ИНТЕЛРОС > №1, 2014 > (НЕ)ВЕРОЯТНОСТЬ БЫТИЯ

Кацура А.В.
(НЕ)ВЕРОЯТНОСТЬ БЫТИЯ


08 октября 2014

Можно предположить, что вся Вселенная сейчас находится в некотором весьма невероятном состоянии.

Людвиг Больцман

 

Внимание, читатель!

 

Сейчас я расскажу тебе о глубокой и блистательной тайне твоего бытия. Твоего личного, индивидуального  бытия. Тайну твоего присутствия здесь и сейчас.

Поразительной тайне, главной тайне, вдохновляющей тайне.

Ты не знаешь (или, по крайней мере, не знаешь до конца), кто и зачем прислал тебя в этот мир. С каким заданием? С какой целью? С какой ролью? Возможно, ты смутно догадываешься. Но даже это вряд ли.  Ты просто живёшь, ошибаясь, падая и вновь вставая.

Разберёмся с вероятностью твоего появления в этом лучшем из миров.

Рождённых – несколько миллиардов, число конечное. Не рождённых – бесконечное количество. Если ты попробуешь представить себе количество не рождённых в виде математического ряда, ты откроешь для себя то, что некогда с изумлением открыл древний египтянин Тот-Гермес – натуральный ряд, не имеющий конца, уходящий в бесконечность.

Стало быть, рождение – это переход невероятной грани, фантастического барьера – это прыжок из бесконечного в конечное. Как это возможно?

На самом деле, это не возможно.

Ибо по сравнению с бесконечностью всякая конечная площадка бесконечно мала. Она близка к нулю, практически она есть ноль. Соответственно, вероятность попадания в неё также бесконечно мала  (как выстрел в бесконечно малую мишень – не математическая, а реальная стрела обречена пролететь мимо).

Вероятность твоего появления на свет – практический ноль. Ибо претендентов на рождение – бесконечно много, а мест строго ограничено. Это принципиально отличается от попадания в театральное училище, где конкурс может достигать 100 или даже 400 человек на место. Ибо тут один из четырёхсот всё же попадает, и математическая логика мира сохраняется. В случае, когда претендентов бесконечно много, надо делить число выделенных мест на эту бесконечность. Деление конечного на бесконечное всегда даёт НОЛЬ! Нет никакого смысла рассуждать здесь о миллионах сперматозоидов, из которых в великий миг зачатия лишь один может проникнуть в яйцеклетку. Как нет смысла толковать о танцах хромосом со случайным перемешиванием генов. Это красиво путает картину, но вероятность остаётся нулевой.

Мы математически не можем попасть в этот мир.

Но мы рождены.

Ты рождён!

Ты открыл рот и закричал. Ты открыл глаза и увидел перевёрнутый мир. Ты улыбнулся навстречу бытию. И мир стал поворачиваться навстречу тебе. Это значит, каким-то образом ты обошёл эту фундаментальную трудность. Из бесконечности был выбран ты!

Да, это так. Тебе повезло (не станем слушать мизантропов, которые готовы назвать это событие несчастьем). Из вечной тьмы небытия ты попал в великий, блистающий кинотеатр мира. Тебе дано право некоторое время смотреть этот сложный, трудный, но такой увлекательный фильм о близкой и далёкой жизни.  Более того, тебе дано право действовать. Ты можешь активно включиться в идущее кино. И вправе даже кое-что изменить в нём – в текущих событиях, в съёмках, даже в самом сценарии. Если повезёт, изменить существенно (если ты сумеешь вырасти до героя или гения). В любом случае назвать твоё появление можно только одним словом – чудо.

Рождение каждого человека есть абсолютное чудо. Абсолютный подарок, нарушающий мирное, в-себе-спящее состояние бесконечности (равное чистому небытию).

Высший разум (Господь, Создатель, Творец, Мать-Природа, Мать-сыра земля – называй, как хочешь)  только в этом пункте – прыжок из небытия в жизнь, из тьмы в свет – противоречит себе, даёт творческое послабление, обращается к методу чуда.

В остальном – чтобы мир мог состояться – его нужно сковать строгими законами, где никакие прыжки из небытия невозможны (из Ничего не может возникнуть Нечто). Господь это сковывание (заковывание мира) совершает, не испытывая ни малейших сомнений. Более того, он делает это сурово и непреложно. Законы – фундаментальное основание упорядоченности, здравая попытка убежать от хаоса. Они придают миру порядок и форму. Без них всё мгновенно обрушится.

