Каталин Юхас (Juhasz Katalin) — этнограф и старший научный сотрудник Института этнологии Венгерской академии наук. Область научных интересов — современная этнография (детский фольклор, городской фольклор, обычаи); повседневная жизнь; гигиена, ритуалы очищения. Проведенные ею полевые исследования послужили основой для монографии «Умойся» (Have a Wash, 2006), многочисленных статей и выставки в Венгерском этнографическом музее.

 

Исследуя с этнографической точки зрения практики очищения тела, я неоднократно отмечала, что в Венгрии с конца XIX века отношение людей к гигиене и телесному запаху значительно изменилось. Как эт­нограф я, в первую очередь, изучала традиции очищения (и «запах тела» как их составляющую) в сельской местности, уделяя внимание разнице между обитателями города и деревни. Пытаясь понять, каким образом телесно-гигиенические практики реагируют на социально- экономические изменения, я в основном пользовалась классическими этнографическими методиками: полным погружением в социум, уча­стием в повседневной деятельности, тщательным наблюдением, опро­сами представителей фокус-групп, сбором данных, анализом и синте­зом. Основой данной статьи стали мои исследования, проведенные в Венгрии; моей задачей был анализ трансформации отношений между чистотой и запахом в период с 1960-го до конца 1980-х годов. Я попыта­юсь описать венгерское общество последних лет социализма с особой точки зрения, связанной с проблемой «телесного запаха»¹. Несмотря на узкий тематический охват и специфику избранного мною подхода, данная работа демонстрирует множество деталей повседневной жизни и социально-экономической атмосферы, которые окружали людей на протяжении нескольких десятилетий, завершившихся полным крахом социалистической государственной структуры.

 

Чистота и запах

В каждой культуре имеются собственные критерии чистоты, то есть наиболее оптимальная точка равновесия между двумя крайностями — «грязью» и «неестественной чистотой». Благодаря наличию подобного баланса гигиенические практики почти всегда служили удобным кри­терием для дискриминации, стигматизации или даже изоляции той или иной социальной группы (Douglas 1994). Аутсайдеры, как правило, имеют подозрительную репутацию чужих и нечистых. Неприязнь к представителям иной культуры часто выражается в категориях чисто­ты, поскольку грязь, которая требует очищения, наряду с дурным за­пахом, вызывает отвращение (Kapitany & Kapitany 2009: 19). Социально обусловленное проецирование физиологических параметров на тра­диции, принятые лишь в той или иной культуре, раздвигает границы ощущений, обозначаемых словом «отвращение»: чужак, который не следует правилам гигиены, принятым в данной группе, с самого начала сталкивается с негативным к себе отношением. Справедливо также и обратное: враждебные чувства могут находить вербальное выражение в понятиях, связанных с областью гигиены. Хорошим примером служит типичный «вопрос с подвохом», популярный в конце 1970-х годов:
– Знаете, как правильно пользоваться советским дезодорантом?
– ???
— Плюнуть сначала под левую руку, а потом под правую. (Рассказ­чик поднимает соответственно левую и правую руку, чтобы плюнуть под мышки.)

Хотя первой и непосредственной темой анекдота являются дезодо­ранты, а подспудно он отсылает к представлениям о неприятном за­пахе тела, любой венгр понимал, что по сути своей эта шутка передает отвращение к советскому режиму.

Воспринимаемое органами чувств разнообразие телесных запахов может использоваться для выражения и акцентирования социальных различий. Неприятный запах часто служит атрибутом маргинальных по отношению к социальному большинству групп как следствие при­надлежности к определенной этнической группе, классу или полу.

Например, в Центральной и Восточной Европе цыгане подвергаются стигматизации как «нечистые» (и «вонючие»)². В разговорном варианте венгерского языка выражение «вонючая деревенщина» часто исполь­зуется наряду с выражением «вонючий цыган», которое также явля­ется одним из проявлений дискриминации по категориям социальной принадлежности и происхождения. Что касается гендерных различий, традиционно считалось, что женское тело издает более интенсивный запах, чем мужское, однако это представление имело амбивалентный смысл: оно могло означать, и что женщины пахнут сильнее, и что они пахнут приятнее. Древняя связь между женщинами и дурным запахом обуславливалась, с одной стороны, специфическими женскими выде­лениями, неприятным запахом менструальной крови, а с другой — (мужским) представлением о женщине как о существе опасном и амо­ральном (то есть «нечистом», «грязном»). Вместе с тем захвативший мужское воображение романтический образ женщины как создания чарующего и чистого ассоциировался с приятным ароматом. Эта связь подтверждалась и привычкой женщин регулярно пользоваться пар­фюмерией (Colin et al. 2001: 107-108, 536). Таким образом, помимо ука­зания на различие идеалов чистоты, качество телесного запаха также играет значимую роль в социальном взаимодействии. Соответственно, запах тела является не только частью биологического и психологиче­ского опыта, но и социальным и культурным феноменом — так же как и понятие чистоты как таковое. В различных исторических и местных культурах наличествуют разные системы «ольфакторной эстетики» и, следовательно, приятными могут считаться разные запахи (Classen et al. 1994; Corbin 1986; Fox: 30).

 

Рождение «запаха тела»

Человек XX века все острее осознает существование скверных телесных запахов. Фактически, речь идет о любых естественных ароматах, изда­ваемых человеческим телом, которые все чаще и чаще характеризуют­ся как неприятные (Ashenburg 2008). Важным поворотным пунктом в истории гигиены стала в 1888 году реклама компании MOM. Плакат изображает мужчину, заходящего в лифт, над его головой надпись: «запах тела». Все от него отворачиваются. Именно так родился теле­сный запах. Предметом рекламы был новый продукт — дезодорант. Этот плакат стал причиной своего рода массовой паранойи: никто не хотел быть человеком из лифта, от которого все шарахаются³. Первой использовала фразу «запах тела» (body odour, BO) компания — изготовитель женских дезодорантов Odo-Ro-No в 1919 году. Odo-Ro-No, имевшая говорящее название («Запах! — о, нет!»), обращалась к сво­им клиентам в беспрецедентной для того времени непосредственной манере: она заставляла их осознать, что у них имеются подмышки, и объясняла, что социальный успех напрямую зависит от ликвидации их «телесного запаха». Та же стратегия «социальной дискредитации», обусловленной неприятным запахом тела, использовалась в рекламе Listerine. Героиней рекламы была тридцатилетняя старая дева Эдна («вечная подружка невесты, но никогда не невеста сама»), которой не удалось выйти замуж потому, что у нее плохо пахнет изо рта, о чем она даже не догадывается, поскольку друзья не говорят ей об этом⁴.

Страх позора и связанные с ним переживания обусловлены стра­хом человека перед собственной неспособностью отслеживать сигна­лы, транслируемые его телом. Информация, которую мы хотели бы скрыть или которую считаем нежелательной, выходит из-под контро­ля и ставит нас в невыгодное положение. Авторы рекламы используют чувство тревоги, порождаемой конфликтом между привлекательным имиджем и неожиданной реакцией окружающих, передавая послание: если вы не пользуетесь нашей продукцией, вы, несмотря на все свои до­стоинства и старания, можете подвергнуться (ярко выраженной) соци­альной стигматизации. Наиболее угрожающим элементом сообщения, содержащегося в рекламе дезодорантов, было постоянное напоминание о том, что мы можем совершить ошибку, даже не подозревая об этом. Нет возможности быть уверенным в собственной чистоте (Kapitany & Kapitany 2009: 43-45).

