Поскольку прошедший XXIII Всемирный философский конгресс был уже не первым конгрессом, в котором мне довелось принимать участие, то связанные с ним ожидания, естественно, опирались у меня на предыдущий опыт и строились на соответствующих сравнениях. И в этом плане должна признать, что греческий Конгресс стал первым подобного рода форумом, который меня не разочаровал. Ну, в смысле полностью совпал с ожиданиями. Правда, в одной из приватных бесед я высказала о нем буквально следующее: «В истории всемирных философских конгрессов Конгресс в Афинах – это, кажется, еще хуже, чем Нижегородский конгресс в истории российских философских конгрессов». Но как раз эта резко отрицательная характеристика и является свидетельством отсутствия у меня каких-либо разочарований в связи с Конгрессом. Почему? Да просто потому, что все происходящее на нем было слишком предсказуемым. А когда готовишься увидеть нечто такое, образ чего у тебя заранее сложился, и получаешь подтверждение собственного прогноза, то какие тут могут быть разочарования?

И прежде чем я перейду непосредственно к Конгрессу, хотела бы несколько слов сказать о том, на чем именно строился мой прогноз. Понятно, что он базировался и на сведениях о специфике социально-экономического кризиса в сегодняшней Греции, и на некотором знании проблем, решаемых организаторами Конгресса, и на информации о ментальности современных греков. Вот этот последний – антропологический – фактор, должна подчеркнуть, был для меня определяющим, а сформировался он у меня в виде некоторого представления задолго до Конгресса. Сформировался благодаря безусловному доверию ментальным характеристикам современных греков, высказанным авторитетным в философских кругах греком Ф.Х. Кессиди: «...древние греки высоко ценили знания (чего, к сожалению, нельзя сказать о многих современных греках метрополии, считающих себя автохтонами)»[1]; «...рационализм греческой философии и в особенности установка на утилитарные цели ...привели к абстрагированию от истинных запросов человека...»[2]; «Невозможно удержаться от констатации парадокса, присущего концу XX в. и началу текущего XXI столетия и названного информационным (осведомляющим, просвещающим, умножающим знания и т.п.) и вместе с тем столетием грядущего апокалипсиса, прежде всего крушения рационалистической традиции»[3].

А теперь о Конгрессе и связанных с ним символах, событиях, размышлениях. И здесь хотелось бы выделить следующие моменты: (1) собственно философский Конгресс и его – впервые! – проведение на философской родине; (2) участие в Конгрессе российской делегации; (3) реализация в связи с Конгрессом научно-познавательной акции РФО «XXIII Всемирный философский конгресс». Итак, первый, главный момент. То есть сам Конгресс «Философия как исследование и образ жизни». Понятно, что проходил он на этот раз именно в Греции отнюдь не случайно: все-таки 2400-летний юбилей платоновской Академии[4]! И тема Конгресса «Философия как исследование и образ жизни» была выбрана тоже отнюдь не случайно: именно в единстве этих двух, казалось бы, противоречивых ипостасей философия здесь, в Греции, и зародилась. И кризисное состояние современной философии как никогда соответствовало кризисному состоянию страны, когда-то ее породившей. Впрочем, всякого рода обоснований посредством необходимых символов в данном случае и так вполне достаточно. И, на мой взгляд, такой подход – с учетом места и времени – вполне оправдан. Неоправданными (а точнее далеко не оправдавшимися) оказались надежды большинства участников Конгресса на его организацию.

