Фадва эль Гинди (Fadwa El Guindi) — профессор антропологии Университета Южной Калифорнии. Защитила диссертацию по антропологии в Техасском университете в Остине в 1972 году и получила степень бакалавра политологии в Американском университете в Каире в 1960 году. Автор книги «Покров: скромность, неприкосновенность личного пространства и сопротивление» (Veil: Modesty, Privacy and Resistance, 1999).

 

В середине 1970-х годов на улицах Каира трудно было не обратить внимания на одно явление, которое казалось непостижимым многим обозревателям, наблюдающим за жизнью Египта со стороны, и вызва­ло недоумение даже у местных жителей. Я имею в виду появление и с каждым днем все более заметное на городских улицах присутствие новой египтянки, облик которой был непривычен не только современ­ному горожанину, но и ее собственным родителям. Кто была эта но­вая женщина? — молодая горожанка, студентка колледжа, с головы до ног окутанная «покровом» и скрывавшая под ним даже свое лицо. Мысль о том, что такую одежду носят будущие врачи, инженеры, фар­мацевты, сбивала с толку многих обозревателей, заставляя их строить догадки о причинах такого поворота событий. Так что же это было — проявление личностного кризиса, наша версия американского дви­жения хиппи, модная причуда, юношеский протест или результат идеологического вакуума?.. Симптом душевного расстройства, реак­ция на жизненный кризис и социальные неурядицы или бунт против авторитетов?..

 

Движение под знаменем вуали охватывает Египет

1970-е годы давно остались позади, и с тех пор современное движение за возвращение к покрову успело миновать несколько поворотных момен­тов, охватив весь арабский мир, а также распространившись среди му­сульманских общин, разбросанных по всему свету (о фазах протекания аналогичных процессов см.: Wallace 1956). Сегодня это исламистское движение, уже преодолевшее порог третьего десятилетия, продолжает набирать силу. Манера одежды играет центральную — символическую, ритуальную и политическую роль в этом динамично развивающемся явлении. Новый лексикон, на который опирается обновленный стиль одежды, воплощает в себе некий нравственный/поведенческий код. ислам не зря боролся за то, чтобы покров воспринимался как его не­отъемлемый атрибут. Реакция сторонников секуляризма и западных феминисток показывает, что эта тенденция представляет ощутимую угрозу их идеологической позиции. Египет (наряду с другими арабски­ми странами) пошел навстречу этому новому движению и приложил определенные усилия к его политической интеграции, несмотря на то что в первое время государство пыталось его подавить. Сегодня те, кто носит покров, и те, кто не считает это необходимым, мирно сосу­ществуют и взаимодействуют в повседневной жизни. Многие матери, которые изначально возражали против того, чтобы их дочери носили вуаль на лице, смирились с их желанием. В Каире одежда правоверной мусульманки — аль-зии аль-Ислами — не вызывает у местных жите­лей никакой «особой» реакции.

В Египте отношение к связанным с одеждой исламским традициям несколько отличается от той ситуации, что сложилась в Иране. Еще задолго до Исламской революции женщины, проживавшие как в сель­ской местности, так и в городах и придерживавшиеся традиционного уклада, носили чадру — длинный черный покров, который в букваль­ном смысле скрывал фигуру с головы до ног. Шах, стремившийся раз­вивать страну западным курсом, запретил ее, а отцы Исламской рево­люции, дабы возродить религиозную традицию, принуждали женщин носить ее независимо от их желания. В Египте в середине 1970-х годов некоторые женщины сами предпочли современному светскому пла­тью традиционный наряд в истинно исламском духе, который стал неотъемлемым атрибутом активисток стихийного, берущего начало «с низов» движения. И в Иране, и в Турции существует многолетняя традиция государственного регулирования, распространяющего свою власть не только на женский, но и на мужской гардероб, — в Египте этого нет. И хотя египетское государство какое-то время пыталось со­противляться новому поветрию, оно с самого начала было восприня­то женщинами с феноменальным энтузиазмом и вскоре охватило все большие города.

Когда в середине 1970-х годов часть молодых египтянок доброволь­но надела паранджу, правительство остро ощутило угрозу исламского экстремизма и принялось искать решение этой проблемы. В 1993 году министр образования Хусейн Камаль Баха аль-Дин решил противосто­ять распространению исламистской агитации с помощью нововведе­ний в образовательной сфере — таких, как перевод на другую работу или понижение в должности преподавателей, склонных поддержи­вать опасные настроения, реорганизация учебных программ и запрет являться на занятия в парандже или с покрытой головой (Barraclough 1998: 246). Однако запрет на ношение таких покровов был отменен через суд. В 1994 году поток резкой критики обрушился на тех, кто пытался запретить приходить на школьные уроки в платке тем ученицам, у ко­торых было на это разрешение родителей. Министерству образования пришлось пойти на попятный — и даже согласиться с тем, что школь­ницы имеют право носить хиджаб, не спрашивая на то родительского благословения. Таким образом, действия египетских государственных структур оказались непоследовательными и противоречивыми.