 

«Обонятельное турне» по самому веселому бараку

Через семьдесят лет после первого выпуска рекламы дезодоранта, в 1958 году, когда Венгрия окончательно вступила на путь социализма, венгерская коммерческая реклама только начала приходить в себя по­сле анабиоза⁵, хотя в соответствии с установками текущей политики она считалась «социалистической». Появление в 1960 году шарикового дезодоранта и антиперспиранта Desodor стало наглядным признаком политических и экономических перемен, предвещавшим фундамен­тальную перестройку телесной гигиены и зарождение нового отно­шения к запаху тела.

Прежде чем, так сказать, начать принюхиваться к разным социаль­ным группам, уточним, от чего зависит персональный (телесный) за­пах. Определяющую роль здесь играют частота и методы мытья, очи­щения, ухода за телом, использование разнообразных косметических средств, частота смены и способы стирки белья и одежды, запах жи­лья, а также характер повседневной деятельности человека. Все эти факторы зависят от социального статуса личности, ее происхожде­ния, уровня доходов, развития инфраструктуры и наличия доступа к коммерческим товарам. Кроме того, значимый характер имеют и поколенческие различия: опыт моих исследований, проводившихся в течение нескольких десятилетий, свидетельствует о том, что навыки, приобретенные в детстве в сфере личной гигиены, поддерживаются человеком всю оставшуюся жизнь. Это означает, что все новые мето­дики и товары в основном воспринимаются и осваиваются молодежью, в то время как представители старшего поколения предпочитают при­держиваться старых привычек и проверенных средств ухода за телом. По крайней мере так было до конца 1980-х годов. В описываемый пе­риод существовало заметное, но (медленно сокращающееся) различие принципов личной гигиены. Традиционно за чистоту и приятный за­пах всех членов семейства отвечали женщины; однако (если говорить о рабочем классе, крестьянстве или низшем уровне среднего класса и в особенности о выходцах из деревень) их усилия зачастую встречали сильное сопротивление со стороны мужчин.

Великие исторические события (военное поражение 1945 года, коммунистический переворот 1948 года, холодная война, революция 1956 года) явились причиной фундаментальной перестройки социаль­ной структуры и экономики страны и, как следствие, — повседневной жизни ее обитателей. Между тем культура гигиены, установившая­ся в межвоенный период, не исчезла и после войны. Опрятность тела (и отчасти одежды) служила знаком социального расслоения, начиная с довоенного периода и на протяжении нескольких десятилетий, даже в изменившихся условиях, хотя после коммунистического переворота 1948 года образ жизни, модели потребления, правила социального взаимодействия и поведения изменились в соответствии с «пролетар­скими» нормами. В период коммунистической диктатуры 1948-1956 го­дов «костюм»⁶ был не средством дискриминации личности, а средством демонстрации ее лояльности коллективным интересам.

Таким образом, социалистическая культура тела формировалась под влиянием «насильственно насаждаемых пуританских норм» (про­стота, чистота, здоровый вид и общее впечатление естественности) в условиях международной изоляции и экономики дефицита. Эти нор­мы в действительности не очень отличались от принципов, которых придерживался средний класс в межвоенный период, и его предста­вителям было нетрудно им соответствовать — по крайней мере в том, что касалось личной гигиены. Они даже могли служить примером для рабочего класса и крестьянства. Таким образом, бывшие «высшие» или «благородные» сословия, утратив свои богатства, социальное положе­ние и жилье, могли сохранять свою идентичность с помощью манифе­стации присущего им городского менталитета, вкуса и методов ухода за телом. Характерные процедуры очищения и приятный запах тела были призваны поддерживать их символические границы.

Эпоха правления Кадара⁷, наступившая после революции 1956 года, спустя долгие годы репрессий принесла с собой ряд перемен. К 1963 году руководство партии отказалось от принципов тотальной диктатуры и абсолютного контроля за жизнью граждан. Кадар объявил о начале по­литического курса: «Кто не против нас — тот с нами». По-прежнему считалось незаконным и запрещалось ставить под сомнение легитим­ность и идеологические основы режима, однако теперь одним из стра­тегически значимых критериев его успешности стал фактор общего довольства граждан своим существованием; соответственно, качество снабжения и общий уровень жизни начали улучшаться. В начале 1960-х годов носителями наиболее развитой культуры тела и личной гигиены стали потомки представителей знати и высших классов. Чи­стое, лишенное запаха тело долго служило для них классовым марке­ром и имело важное значение для социальной самоидентификации, дистанцирования от более пахучих низших классов⁸. Род занятий «бе­лых воротничков» не способствовал приобретению специфического за­паха — если не считать запаха сигаретного дыма, обычного в то время для контор и общественных мест. Именно среди представителей этой со­циальной прослойки приобретение дурного телесного запаха было за­прещено для всех членов семьи; с ним боролись с помощью регулярных очищающих процедур, используя душистое мыло, шампунь, средства по уходу за полостью рта и тщательно следуя (неписаным) правилам.

«Моя мать часто проверяла, как я помылась. [В три года я уже] зна­ла, что и в какой последовательности нужно делать: [утром]: сперва моешь ручки, потом чистишь ногти, затем личико, ушки, как следу­ет протирая крошечные отверстия мизинцем, изгибы — безымянным, а сзади — средним и указательным пальцами; уши нужно было мыть очень тщательно. Потом дело доходило до рук и подмышек; на это уходило много мыла „Caola" — у него был очень приятный запах — и, конечно, холодной воды. [Каждый вечер] я принимала душ: мыла грудь, бока, спину тыльной стороной ладони, бедра, икры, ноги, ступ­ни, терла пальцы щеткой, потом живот, талию, ягодицы и интимные части тела. Потом я мыла руки с мылом. У нас были отдельные поло­тенца для верхней и нижней частей тела. Для мытья интимных мест мы пользовались губкой и вытирали их банной рукавицей» (фрагмент интервью с женщиной, выросшей в семье гражданского служащего в Будапеште (Peterdi 2009: 122-123)).

Набор разнообразных правил, недоступных в своей изощренности пониманию низших социальных слоев, наряду с прочими формально­стями, обеспечивал носителям нормы сохранения социального прести­жа и идентичности. И мужчины и женщины ежедневно пользовались духами, не говоря уже о душистых туалетных принадлежностях и кос­метических продуктах для ухода за телом; они часто меняли белье, ко­торое стирали с добавлением приятно пахнущего моющего средства, и носили аккуратную, чистую одежду. Мужчины пользовались мужским одеколоном, женщины — женским одеколоном или духами.

«Моя мать утром опрыскивалась немецким одеколоном с запахом майского ландыша, а вечером предпочитала более тяжелый аромат красной гвоздики (Carnation Bordeaux). Она не меняла свои привычки в отношении парфюмерии и косметики. В те времена никто этого не делал. Каждая приличная появляющаяся на публике дама пользовалась своим собственным ароматом, который принадлежал исключительно и только ей. Выбор духов осуществлялся тщательно, с особенным вни­манием. Косметика должна была выглядеть естественной» (фрагмент интервью с женщиной, выросшей в семье гражданского служащего в Будапеште (Ibid.: 124)).

