Как было отмечено в прежде опубликованной в данном журнале статье трех авторов [Уткин, Федотова, Федотов 2009: 63–69], одной из проблем экологосоциологического дискурса становится проблема среднего класса: в ускоренное экономическое развитие вступили незападные страны, в которых растет средний класс, ориентированный на экономический рост. А это создает новые масштабы производства, истощающие ресурсы Земли, вызывает нехватку энергии, способствует изменению климата.

Хотя размер и характеристики среднего класса в различных странах отличаются друг от друга, средний класс любой страны представлялся опорой демократии, источником доходов государства, роста экономики, социальной стабильности, ибо он считается классом, заинтересованным в статус-кво.

К истории теории классов

Читателю моего поколения история возникновения классов и раскрытия их сущности предстает как азбучная истина, ибо они изучались в университетах. Но молодой читатель нуждается в кратком комментарии на эту тему. Классы открыл не К. Маркс, а французские историки О. Тьерри, Ф. Гизо и др., представившие историю третьего сословия и историю классов как следствие завоевания мирных племен более воинственными. Маркс в письме И. Вейдемейеру от 3 марта 1852 года определил свой вклад в теорию классов. В интересующем аспекте он связал существование классов с определенными общественными фазами в развитии производства [Маркс: 427]. Его идеи полностью отражены в ленинском определении классов, согласно которому классы – «…это большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по той доли общественного богатства, которой они располагают» [Ленин: 15]. По существу Ленин раскрывает общую формулировку Маркса, показывая, из каких трех аспектов складывается место класса в исторически определенной системе общественного производства. Не только в марксизме, но и в большинстве других трактовок классов экономическая природа последних, их связь с производством долгое время оставалась наиболее признанной. В теории классов мы видим не только объяснение имеющейся социальности, но и ее конструирование, направленное на подержание классового антагонизма и победы одного класса над другим.

Последняя треть XX века и начало XXI характеризовалась сомнением в применимости классовой теории. Появляется много работ о «смерти класса». Одни берут за основу доказательства этой смерти отсутствие классовых битв. Другие, как немецкий социолог У. Бек – невозможность классовой солидарности в обществе риска, касающегося всех. Он пишет: «Не появляется ничего, что могло бы организовать их (людей. – В.Ф.) в социальный слой, группу или класс… в классовом обществе бытие определяет сознание, а в обществе риска, наоборот, сознание… определяет бытие» [Бек 2000: 63–64]. По мнению французского социолога Ж. Бодрийяра, « социального референта сегодня нет даже у таких классических категорий, как “народ”, “класс”, “пролетариат”, “объективные условия”»[Бодрийяр : 73]. Это можно трактовать как признание усилившейся социально-технологической функции теорий, которые путем нахождения нового понятийного аппарата конструируют новую социальную реальность. Отмирание классов объясняется так же новой формой отношений неравенства, называемых бразилизацией. Под этим понимается то, что государство не эксплуатирует большинства населения и не управляет им. Оно его просто игнорирует. Показателем исчезновения теории антагонистических классов является появление среднего класса, который как раз примиряет разнообразные группы.

Изжит вопрос о классах в их марксистской трактовке. В России, как и в мире, классы умирают. Это – один из вызовов нашего времени: несмотря на резкое неравенство и противостояние богатых и бедных, их нельзя описать в терминах социальных классов, поскольку российское общество плохо структурировано и не имеет явно выраженных групп интересов. Классы не проявляют себя ни субстационально – в качестве групп, выделяющихся своим местом в исторически определенной системе общественного производства, как это понимали К. Маркс и В.И. Ленин, ни своими действиями. Если бы упомянутые расслоения были классовыми, мы столкнулись бы при существующей в обществе конфронтации либо с напором классовых битв, либо с желанием найти классовый компромисс. Тем, кому в порядке перевернутых льгот предоставляют стыдливо прикрываемое право навеки владеть захваченным в период грюндерства – это не класс. Это – верхний слой, не обладающей социальной ответственностью.

