Шестьдесят лет общения, временами ежедневного, задушевных бесед и яростных споров — это возможность попытаться написать о друге-философе в том жанре, который он сам предпочитал иным и блестяще реализовал: жанре, в котором портрет человека неотделим от характеристики философа, а точность мысли — от художественной выразительности.