К числу наиболее прочных ценностей представителей некогда сред­него и высшего классов принадлежали несколько консервативная на­циональная версия христианства, личное достоинство, самодисципли­на и умеренность. В повседневной жизни подчеркивалась значимость наиболее практичных, позитивистских добродетелей городского жи­теля: рациональности и бережливости (в соответствии со стандартны­ми потребностями представителей верхнего уровня среднего класса), способности к адаптации, надежности, духа предпринимательства, са­модостаточности и оптимизма. Восприятие тела включало в себя та­кие категории, как аккуратность, здоровый образ жизни, этическая и умственная гигиена, умеренное следование новациям, гармоничность, использование косметики высокого качества и регулярные физические упражнения. Все эти атрибуты подверглись символизации, их можно было ясно различить и распознать даже с закрытыми глазами, по обла­ку окружающих человека ароматов — специфической смеси запахов ухоженного, здорового, чистого тела, свежевыстиранной одежды, очи­стителей, туалетных принадлежностей и духов; все это проводило не­рушимую границу между высшими и низшими социальными слоями. В начале 1960-х годов у представителей высших сословий было больше возможностей купить туалетные принадлежности и косметику, даже несмотря на то что ассортимент предлагаемой потребителям продук­ции был весьма скудным. Многие имели родственников в Западной Европе или США⁹, которые регулярно присылали им товары, недо­ступные в Венгрии, включая косметику и парфюмерию. Поскольку обладание ухоженным, лишенным запахов телом являлось для них внутренней потребностью, они находили способы бороться с запахом пота даже в условиях нехватки подходящих продуктов. Например, одна девочка из будапештской семьи католиков высшего среднего класса у своих одноклассников из церковной школы научилась изготавли­вать «подушечку-антиперспирант». Это была маленькая подушечка, набитая ватой, которая вшивалась в проймы платья, чтобы ткань не пропитывалась потом и на ней не проступали пятна. Подушечки ча­сто менялись; таким образом, платье не приходилось часто стирать, и оно служило дольше. Именно эти люди первыми начали покупать продукты венгерской косметической промышленности, использовав­шей довоенные технологии и с начала 1960-х годов следующей за со­временными западными трендами. Представители низшей прослойки среднего класса, «белые воротнички» и урбанизированное крестьян­ство, уже с 1920-х годов пытались следовать примеру среднего класса в том, что касалось ухода за телом, но их финансовые возможности не позволяли им пользоваться душистым мылом или другими косметиче­скими средствами. Их чистота пахла обычным, не ароматизированным мылом, делавшимся на основе сала и едкого натра; сегодня его запах может показаться неприятным, однако в то время он воспринимался как нейтральный. Это мыло использовалось для мытья тела и стирки одежды. «Такое мыло было полезнее всего для здоровья. Оно не вы­зывало аллергии, не раздражало кожу, ничего такого. Это мыло было просто чистым»¹⁰. Вплоть до войны почти в каждом доме рабочих или крестьян имелся кусок душистого мыла (им торговали в сельских мага­зинах), но им пользовались лишь молодые девушки и женщины в тор­жественных случаях; также оно предназначалось для почетных гостей. Богатые фермеры могли позволить себе покупать ароматизированное мыло, но поскольку у них было больше скота и, соответственно, боль­ше сала, они также пользовались мылом кустарного производства, за­готавливаемым в изобилии. Бережливость зачастую побуждала их обу­здывать стремление к роскоши и желание пахнуть ароматнее. С другой стороны, несмотря на определенную степень урбанизации крестьян и представителей нижнего среднего класса, приятный запах не входил в число их базовых потребностей. Более того, чрезмерное пристрастие к духам и косметике, так же как и привычка к слишком частому мытью, подвергались презрению как признаки морального разложения. Про­цедура ежедневного ухода за телом включала в себя мытье лица холод­ной водой утром, лица, шеи и ног вечером; время от времени мылись целиком в тазу: сначала верхнюю часть тела, затем нижнюю. В баню обычно ходили по выходным; и лишь тогда меняли белье и одежду. В семьях, где придерживались более изысканных обычаев, женщины стирали белье и чулки, а мужчины — носки в воде, которой они мы­лись, ежедневно или раз в два дня. Кроме душистого мыла, источни­ками приятного телесного запаха служили лишь косметические про­дукты, предназначенные для детей, — детское мыло, тальк, детский крем, а иногда — капля одеколона (одинакового для мужчин и жен­щин) (Juhasz 2006: 69-70, 107-110).

В 1960-е годы менее развитое сельское население и старики-крестьяне по-прежнему придерживались «старых дедовских» методов ухода за телом. Они мылись только с помощью мыла домашнего приготовле­ния и древесного пепла и защищали голову от вшей, натирая волосы жиром или маслом. Здесь не обращали внимания на запах, исходящий от тела. Запах пота, загонов для скота, одежды, пропитанной спертым воздухом домов с земляными полами, запах менструальных выделений относились к категории «естественного» и не подлежали ликвидации. Однако уже в то время даже представители сельских общин старались держаться подальше от подобного рода людей. В городах обитало мно­жество пролетариев, выполнявших самую тяжелую работу, и людей с низким уровнем жизни, которые даже в минимальной степени не придерживались правил личной гигиены. Эти представители средне­го класса (и его нижней прослойки) в основном занимались ручным трудом, что также влияло на запах их тел. Даже тщательно моясь в душе, невозможно было полностью удалить специфические ароматы, источником которых служила та или иная трудовая деятельность — например, запах масла у работников мастерских или запах конюшни. Соответственно, их усилия по обретению социальной мобильности часто не достигали успеха из-за недостатка личной гигиены. Извест­но много случаев, когда молодые девушки, приезжавшие из деревни в город на заработки, пытались найти для себя «хорошую партию», то есть состоятельного мужа, принадлежащего к более высокому со­циальному классу. Чтобы преуспеть, эти девушки тратили большую часть заработной платы на модное белье, одежду и туалетные принад­лежности — и все же им зачастую не удавалось добиться желаемого. Одной из возможных причин была их неспособность адекватно следо­вать телесным практикам представителей высших классов; например, они наносили лак на грязные ногти, без меры обливались духами или пренебрегали гигиеническими процедурами в период менструации.

«Красивое платье, модная прическа и карандаш для бровей не являют­ся гарантией безупречного внешнего вида, если женщина тщательно и в необходимой степени не ухаживает за своим телом», — советовал в 1965 году Nok Lapja, самый популярный женский журнал (Nok Lapja 1965: 26). Согласно официальной идеологической программе описы­ваемого периода, одна из ключевых политических задач заключалась в повышении культурного уровня именно этой группы людей — не­достаточно просвещенного рабочего класса и крестьянства. «Пропа­ганда норм личной гигиены» и различные формы просветительских мероприятий ставили своей задачей поддержку и распространение естественной, ориентированной на сохранение здоровья и отчасти пуританской культуры, которая теперь именовалась «социалистиче­ской», вместо того чтобы называться культурой «среднего класса»¹¹. Эта деятельность носила интенсивный характер и в первой половине 1960-х годов; в государственных учреждениях проводились проверки соблюдения личной гигиены (проверяли чистоту ногтей, ушей, шеи, наличие или отсутствие вшей). Проблема опрятности, телесного запа­ха и ароматизации поднималась в самых разных контекстах: этой теме уделяли внимание женские журналы, реклама, учебные издания, аги­тационные плакаты, посвященные здравоохранению, школы. Изуче­ние этих источников позволяет отчетливо проследить, каким образом уход за телом стал более дифференцированным, а контроль телесного запаха превратился в актуальную насущную необходимость. Характер­но, что большинство советов по вопросам гигиены, ухода за телом и поддержания красоты адресовались исключительно женщинам. Если не считать содержания нескольких просветительских плакатов, разве­шивавшихся в цехах, быть аккуратными, чистыми и красивыми нужно было только женщинам. «Обязанность каждой женщины — быть кра­сивой настолько, насколько это возможно. Красота и здоровье кожи достигаются только благодаря правильному очищению. Немытые люди также издают неприятный запах», — заявляет Nok Lapja в 1963 году (Nok Lapja 1963: 21). Рассуждения о гигиене, заимствованные из обра­зовательных изданий, посвященных здоровому образу жизни, уходу за телом и красоте, публиковавшихся после 1958 года в большом коли­честве¹², главным образом касаются ухода за женским телом, а также особенностей гигиены детей и подростков, о которой также должны были заботиться женщины. Реклама косметики и средств по уходу за телом (главным образом — женских), представляющая покупателям новую продукцию, строилась почти исключительно в поучающем, ин­структивном стиле. Первая реклама упомянутого выше шарикового дезодоранта Desodor 1960 года содержала подробное описание продук­та, его функций и принципов использования. Реклама, появившаяся в 1962 году, уже была не столь детальной и в большей степени декора­тивной. Портрет женщины, изящно и скромно обнажившей плечо и подмышку (образ тем не менее довольно смелый для социалистической Венгрии 1960-х годов), был призван донести до аудитории мысль о том, что женщина должна приятно пахнуть — ради мужчины. Реклама с легким эротическим подтекстом создавала образ раскованной совре­менной женщины, несомненно, находивший отклик в душах горожа­нок. Однако у сельских жителей (за исключением, пожалуй, склонных к эпатажу молодых девушек) плакат вызвал главным образом непри­язненную реакцию. Надпись отсылала к тем случаям, когда женщина должна пахнуть особенно приятно, лучше, чем обычно (вечеринки, те­атр, кино), и одновременно представляла собой попытку стимулиро­вать постоянный спрос на дезодорант — о чем свидетельствуют слова: «Даже зимой.». Степень ее результативности хорошо демонстриру­ет исправленное и дополненное издание образовательной брошюры 1962 года, первоначально опубликованной в 1958 году, где Desodor даже не упоминается¹³. Прежде всего, чтобы избавиться от неприятно­го запаха, читателям советуют каждый день тщательно мыться слегка ароматизированным мылом, а также подчеркивается, как важно еже­дневно менять нижнее белье, вывешивать на ночь блузки и платья для проветривания и, в крайних случаях, пользоваться специальным мы­лом или антиперспирантами без запаха, которые можно купить в ап­теке (Farago & Haller 1962: 28-29, 36-38, 147-150).

