Дизайн 007: 50 лет стилю Джеймса Бонда. Мультимедиа Арт Музей, Москва. 11 июня — 7 сентября 2014

 

Выставка «Дизайн 007: 50 лет стилю Джеймса Бонда», посвященная фе­номену одного из самых культовых героев кинематографа, проходила с 11 июня по 7 сентября в Мультимедиа Арт Музее Москвы в рамках перекрестного года культуры Великобритании и России. Приурочен­ный к юбилею фильмов об агенте 007 и ставший два года назад цен­тральным событием культурной программы Лондонской Олимпиады, после своего первого показа проект побывал с большим успехом на не­скольких континентах: в Канаде, Китае, Австралии.

Организатор выставки «Дизайн 007» — Центр Барбикан — круп­нейший культурно-развлекательный центр Европы, ежегодно прово­дящий более ста разнообразных художественных выставок, театраль­ных представлений и концертов. Он был открыт в Лондоне в 1982 году и включает в себя несколько выставочных пространств, кинозалы, биб­лиотеку, конференц-залы и рестораны. Большинство проектов Центра рассчитано на самую широкую аудиторию. Они отличаются смеше­нием разных направлений искусства и медиа и продолжают стирать давно поставленные исследователями под вопрос, но временами все еще устойчивые границы между «высокой» и «массовой» культурой. «Дизайн 007» не исключение, это классический пример выставки-блок- бастера, помогающей музею значительно увеличить свою аудиторию и получить дополнительное финансирование за счет посещаемости и спонсорской поддержки.

Благодаря соглашению о сотрудничестве с EON Productions Ltd., яв­ляющимся правообладателем всех существующих фильмов о Джеймсе Бонде, куратор Центра Барбикан Аб Роджерс получил доступ в архивы кинокомпании для отбора наиболее значимых и запомнившихся зри­телям атрибутов бондианы. На выставке оказались представлены не только уникальные костюмы, декорации, макеты, ювелирные украше­ния, но и съемочный реквизит, оригинальные фотографии и рисунки, эскизы к фильмам.

Преобладание костюмов в экспозиции, с одной стороны, объясняет­ся тем, что выставка подготовлена историком моды Бронвин Косгрей и дизайнером Линди Хемминг, обладательницей премии «Оскар» за ди­зайн костюмов к фильму. Другие наряды Джеймса Бонда и его спут­ниц были созданы лучшими модными домами: Giorgio Armani, Brioni, Roberto Cavalli, Tom Ford, Hubert de Givenchy, Prada — и привлекают внимание многих посетителей выставки. Большинство представленных костюмов оригинальны и участвовали в съемках, несколько реконстру­ировали специально для экспозиции.

С другой стороны, ключевая роль костюмов задана самим фильмом. Джеймса Бонда принято определять как икону стиля. При этом образ Бонда всегда отличает сдержанность и строгость, что помогает персо­нажу оставаться вне времени. Стиль главного героя и других персона­жей повлиял на вкусы миллионов людей, а также на массовое произ­водство вещей, от одежды до машин и оружия.

Но дело, конечно, не в костюмах как таковых. За невозможностью показать «самого Бонда» остается предъявить одежду в качестве обо­лочки, напоминания о том, что существует тело, для нее предназна­ченное. На многочисленных экранах, которыми наполнены залы, мы видим актеров в костюмах в действии, но самое интересное остается за кадром выставки и самого фильма. Почти невозможно показать обре­тение другой культуры тела, преодоление дистанции между Бондом и актерами, которые его играли. В своем интервью Линди Хемминг рас­сказывает, что на начальном этапе съемок Шона Коннери заставляли спать в костюме, чтобы он привык вести себя естественно.

Занимающая пять этажей музея выставка впечатляла своими разме­рами, бюджетом, количеством и масштабом привезенных экспонатов (более 800 предметов, среди которых макет вертолета, автомобиль, мото­цикл и снегоход). Отдельного внимания заслуживают экспозиционные приемы, воплощающие популярный сегодня в музейной практике под­ход «engaging visitors», согласно которому главной задачей кураторов становится максимальное вовлечение зрителя в пространство экспози­ции, создание комфортной среды, нивелирующей дистанцию между рассматриваемыми объектами и посетителем, и ставка на развлечение.

Из десяти тематических разделов, в которых собраны главные обра­зы из всех двадцати трех фильмов — от «Доктора Ноу» (1962) до «007: Координаты „Скайфолл"» (2012), — с задачей завлечь и даже обеску­ражить зрителя успешнее всего справляется зал «Казино Рояль». Цен­тральное место здесь занимают покерный стол и огромные люстры из последнего фильма эпопеи. В зале также можно узнать обстановку фильма «И целого мира мало». Отсылка к конкретным эпизодам не столь важна, образ казино, постоянно появляющийся в фильмах, да­лек от привязки к конкретному месту и является, скорее, метафорой успешности, везения, азарта — всех качеств, присущих главному герою.

