Как понятие духовность берет коренится в архаической религиозной форме общественного сознания, но к форме этой не редуцируется. Духовная культура к культуре религиозной не сводится. Содержание духовной культуры не перекрывается содержанием культуры религиозной. Духовное воспитание не тождественно воспитанию религиозному. Духовное воспитание не вид воспитания. Духовность – понятие, оперирующее метаисторическими смыслами и апеллирующее к высшим, трансцендентным ценностям бытия. Ко всем высшим смыслам и ценностям, на поверку, впрочем, воспринимаемым, понимаемым и интерпретируемым на практике (то есть в реальной жизни) по-разному. Отсюда практика ересей, толков, расколов, конфликтов, обвинений в отступничестве и в безнравственности, как в духовной, так и в светской историко-культурной практике. А кризис разобщенного языка непонимания природы этих явлений ведет к общим пафосным декларациям либеральных иллюзий. И мораль, и нравственность – категории исторические. Мораль – общественная категория. Нравственность – индивидуальное, личностное воплощение общественной морали. Нравственный человек – носитель общественной морали, как правило, свойственной своему историческому времени[1]. За его рамки в актах деятельности, в поведении, в суждениях редко кто выходит или позволяет себе выходить. Что-то иное считается аморальным, а его индивидуальные, частные проявления – безнравственными в данное время и в данном месте[2]. Это уровень аксиоматики воспитания в его непосредственно-бытовом, обыденном, практическом воплощении. Понятно, что подобного истолкования сути воспитания сейчас недостаточно для выявления подлинной картины и перспектив общественного (социального) воспитания в современном поликультурном и многорасовом мультиэтническом обществе. С одной стороны это общество явно глобализируется (с позитивом и негативом). С другой – “глокализируется”, то есть самозамыкается по корпоративным этническим ячейкам, архаизируется (например, по законам адата, корпоративной морали и диссоциальной этики или кровной мести вендетты) и клерикализируется (по моральной догматике религиозного фундаментализма).

Диалектика этих явлений жизни такова, что духовное воспитание может быть безнравственным, а нравственное воспитание может быть бездуховным. Безнравственное воспитание может быть моральным (в соответствии с представлениями о морали, утвердившимися в современном обществе – напр. тотальный эгоизм, культ потребления и т.п.). Нравственное воспитание может быть аморальным (нравственно с их точки зрения поступающие светские и религиозные диссиденты, с точки зрения общественной морали были осуждаемы общественным мнением – напр. в СССР). Нравственное воспитание осуществляется как в светской, так и в религиозной форме, может быть атеистическим (практика науки, научных сообществ, научной этики). И религиозное, и светское воспитание  могут принимать как нравственное, так и безнравственное содержание. Теория и практика религиозного воспитания несовместимы с понятием толерантности (и как веротерпимости, и как лояльности к инакомыслящим в конституционных границах). Форм религиозного воспитания бесконечное множество, причем каждая из них претендует на обладание духовной истиной в последней инстанции и не склонна к диалогу с иными формами даже в рамках собственной конфессиональной принадлежности. Точно также существует множество форм атеизма и пантеизма, существуют различия и в подходах к научному атеизму и к формам атеистического и светского (внерелигиозного, а не безрелигиозного, есть разница!) воспитания. Точно так же существует множество форм оккультизма и эзотерического воспитания, как воспитания оппозиционного и религиозному, и к светскому, и к собственно атеистическому. Заметим, что понимание гуманизма и гуманности тождественно только в границах обыденного сознания. Гуманизм внерелигиозен, и поскольку гуманистическая и религиозная формы сознания лежат в разных системах высших смысловых координат, то говорить о религиозной гуманности можно, а о религиозном гуманизме – некорректно. Теория и практика религиозного воспитания несовместимы с понятием толерантности (и как веротерпимости, и как лояльности к инакомыслящим в собственных рядах). Религиозность может быть и гуманной и антигуманной (и просто бесчеловечной, как новейшая религиозность тоталитарных сект и отдельных эзотерических систем).

Варианты религиозного воспитания – монотеистическое, включая как умеренные его варианты, так и ортодоксально-консервативные течения, традиционализм и воинствующий клерикализм (религиозный фундаментализм практически всегда и везде монотеистичен), воспитание политеистическое (многобожие, мормонство, неоязычество), воспитание, генотеистическое, т.е. «духоприродное» (это шаманизм или магическое воспитание), воспитание посредством новых социальных религий и культов (церковь бехаистов, Аум Синрикё, церковь Муна, сайентология Хаббарда и пр.). Варианты светского воспитания – светское собственно внерелигиозное, воинствующее антирелигиозное, атеистическое. Сюда же примыкает так называемое деистическое или пантеистическое (каким было, к примеру, воспитание по Коменскому или по Руссо). К особому типу воспитания можно отнести воспитание эзотерическое (антропософия Рудольфа Штайнера) или оккультно-мистическое (воспитание элитной молодежи рейха в рядах «черного ордена» СС).

Для современного образовании характерна дифференциация культурных форм воспитания в зависимости от иных типов воспитательных практик морального, поликультурного и неформального  (дополнительного) воспитания, формирующих и национальные, и общегражданские идеалы духовного и нравственного. В целом, современный европейский опыт морального воспитания можно квалифицировать как поиск единства гражданских идеалов через секуляризацию образования. Нормой права практически всех цивилизованных государств после 1945 года стало отделение церкви от школы. В настоящее время в Российской Федерации делается прямо противоположный заход на фактическое отождествление духовного и религиозного содержания в общественном воспитании, что фактически означает курс на клерикализацию основного общего образования. Ставить знак равенства между понятием «духовное» и «религиозное» недопустимо. Строить систему государственного образования по конфессиональному принципу в этих условиях нельзя. Это не соответствует ни социальной, ни культурной, ни духовной реальности многонационального, мультикультурного и поликонфессионального общества кризисной эпохи. Для Российской Федерации это чревато катастрофическим обострением межнациональной и межконфессиональной напряженности и может привести политическую систему к самоликвидации (подобно судьбе СССР в 1991 году). Опыт исторической практики доказывает, что духовность – это субъективная, экзистенциальная характеристика человека. В данном контексте достаточно сложно говорить о параметрах и критериях, определяющих некие “уровни духовности” как результаты духовно-нравственного воспитания. Речь положительно может идти лишь о духовном и нравственном образовании, точнее о культурном и моральном просвещении, в том числе просвещении на основах православной, мусульманской и иных традиционных культур народов России. В сложившихся социокультурных условиях и реалиях системы образования целесообразно ставить вопрос о разделении искусственно, конъюнктурно соединенных в одном периоде понятий духовного и нравственного воспитания.