Автор рекомендует часто пользоваться тальком и натирать под­мышки одеколоном, чтобы они приятно пахли (Ibid.: 252). Об уходе за полостью рта говорится лишь следующее: «Если вы хотите выглядеть ухоженной, ваши зубы должны быть чистыми, а запах изо рта — при­ятным» (Ibid.: 41). В действительности, однако, большинство венгров в 1960-е годы никогда или почти никогда не чистили зубы. Деревен­ские жители временами делали это с помощью пальца и соли или пи­щевой соды, в некоторых семьях имелась даже одна зубная щетка на всех¹⁴. Ситуация начала улучшаться только благодаря систематиче­скому санитарно-гигиеническому просвещению в школах и регуляр­ным стоматологическим осмотрам, однако последнее касалось только школьников и не оказывало заметного влияния на их родителей. В об­разовательном издании 1961 года, посвященном (что весьма необычно) уходу за мужским телом, читателям рекомендовалось освежать лицо одеколоном после бритья (Pastinszky & Racz 1961: 76). Эта процедура, однако, не была распространенной практикой среди малообразованных мужчин, принадлежащих к рабочему классу. В описываемый период ароматизированным мылом и одеколоном пользовались — и то нере­гулярно — только молодые женщины.

Журнал Nok Lapja также постоянно занимался пропагандой косме­тических продуктов и ухода за телом; в этом контексте часто упоми­налось о неприятном запахе немытого тела.

«Как посоветовать кому-то наносить на тело меньше духов и мыть­ся чаще. Как вообще затронуть такую тему? Она кажется такой не­ловкой. Конечно, очень неловко, когда человеческое тело недостаточ­но чисто, и мы чувствуем его запах. Тем не менее многие женщины и мужчины по-прежнему считают ежедневное мытье, душ или ванну, смену нижнего белья роскошью. А что можно сказать о стране в це­лом? Одна моя знакомая несколько лет назад переехала в город. Про­шлым летом она отправилась навестить своих родственников в деревне. На третье утро ее тетя тихонько поинтересовалась, не больна ли она, поскольку та каждый вечер мылась с ног до головы горячей водой и стирала одежду, которую носила днем. И это летом! А хорошо извест­но, что мы потребляем меньше мыла в зимний период. И у нас очень чувствительный нос. Мы говорим — „пахнет чистотой". Но запах не может быть просто чистым. Было бы интересно узнать, сколько тысяч ванных комнат в недавно построенных домах в нашей стране исполь­зуются под чуланы, кладовые и прочие подсобные помещения и сколь­ко среднестатистическая семья тратит на напитки, кофе и туалетные принадлежности» (Nok Lapja 1965: 21).

С начала 1960-х и до конца 1970-х годов одной из мер, направленных на улучшение качества жизни и уровня соблюдения личной гигиены, было основанное на определенном стандарте ежемесячное распреде­ление мыла, моющих средств и бальзамов для рук среди рабочих, за­нятых ручным трудом. Эти продукты составляли часть пособия под названием «охрана труда и здоровья»; туда еще входили газированная вода, рабочая одежда и защитное снаряжение, например перчатки, очки, маски и т.д. Получаемых таким образом средств обычно хватало на целую семью, так что многие люди, ранее отдававшие предпочте­ние мылу кустарного производства или средствам для стирки, начали использовать новые сорта мыла — Kek-Voros, Baba и Caola. Baba-krem (детский крем) и, с середины 1970-х годов, Csaladi Kezbalzsam (семей­ный бальзам для рук) в большой желтой бутылке предназначались для всех членов семьи. Таким образом, один и тот же продукт для ухода за телом во многом способствовал распространению гигиенических практик (и понятия «запах тела») среди представителей низших клас­сов, стремящихся постепенно, на протяжении двух десятилетий, до­стичь нижнего уровня среднего класса. Таким образом, запах среды, в которой обитала большая часть общества в 1960-е и 1970-е годы, в основном был запахом всего нескольких товаров венгерского массо­вого производства. В семьях, не имевших доступа к бесплатным туа­летным принадлежностям, переход от использования самодельного мыла к потреблению душистых очищающих средств зависел от уров­ня образования и дохода, определявших, какую ароматизированную косметику они покупали регулярно (Juhasz 2008: 109-121; Juhasz 2009: 223-248). Необразованные, малообеспеченные семьи оставались гряз­ными и вонючими (к их числу относились также цыгане и те жители крупных городов, уровень жизни которых был очень низким), тогда как более обеспеченные люди с высшим образованием выглядели бо­лее ухоженными, чем остальные.

