Презентация прошла в рамках Международной научной конференции «Неопределенность как вызов: Медиа, антропология, эстетика. 12 сентября 2012 года СПбГУ, поддержанной грантом РГНФ 23.16.1429.2012

Выступали: д.ф.н., проф. Пигров К.С., д.ф.н. Михайлова М.В., к.ф.н., доц. Иваненко А.А., художник Кондуров А.А., д.ф.н., проф. Савчук В.В., издатель Савкин И.А ., уч. секр. Центра медиафилософии Очеретяный К.А., Винициус Спричиго (Сан-Паулу) и другие.

Очеретяный К.А.: Рад приветствовать всех собравшихся здесь. Мы переходим, так сказать, к десертной части нашей конференции. В роли десерта будет выступать книга, которую написали (неожиданность для философии) три женщины, и наверное это трио по степени разрушения всех привычных для нас авторских шаблонов является даже более радикальным, чем дуэт Делеза и Гваттари, все-таки представлявший патриархальный в своей основе архетип европейского философа. Но такое нарушение, надеюсь, только усилит интригу представляемой здесь книги. Позволю себе передать слово авторам, нашей, так сказать, троице, единой в одной книге…

Иваненко Е.А.: Хотелось бы, прежде всего, прокомментировать название. «Созвездие Горгоны…» – довольно необычное название для десерта, но каждое слово в этом названии оправдано. «Созвездие» указывает на то, что книга представляет собой констелляцию по своему устройству, сборник эссе, написанных в разные годы, но объединенных общей темой медиа. И сразу же хотелось бы выразить благодарность Валерию Владимировичу Савчуку за открытие горизонта медиафилософии. Следующий момент – почему наше вымышленное созвездие мы назвали созвездием Горгоны. Дело в том, что образ Горгоны является прекрасной метафорой для описания медиаэффекта. Известно, что Горгона обладает завораживающим взглядом. На нее нельзя смотреть в лоб, иначе окаменеешь, но при всем при этом, Горгона обладает еще и невероятной притягательностью, своеобразной красотой, и есть подозрение, что если мы не будем на нее смотреть, то пропустим лучшее зрелище в своей жизни. Поэтому мы решили предложить вашему вниманию авторскую стратегию, позволяющую смотреть на  подобные явления.

Корецкая М.А.: Несколько слов о том, почему все-таки был выбран жанр эссе. Отчасти это сложилось стихийно; несколько лет подряд мы брали любопытные для себя феномены и в результате работы с ними поняли, что сложилось общее поле. В этой книге вы не найдете магистрального замысла, структура книги в большей степени напоминает ризому, а не дерево. В каком-то смысле у нас получилось нечто вроде словаря, набора словарных статей.  Но здесь нет итоговой «главной» статьи, которая сообщала бы наш взгляд на то, что такое медиа в целом. Мы решили, что вытаскивать на суд читателя всю медиа-ризому целиком малоэффективно. В центре каждой статьи маленькие ситуативные вопросики,  которые, применяя навыки философской рефлексии, мы пытаемся дергать так, чтобы создать резонанс, и таким образом, через незначительную тему получить выход на общий горизонт.

Итак, каждое эссе живет своей жизнью; как змеи на голове Медузы Горгоны они вполне самостоятельны и поэтому книгу можно читать в любом порядке. В чем-то мы подражаем здесь «Хазарскому словарю» Павича. Одним словом – читайте, как хотите, главное читайте.

Савенкова Е.В.:  Если позволено будет добавить в копилку авторских комментариев и рекомендаций о том, как читать наши эссе, если возникнет желание их читать, несколько слов об авторстве. Если вы посмотрите на оглавление, то можете заметить, что у некоторых эссе тройственное авторство, у других – персональное, но к этим последним также стоит относиться как к продукту, так или иначе, произведенному коллективным разумом. Хотя, думаю, что незначительная стилистическая разница, а так уж стихийно сложилось, что она действительно незначительная, может быть обнаружена внимательным читателем.

Очеретяный К.А.: После того, как авторы высказались, я передаю слово Марине Валентиновне Михайловой, доктору философских наук, доценту кафедры искусствознания Санкт-Петербургского университета кино и телевидения.

