Чтение книг Петрова навело и еще на одну мысль, свидетельствующую не только против дисциплинарного происхождении философии как следствия номотетики и лин-гвистики, но в пользу того, что ее начало совпадает с началом истории и поэзии, которая у Петрова играет вторичную роль записи, свидетеля появления универсально-понятийного строя мысли. Можно сказать, что их общее начало есть истинный и единственный закон человеческого существования