. Boston, MA: Houghton Mifflin, 1975.

Kaiser 1997 — Kaiser S.B. The Social Psychology of Clothing, 2nd edn. N.Y.: Fairchild Publications, 1997.

Klepp 2001 — Klepp I.G. Hvorfor gar klar ut av bruk? Avhending sett I forhold til klesvaner. 3. Lysaker: Statens Institutt for Forbruksforskning (SIFO), 2001.

Klepp 2002 — Klepp I.G. Jeans og den lille „sorte": Hvorfor yndlingsklar er mer milj0riktige enn andre klar // P2 Akademiet. Y. NRK P2s populaervitenskapelige radioforedrag, Oslo: NRK Facta. Pp. 123-137.

Laver 1969 — Laver J. Modesty in Dress: An Inquiry into the Fundamen­tals of Fashion. London: Heinemann, 1969.

Lurie 1981 — Lurie A. The Language of Clothes. N.Y.: Random House, 1981.

Lynge & Klepp 1993 — Lyng0 I.J., Klepp I.G. The pleasure of the Holi­day Cabin — a Subtle Paradox. Ethnologia Scandinavica. 1993. No. 23. Pp. 45-57.

Michelsen 1991 — Michelsen A. Lange negle, stramme balder og brede skuldre. Om iscenesattelsen af den moderne kvindelighet // Nyt forum for kvindeforskning 1. 1991. Pp. 4-9.

Nylen 1962 — Nyl en A.-M. Varfor klar vi oss? kring draktens roll for och nu. Vasteras: ICA Forlag, 1962.

Pedersen 2000 — Pedersen K.-A. Fra korsett til silikoninnlegg // Liv Hilde Boe and Anne-Sofie Hjemdahl (eds). Kropp og Klar. Oslo: By og Bygd XXXVII, Norsk folkemuseums arbok, 2000.

Rosencranz 1972 — Rosencranz M.L. Clothing Concepts: A Social-Psycho­logical Approach. N.Y.: Macmillan, 1972.

Rubinstein 1995 — Rubinstein R.P. Dress Code. Meanings and Messages in American Culture. Boulder, CO: Westview Press, 1995.

Samuelsen 2001 — Samuelsen I.L. Problemet er at du er kvinne. Om estetisk kirurgi og den postgravide kvinnekroppen // Kvinneforskning. 2001. No. 4(5).

Sandvik 1998 — Sandvik B.C. Skikk og bruk, bruk og kast. Klesvaner i det moderne Norge. MA thesis in Ethnology, Institute for Cultural Studies, University of Oslo, Norway, 1998.

Simmel 1971 — Simmel G. Fashion // Donald N. Levine (ed.). On Indi­viduality and Social Forms. Selected Writings. Chicago, IL: University of Chicago Press, 1971. Pp. 294-324.

Solheim 1998 — Solheim J. Den apne kroppen: Om kj0nnssymbolikk i moderne kultur. Oslo: Pax forlag, 1998.

Steele 1985 — Steele V. Fashion and Eroticism: Ideals of Feminine Beau­ty from the Victorian Era to the Jazz Age. N.Y.: Oxford University Press, 1985.

Steele 1989 — Steele V. Dressing for work // Claudia Brush Kidwell and Valerie Steele (eds). Men and Women. Dressing the Part. Washington, DC: Smithsonian Institution Press, 1989. Pp. 64-91.

Storm-Mathisen 1998 — Storm-Mathisen A. Kj0pepress... hva er det for noe? Et forprosjekt om kl.rnes betydning blant 13-aringer. 4. Lysaker: Stat- ens Institutt for Forbruksforskning (SIFO), 1998.

Storm-Mathisen 2001 — Storm-Mathisen A. Verbal Articulations of Visu­al Appearance and Identity Constructions: A Discussion of Social Interactionism and Discourse Analysis as Frameworks for Relating Conver­sational Discourses on Teenage Clothing to Aspects of Teenage Identity Construction. Essay for PhD Course: Philosophy and Methodology of the Social Sciences, University of Oslo, Norway, 2001.