Михайлова М.В.: Хочу сказать следующее. Книгу я прочитала от начала и до конца, благодаря любезности авторов, которые презентовали мне ее неделю назад. Честно вам скажу, что довольно редко птица моего читательского мужества долетает до другого берега книги, но здесь  редкий случай, когда было сделано исключение. Во-первых, эта книга представляет собой профессионально сделанный философский текст, исполненный помимо всего прочего с замечательным чувством юмора. Некоторые метафоры я даже позволю себе потом пересказывать своим студентам и коллегам. Во-вторых, эта книга лишена какой-то жесткой морализаторской позиции, но при этом проникнута неким нравственным ответственным началом, что сегодня тоже случается редко. Как правило, авторы впадают в довольно унылое и однонаправленное морализирование, или вообще отказываются от сколь бы то ни было значимой этической позиции. Здесь же с иронической дистанции и со спокойствием того самого «ползущего интеллектуала» – метафора из последнего эссе этой книги – и в то же время с определенным мужеством отстаивается, но не навязывается точка, из которой авторы смотрят на мир.

Интересно, что книжица эта составлена в довольно замысловатом порядке. Можно конечно сказать, что это словарь, а значит, читайте, как хотите. Но мне бы хотелось обратить внимание на то, что самый ранний текст 2005 года стоит здесь последним. Авторы, по-видимому, намерены были создать кольцевую композицию и не декларировать ту точку, из которой они смотрят на реальность, а скорее сделать ее доступной для любопытного читателя, который все-таки дойдет до конца. И вот в этом самом последнем тексте, под названием «Текст по-пластунски, или соль, спички и томик Делеза» содержится прекрасный образ интеллектуала, который мужественно прокладывает свой путь по ландшафту современности, причем делать он это может только по-пластунски перемещаясь в плотнейшем контакте с той средой, в которой ему довелось находиться. Заметьте, он не летит на самолете, созерцая мир с птичьего полета. Вы попробуйте проползти по-пластунски ну хотя бы на своем садовом участке… Более того, интеллектуал – это тот, кто обладает искусством слова, как утверждают авторы, а «Искусство – это когда ты смотришь из кустов» как разведчик, как тот исследователь, который должен сам присутствовать, но при этом быть прозрачным, невидимым. Вот эта авторская позиция, довольно отважная и мужественная, дополненная элементами иронии, игры и замечательного чувства юмора делает книгу чрезвычайно привлекательной, и от нее совершенно невозможно оторваться.

Сегодня о медиа только ленивый не пишет и не говорит –  настолько эта тема популярна. Но, тем не менее, то, что делают авторы этой книги,  – они, прежде всего, продуцируют работу мысли читателя, сталкивающегося с реальностью медиа. При условии, конечно, что у читателя вообще есть склонность использовать голову по назначению. Одно из эссе, в частности, посвящено вопросу, каким образом вообще можно заставить двигаться мысль. Ответ может быть очень простым – нужно поговорить с умным человеком или почитать хорошие книги.

Все, что написано в этой книге, может показаться апокалиптичным, страшным и давящим, но вот я, например, вчера утопила свой телефон, он просто упал в воду и теперь меня не слышно. Этот случай доказывает, что реальность всегда больше: она, во-первых, есть, а во-вторых, торжествует над метромедальными стратегиями. Сколько технологий, сколько искусства было вложено в создание сотового телефона! Но всей этой сложности достаточно было побыть минуту в воде, чтобы все усилия постиндустриального разума, вложенные в эту вещь, были сведены на нет. Так что можно сказать, что книга эта полна  своеобразного оптимизма и все ужасное, что там сказано, – а книжечка действительно страшная (на Горгону потому и интересно смотреть, что она слишком жуткая), – существует в строго заданных рамках и только для метромедиального субъекта. Как только мы делаем шаг в сторону, мы освобождаемся от этого страшного, чарующего и жуткого взгляда.