Приглушенное освещение и декорации во многом создают ситуа­цию погружения зрителя в пространство игры «Агента 007». Но атмо­сфера была бы не полной без множества заполняющих зал манекенов. Они стоят по периметру зала, отражаясь в многочисленных зеркалах, и сидят за игровым столом. При первом взгляде создается ощущение, что пространство заполнено людьми, однако через несколько секунд зритель разгадывает оптический обман и обнаруживает себя в зале, населенном «призраками». Того, кому довелось оказаться в этом про­странстве одному, благодаря такому соседству может охватить чувство легкого ужаса. Другой эффект возникает при большом количестве по­сетителей, когда так или иначе все присутствующие сливаются с не­подвижными обитателями зала.

Ситуация усугубляется еще и тем, что практически все выбранные для экспонирования манекены, в отличие от демонстрационных ма­некенов, наделенных унифицированными пропорциями и условными чертами лица, не имеют лица совсем. При этом одетые на них доро­гие костюмы и аксессуары, тщательно уложенные прически отсылают к конкретным персонажам и актерам фильма. На таком напряжении между узнаванием и отсутствием идентичности осознанно или случай­но построена вся экспозиция.

Зал «Злодеи и загадки» экспозиционно, напротив, представляет со­бой вариант классического музейного показа. Персонажи фильмов здесь также превращены в манекены, но на этот раз заключены под стекло витрин, что создает дополнительную дистанцию и напоминает зрителю о том, что он имеет дело с музеефицированной историей. В зале находятся самые знаковые отрицательные персонажи или же то, что от них осталось: фигура «замороженного» Бориса Грищенко из «Золотого глаза» (1995), акула из «Лицензии на убийство» (1989), скафандр из «Лунного гонщика» (1979), пистолет Скараманги из «Че­ловека с золотым пистолетом» (1974), челюсти из «Шпиона, который меня любил» (1977) и др.

Помимо «злодеев», свое место в витринах заняли прекрасные дамы Бонда, которые являются таким же неотъемлемым атрибутом бондиа- ны, как и дорогие машины, спецэффекты и новейшие гаджеты. В ред­ких случаях женщинам в фильме отводится самостоятельная роль, чаще девушка Бонда должна просто соответствовать современным канонам привлекательности и выступать фоном для мужественности главного героя. Зритель, как правило, не знает ее истории и запоминает скорее платье, чем имя. Гендерные стереотипы отчасти начинают меняться лишь в двух последних фильмах — «Квант милосердия» и «007: Коор­динаты „Скайфолл"». В последнем Джеймс Бонд спасает не мир во всем мире, а репутацию и жизнь своей начальницы М.

Следующий раздел — «Отдел Q» — соединил в себе оба экспози­ционных приема. Он стилизован под склад стратегических разрабо­ток МИ-6 (исследовательский центр Британской секретной службы), но в кажущемся нагромождении деревянных ящиков кроются аккурат­ные и надежные витрины с кейсами, мобильными телефонами, каме­рами, взрывающимися сигаретами и другими многочисленными гад- жетами британского агента. В этом узком заставленном пространстве, где зритель невольно оказывается слишком близко к рассматриваемым предметам, отчетливее становится причина разочарования, которое мо­жет возникнуть при внимательном просмотре экспозиции. Необычный и сверхтехнологичный в фильмах, съемочный реквизит без волшебно­го воздействия камеры выглядит игрушечным и не примечательным. Также нелепо смотрится выставленный в лобби весьма потрепанный и пожелтевший макет ледяного дворца из «Умри, но не сейчас» и ма­кет вертолета из «Скайфолл», парящий в атриуме музея. Вместе с ма­гией кинематографа исчезает магия вымышленного мира, предметы обнаруживают свою беспомощность, и вместо погружения в великую иллюзию зритель видит процесс превращения кареты в тыкву.

Иллюзия, конечно, не исчезает полностью. В каждом из залов на многочисленных экранах демонстрируются фрагменты фильмов, создавая общий контекст и возвращая экспонатам их истории. Кроме того, большое внимание в экспозиции уделено фотографиям, эскизам дизайнеров и раскадровкам серий, многие из которых вполне могут быть самостоятельными произведениями графики. Разнообразие ме­диа дополняют выставленные на балконе третьего этажа рекламные постеры и киноафиши на разных языках мира, напоминая о том, что почти каждый из 23 фильмов об английском спецагенте становился лидером по кассовым сборам.