Вот оно что! Теперь мы понимаем, почему существуют неколебимые, необоримые законы. Об это говорил ещё Эразм Дарвин, дед знаменитого Чарльза. Он утверждал, что Господь скорее склонен создавать незыблемые законы, нежели заниматься мелочами.

Мелочи пробивают себе дорогу сами, пользуясь пространством возможностей, ограниченных законами, но не убитых ими. Это важнейший момент – в суровом мире законов оставлены островки свободы.

Итак, твоё рождение – чудо. Одновременно это единственный прокол в суровой тюрьме законов. Твоя Свобода воли, твоя Свобода выбора, твоя творческая энергия, твоя тоска по несбывшемуся и твоя надежда суть следствие этого чуда.

Миру в целом что легче – быть или не быть? Что вероятней?

Разумеется, второе. Не быть – очень просто, это не требует усилий. Вообще никаких.

 А вот чтобы быть, чтобы осуществиться – сколько же нужно желания и воли, сколько усилий, сколько хлопот!.. Поэтому бытие и небытие нельзя оценивать как равные вероятности – 50 на 50 – или есть, или нету. Это лукавая постановка вопроса. Орёл или решка? Нет, так не получится. На деле между бытием и небытием чудовищная асимметрия.

Состояния наиболее вероятные – смерть, обездвиженность, пустой покой, пустое бытие, равное небытию…  Смерть и небытие осуществляются со стопроцентной вероятностью. Бытие и жизнь – с нулевой вероятностью (или очень близкой к нулю). Жизнь Вселенной с этой точки зрения не возможна. Вселенной – со всей тьмой её проблем – быть не должно. Но она – есть! И в этом состоит самое главное противоречие бытия, самое глубокое противоречие всего сущего. Главнее и глубже – не бывает.

Добавлю к этому, что если Вселенная по-настоящему бесконечна, то даже огромная наша метагалактика с её триллионами галактик  – практическое ничто. Её почти нет. Ибо всё конечное (ограниченное), каким бы большим нам ни казалось,  по сравнению с бесконечным – исчезающе мало.

Представьте себе, что вы идёте по дремучему лесу и случайно натыкаетесь на  кем-то давно брошенный баллон с газом…  Вы прикасаетесь к нему рукой. Можно ли ожидать, что один его конец будет холоден, аки лёд, а другой – горяч, как кипяток? И практический опыт, и наука подсказывают нам, что сие невозможно. Но теоретически – не совсем так. Самое смешное, что законы физики такого спонтанного асимметричного разогрева в принципе не отрицают. Они лишь полагают (и справедливо) такое событие весьма маловероятным.

Примерно с такой же вероятностью (ну, может, чуть меньшей, скажем, ещё порядков на тридцать, но это такие мелочи) можно в глухом лесу, где не ступала ещё нога человека, обнаружить на поваленном бурей стволе самочинно работающий звуковой прибор, не сработанный руками человека, а выросший сам по себе, как вырастает из семени цветочный куст или гриб. И представим себе на минуту, что прибор этот похож на портативную магнитолу, которая весело исполняет мелодии Моцарта или Глена Миллера. Или даже мелодии свои собственные, никем из людей не сочинённые и никем ещё не слышанные.

 Пустая фантазия? Несбыточное чудо? Ещё раз повторяю – несмотря на абсурдность фантазии (с точки зрения здравого смысла), фундаментальные законы физики подобного бреда не запрещают. Они полагают его лишь крайне маловероятным. И всё. Абзац. Вы думаете, что самочинное появление каких-нибудь инфузорий и жгутиковых на дне тёплого океана или где-то ещё – процесс более вероятный? Если вы на секунду это допустите, то всё равно ошибётесь. Мельчайшему живому существу в океанской толще воды возникнуть ничуть не легче, нежели магнитоле в нехоженом лесу.  Ссылки на всемогущество дарвиновских репликаций с виду логичны, но на деле предельно наивны.

А вот в витринах магазинов магнитолы и всякого рода смартфоны нас не удивляют. Почему-то мы некритически отделяем одни чудеса от других, хотя парадоксальны обе категории. Задумаемся, что должно было случиться в хаотическом мире первовзрыва, в толчее кварков, протонов и лёгких частиц, чтобы эти смартфоны (реальные, ощутимые, работающие) со временем всё-таки возникли? Промежуточный этап в виде умеющего творить и создавать человека лишь на время отдаляет остроту вопроса. Словечко артефакт мистифицировано, но на деле все артефакты в конечном своём основании естественны. Между артефактом (фактом искусственным) и любым фактом естественным нет пропасти, ибо человек, творец искусственного, – сам по себе отнюдь не пропасть и не дьявольский фантом, он естественное достижение природы (но с одной важной оговоркой: человек – противоестественное или, точнее, сверхъестественное явление в том смысле, что он выше природного мира и ближе к Творцу, но такая точка зрения удовлетворит далеко не всех. Впрочем, позволительно задать не совсем обычный вопрос: а сам человек не является ли артефактом?)