И еще одно соображение. Медиа, – в том-то  и состоит их коварство – будучи, по сути, Медузой,  все время выдают себя за щит и как бы говорят, смотритесь в нас, мы и есть подлинная реальность, мы расскажем вам, каков мир и каковы вы сами. И вот это коварство медиа, как мне кажется, становится в этой книге одним из глубинных сюжетов. Только, к сожалению, эту книгу не прочтут те, кому она особенно нужна. Потому что мы, будучи по роду занятия интеллектуалами, уже научились жить в разных модусах реальности и освобождаться от завораживающего взгляда, а вот  тот несчастный человек, который погружен в мутные волны повседневности медиа, боюсь, не сможет прочесть эту книгу. Я благодарна авторам за книгу, она действительно получилась интересной.

Очеретяный К.А.: Как известно, хорошая книга, это книга с картинками, и лучше всего выпускать книги с картинками по двум причинам. Во-первых, может, кому-то книга не понравится, а картинки понравятся. Во-вторых, даже если кто-то не поймет, что написано в книге, то картинки могут вызвать иллюзию понятности. В этой книге есть картинки. Правда их не так много, как хотелось бы, но наравне с картинками внутри, на обложке этой книги есть еще и картина – она принадлежит заслуженному художнику России Александру Андреевичу Кондурову, руководителю творческой группы Арт-форум, которому я и передаю слово.

Кондуров А.А.: Знаете, довольно странное занятие для художника произносить слова на кафедре философии, обычно мы занимаемся совершено другим делом. Но я считаю своим долгом произнести слова, и по крайней мере пояснить, как моя картина оказалась на обложке этой книги.  Дело в том, что эти три замечательные девушки (а я могу их так называть в силу разницы в возрасте), в свое время сориентировали меня на совершенно новое понимание античного искусства. Все художники в период обучения рисуют классические античные головы и прочие фрагменты античного искусства. Когда я проходил этот этап дрессуры, то решил для себя, что в своем творчестве не вернусь к унылой и скучной античности. Но потом  мне попалась книга этих замечательных авторов, которая называлась «Поиск антропоса на сцене». Я с большим трудом «врубился» в этот непонятный для меня язык и нашел массу интересных вещей, которые меня, можно сказать, перевернули. Меня очень тронуло, что авторы с самого первого шага в предисловии начали извиняться за то, что они взялись за перо, за то, что вывалили на меня свои идеи, ­– эта позиция мне очень понравилась. Кроме того, мне показалась, что их стиль работы с древнегреческими героями похож на то, что я пытаюсь делать в своих работах. Поведение персонажей этой книги показались мне очень интересным, и я сделал целую серию картин, посвященных персонажам этой книги. Тогда же появилась и Горгона, украшающая сейчас обложку новой книги. Горгону я написал как парафраз на «Крик» художника Мунка. Так что это крик Горгоны. Я хотел бы поблагодарить моих коллег, а я считаю авторов своими коллегами, они мне очень помогают в моей работе, и, надеюсь, их новая книга откроет для меня новые темы. Хотелось бы пожелать удачи их новой книге.

Очеретяный К.А.: Думаю, что теперь после всех этих долгих и лестных речей о книге самое время выслушать этакий шквал медиафилософской критики. Тем более, что книга имеет подзаголовок «эссе об эффектах медиа». И я передаю слово кандидату философских наук, доценту, сотруднику Центра медиафилософии Алексею Иваненко.

Иваненко А.И.: При чтении новой книги мы начинаем с того, что невольно сравниваем автора с фигурами типа Пушкина или Толстого и невольно ищем откровения. Мне кажется, что эта позиция заведомо ложная – не надо ждать откровений.

Я не могу утверждать, что я прочел эту книгу настолько глубоко, как она того заслуживает, но все же какое-то впечатление от книги у меня осталось. Это, конечно же, документ эпохи; дух интеллектуальных исканий, который переходит из одного десятилетия в другое. И перед нами образец объективации интеллектуальной работы: какие люди, какие темы существовали в начале XXI века. Это знаки времени. Книга ссылается на всевозможные медиа-феномены, которые были актуальны в начале XXI века и им дается интерпретация, оценка, исходя из которой можно понять, что, собственно, происходит. Эта книга, безусловно, является неким ключом к пониманию взаимоотношений медиа-объекта и медиа-субъекта, и она предоставляет третью независимую позицию для их изучения.