 

Примечания

1. К участию в опросе были привлечены респонденты из четырех школ города Осло, имеющих разный социально-экономический статус. За исключением двух случаев, все девочки-подростки отвечали на вопросы в присутствии своих подруг. Такие условия были созданы, чтобы выявить истинную «социальную» значимость костюма, когда подросток находится в кругу сверстников, и избежать возможной на­пряженности при общении взрослого интервьюера и респондента- тинейджера. Результаты устного опроса были представлены отдель­ной частью в проекте, посвященном проблеме давления, которое испытывают на себе молодые люди при совершении покупок (Storm- Mathisen 1998: 4), а также использовались при работе над докторской диссертацией, в которой одежда рассматривается как инструмент самовыражения в подростковом возрасте (Storm-Mathisen 2001).

2. Респонденты были набраны в разных регионах Норвегии; собеседо­вания проводились в индивидуальном порядке. Результаты устного опроса были использованы при работе над экологическим проек­том, связанным с возможным использованием выброшенной одежды (Klepp 2001: 3; Klepp 2002). Помимо вопросов, ответы на которые ис­пользованы в данном исследовании, мы также спрашивали женщин, что они делают с одеждой, которую больше не собираются носить, и в результате описали и собрали 329 вышедших из употребления предметов одежды.

3. Напр., юные девочки-подростки имеют разные фигуры, по-разному проявляют интерес к одежде, не всем из них одинаково легко полу­чить деньги на новые вещи, и не все они одинаково независимы в выборе, когда речь идет о покупке одежды. Изучая группу взрослых женщин, мы имеем дело с людьми с различным уровнем доходов, проживающими в разных местах, в разной степени проявляющими интерес к одежде и следующих различным дресс-кодам на работе.

4. Это означает, что марку, модель, покрой и посадку по фигуре мож­но рассматривать как важные символические аспекты. Мы вернемся к ним в разделе, посвященном взаимосвязи возраста и социальной роли.

5. Вспомним как пример Венеру Милосскую или женские образы на картинах Фернандо Ботеро.

6. Многие девочки-тинейджеры рассказывают, как трудно им бывает соблюсти баланс, чтобы одеться в соответствии со своим возрастом и не выглядеть слишком вызывающе или слишком взросло. Этой теме уделяется большое внимание, и когда девочки младшего подростко­вого возраста говорят о своих соучениках, и когда они рассказывают об отношениях с родителями. Чуть позже мы поговорим о том, что девочки, одевающиеся излишне провокационно, то есть отдающие предпочтение вещам, которые выглядят слишком сексуально в све­те общепринятых представлений о приличном и уместном для их возраста, в кругу сверстников обычно получают прозвище «бэйба» («малышка», «крошка», «детка»). Девочки-тинейджеры убеждены в том, что матери хотят видеть их в образе невинных, миленьких малю­ток, тогда как они сами хотели бы выглядеть настоящими подрост­ками. И если «мамочка» приходит к выводу, что вещь, которую ее дочь выбрала вместе с друзьями, выглядит вызывающе, ее, как пра­вило, возвращают в магазин или обменивают. Возможно, один из вариантов решения этой проблемы—приобретать вещи, которые подчеркивают форму тела, но не оголяют его, напр. облегающие пуловеры, целиком прикрывающие спину и живот.

7. В Норвегии к одежде для загородного отдыха предъявляются на­много более мягкие требования, нежели к повседневному костюму (Lyng0 & Klepp 1993: 45-57).

8. В переводе на норвежский — «berter».

9. Когда зрелые женщины говорят о «молодежи», они имеют в виду 18-19-летних, то есть молодых людей и девушек, которые на пять-шесть лет старше тех девочек-тинейджеров, которые участвовали в нашем исследовании.

10. Этимологическое значение слова «kjerring» (ориг. — «kjarring»)—«замужняя женщина». В отдельных бытующих на территории Норве­гии наречиях, а также в сельской местности его коннотация носит позитивный характер, то есть оно употребляется с оттенком одобре­ния. Однако в современном языке, в особенности в городском кон­тексте, к значению слова «kjerring» добавился оттенок презрения, подразумевающий, что замужество превращает женщину в старуху, не вызывающую у мужчин сексуального влечения. Насколько нам известно, в английском языке не существует слова или выражения, адекватно передающего значение норвежского «kjerring». Ближай­шее понятие, обнаруженное нами в английском языке,— «old lady». Однако, как нам кажется, оно не выражает столь явно присущей слову «kjerring» негативной коннотации, ассоциирующейся одно­временно с замужеством, старостью и деревенским происхождени­ем. Поэтому мы предпочли ввести его в текст статьи без перевода.