Имеется много причин смерти классов, сформировавшихся в индустриальном обществе, в современную эпоху. Это – и тенденции новой современности, называемой нами третьей [Федотова В.Г., Колпаков, Федотова Н.Н. 2008: 319–347], окончание эпохи индустриализма и исчезновение условий для существования классов в связи с исторически конкретным периодом их жизни и борьбы, с заменой концепции класса на индустриальном Западе понятием «гражданин», а в глобализирующемся мире понятием «человек», изменением социальных структур, изменением идентичности. Возникло множество употреблений термина класс как характеризующего специфику социальной группы того или иного рода: «доминирующий класс», «читающий класс», «образованный класс», «политический класс», «ответственный класс», сохраняет значение понятие «рабочий класс», но центральным стало понятие «средний класс».

Средний класс

Термин «средний класс» наследовал социально-экономический характер теории классов. Он характеризует общность труда и рыночных отношений для групп людей. Одновременно он уходит от классовой теории, видя в среднем классе определенный слой людей, фактически исключая из места этой группы в общественном производстве отношения к средствам производства и учитывая труд, статус и доход. К среднему классу относят группы, разделяющие рабочие, рыночные и статусные ситуации. Средний класс – самый большой класс в социальной структуре, разведенный на верхний и нижний средний класс, между которыми расположен средний средний класс.

В средний класс входят и «белые воротнички», которых марксисты относят к рабочему классу, называя эту группу «новый рабочий класс»

Термином «средний класс» журналисты и политики характеризовали большую часть людей со средними заработками, от которой отличаются богатые и сверхбогатые люди, а так же бедные и сверхбедные. Социологи проводят различия между старым и новым средним классом. Первый включает мелкую буржуазию и независимых профессионалов. Новый средний класс – профессионалов, получающих зарплату, администраторов, чиновников, менеджеров высокого уровня и тех специалистов высокого уровня, которых можно объединить термином «сервисный класс». Рутинные работники нефизического труда, их начальство, технические специалисты более низкого уровня образуют нижний средний класс. В разных обществах структура среднего класса различна. Так, в Англии 1996 года он включает 35% профессионалов, 11% –менеджеров, 7% белых воротничков [The Concise Oxford Dictionary of Sociology 1996: 308–309].

Концепция среднего слоя, среднего класса на Западе вызревала по мере роста благополучия и расширения профессионального образованного слоя, управленческих кадров и высококвалифицированных работников.

В России 1990-х начала формироваться новая социальная стратификация, уничтожившая советский средний класс, прочно стоящее на ногах большинство советских граждан, доходы которых несомненно уступали среднему классу западных стран. Произошел лавинообразный процесс распада старых социальных структур, аномия, анархия и затем апатия. Рыночные отношения, ценностные и профессиональные изменения российского общества, разрушение прежнего советского среднего класса создали ситуацию, которая постепенно стала перестраивать общество с ориентацией на рынок, новые трудовые отношения и новые производительные классы – предпринимателей и наемных рабочих, на стремление к повышению дохода. Роль среднего класса состояла в том, чтобы обеспечить значительной части населения стабильный статус, трудовое участие и доход. Нельзя сказать, что средний класс в России уже сформировался, но его характеристики – преимущественно экономические.

Главным здесь остается то, что средний класс – это значительная часть общества, которая может обеспечить себе жизнь выше уровня бедности и ниже уровня богатства. Ресурсы среднего класса состоят в меньшей мере в собственности на средства производства и в большей мере в образовании, позволяющем среднему классу адаптировать прибывающих в него представителей высших и низших социальных слоев, обеспечить вертикальную социальную мобильность. Средний класс в России, как и на Западе и в незападных странах, оказался двигателем экономики благодаря своей экономической состоятельности, производственной активности и кругозору и, вместе с тем, стал фактором стабилизации обществ, заинтересованных в статус-кво. Как отмечает Л.А. Беляева, «только в высокоразвитых индустриальных обществах средний класс приобрел весомую массу и стал выполнять в обществе, с одной стороны, стабилизующую функцию, а с другой – обеспечивать прогресс в силу того, что он сосредотачивает в своих рядах наиболее активную и профессионально образованную массовую часть общества… Экономический тип поведения представителей среднего класса ориентирован на рыночную форму ведения хозяйства… Стиль жизни среднего класса ориентирован на семейное благополучение, индивидуальное развитие и совершенствование»[Беляева 2001: 133]. Однако сегодня ситуация меняется.