В книге я обнаружил множество ссылок на известных авторов: на Хоркхаймера и Адорно, на Бодрийяра и Жижека, на Делеза и Фуко. В частности, когда я начал читать эту книгу, мне показалось, что это хороший пересказ текста Славоя Жижека «Добро пожаловать в пустыню реального». Я, конечно, понимаю, что это первое впечатление; но, тем не менее, мне кажется, что эта книга – популяризация некоторых постмодернистских идей. В этом нет ничего плохого; так о Бердяеве в свое время говорили, что он популяризовал те идеи, которые носились в воздухе, которые были и так понятны. Получается, что вопрос о новизне – вопрос субъективный. Но книга написана хорошо, интересно, и я согласен с предыдущими ораторами в том, что здесь представлен юмор, благодаря которому легко читается этот непростой, в общем-то, текст. Я сомневаюсь, что кто-то не сможет дочитать ее до конца. Это хорошее, качественное интеллектуальное чтение – захватывающее, с одной стороны, и с другой стороны, соответствующее уровню интеллектуального полета. Таково мое, может быть неполное и субъективное мнение.

Очеретяный К.А.: Спасибо, следующий выступающий – доктор философских наук, профессор кафедры социальной философии и философии истории Санкт-Петербургского государственного университета Константин Семенович Пигров.

Пигров К.С.: Спасибо. Ясно, конечно, что эта книжечка производит прекрасное впечатление именно своей внутренней  гармоничностью. Авторы знают какой-то секрет, как быть гармоничным в негармоничном мире и рассказывать об апокалипсисе с улыбкой – а только так и нужно. Если вспомнить старый гегелевский ответ на вопрос «что есть философия?», гласящий, что философия – это мыслящее рассмотрение предмета, то с этой точки зрения перед нами именно философская работа. Причем она находится в русле русской философии, которой часто бывал присущ характер журналистики. Здесь можно вспомнить и Писарева, и Чернышевского, и многих других. Кстати, авторы говорят о томике Делеза, а вот о томике Чернышевского у них ничего не сказано – и здесь есть такое характерное неприятие своих же корней, но я скажу об этом чуть позже.

Итак, это первое – философия есть мыслящее рассмотрение предмета, и это философская книга, безусловно. Но хотелось бы совершить попытку рефлексии по поводу методологии. В центре книги – и это как бы само собой разумеется, – лежит идея «мифоса». Эдакое мифологическое видение мира, которое естественным образом наследуется европейцами  от греков. Триада мифос-эпос-логос характеризующая модернистскую мысль в целом, присутствует, например, у Мосса и у других авторов, которые настаивают на том, что в архаике заложено некое объяснение современного мира. Эта книжка написана в том же ключе. То есть перед нами не христианское философствование, что в русской традиции вполне возможно, и не школьно-рациональное философствование в духе Гегеля, а это философствование в плане даже не постмодерна, а именно модерна. И эта методология, я думаю, должна быть отрефлексирована. Теперь в отношении медиа. Есть слова, которые можно в неограниченном количестве добавлять в любой контекст – это и есть собственно философские слова. Как у Хайдеггера Sein и Dasein – это некоторая связка, которая может и должна быть включена в любой контекст, так и здесь – медиа обнаруживаются решительно в любом контексте. Но с точки зрения основного содержания, я даже не думаю, что тут главное – медиа. В сущности, это рассказ о единоборстве мыслящего человека с идеологией власти. Поскольку медиа даже в критических вариантах – это есть обнаружение власти, способ господства сегодня. И вот эта книга – способ противостояния, не без некоторого юмора в духе Фореста Гампа или Кандида. Но это противостояние непоследовательное, проведенное не до конца и не достаточно радикально, поскольку оно является условием выживания. Потому-то с авторами всегда «соль, спички и томик Делеза», что сразу задает философский вкус. Я не думаю, что Делез умнее и интереснее Чернышевского, просто это другая эпоха. Впечатление такое, что троица сражалась на фронте, а их обошли с тыла, и мода вирусным образом внедрилась в сознание авторов: они больны вирусом Делеза. Можно сказать и по-другому. Легко можно представить себе, как эту книгу, обсуждает, например, Александр Архангельский на канале Культура – иными словами, она вполне телевизионная, она как бы представляет собой сценарий телевизионных передач, то есть представима в форме тех же медиа, которые в ней критикуются. Радикальная критика была бы в том, чтобы сбросить телевизор с корабля современности и читать великие произведения. В этом мне видится внутреннее противоречие этой книги – пафос книги в том, чтобы выйти из медиа, но по существу эта книга – рассказ о том, как авторы сами наслаждаются и призывают чита теля наслаждаться и жить полной жизнью в условиях того, что они декорируют как апокалипсис. Вот в чем, по-моему, главная проблема и точки дальнейшего роста: или мы двигаемся дальше, или мы продолжаем приятно существовать в волнах критики. Вспоминается французский фильм, где было изображено такое жуткое реалити-шоу, погоня, в процессе которой нужно было убить человека и в зависимости от того, удавалось это или нет, призовую сумму получал либо убегающий человек, либо охотники. И естественно гуманистическая общественность протестовала против такой бесчеловечной передачи, а глава медиакорпорации все удивлялся, дескать, чего они упорствуют в своем протесте, если именно благодаря моей передаче этих протестующих теперь знает вся страна. Они должны быть мне благодарны. И протестующие в глубине души действительно были благодарны….