Уровень венгерской довоенной косметической индустрии снизил­ся после национализации, в условиях экономики дефицита. Около 1960 года, несмотря на ноу-хау уровня высоких международных стан­дартов¹⁵, в Венгрии производились только базовые средства для ухода за телом и косметические продукты. В 1963 году в результате объедине­ния нескольких заводов¹⁶ была создана Kozmetikai es H aztartasvegyipari Vallalat (KHV, «Компания по выпуску косметики и бытовой химии»), товарами которой пользовался «каждый гражданин страны» и про­дукция которой способствовала «удовлетворению запросов в области чистоты, гигиенических и культурных потребностей нации» — так утверждалось в одном из профессиональных журналов, посвящен­ном вопросам косметического производства (Karsany 1973: 56). За де­сять лет, прошедших с тех пор, как она была основана в 1963 году, компания действительно невероятно быстро расширила ассортимент косметической продукции, выпустив на рынок около 1500 видов то­варов, которые, теоретически, были доступны всем жителям страны. Душистое мыло считалось предметом особой роскоши до 1960 года; однако впоследствии оно превратилось в атрибут повседневного ухо­да за телом. В 1963 году существовали лишь несколько видов мыла и только один вид шампуня; в 1973 году потребителям предлагалось со­рок различных видов душистого мыла, четыре или пять сортов соли и пены для ванн, масла и шампуни, «из которых каждый мог выбрать то, что ему нравится, в соответствии со своими потребностями в об­ласти ароматов, формы, упаковки и цвета, а также в зависимости от лекарственных свойств продукции и чувствительности кожи» (Ibid.: 57). Кроме множества других продуктов, компания в то время уже за­нималась изготовлением ополаскивателей для полости рта, средств для ног, предотвращающих появление дурного запаха, шариковых и аэрозольных дезодорантов для мужчин и женщин. Продукты четко дифференцировались в соответствии с ароматом: детские гигиениче­ские средства, мужские ароматизированные кремы для бритья и лосьо­ны для применения после бритья, подростковая линия, а также разно­образные женские ароматизированные кремы, косметические средства, туалетная вода и парфюмерия. В 1970-е годы венгерская косметическая индустрия переживала доселе невиданный подъем. Для производства использовалось самое современное даже по мировым стандартам сы­рье. Популярностью пользовались марки Caola, Camea, Lady Camea, Opera, Opera Luxus, Exotic, Figaro, Barbon, Ped.

Однако несмотря на расширяющийся ассортимент косметической продукции, до начала 1970-х годов отношение к запаху тела в целом менялось очень медленно. Особенным консерватизмом отличались жи­тели деревень: плохо развитая инфраструктура и недостаточное снаб­жение сельских магазинов ограничивали возможности потребителей в том, что касалось приобретения косметики и очищающих средств, и крестьяне по-прежнему настороженно относились к чрезмерной заботе о личной гигиене и использованию парфюмерии. Последнее находило и специфическое проявление: даже если деревенские жители или урба­низированные крестьяне и приобретали те или иные новинки, они не использовали их по назначению. Новые косметические товары и сред­ства по уходу за телом, продававшиеся в городских магазинах или неле­гально ввозившиеся в страну «под полой», редко можно было встретить на деревенских умывальниках или в ванных комнатах, за исключением домов, принадлежавших сельской элите. Если эти люди и приобретали мыло, крем или известную марку лосьона для тела, они ставили их на полку буфета в гостиной, на самое видное место, как атрибут прести­жа, даже если это была уже использованная упаковка. В конце 1960-х годов горожане широко пользовались шариковыми и карандашными дезодорантами, а аэрозоли в 1973-1974 годах стали частью повседнев­ной жизни. Однако в сельской местности о них практически ничего не знали и использовали редко (Juhasz: 2006; Juhasz 2008; Juhasz 2009). «Я до сих пор помню тяжелый запах пота на нашей первой вечеринке, в 1974 году. В основном так пахли синтетические рубашки мальчиков. Этот запах преобладал на всех танцевальных вечерах того времени»¹⁷.

 

Эра «потребительского социализма»

«Новый экономический механизм», который начал создаваться в Вен­грии в 1968 году, предполагал реструктуризацию экономики с переориентацией ее на рыночные механизмы. Однако подлинное развитие система «потребительского социализма» (неофициально именовавшая­ся в венгерской истории и социологии «гуляш-коммунизмом» или «самым веселым бараком») получила лишь в середине 1970-х годов. Этот период характеризуется признанием роли потребления в экономике и развитием потребительских практик. С помощью государственных облигаций правительство Кадара пыталось содействовать росту уров­ня жизни граждан в неблагоприятных экономических условиях. По­этому людям позволялось иметь вторую работу и открывать частные предприятия в целях компенсации низкой заработной платы и повы­шения покупательной способности. Меры, направленные на увели­чение притока в экономику иностранной валюты, подразумевали по­ворот в сторону Запада, источника не только захватившего Венгрию финансового кризиса, но и европейской потребительской культуры. Увеличение темпов строительства жилья, развитие сельской инфра­структуры привели к тому, что количество ванных комнат, исполь­зуемых по прямому назначению, также значительно увеличилось¹⁸. Определенные социальные группы и индивидуумы пытались проде­монстрировать свой социальный статус посредством потребления, и в этом репрезентативном процессе уход за телом, включая контроль за запахом, приобретал все более серьезное значение — наряду с освоени­ем другой потребительской продукции (товаров длительного пользо­вания, одежды, автомобиля, новой квартиры и т.д.). Мои исследования дают основания утверждать, что прорыв в сфере повседневной прак­тики ухода за телом, затронувший большую часть общества, произо­шел около 1974—1975 годов, вслед за экономическими и политическими реформами. Теперь отсутствие запаха уже не служило убедительным свидетельством телесной чистоты: общепринятой нормой стал считать­ся приятный запах. К концу 1970-х годов использование дезодоранта (аэрозоля) стало для большинства обязательной процедурой. Кроме того, сами практики, а также средства ухода за телом (включая дезо­доранты и ароматизаторы) становились все более разнообразными, в зависимости от того, для какой части тела они предназначались и на какую возрастную, гендерную и финансово состоятельную потреби­тельскую аудиторию ориентировались. Существовали специфические способы ликвидации естественного запаха и ароматизации разных частей тела — ступней, полости рта, интимной зоны и, разумеется, подмышечных впадин. С конца 1970-х годов во всех журналах печата­лись статьи, содержащие подробные новейшие инструкции по уходу за телом. Роль рекламы в жизни потребителей значительно выросла, и оригинальные яркие образы, публиковавшиеся в печатных изданиях, появлявшиеся на экранах телевизоров, рекламных щитах, плакатах и календарях, приобрели известность и популярность по всей стране. Примечательно, что в то же время одной из целевых групп производи­телей и коммерсантов стали мужчины. В этом отношении косметиче­ская индустрия открыла для себя новые маркетинговые возможности: в начале 1980-х годов, помимо традиционных средств для бритья, таких как Figaro, Barbon или Pitralon, в магазинах появилось несколько но­вых сортов ароматизированного мыла отечественного и зарубежного производства, дезодоранты, лаки для волос, специальные средства для ухода за кожей и волосами. С середины 1970-х годов гражданам стало проще выезжать за границу, в том числе — и на Запад. В странах Вос­точного блока процветали шопинг-туризм и частная (незаконная) тор­говля. Продавцы из Венгрии и стран Восточного блока, торговавшие на рынках Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), существовав­ших в каждом крупном городе и пограничных зонах, предлагали не­доступный ранее ассортимент товаров (джинсы, одежду, изделия из золота и серебра, бытовую технику, консервы, косметику и т.д.). В каж­дой стране имелся свой собственный набор продуктов, которые можно было выгодно продавать «из-под полы», нелегально ввозя их в другую страну. В результате развития венгерской косметической индустрии, налаживания торговых связей между странами СЭВ и роста импорта западной продукции ассортимент товаров, доступных в Венгрии, за­метно расширился (Juhasz 2010: 117-135).