В мусульманском мире — на «постосманском пространстве» — су­ществуют глубоко укоренившиеся традиции и законы, регламенти­рующие манеру одежды, которые восходят к временам зарождения Османской империи. Эти законы не обошли стороной и головные убо­ры, которые во времена Империи, как правило, выполняли функции своеобразных знаков отличия, указывающих, какое положение человек занимает в обществе и какие почести надлежит ему оказывать. Тюрба­ны играли ключевую роль в ритуалах, которые в середине XVIII века сопровождали церемонию коронации. В процессии, двигавшейся по улицам Стамбула, было два всадника, каждый из которых нес монар­ший тюрбан, то и дело опуская его вправо или влево, чтобы сопрово­ждавшие их янычары могли выразить почтение этому символу власти. Особый статус за этим головным убором закрепился еще в XIV столе­тии (Quataert 1997: 403-412).

По мнению Нортона (Norton 1997), турки судили о человеке по его внешности и были убеждены, что платье мятежника отличается от пла­тья знающего свое место верноподданного. «Часто им достаточно одно­го взгляда на то, как одет незнакомец, чтобы понять, на каких религи­озных и политических позициях он стоит. Одежда может рассказать им, предан ли ее владелец принципам Кемаля Ататюрка, реформатора, основавшего Турецкую республику и запретившего носить феску, или они вызывают у него неприятие» (Ibid.: 149). В настоящее время в Турции, как и во многих других регионах исламского мира, ситуация такова, что манера одежды превратилась в веху, обозначающую, где проходит линия фронта в войне между защитниками исламских цен­ностей и воинствующими антиклерикалами. Но если феска оказалась под прицелом государственного законодательства, то женский голов­ной покров оно обошло стороной; и тем не менее от него в основном отказались, а кое-где стали относиться к нему как к чему-то запретно­му. Вероятно, в Турции боятся вводить официальный запрет на тради­ционные женские головные уборы, памятуя о том, как эта мера сказа­лась на имидже Иранского шаха, поскольку «в Иране принудительное избавление женщин от паранджи [повлекло за собой реакцию, подоб­ную] тому шоку, который пришлось бы пережить носителям западной культуры, если бы женщин всех возрастов обязали ходить в публичных местах топлесс» (Goldschmidt 1983; Norton 1997).

В 1970-е годы была предпринята односторонняя попытка создать «стиль, приемлемый и близкий для мусульманок, и узаконить тради­ционное исламское платье» (Norton 1997: 165). Турецкие женщины стали носить длинные пальто и повязывать голову платком. В резуль­тате наметился еще более глубокий раскол между антиклерикалами и защитниками исламских традиций (Olson 1985). Вновь прозвучало слово «тюрбан», которое теперь стало средоточием споров вокруг про­блемы женского головного платка. В конце концов было принято ре­шение, что современный тюрбан можно носить вместо традиционно­го покрова. Любопытно, что к середине 1980-х годов в Египте часть из тех женщин, что в свое время по доброй воле надели химар (головной убор, полностью скрывающий волосы, опускающийся на лоб по самые брови, охватывающий лицо под подбородком, чтобы скрыть шею, и да­лее ниспадающий на плечи, грудь и спину), отказались от него и стали по примеру турчанок носить повязанные на манер тюрбана головные платки. В этом видели больше достоинства и изысканности.

 