У меня получился какой-то критический пафос при всем удовольствии, которое я неизменно получаю от общения с авторами и читая их произведения. Не то, что я не читаю Делеза, а читаю Чернышевского – я только призываю читать Чернышевского. Но я призываю делать следующие шаги. То есть вы сделали замечательную вещь – вы насладились апокалипсисом, но мы ждем следующих книг, а за эту – большое спасибо. А художнику, конечно, особое спасибо за картину на обложке. И издательству я хотел бы сказать спасибо, потому что хорошо напечатанная вещь – это существенно, в то время как даже классические тексты, изданные второпях, некачественно, вызывают отвращение. А здесь действительно есть за что благодарить. Вообще, когда появляется что-то новое, мысль бьется, существует, понимаешь, что жизнь идет не зря.

Савкин И.А.: Позвольте мне сделать небольшую реплику по поводу того, что я только что услышал. Я имею честь быть издателем этой книги. Издательство «Алетейя» существует уже более двадцати лет, и мы очень горды тем, что публикуем произведения нестоличных философов. Одно дело издавать книги, гарантированно имея хороший бюджет – так работают многие столичные издательства, совсем другое дело работать в ситуации, в которой работаем мы… Что касается внешнего вида книги, могу честно сказать, что долго сопротивлялся этой обложке.  Не то, чтобы я радикально был против нее, но надо было как-то совместить ее с форматом книги, текстом, чтобы они как-то сочетались. И я рад, что, в конце концов, общими усилиями удалось воплотить удачный вариант. Хочу воздать должное философу, которого здесь нет, Дмитрию Михалевскому, благодаря которому я познакомился с нашими очаровательными авторами, по книге которых «Поиск антропоса на сцене» в 2006 году здесь, в Санкт-Петербурге, был устроен некий перформанс в ключе  античного действа. Картины Александра Кондурова, о которых он только что говорил, там тоже присутствовали. Так что отчасти благодаря тому мероприятию книга «Созвездие Горгоны» каким-то случайным образом – а это важно, между прочим, – и проникла в наш мир.

Вот удивительно, что книга только что вышла, мы ее сегодня представляем, а за ее пределами уже остались какие-то вещи, какие-то свежие медиасобытия, которые вниманием обойти уже нельзя. Если ты об этом молчишь, значит это уже позиция. Например, тот же скандал вокруг пресловутого панк-молебна и последующего за ним судебного разбирательства. Большинство считает своим долгом высказаться «за» или «против», то есть попросту занять одну из предложенных позиций, в то время как действительно востребован некий взгляд со стороны, философская рефлексия над событием в целом. Так что у наших авторов как у экспертов в области медиафилософии всегда будет предостаточно провокативных поводов для мысли.

