ИНТЕЛРОС > №1, 2017 > Свобода: опыты осмысления и переживания

Рубен Апресян
Свобода: опыты осмысления и переживания


27 марта 2018

Апресян Рубен Грантович 
доктор философских наук, профессор,
заведующий сектором этики. Институт философии РАН.
Российская Федерация, 109240, г. Москва,
ул. Гончарная, д. 12, стр. 1;
e-mail: apressyan@iph.ras.ru

Идея свободы, как она предстает в русской интеллектуальной истории и общественной практике, нередко трактуется в русле, заданном Г.П. Федотовым, в котором получили разработку значения концепта «свобода», выявленные В.И. Далем. Русское чувство и понимание свободы сводится таким образом к воле как устремленности к независимости, раскрепощенности, неподотчетности, в конечном счете к своеволию и произволу, причем в крайних своих проявлениях. Не всегда уделяется внимание тому, что Федотов ассоциирует такое понимание свободы, возможно, с доминирующей, но все же не единственной тенденцией в русской традиции, а именно укорененной в наследии Московского царства ХVI в. (царская тирания, бесправие дворянства, закрепощенность крестьян). Наряду с этой тенденцией Федотов отмечает и европейское культурное влияние, как-то сказавшееся и на понимании свободы, хотя эта сторона русского культурно-исторического опыта не получила у него достаточного прояснения. Вместе с тем Федотов указывает на разность исторического опыта, соответствующего различию бытовой и гражданской свободы. В сопоставлении с Федотовым заслуживает внимания анализ свободы Б.П. Вышеславцевым, который, переосмысливая традиционную для философии дилемму негативной и позитивной свободы, подчеркивал потенциальный положительный смысл и в опыте негативной свободы, несводимой к тому, что усматривал Федотов в русской идее воли. Принимая во внимание содержание социокультурного опыта, соответствующего негативной и позитивной свободе, следует признать, что ни одно общество неспособно выжить без коммуникативных и социальных практик, предполагаемых позитивной свободой. В конкретных социально-культурных системах эти практики не всегда ассоциируются с термином «свобода»; но они выражаются в идеях, которые так или иначе сопряжены в философии с идеей свободы. Эта сопряженность идеи свободы с другими фундаментальными моральными и, шире, культурными концептами в разных формах отражена и в русской философской мысли, что можно видеть на примере В.С. Соловьева, И.А. Ильина и Н.А. Бердяева.

 

 

Freedom: Understanding and Experiences

Ruben Apressyan
Higher Doctorate (Habilitation) in Philosophy, Professor,
Head of Department. Institute of Philosophy, RAS.
12/1 Goncharnaya Str.,
Moscow, 109240, Russian Federation;
e-mail: apressyan@iph.ras.ru

Modern observers often interpreted the idea of freedom as it is represented in the Russian intellectual history and social practice in the terms, proposed by Russian philosopher Georgy Fedotov, who elaborated the lexical concept of svoboda (‘freedom’), which had been given by Russian lexicographer Vladimir Dal. They epitomized the Russian sense and understanding of liberty reducing it to volja (will/wish) as aspiration towards personal independence, relaxedness, unaccountability, and ultimately to self-will and arbitrariness, mostly in their extreme manifestations. There is no enough attention to a fact, that Fedotov points to the Russian understanding of freedom as volja as may be a dominant, but not a single tendency in the Russian tradition and that he rooted this tendency in the heritage of the 16th century Moscow kingdom (with tsar’s tyranny, rightlessness of nobility, serfhood of peasants).


Вернуться назад