ИНТЕЛРОС > №3, 2019 > Липы ненаглядные мои Арина Грачёва
|
БЕГЛОЕ
Заезженная схема РЖД: перрон, купе, нехитрая наука пить чай и слушать, как звучит шедевр из бегло сочинённых перестуков.
Попутных перелесков простота коснется стёкол бокового вида, благословив твой переход из дам в философы случайного пошиба.
И се, глубокомыслия дитя, уткнёшься носом в рук сермяжный узел, переберёшь былое по частям в надежде перед будущим не трусить.
И, вся в живых царапинах гудков, ночь даст забыться ровно на мгновенье, чтоб на конечной, руки козырьком сложив, смотреть, как небо розовеет…
ГЛУБИНКА
И там и тут октябрь дождём исходит, но там – тоска, тут – светлая печаль. Столичное покинув мелководье, становишься одним из глубинчан.
Тут тоже – не рукой подать до рая, но тишина – как будто под водой, и землю по старинке величают родной.
Тут дом – копилка шорохов, тут шторка щелястому окошку коротка, все в нимбах деревца, и по пригорку протянута тропинка в облака.
И листья долго выбирают лужу, предчувствуя паденья глубину. И где-то там растраченную душу тут может посчастливится вернуть…
СОЗЕРЦАТЕЛЬНОЕ
То выдохи, то медленные вдохи, октябрь светлее сделает печаль, дождями недовольство – участь многих, а твой удел – дождя не замечать.
Задремлет убаюканное время, не предвещая осени конца, и сменится попытка говоренья уменьем молчаливо созерцать.
Засмотришься в окно на бой воздушный багрянца клёнов с рыжиной рябин, и тихо так, совсем не круглой лужи коснётся лист, и – побегут круги…
РОЖДЕНЬЕ СКАЗКИ
Сбегают огоньки с еловой кручи и снова – вверх, с усердьем неприкрытым, опять в Большом – безропотный Щелкунчик берёт рожденье сказки под защиту.
Горячего дыхания традиций не замечать уже грешно и поздно, как в первый раз, тебя к Мари и Фрицу приводит нестареющий Чайковский.
И будет ночь, и тени из подполья, неясных страхов колдовское войско, но разойтись им вволю не позволит герой со шпажкой, с виду бутафорской.
И будет вздох, блестящий голос вальса, кружить снежинки в белом танце будут, и, начиная с потеплевших пальцев, дойдёт до сердца ощущенье чуда…
КАНУН
Кто в роли жертвы, кто кому палач не разобрать, любой ярлык неточен. И солнца благолепная чалма с утра напоминает о востоке. Ни тени страха в маетной душе, и здравый смысл молчит высоколобо, но во дворе – что крыши блиндажей коробятся декабрьские сугробы.
И слышится лукавое «вах-вах» в ответ на мысль о «мирныя кончины», и загустевший запах Рождества наивные волнует палестины, берёт под изумрудное крыло дома, дворы, и стариков, и юных, и резче грань между добром и злом, и крепнет чувство жизни накануне…
ВЕЛИКОПОСТНОЕ
Тепло вернулось, и Великий пост утрачивает внешнюю суровость, теперь не видит разве что слепой проталин изумрудные обновы,
в ручьях, начавших исподволь мельчать, – блаженное поблёскиванье сини, и что ни куст, то певческий очаг пернатых, намолчавшихся за зиму.
И всюду свет, такой могучий свет, что в тихих мыслях пробивает бреши, и хочется по детски зареветь от этой всей нахлынутости вешней,
от ненадёжной вписанности в быт и лёгкого засилья неурядиц, от жадного дыхания толпы, не охладевшей к зрелищу распятий,
от неуменья справиться с собой, не угодить в духовные расстриги… И гладит по плечу незримый Бог и кажется особенно великим…
ДВОРЫ, ДВОРЫ
Над крышами застыл плечистый крест церквушки, точно воин на дозоре, один лишь Бог и в силах уберечь от поруганья постаревший дворик.
И как он жив ещё – не разобрать, как тихо тонет в колокольном звоне, просели стены, но душа двора осталась прежней – липово зелёной.
Бессмертья дух не выветрен пока, но туча забытья уже нависла, но липы тень по-чайному душиста, и уходить не хочется никак.
Стою, на сердце радостно и колко, и разве не о вас оно болит – дворы, дворы, церквушки на задворках и липы ненаглядные мои…
ПО ОДНОМУ
Цветы и солнце, солнце и цветы, июнем с ходу не переболеть. Птиц голоса, как голоса святых, звучат в разгоряченной голове.
В ромашково-люпиновых лугах так нежно краски воспевают жизнь, как будто сам евангелист Лука святую длань к пейзажу приложил.
И есть ещё та самая рука, которая вдобавок ко всему по синеве пускает облака по одному пока, по одному… Вернуться назад |