Полагаю, однако, что всякого рода критиков и критиканов здесь и без меня будет достаточно. Предоставлю возможность детализации другим, а от себя добавлю лишь общее впечатление: при проведении Конгресса не было ни одного организационного момента, который не заслужил бы отрицательных отзывов. Отзывов, в которых заключалась вся гамма обманутых в своих ожиданиях человеческих чувств: от легкого недоумения и усмешек типа «А чего вы ожидали?» до приговора «Философские конгрессы себя изжили» и впечатления, будто тебя оскорбили лично. Что касается круга моего общения, то составляющие его коллеги-острословы, повидавшие и не такое (в том числе пережившие также и упомянутый Нижегородский конгресс), едва ли не в первый день пребывания в Афинах пришли к поразительно единодушной оценке-формулировке: «Город косоруких мастеров». Позже – после более детального знакомства с Грецией – формулировка расширилась и превратилась в следующий ироничный приговор: «Страна косоруких мастеров». Как тут не помянуть хваленую греческую рациональность? И как тут не вспомнить горькие по ее поводу слова Ф.Х. Кессиди? Только и осталось, что помянуть...

Теперь о втором моменте, об участии в Конгрессе российской делегации[5]. Возможно, в данном случае моя оценка будет выглядеть чересчур субъективной, но у тех, кто по-настоящему болеет за какое-то дело, других оценок не бывает. Так вот, мне показалось, что российская делегация на данном Конгрессе впервые за историю участия россиян в подобного рода форумах выступила не как делегация. Несмотря на то, что программа Конгресса предусматривала массу возможностей для консолидации российских философов (в том числе проведение генеральной ассамблеи «Российское философское общество»), упомянутой консолидации не было и в помине. Правда, внутренней конфронтации тоже не было (этого только не хватало!), однако стремления к некоторой целостности не просматривалось точно. Особенно его не просматривалось на упомянутой ассамблее, когда вроде бы активно и заинтересованно начавшееся обсуждение внутренних проблем свелось к пассивному выслушиванию замечаний коллег-мигрантов (представляющих теперь уже совсем не российские философские школы) о том, что главной проблемой современной российской философии является плохое владение ее представителями английским языком.

И, наконец, третий момент, научно-познавательная акция РФО «XXIII Всемирный философский конгресс». Подобных акций, осуществленных благодаря организаторскому таланту вице-президента РФО А.Н. Чумакова, история участия российских философов в международной жизни философского сообщества знала достаточно. Под самыми разными названиями, в самом разном масштабе проведения, при самом разнообразном составе участников. Но вот чего пока еще не знала такая история, так это почти полной непричастности профилософской акции к самой философии. Да, это была весьма познавательная и прекрасно организованная для шести десятков философов туристическая поездка, но не более того. Непосредственного отношения к самой философии она не имела. И как тут не вспомнить «Философский пароход» (в связи со стамбульским конгрессом 2003 г.), «Философский поезд» (по поводу конгресса 2008 г. в Сеуле)... Кажется, и впрямь «Что-то не так в датском королевстве».

Какие при этом я сделала выводы и личные открытия? Я, например, поняла, чего в настоящее время стóят гномы Семи мудрецов «Мера – наилучшее», «Ничего сверх меры», «Знай свое время». Я достаточно приблизилась к пониманию Гераклитовых гномов «Логос хочет и не хочет называться Зевсом», «Этот мир... был, есть и будет вечным огнем, мерами вспыхивающим и мерами угасающим», «В нас всегда одно и то же: жизнь и смерть, бдение и сон, юность и старость». Я поняла, почему в Афинах ничего не знают о Демокрите (в том числе и его гномов «Толпа не ведает истины», «Зависть – язва истины», «Предписания закона искусственны», «Вещи божественные мыслятся разумом», «Образование для счастливых – украшение, а для потерпевших неудачи – благопристойное убежище», «Слово – тень дела») и почему Афины больше не испытывают вины перед Сократом[6]. Я, кажется, поняла, почему рухнула Византия и почему из всего богатства греческой культуры русичи смогли освоить только православие (впрочем, даже его – только через трансплантацию). В значительной мере я приблизилась к разумению того, почему российская ментальность столь иррационалистична. В общем, поездка удалась. Более чем удалась.

 

Иванова И.И., д.ф.н., проф., член Президиума РФО, председатель регионального отделения «РФО в Киргизии» (Бишкек, Киргизия)