Так или иначе, но отдельные островки фантастической, сверхплотно упакованной и эффективно действующей сложности в этом мире возникли – в масштабе от живой клетки до мегаполиса. Если вдуматься, это очень странная ситуация.

Вслед за этим нужно сказать так: крохотной инфузории, сине-зелёной водоросли или головоногому моллюску ничуть не легче возникнуть без – внимание! – спасительной и доброй воли Творца.  Вопрос о том, существует ли Творец в реальности или Он есть плод нашего воображения, я пока выношу за скобки. С понятием Творца я связываю в данном контексте лишь единственное качество – возможность творить. 

Лишь Творец способен создавать ничем  не спровоцированные сложные системы. Делает он это легко, непринуждённо, словно бы играет. Воля к бытию – как воля к игре. Да, это похоже на игру, но ведь эти системы не вымысел, они существуют. Это высокая игра, ибо сложные системы, включая жизнь и человека разумного – суть! Это факт! Факт, который не опровергал даже епископ Беркли, он просто переводил всю эту громоздкую сложность в субъективный план.

И всё же, наличие всех этих странностей не то чтобы объясняют, но слегка спасают вероятностные законы этого вероятностного мира. Точнее – этого НЕвероятного мира.

Творец вырывает себя из ужаса вероятностного мира (который из-за свободной игры вероятностей не может самоосуществиться). Он – Творец – достаёт себя из вероятностного болота мёртвого равновесия, как это проделывал Мюнхгаузен, который тоже вытащил себя из болота за собственную косичку (нарушив, кстати, третий закон Ньютона, а заодно и закон сохранения импульса.) 

Итак, мир в своём существовании крайне маловероятен. Его в этом смысле почти нет. Но он – есть! И это главная загадка всего на свете. Он не должен быть. Но он – есть!

Быть – гораздо труднее, чем не быть. Быть – куда более ответственный случай. Для бытия необходима воля.

Кто взвалил на себя ответственность за БЫТИЕ?

Что значит быть? (Снова Гамлет: абсолютная гениальность Шекспира – задан главный вопрос мироздания; и как красиво, как по-человечески остро, с какой мукой, с какой болью – задан).

Мыслить? (на этом сосредоточен рафинированный рационализм Декарта).

Желать? Стремиться? Действовать? (тут набор соображений от Эпикура до Канта и Фрейда).

Любить? (основа христианского миропонимания).

Даже самый последний негодяй что-то да любит. Любовь
неуничтожима.

Доказательство бытия Божия (через любовь и мысль) – за это дело берётся не только холодный интеллект, но и горячее сердце. Тут трудятся и разум, и чувства. Отсюда – сложное смешение логики и красоты Мироздания!

Вне любви красоты быть не может. Впрочем, и логики тоже.

 Доказательство бытия Божия? Тут всё очень просто. И очень надёжно. Оно – в существовании мира.

Пусть даже Бога нет. Пусть нет пантеона богов. Пусть нет и не было исходной воли Творца. Не было плана мироздания. Не было слова. Но мир-то есть! Со всеми своими переливами. Со всеми своими муками. Чего ещё вам надо?

Но мало того. Есть мир – есть и человек. Есть мысль. Есть Дух. Есть красота. Есть сомнение и поиск. Есть отчаяние и надежда. Есть то таинственное, что мы называем Высоким смыслом. Самым Высшим.

И вновь вторгается мотив воли и творчества.

Бог, которого нет, пребывая в небытии (там, за гранью всякого существования) решил – миру быть! Исходная воля небытия (которой тоже нет) заключена в одном единственном решении  – быть! Решение странное, но – плодотворное.

 В других терминах это выглядит так: небытие нестойко. Оно не может вечно почивать в своём равновесном спокойствии. Никак не может! По нему рано или поздно пробегает трещина, оно неизбежно совершает какое-то крохотное шевеление, а это значит – раздваивается, расщепляется, уничтожает себя, становясь – хотя бы на время – чем-то другим, своим другим, то есть – бытием. Которое, в свою очередь, тоже не стойко, оно стремится себя уничтожить – через самоотрицание, раздвоение, расщепление, претворяясь – через анти-синтез – в пустую целостность небытия…

Мир – это божество, играющее в прятки с самим собой.


Вернуться назад