Аль-зии аль-Ислами (одежда правоверной мусульманки). Принципы и каноны

Одежда женщины, преданной исламу, — аль-зии аль-Ислами — это инновационное изобретение активисток движения за возвращение к традиционным ценностям, впервые явленное миру в середине 1970-х го­дов. Однако это отнюдь не возвращение к некой традиционной форме одежды, у аль-зии аль-Ислами нет материального прототипа. Про­мышленность не имеет никакого отношения к его появлению — такой наряд невозможно найти ни в одном египетском магазине. Его шьют своими руками, опираясь на идеализированное видение исламских ценностей, пытающееся проникнуть в атмосферу раннего мусуль­манского общества — такого, каким оно было в VII веке. Духовная сосредоточенность, смирение, благочестие и умеренность — таковы краеугольные камни, на которых стоит вера и держится вся система нравственных убеждений в исламе. Богатство и отдых ожидают му­сульман в ином мире. Некоторая часть этих представлений может быть подтверждена цитатами из Корана; другая — вторым по значимости источником исламской мудрости, коим является Сунна — жизнеопи­сание Пророка Мухаммеда, переданное в форме хадисов. На протя­жении веков «откровения Пророка» были идеализированы и легли в основу нравственной и поведенческой модели, которая находит все но­вых последователей благодаря возвращающим к началу начал, возрож­дающим исконные традиции, очищающим течениям внутри самого ислама — таким, как исламистское движение, зародившееся в Египте в 1970-х годах.

Согласно Корану (который почитается как исконный и богом дан­ный источник мудрости), но еще в большей степени согласно хадисам (источнику «мирского» происхождения), Пророк Мухаммед придавал большое значение тем правилам, которых должны придерживаться мусульмане в условиях становления общества, уделяя особое внима­ние одежде мужчин и целомудрию мужского тела во время молитвы. В сравнении с этим количество замечаний, касающихся покровов, ко­торые должны скрывать женское тело, ничтожно. Такие замечания содержит сура аль-Ахзаб: одно из них указывает на особый статус жен Пророка по сравнению с остальными правоверными (33:59), другое (33:53) предостерегает гостей-мужчин от нарушения приватных гра­ниц проживающих в доме женщин.

Участники современного исламистского движения — и мужчины и женщины, призывающие к соблюдению установленных Исламом кано­нов, касающихся манеры одежды и поведения в целом, — в поддержку своей правоты ссылаются на две суры Корана — ан-Нур и аль-Ахзаб⁵. В суре ан-Нур есть слова, которые переводятся так:

«Скажи верующим мужчинам, чтобы они опускали свои взоры и оберегали [от посторонних глаз, то есть покрывали] свои половые ор­ганы. Так будет чище для них. Воистину, Аллаху ведомо о том, что они творят.

Скажи верующим женщинам, чтобы они опускали свои взоры и обе­регали [от посторонних глаз] свои половые органы. Пусть они не вы­ставляют напоказ своих прикрас, за исключением тех, которые видны, и пусть прикрывают своими покрывалами вырез на груди и не пока­зывают своей красы никому, кроме своих мужей, или своих отцов, или своих свекров, или своих сыновей, или сыновей своих мужей, или сво­их братьев, или сыновей своих братьев, или сыновей своих сестер, или своих женщин, или невольников, которыми овладели их десницы, или слуг из числа мужчин, лишенных вожделения, или детей, которые не постигли наготы женщин; и пусть они не стучат своими ногами, давая знать об украшениях, которые они скрывают. О верующие! Обращай­тесь к Аллаху с покаянием все вместе — быть может, вы преуспеете» (Коран 24: 30, 31).

Два момента обращают на себя внимание в этом тексте: 1) в арабской традиции соблюдение поведенческого кодекса начинается с того, что человек должен целомудренно опустить взор и покрыть (скрыть от посторонних глаз) свои половые органы; 2) когда речь идет о необ­ходимости следовать этим заветам, первыми упоминаются мужчины, которые должны контролировать свой взгляд и подавлять в себе вся­кую страсть и порыв, вступая в контакт с «чужими» женщинами. В хадисах обращенный к мужчинам призыв скрывать под одеждой свои гениталии во время молитвы звучит особенно настойчиво. В отличие от других религиозных учений, ислам воспринимает сексуальность как нормативный аспект и обыденной, и религиозной жизни (Mernissi 1975; Marsot 1979; Nelson 1974) и совмещает «духовное» и «мирское» в одном биритмическом пространстве, не провоцируя каких бы то ни было трений и конфликтов. Набожность не отменяет в человеке его сексуальности — одно другому не противоречит. Секс — приятная сто­рона социально одобренных супружеских отношений.

Но вне брака взаимоотношения между мужчинами и женщинами должны быть лишены малейшей сексуальной подоплеки. Таким обра­зом, и тело человека, и интерактивное пространство нуждаются в кон­троле; и мужчины и женщины обязаны подчиняться этой временной десексуализации, чтобы публичное взаимодействие между ними стало возможным. Это подразумевает, что в любых межполовых отношени­ях потенциально заложен сексуальный подтекст. Ислам признает и за мужчинами и за женщинами право на сексуальность и реализацию их репродуктивной функции, но требует, чтобы они придерживались определенных норм в своем публичном поведении.

(Продолжение читайте в бумажной версии журнала)