Демографические, экологические и консьюмеристские угрозы XXI века и возможные ответы на них

Согласно прогнозам, население планеты к середине века составит 9 миллиардов, в сравнении с сегодняшними 6,7 милиардами, населяющими Землю. Такое количество населения, растущее преимущественно в незападных странах и образующее в успешно развивающихся из них новые отряды мирового среднего класса, создает большое нагрузку на природу, нехватку ресурсов, неизбежность преобладания экономических стандартов среди прочих параметров качества жизни. В Афганистане, Либерии, Демократической республике Конго, Эфиопии, Нигерии, Иемене рост населения (в последних трех странах ожидается удвоение) сопровождается усилением бедности, появлением социально неустроенной молодежи, необеспеченностью основных нужд [Friedman 2008: 29].

Огромный рост населения Земли Фридман обозначает термином «crowded» – перенаселенный, переполненный людьми мир. Согласно ряду прогнозов, Земля не выдержит такого количества населения, и оно через некоторое время, скорее всего, после 2050 года упадет едва ли ни до 5 млрд. Но пока рост населения в ряде стран будет сопровождаться ростом среднего класса, а так же стремлением к его росту. До 2020 года, по мнению этого известного автора, Индия и Китай превратятся из развивающихся стран в развитые, вырастет средний класс и его потребительские возможности как здесь, так и во многих других странах. В итоге два-три миллиарда людей в мире будут жить или захотят жить в американском жизненном стиле по уровню и качеству потребления. Средний класс поднимается в прежде бедных странах, становясь сегментом мировой экономики и мирового потребления. «Я совершенно не ругаю, – говорит Фридман, – жителей Дохи или Даляна за стремление к американскому стилю жизни…Мы ввели такую систему… с тех пор, как мы начали радоваться такому способу роста и потребления десятилетиями, в то время, как другие испытали только первый вкус этого… Сказать людям, чтобы они не стремились к экономическому росту, это сказать им, чтобы они навсегда оставались бедными… Стиль жизни американского среднего класса и введение инструментов достижения этого, распространение ноу-хау… невозможно осуществить для других двух или трех миллиардов людей в качестве... устойчивой тенденции – для этого надо много новых планет»[Friedman 2008: 55]. Разговор об устойчивом развитии оказался эвфемизмом неразвития для незападных стран, и теперь это стало очевидным для всех. Полагаться на эту концепцию более невозможно. На что же можно полагаться?

В многолетнем исследовании среднего класса российским журналом «Эксперт» средний класс характеризовался как социальный слой, обладающий энергией, волей, дисциплиной. Он и был таким. Но в условиях новых капитализмов и хозяйственных демократий средний класс быстро превращался в класс-потребитель, который хотел бы все новых и новых благ, недоступных ему прежде, равнялся бы как в России, так и в других странах мира на американский потребительский стандарт. Консьюмеризм является сегодня центральной проблемой капитализма будущего. Ему противостоит концепция общего блага, включающая не только материальные, но и духовные факторы общества. Он объединяет людей сходных возможностей потребления, но не обеспечивает социально-справедливых отношений, вытесняет на периферию духовные ценности. Он подвергается общественной критике за доминирование материальных ценностей. Средний класс Китая, Индии и других стран быстрого экономического роста сделался опасным своими потребительскими интенциями, которые и создали чрезвычайную нагрузку на природу и в перспективе все более очевидную неспособность убывающих ресурсов Земли удовлетворить потребности растущего мирового среднего класса, слагаемого из средних классов национальных государств. Перенапряжение природы и стало причиной экологических катастроф и климатических изменений, описанных во множестве сценариев. Связь среднего класса с консьюмеризмом, волнующая мир в связи с ростом среднего класса незападных стран и невозможностью сохранить планету Земля при новых темпах экономического роста, уже не кажется надуманной. По мнению специалиста из университета на Гавайях М.Х. Анзори, «культура потребления – это не побочный эффект или следствие среднего класса, но, скорее, культурный процесс, посредством которого возникающий средний класс создает себя как социокультурную целостность» [Anzori 2009: 89]. Сценарии преодоления консьюмеризма, особо присущего среднему классу, ради преодоления экологического кризиса или катастрофы, пока существуют только в наметках:

1. Американский стандарт жизни не сразу утвердился как всеобщая мечта. Национальные стандарты предшествовали этому. И, несмотря на стремление к американскому стандарту среди развитых западных стран и незападных стран бурного экономического роста, Япония не обнаружила склонностей к консьмеристскому обществу, к ориентации на американский стандарт. Возможно, перемены или часть из них могут произойти из-за формирования национальных стилей жизни и национальных стандартов потребления.