Давайте теперь повнимательнее принюхаемся к запаху тел жителей социалистической Венгрии. В начале 1980-х годов для большей части граждан мытье стало повседневной рутиной. Люди с низким уровнем дохода пользовались дешевыми сортами ароматизированного мыла, в то время как лучше обеспеченные «белые воротнички» покупали бо­лее дорогие косметические средства; в конце 1980-х годов даже пена для ванн и гели для душа начали пользоваться большим спросом. Даже самые дешевые сорта мыла в Венгрии больше не имели непри­ятного запаха. Источником основного, самого элементарного «запаха чистоты» служили дешевые сорта мыла. К числу самых популярных продуктов в 1970-е годы относилась линия очищающих средств Amo, не нуждавшаяся в громкой рекламе: несмотря на свою относительно высокую цену, эти товары, благодаря их отличному качеству и при­влекательному запаху, пользовались спросом даже у беднейших слоев населения. Туристы часто покупали Amo для выгодной перепродажи в других социалистических странах. Ароматизированное мыло Lady Camea, мыло Lux, производившееся по западной лицензии, а также Fa, Rexona и другие зарубежные марки душистого мыла принадлежали к числу товаров еще более высокой категории. Хорошее качество про­дукции гарантировало, что тело будет пахнуть приятно. Продавалось также специальное (душистое) дезодорирующее мыло (защищавшее от запаха пота); им пользовались главным образом мужчины и под­ростки. На смену популярным ранее простым шариковым и каран­дашным дезодорантам с легким ароматом постепенно пришли аэрозо­ли, обладавшие более интенсивным запахом и действовавшие дольше. Дешевые венгерские товары (Bac, Lady Camea), а также продукция, импортируемая из других стран Восточной Европы (например, югос­лавский Black Cat), были доступны всем. То есть большая часть людей пахла именно этими средствами. Более дорогие западные дезодоран­ты (Fa, Rexona, 8x4, Impulse) предназначались для потребителей с бо­лее высоким уровнем дохода. Помимо спреев для области подмышек, существовали специальные дезодоранты, применявшиеся для предот­вращения неприятного запаха и ароматизации интимных частей тела. Этими средствами пользовались в основном молодые женщины. Шам­пуни для волос, средства для ухода за полостью рта, кремы, лосьоны для тела и запах одежды также вносили свой вклад в композицию за­пахов, окружавших тело. Резковатый запах WU2, самого популярного венгерского шампуня, остро ощущался в атмосфере парикмахерских. Так пахли волосы большей части населения Венгрии до конца 1970-х го­дов, когда в продаже появились новые марки. С начала 1980-х годов приобрели популярность и душистые средства для ароматизации по­лости рта в аэрозольной упаковке. В то время не только женщины, но и мужчины часто пользовались такими спреями перед деловой встре­чей или свиданием. Что касается специальных женских кремов для лица, то до середины 1970-х годов их приобретали лишь горожане или деревенские жители с относительно высоким уровнем дохода. Осталь­ные довольствовались товарами базовых косметических линий, такими как Baba Krem, Csaladi Kezbalzsam или Nivea, Caola, аптечное молоч­ное средство-крем для лица и рук. С распространением автоматиче­ских стиральных машин стирка одежды превратилась из трудоемко­го, долгого и неприятного занятия в обычную повседневную рутину, осуществлявшуюся при помощи одинакового для всех ограниченного набора моющих средств. Сильно ароматизированные кондиционеры для ткани вошли в моду лишь в конце 1980-х годов.

Очень трудно описать телесный запах той или иной большой со­циальной группы, не имея информации о том, как пахла та или иная разновидность косметического средства, хотя типичная ароматиче­ская аура представителя определенной эпохи являла собой уникаль­ную композицию, составленную из этих запахов. Вообще говоря, люди с низким уровнем образования и дохода, главным образом рабочие, предпочитали пользоваться небольшим спектром дешевых продуктов, отнюдь не всегда правильно их применяя. Они также не заботились о гармоничном сочетании разных ароматов и отдушек. Вокруг обла­дателей базового запаха чистоты, создаваемого дешевыми сортами мыла, шампуней, средств для ухода за кожей и дезодорантов, вполне мог витать и обычный запах пота, неприятные флюиды, обусловлен­ные недостатком гигиенических процедур в менструальный период, запах табака и алкоголя. Образованные и обеспеченные слои населе­ния, главным образом «белые воротнички», пользовались более раз­нообразным спектром относительно дорогих продуктов. Довольно часто они предпочитали товары какой-либо одной избранной ими марки (например, дезодоранта и мыла). «Аромат чистоты» у предста­вителей этой социальной группы, по сравнению с описанной выше, представлял собой гораздо более сложную, ярко выраженную и гар­моничную композицию. Основой ее активной составляющей были сильнодействующие очищающие средства и дезодоранты с похожим запахом; дополнительными элементами служили ароматы кремов для лица, лосьонов для тела, декоративной косметики и, зачастую, опола­скивателей или спреев для полости рта. Тела этих людей редко изда­вали неприятный запах, поскольку они старались ликвидировать его источники и в течение дня: чаще мыть руки, полоскать или освежать рот специальными средствами после курения; женщины во время менструации пользовались дезодорирующими средствами. В то вре­мя лишь очень немногие венгры (в отличие, в частности, от жителей СССР) покупали духи. Считалось, что для приобретения хорошего запаха достаточно дезодоранта.

Помимо описанных выше социальных групп, существовало и не­большое число людей с очень высоким уровнем доходов и часто выез­жающих за границу — артистов, спортсменов, общественных деятелей, политиков и, после 1980 года, «нуворишей» — торговцев и предприни­мателей. Они могли покупать косметику высокого качества за грани­цей, в венгерских валютных магазинах или в Центральном будапешт­ском универмаге. В отличие от большинства, эти люди пользовались не только дезодорантами, но и духами. Вокруг них всегда витал особенный, изысканный и сложный аромат, гармонировавший с их элегантным, иногда из ряда вон выходящим, но определенно очень модным внеш­ним обликом. Одна из моих информанток так описывала свою встре­чу с одной из самых популярных творческих пар: «Когда они подош­ли ко мне, рядом с витриной универмага, я чуть не лишилась чувств от восторга — такая потрясающая, неповторимая ароматическая аура окутывала их. Они прошли мимо меня, будто плыли по воздуху, как некие неземные создания. Их элегантность и окружавший их аромат были удивительны».

Подводя итог изменениям, происходившим в отношении жителей Венгрии к запаху тела в эпоху между началом 1960-х годов и падением коммунизма в 1989 году, можно сказать следующее: начиная с периода, предшествовавшего Второй мировой войне, и несколько десятилетий спустя структура общества находила отчетливое отражение в запахе представителей определенных социальных групп. После революции 1956 года Венгрия, будучи участницей Восточного блока, пережила не­сколько иной по сравнению с другими странами путь экономического, социального и культурного развития. С 1960 года контроль партии за деятельностью граждан по-прежнему оставался строгим, однако люди постепенно обретали большую свободу принятия решений, касающих­ся их собственного тела. Развитие экономики было направлено на общее улучшение уровня жизни, и люди получили доступ к широкому ассор­тименту качественных косметических продуктов и средств для ухода за телом. Людям свойственно естественное стремление баловать себя, и один из легких способов сделать это — приобрести новейшее средство для ухода за телом. О том, что характер перемен был именно таким, свидетельствует и статистика: в период с 1962 по 1975 год уровень по­требления душистого мыла на душу населения среди представителей всех социальных слоев вырос по крайней мере в 2,5 раза (и более чем втрое — среди крестьян)¹⁹. С 1960 по 1975 год индивидуальные расходы на средства для ухода за телом и косметику выросли в 4,5 раза²⁰. Око­ло 1974-1975 годов в результате изменения моделей потребительского поведения в отношении к уходу за телом произошел еще один пово­рот. Благодаря тому что венгерская граница представляла собой са­мое слабое место «железного занавеса», принятые в Венгрии практики очищения все больше приближались к западноевропейским стандар­там. Распространяющееся влияние рыночной экономики и укрепле­ние потребительских моделей поведения оказали серьезное воздей­ствие на практики очищения, принятые в каждом слое общества, что, разумеется, отразилось на телесном запахе. Повседневные нормы ухо­да за телом все меньше определялись местом обитания индивидуума. Важную роль в этом сыграло и просвещение, однако более очевидным фактором изменений стал уровень доходов. К концу 1980-х годов сте­пень индивидуализации была уже весьма значительной: ассортимент предлагаемой потребителям косметической продукции резко увели­чился, и каждый был волен выбрать товар в соответствии со своими пристрастиями, вкусами и уровнем дохода. Таким образом, на тело в несколько слоев наносились разнообразные ароматы, главным образом маскирующие натуральный запах человека. Также увеличилось коли­чество возможных ольфакторных комбинаций, что приводило к появ­лению все большего числа индивидуальных, неповторимых аромати­ческих композиций. В результате унифицированный телесный запах представителей эпохи 1970-х годов к 1989 году сменился красочным разнообразием уникальных ароматов.