И в заключении своей реплики я благодарю Александра Кондурова, благодарю авторов и с надеждой ожидаю новых интересных предложений. Благодарю за внимание.

Очеретяный К.А.: Спасибо большое за политинформацию и реконструкцию тех событий, на фоне которых эта книга возникла. И я думаю, что теперь уже под конец можно задействовать тяжелую артиллерию и передать слово директору центра медиафилософии, профессору Валерию Владимировичу Савчуку, что я и делаю.

Савчук В.В.: Выступать последним на презентации книги так же сложно, как на юбилее Расула Гамзатова: что можно сказать еще имениннику, что не было сказано? Нужно ограничить себя поиском нетривиальных сюжетов. Понятно, что ряд ходов, которые я заготовил, уже были так или иначе прозвучали в предыдущих выступлениях. Так, например, спасибо Марине Валентиновне, уже обратившей внимание на «ползущих» из «Текста по-пластунки»; мне тоже кажется важным и интересным этот образ. Думаю, что в глубине человеческой натуры есть, образно говоря, потребность ползать, в чем мы себе не признаемся, но что очень хорошо знают дети, художники перформансисты, медиафилософы.

Как человек чувствительный к именованиям, могу сказать, что здесь удивительно точное и хорошее название. Мне представляется образ горгоны с тремя головами, но с двумя руками. Как замечено в тексте Предисловия: «Авторство книги троично, но даже в статьях, с указанием одной из трех фамилий фигура автора не совпадает с именем собственным». Действительно, такое впечатление, что все эти головы работают на одни руки, и несмотря на многообразие текста, в книге присутствует внутреннее единство. Наверное, многое и очень многое обсуждалось, проговаривалось и переписывалось авторами – я не знаю, как это делалось, но эта общность, эта цельность, как пружина заставляет текст работать. Можно вспомнить другие тексты с множественной авторской составляющей, например эпохальную статью Мамардашвили, Соловьева и Швырева, но там все-таки четко виден переход от одного автора к другому. В книге «Созвездие Горгоны» ситуация как раз иная.

Второй момент, который я хотел бы отметить, это то, что авторов я знаю лично. Они неоднократно выступали на наших конференциях, и часть текстов этой книги были опубликованы в наших сборниках. Поэтому я, читая эту книгу, еще и слышу интонацию, слышу голос авторов, что создает ощущение более интимного, близкого прочтения книги.

Дальше я хотел бы обратить внимание на тему книги. Здесь была произнесена такая фраза, что «только ленивый сегодня не пишет о медиа». Я же хочу сказать прямо противоположное: собственно говоря, философской книги об эффектах медиа как раз нет. Это ставит «Созвездие Горгоны» обособленно, придавая ей уникальность. По теории коммуникации, по массовой культуре и прочим конкретным областям мы действительно найдем много текстов, но отечественных книг, содержащих философскую рецепцию медиа, я не знаю. Точнее сказать, есть вещи, написанные на иностранных языках, но не на русском. Так что эту книгу можно советовать и иметь ее в виду как первую в своем роде.

Мне понравилась саморецепция этой книги, и одна из ее оговорок: «Поскольку мы не можем ни смотреть на Медузу (ведь не хотелось бы окаменеть во цвете лет), ни уклониться от ее взора (а вдруг это лучшее зрелище в жизни!), приходится изобретать стратегии, совмещающие любопытство с осторожностью». Подобно известному выражению «ночь с Клеопатрой стоит жизни» здесь обозначена цена, на которую многие осознанно готовы пойти, и мне кажется это значимый момент.