В заключительной части посетителю снова предлагается почувство­вать себя внутри истории, пройдя в «Золотую комнату» по спроектиро­ванному в виде дула пистолета коридору, хорошо знакомому по застав­кам к фильмам. На круглой вращающейся кровати лежит обнаженная, покрытая золотой краской девушка. Для воссоздания декораций «Голд-фингера» на роль Джилл Мастертон, секретаря Голдфингера, был вы­бран вполне реалистичный манекен, и эффект присутствия не до конца разрушается даже фотографиями со съемок, расположенными непо­далеку на стенах. Здесь же выставлены награды, полученные в разные годы создателями бондианы. История вокруг фильма продолжается не­большим залом, посвященным автору романов Яну Флемингу, где под звук пишущей машинки можно прочитать подробности биографии пи­сателя и узнать, что каждый роман создавался не более четырех недель.

В последнем разделе способ показа снова балансирует между вовле­чением и дистанцией: зрителю предлагается заглянуть в кабинет М, однако попасть внутрь нельзя, можно только «подсмотреть» в при­открытую дверь личные дела, документы, паспорта Джеймса Бонда и других героев.

Бондиана—далеко не единственное формульное кино, предлагающее образ спасающего мир героя, однако Джеймса Бонда никто не превзо­шел в популярности, а главное, долговечности. На выставке не ставит­ся вопрос о секретах такого продолжительного успеха, однако вопро­сы и возможные ответы проступают и благодаря представленному предметному ряду. В фильме нашлось место большинству глобальных процессов и противоречий ХХ века: исторические и геополитические события, технические открытия, социальные изменения оказывали воздействие на основную сюжетную линию фильмов, образы героев и антигероев. В первых фильмах Джеймс Бонд стремится найти спец­оружие, способное уничтожить мир, затем занят поиском оружия, ко­торое должно мир спасти. С течением времени расширяется география миссий агента, выходя далеко за пределы Великобритании в другие страны Европы, Азии и Америки.

С другой стороны, основной секрет заключен в самом образе главно­го героя, не обладающего, по сути, устойчивой идентичностью, а зна­чит, предоставляющего зрителю удобную возможность для самоиден­тификации. По словам первого продюсера фильма Гарри Зальцмана после премьеры, «посмотрев фильм о Бонде, женщины уходят из ки­нотеатра влюбленными в Бонда, а мужчины — гордыми собой». Могут сменяться актеры, играющие агента 007, но как абсолютная идея он остается неизменен и по-прежнему не имеет «лица». Несмотря на на­личие физического времени в фильме, Джеймс Бонд претендует на бессмертие не только внутри каждого эпизода, но и внутри всей эпо­пеи в целом. Любопытна в этом отношении игра с понятиями «жизни» и «смерти» сразу в нескольких названиях фильмов: «Живешь только дважды», «Живи и дай умереть», «Завтра не умрет никогда» и «Умри, но не сейчас».

Мифологизируется не только сам персонаж, но и исполняющие роль актеры. Один из таких мифов — промелькнувшая информация о том, что исполнитель последней роли Джеймса Бонда Дэниел Крейг перед съемками в следующих эпизодах эпопеи планирует сделать пластиче­скую операцию. Объясняется это не то необходимостью соответствовать идеальному герою вне возраста, не то желанием изменить внешность безотносительно роли. Одновременно после фильмов о Бонде актер стал образцом для мужчин, обращающихся к пластическим хирургам. Эти трудно проверяемые на достоверность сведения вряд ли могут по­казаться необычными современному зрителю, привыкшему к подобным слухам звездного мира. И все же такая парадоксальность и обратимость ситуации блестяще характеризует неуловимый образ неуловимого агента. Стремясь примерить на себя идеальную маску, с помощью со­временной медицины реальный человек ищет выход за пределы соб­ственного тела, в то время как другие в погоне за идеалом примеряют его собственное лицо. Сам же идеал, таким образом, снова ускользает, и пугающе безликие манекены, заполняющие пространство выстав­ки, становятся слишком буквальной метафорой этого исчезновения.

При всей неоднозначности выставки задача показать с помощью предметного ряда, как создавалась грандиозная эпопея о Джеймсе Бон­де, оказалась решена. Пожалуй, организаторам даже удалось отразить ее оборотную сторону, но образ спецагента отнюдь не потерял от этого привлекательности для зрителей. Столь масштабную иллюзию, созда­вавшуюся на протяжении полувека, сложно разрушить, даже показав все механизмы ее создания.