 

Заключение

Сегодня мы живем в мире, полном дезодорантов, антиперспирантов, ароматизированных моющих средств, косметики и парфюмерии. Эти товары кажутся современному человеку чарующими и незаменимыми, поскольку коммерсанты по-прежнему настойчиво внушают нам, что запах неопрятного, недостаточно чистого тела социально неприемлем. Понятие «телесного запаха», одно из наиболее значимых изобретений общества XIX века, результат удачной маркетинговой идеи, и сегодня является важной составляющей нашей картины мира. Каждая частица нашего тела и окружающей среды подверглась ароматизации: мыло, гель для душа, шампунь, средства для бритья и депиляции, лосьоны и кремы для лица, тела и ног, декоративная косметика, продукты для ухода за волосами, зубная паста, ополаскиватели для полости рта и средства детской гигиены — все эти продукты обладают собственным запахом. Мы моем, дезодорируем и ароматизируем подмышки, ноги, интимные части и отверстия тела. Гигантская индустрия разрабаты­вает и продолжает предлагать потребителям огромный спектр (аро­матизированных) очищающих и косметических средств.

Но этого по-прежнему недостаточно. Люди стараются изо всех сил, чтобы природные запахи, сопровождающие приготовление и прием пищи, дефекацию, работу, спорт, секс, то есть процесс жизни как та­ковой, не пропитали их тела и окружающую обстановку. Поглотите­ли дыма, вытяжки, очистители или освежители воздуха заполонили все углы и закоулки наших квартир, от туалета до кухни и гостиной, от мусорного ведра до платяного шкафа. Все они служат одной цели. Мы смягчаем и ароматизируем нашу одежду и домашний текстиль с помощью специальных порошков и кондиционеров и даже новейших синтетических препаратов. Рано или поздно мы начнем делать то же самое с домашними животными: будут выпускаться специальные шам­пуни для мытья собак и кошек, особые косметические средства для ухода за ними. Попытка ликвидировать любую (естественную) грязь и связанные с ней запахи фактически является составляющей прогресса, направленного на дистанцирование человека от мира природы, необ­ходимым элементом процесса развития цивилизации, описанного Эли асом (Elias 2004). Это представление свойственно и обитателям мега­полисов, и сельским жителям. Сегодня значимые границы пролегают не между городом и деревней, но между богатыми и бедными, а также между представителями различных субкультур. Исследуя практики ухода за телом с исторической точки зрения, можно заметить еще одну важную вещь. В эпоху, предшествующую современной, гигиеническая культура индивидуума являла собой отражение норм, принятых в со­обществе в целом. В процессе развития среднего класса и, что более существенно, с утверждением консюмеризма практики очищения ста­ли более индивидуализированными, а число их возможных вариаций увеличилось. То есть отдельные личности приобрели большую свободу выбора сообщества, к которому они хотели бы присоединиться и, со­ответственно, обычаи которого они предпочли бы соблюдать. Каждое подобное сообщество, само собой, являлось носителем того или иного специфического спектра запахов.

Сложный набор ароматов, присущий тем или иным субкультурам, отчетливо и тонко дифференцирует представителей разных прослоек, групп и субкультур социума и может провоцировать их взаимное не­приятие. Большинство испытывает отвращение, сталкиваясь с вонью, исходящей от тел бездомных бродяг, здоровым не нравится запах боль­ных, фанаты рок-музыки с их жирными, пропитанными потом воло­сами морщатся при встрече с чрезмерно надушенными модницами, миллионеру кажется неприятным запах дешевого дезодоранта, поль­зующегося популярностью у «людей с улицы», некурящие чувстви­тельны к запаху курильщиков, любители изысканной кухни воротят нос от пропахших чесноком сыроедов — этот список можно продол­жать до бесконечности.

Как долго может продолжаться тотальное стерильное, синтетиче­ское подавление запахов, приведшее к тому, что люди отвергают свой собственный запах, полагая более «модным» пахнуть как экзотический фрукт или кусок торта? Этот вопрос затрагивает гораздо более серьез­ные проблемы, чем может показаться на первый взгляд²¹. Можно было бы также поинтересоваться, как далеко способны зайти люди, обма­нывая законы природы, есть ли разумный способ гармоничного сосу­ществования с ней, можно ли повернуть вспять вековой процесс экс­плуатации естественной системы равновесия, которую мы разрушаем, занимаясь определенными видами деятельности, временами опасными для нашего собственного существования. Сложившаяся ситуация мо­жет иметь разное развитие, но одно несомненно: «чистота» и «грязь» (как соотносимые друг с другом концепты, характеризующие ту или иную культуру) и сопутствующие им запахи и сегодня продолжают оказывать влияние на отношения между людьми — так же как это было на протяжении всей человеческой истории. Именно поэтому необходи­мы тщательные социокультурные исследования феномена, именуемо­го «запахом тела»: они могут послужить необходимой составляющей гуманитарного знания, демонстрируя особенности строения и функ­ционирования общества со специфической, уникальной точки зрения.

Перевод с английского Елены Кардаш

 

 

Литература

Гурова 2008 — Гурова О. Советское нижнее белье: между идеологией и повседневностью. М.: Новое литературное обозрение, 2008.

Ashenburg 2008 — Ashenburg K. The dirt on clean: an unsanitized his­tory. N.Y.: North Point Press, 2008.

Colin et al. 2001 — Colin, Blakemore, Jennett, Sheila (eds). The Oxford Com­panion to the Body. Oxford University Press, 2001.

Classen et al. 1994 — Classen, Constance, Howes, David, Synnott, An­thony, Aroma: the Cultural History of Smell. Routledge; London, 1994.

Corbin 1986 — Corbin A. The foul and the fragrant: odor and the French Social Imagination. Harvard University Press, 1986.

Douglas 1994 — Douglas M. Purity and Danger. Concepts of Pollution and Taboo. Routledge; London; N.Y., 1994.

Eicher 2000 — Eicher J. Dress // Kramarae C., Spender D. (eds). Routledge International Enyclopedia of Women: Global Women's Issues and Know­ledge Routledge. N.Y., 2000.

Elias 2004 — Elias N. A civilizacio folyamata, Gondolat. Budapest, 2004.

Farago & Haller 1962 — Farago L., Haller T. Szepsegapolas. Minerva, Budapest, 1962.

Fox — Fox K. The Smell Report. An overview of Facts and Findings. Oxford, Social Issues Research Centre (1997-2011). www.sirc.org/publik/smell.pdf.

Gadо 1978 — Gado O. (ed.). Az eletszmvonal alakulasa Magyarorszagon 1950-1975. Kossuth; Budapest, 1978.

Hajdu 1962 — Hajdu I. (ed.). A kozmetikai ipar kezikonyve [The cosmetic industrial manual]. Budapest: Muszaki Kiado, 1962.