Ну и, наконец, хочу дать слово самому авторскому тексту  надо же кому-нибудь процитировать книгу — строки из «Текста по-пластунки»: «Субъект, бросающийся без страха и упрека на подвиг текстописания, похож на того человека Ницше, который «блажен, поскольку желает своей погибели!». Однако парадокс в том, что, умирая, субъект как форма не может умереть окончательно, раз и навсегда, ведь без его дисциплины не будет ни yesbody, ни текста. Потому можно предположить, что постмодерн нуждается именно в умирающем субъекте (так же, как в умирающем Боге), а не в субъекте мертвом». Это действительно хорошая идея, философия говорит именно об умирании, а не о смерти. При всем при том, что здесь говорится о бестелесном декартовском субъекте, мне кажется, что здесь все же четко звучит автопроговаривание своих собственных стратегий: «субъект, бросающийся без страха и упрека на подвиг текстописания» – ну, это наши авторы, которые беря интонацию дистанцирования и отчасти прячась за маской иронии, тем не менее, бросаются без страха и упрека анализировать весьма сложные темы и очень серьезные проблемы, о которых все знают, но никто не рискует продумать и записать это. Как в свое время сказал выдающийся востоковед Орбели, «не всякая рыба ихтиолог», –  не все погруженные в сферу медиа или занимающиеся сферой медиа могут называться медиафилософами, и уж тем более писать удачные тексты. Авторам это удалось и я рад этому. Я считаю, что чем больше таких хороших книг будет в разных городах, а не только в Москве, тем лучше, потому что каждый топос должен отличатся своим голосом, своей поэзией и своими книгами.

Очеретяный К.А.: На правах ведущего добавлю несколько слов от себя. Книга представляется уникальным экземпляром, и действительно в текущем литературном домене (если мне будет позволено использовать сетевой язык) подобных ей нет. Эта книга представляется как акция, или даже диверсия – три автора пишут книгу, причем эта книга не является собранием отдельных статей этих авторов по отдельности. Здесь очень важен элемент единства. Диалог, который здесь представлен, это не только диалог авторов с самими собой, это диалог с Горгоной, с медиа; это мучительная попытка выдержать взгляд неопределенного существа, которое само определяет, определивает. Всякий, попавший под ее взгляд, застывает в некой навсегда уже ставшей объективации. Сама эта книга не соответствует подобной застывшей фигуре, в ней нет ничего монолитного, а есть подвижные блоки текстов, где присутствуют уколы изящному стилю, метанарративам, академическим практикам. Эта книга ценна тем, что не удерживается в формате трехсот страниц, но распространяется за них, подключая сторонних персонажей современной сферы медиа. Книга представляет собой не столько концептуально целостное осмысление проблемы или изложение академически стройной теории (заявленный жанр эссе этого и не предполагает), сколько описание проживания или переживания медиа. Теперь я предлагаю авторам высказаться и ответить на прозвучавшие реплики, а затем желающие могут воспользоваться возможностью задать свои вопросы.

Корецкая М.А.: Большое спасибо всем, кто прочитал книгу (целиком или частями) и нашел возможность высказаться по ее поводу, авторам всегда приятно, если написанное не ушло в ящик, а книга начала как-то шевелиться и жить в комментариях. Спасибо за поддерживающие и ободряющие реплики, но также и искреннее спасибо за реплики критические, потому что они позволяют посмотреть на сделанное с новой и подчас неожиданной стороны, что открывает перспективы для движения и изменения. И в этой связи позволю себе несколько ответных комментариев на  замечательное и полемически заостренное выступление  Константина Семеновича. Что касается того момента, что книга в своей основе содержит некие интенции в духе русской философии, хоть и открыто не признает это родство, то стоит с этим согласиться вот в каком отношении. Авторы – люди русскоязычные, и этого не отменить, нравится это или нет. Та языковая игра, которая есть в этой книге, и которая для нее чрезвычайно важна, возникла в поле именно русского языка  и этот момент, конечно, существенен. Но при этом отсутствие в этом поле казалось бы органичного для него Чернышевского  и присутствие инородного Делеза – это вопрос привязанности. А любим мы, как известно, всегда Другого. И авторам остается просто признать ту привязанность, которая уже есть, признать ее настолько честно, насколько это вообще возможно. Что касается мифов, то если понимать миф как рассказывание историй, то да, несомненно, миф имеет место быть  в этой книге, как некий нарратив эссеистического толка, повествующий об опытах над самим собой, рассказывающий о том, как воспринималось, как переживалось нами как зрителями или пользователями то или иное медиаявление. Но не соглашусь в том смысле, что внутренний запал у нас был ориентирован на проблематизацию, а мифу проблематическое вопрошание чуждо. Миф знает ответы, мы же ответами не располагаем. Не могу согласиться и с тезисом о принадлежности нашей книги дискурсу модерна, по той простой причине, что для модерна существенна претензия на масштабность проектов и фундаментальный характер трактатов. Мы же вполне осознанно действуем в постмодернистском коллажном ключе. Ну, и напоследок, что касается наслаждения, если мы как авторы чем и наслаждались, то не апокалипсисом, и не медиа, а процессом письма.

Очеретяный К.А.: Если есть у присутствующих вопросы к авторам, самое время их задать.

Винициус Спричиго (междисциплинарный Исследовательский Центр Культурной Семиотики и Медиа Теории при Католическом университете Сан – Паулу) : О, это отличная книга, прекрасных женщин. Но почему Горгоны? У нас в Бразилии Горгоны не пишут, они завораживают и танцуют на карнавале.

Стародубцева Л.В. (д.ф.н, проф., зав.кафедрой медиакоммуникаций Харьковского национального университета): Здесь уже много говорили о Делезе и Гваттари, о совместной работе двух умов, мне хотелось бы прояснить, как именно технологически устроено письмо втроем? Как это возможно?

Корецкая М.А.: Вот сейчас будет мифология...

Иваненко Е.А.: Мы уже привыкли к тому, что нам задают этот вопрос…

Савчук В.В.: И уже придумали ответы.

Иваненко Е.А.: Да. Поэтому я отойду сейчас от мифологии и скажу просто, как есть. Мы действительно пишем вместе, втроем, и никто не является ведущим в какой-то конкретной теме. Мы не делим функции – кто-то роет материал, кто-то суммирует и систематизирует, нет; мы действительно создаем (и это долгий процесс) общее поле, возникающее в результате разговоров и обсуждений, которые, как правило, начинаются с какой-нибудь мелочи. Так, например, случайный просмотр фильма аниме подвиг нас на двадцатичетырехчасовой марафон обсуждения того, что мы только что увидели. Мы хотели выработать концепцию, для того чтобы «переварить» увиденное. Дело несколько упрощается тем, что все мы закончили один и тот же ВУЗ, Самарскую гуманитарную академию, и в силу этого у нас общее терминологическое поле и общий методологический навык; нам довольно просто писать тексты вместе. Наверное, это уникальное сочетание, потому что будь как-то иначе, было бы намного сложнее.  Даже если мы и пишем по-отдельности, то компилят из наших текстов выглядит довольно гладко. Я ответила на ваш вопрос?

Стародубцева Л.В.: Наверное. Спасибо.

Савенкова Е.В.: Добавлю, что вопрос «как вы пишете?» похож на вопрос «как бегает сороконожка?» Мы не задумываемся над этим, мы просто пишем.

Очеретяный К.А.: Есть ли еще вопросы? Если нет, то предлагаю поблагодарить наших многоуважаемых авторов и рецензентов, выступавших сегодня.

Корецкая М.А.: В заключении хотелось бы еще раз поблагодарить Валерия Владимировича, потому что если бы не эти замечательные медиафилософские встречи в целостность книги наши идеи, пожалуй,  не вылились бы никогда. Благодаря Вам у нас появлялась возможность опробовать некоторые наши предположения и идеи на искушенной публике. За что искреннее Вам спасибо. И, конечно же, большое спасибо Александру Андреевичу за портрет Горгоны, а также всем, кто сегодня присутствовал в качестве выступающих или слушающих, и тем самым поддержал нашу книгу.

Обзор подготовлен Очеретяным К.А.

Фото Колесниковой Д.А., Корецкого Ф.А.

Обзор конференции подготовлен в рамках проекта: Федеральная целевая программа (ФЦП) 2012-1.2.1-12-000-3003-8573 (2012-2013) Шифр 23.27.1483.2012.