Juhasz 2006 — Juhasz K. Meg is mosakodjal. Magyar nepi tisztalkodas a 20. szazadban. Timp; Budapest, 2006.

Juhasz 2008 — Juhasz K. A tisztalkodas es szepsegapolas atalakulasa fa­lun az 1960-1970-es evekben. Multunk. Politikatorteneti folyoirat. 2008. 3.

Juhasz 2009 — Juhasz K. "A bore ore." Tisztalkodas es szepsegapolas falun az 1960-as, 1970-es evekben // Simonovics I., Valuch T. (eds): Oltoz- tessuk fel az orszagot! Divat es oltozkodes a szocializmusban.

Argumen- tum Kiado — Budapesti Torteneti Muzeum - 1956-os Intezet, Bp., 2009.

Juhasz 2010 — Juhasz K. Cleanliness and Personal Hygiene in Hungar­ian Villages from the Turn of the Twentieth Century to the Present Day // Revista de Etnografie §i Folclor 2010. 1-2.

Kapitany & Kapitany 2009 — Kapitany A., Kapitany G. Nehany gondolat a tisztasag szimbolikajarol. In: Tiszta sorok. Tanulmanyok a tisztasagrol es a tisztalkodasrol. (Szerk. Juhasz Katalin)

L'Harmattan — Angyalfoldi Helytorteneti Gyujtemeny — MTA Neprajzi Kutatointezete, Bp., 2009.

Karsany 1973 — Karsany G. A kozmetikai ipar multja, jelene es jovoje 1-3. Olaj, Szappan, Kozmetika XXII, 1973.

Nok Lapja 1963 — Nok Lapja. Vol. XV. 1963.

Nok Lapja 1965 — Nok Lapja. Vol. XVII. 1965.

Pastinszky & Racz 1961 — Pastinszky I., Racz I. Юг- es szepsegapolas. (A Medicina kiskonyvtara.) Budapest: Medicina, 1961.

Peterdi 2009 — Peterdi V. frasban rogzrtett emlekek egy fovarosi pol- garcsalad eletebol az 1920-as evekbol — Tisztalkodasi szabalyok egy nagypolgari csaladban // Juhasz K. (ed.). Tiszta sorok. Tanulmanyok a tisztasagrol es a tisztalkodasrol (Documentatio Ethnographica 5), L'Har- mattan — Angyalfoldi Helytorteneti Gyujtemeny — MTA Neprajzi Ku- tatointezete. Budapest, 2009.

Rindisbacher 2010 — Rindisbacher H. Smells of Switzerland. Approaches in Teaching Modern Switzerland: From Multiculturalism to Cultural Hy- bridity, ed. Margrit Zinggeler and Karin Baumgartner. Newcastle: Cam­bridge Scholar Publishing, 2010.

Sinclair 1994 — Sinclair M.S., Daltestverek. Az olahcigany identitas es kozosseg tovabbelese a szocialista Magyarorszagon. T-Twins Kiado — MTA Szociologiai Intezet — Max Weber Alaprtvany. Budapest, 1994.

 

Примечания

1) Подобный подход получил распространение в новейших социаль­ных исследованиях. См., напр.: Rindisbacher 2010: 229-252 или, в свя­зи с темой советского нижнего белья, Гурова 2008.

2) Примечательно при этом, что традиционная цыганская культура включает в себя очень сложные и строго соблюдаемые практики чистоты и очищения (Sinclair 1994).

3) Первая дезодорирующая паста, которой нужно было натирать подмышки, вскоре сменилась первым эффективным дезодорантом, Everdry. Это был раствор хлорида алюминия, который наносился на кожу с помощью ватного тампона. Кожа после этого оставалась сухой, од­нако раствор вызывал раздражение и портил одежду. chnm.gmu.edu/sidelights/who-invented-body-odor/; socyberty.com/history/body-odor-the- greatest-invention-of-the-19th-century/.

4) В результате этой рекламной кампании ежегодные продажи Listerine в период с 1921 по 1927 г. выросли со 100 000 до 4 000 000 долла­ров.

5) Перемены в отношении к рекламе в этот период иллюстрирует судь­ба издания Национальной рекламной компании, которое было за­морожено в 1949 г., после коммунистического переворота, и снова начало выпускаться после 1958 г.

6) Под термином «костюм» в данном случае понимается полный набор инструментов, необходимых для создания внешнего облика: одеж­да, прическа, аксессуары, туалетные принадлежности и даже само тело, на которое все перечисленное надевается и наносится (Eicher 2000: 422-423).

7) Янош Кадар (1912-1989) — лидер Венгрии, сумевший осуществить в стране ряд либеральных экономических реформ.

8) Джордж Оруэлл писал в 1930-е гг., что подлинной тайной причиной классового расслоения на Западе с его развитой и утонченной куль­турой служит «запах низших классов». Оруэлл отмечал также, что этот запах вызывает подлинное, физическое отвращение предста­вителей высших слоев общества к рабочим, что также способствует укреплению системы классов (Ashenburg 2008).

9) В период с 1945 по 1947 г. сотни тысяч, а после 1956 г. — 180 тысяч человек покинули Венгрию по политическим причинам. В основном это были представители городского среднего класса и аристократии, и они поддерживали контакты с родственниками и друзьями, остав­шимися в Венгрии, и старались по возможности помогать им.

10) Интервью, взятое автором у крестьянки (род. в 1921 г.) в деревне Аба (комитат Фейер), 1991 г.

11) В 1970-е гг. в школах официально пропагандировали абсолютно те же самые гигиенические нормы, что и в 1910-1920-е гг. (Juhasz 2006: 51-55).

12) Подробнее об этих публикациях см.: Juhasz 2009: 228-236.

13) В предисловии к изданию 1962 г. отмечалось, что за пять лет, про­шедших с даты выхода первого издания, ассортимент средств для очищения и ухода за телом значительно расширился, а их каче­ство достигло уровня международных стандартов (Farago & Haller 1962: 5).

14) Подробнее об уходе за зубами в деревенской и урбанизированной сельской культуре см.: Juhasz 2006: 111-113.

15) Справочник косметических промышленных компаний, изданный в 1962 г. под редакцией Имре Хайду, уже включал в себя весь спектр товаров для мытья и ухода за телом вместе с описанием их рецептуры и технологий производства (Hajdu 1962).

16) Elida Pipereszappan es Kozmetikai Gyar Rt в качестве лидера Hutter es Lever Rt, Baeder Jakab es Tarsa Rt (Caola), Beiersdorf Rt, Schimmel es Tarsa и Odol Muvek Rt.

17) Из интервью с женщиной, родившейся в 1961 г. и в описываемый период жившей в маленьком городке.

18) Ранее во многих домах в деревнях имелась встроенная ванная комната, но ее очень редко или никогда не использовали по назначению; люди мылись по старинке, в кухне. См.: Juhasz 2010.

19) Среди городских служащих потребление выросло с 5 до 13 кусков мыла, среди рабочих — с 4,5 до 10 кусков, среди крестьян — с 2,3 до 8 кусков. В это время уровень потребления ароматизированного мыла венгерского производства достиг уровня Западной Германии и превысил уровень Японии (Karsany 1973: 90).

20) Калькуляция производилась на основе цен 1968 г. Для сравнения, средняя заработная плата в 1968 г. составляла 2000 венгерских фо­ринтов, в 1975 г. — около 3000. Потребительские траты в разных со­циальных группах также отличались: среди крестьян за 10 лет их уровень вырос с 10 до 70 форинтов, среди рабочих — с 50 до 140, среди «белых воротничков» — с 80 до 220 (Gado 1978: 82).

21) Ср. обзор книги: Ashenburgs 2008 в издании: The Times. March 6, 2008.