Идея национальных стандартов потребления стала одним из теоретически прорабатываемых подходов к сегодняшней проблеме экологических границ экономического роста в условиях подключения к нему незападного мира.

2. Литература полна предложениями перейти к разумному потреблению и изменить человека, но они составляют только намерения, которые в какой-то мере могут осуществиться другими путями.

3. Есть прогнозы, которые предполагают, что в XXI изменится все, в том числе исчезнут и те проблемы, которые сегодня кажутся неразрешимыми. Популярный ныне исследователь Р. Флорида пишет: « “ Человек, родившийся в Нью-Йорке 40 лет назад не найдет ничего, абсолютно ничего от Нью-Йорка, который он знал”, – заявил журнал «Харперс Мантли» в 1846 году, на закате индустриальной революции, что верно даже по сей день»[Florida 2010: 54]. Другой исследователь Дж. К Рамо отмечает, что XXI будет веком немыслимого, непредсказуемого, таящим в себе новые трудности, но одновременно и новые надежды [Ramo 2010]. Непредсказуемость будущего может таить неожиданные решения проблем, которые здесь обсуждаются.

4. Концепция устойчивого развития, призывавшая к разумным и соотнесенным с задачами экологии темпам развития, на деле оказалась, как мы уже отметили, эвфемизмом неразвития для незападных стран, который они больше не приемлют, стремлением сохранить привилигированные условия для развития Запада. Хотя эти страны были раньше бедными, окружающая среда дeградировала от сверхпроизводства и сверхэксплуатации ресурсов развитыми странами, в том числе и от их хозяйственной активности в бедных странах как в период колониализма, так и после него. Поэтому популярной становится попытка представить развитие общества как несводимое к экономическому росту. А. Этциони в статье «Что придет на смену консьюмеризму? Усмиренная экономика и процветающее общество» [Этциони 2010: 53–62] выражает надежду на мировой экономический кризис, который может стать уроком перемен, суть которых ему видится как развитие процветающего общества, не сводящего свой успех к экономике путем включения необходимых параметров гуманизма, этики, экологии, благополучия. Опираясь на учение о потребностях А. Маслоу, он предлагает не идти в удовлетворении высших потребностей методами достижения низших. Одним из способов выработки такого общества он считает диалог, назывемый им мегадиспутами, образование. Этциони полагает, что концепция устойчивого развития может быть действительным регулятором жизни людей, если она будет относиться к высшим потребностям и ценностям, а не к экономическому росту. Представляется, что мегадиспуты могут в действительности изменить отношение общества к консьюмеризму, дать образцы «возможности потреблять по-другому», избегая идей «догнать», «соответствовать», столь присущих американской культуре. Социология используют идею референтных групп, раньше это были соседи, а сегодня за референтные принимаются группы более высокого социального статуса, «люксовость, а не комфортность является широко распространенным желанием». Одной из причин роста консьюмеризма, – считает Дж. Шор, – является уменьшения роли соседства, представляющего достаточно гомогенную среду. «Раньше, в 1950–60-е годы, – пишет она, – американцы старались не отстать от Джонсов, живущих ниже по улице, они большей частью сравнивали себя с другими домохозяйствами со сходными заработками их обитателей, но, как только замужние женщины стали работать, то в их статусе «белых воротничков» они стали больше сталкиваться с людьми разных экономических статусов и больше смотреть вверх… А так же телевизор стал источником консьюмеристской мотивации, поскольку он предлагает стандарты богатых и верхнего среднего класса». [Schor 1999: 2] 35% из выборки среднего класса в исследовании, используемом автором, хотели достичь статуса верхних, находящихся за пределами среднего класса 6%, а 49% хотели бы быть следующими 12%, и только 15% были удовлетворены положением среднего класса, т.е. нормальной комфортабельной жизнью. Недостижимость этих целей вызвала как фрустрацию части респондентов, так и удвоение заработка у других в стремлении приблизиться к мечте. [Schor 1999: 3]. Раздражающий эффект неравных благ способствовал развитию консьюмеризма. И надежда высказывается на возобновление различий в стандартах потребления между слоями населения.

5. Этическая критика консьюмеризма, состоящая в том, что сознание принадлежности к самой богатой стране мира должно удерживать американцев от подачи своего стандарта потребления как универсального и критического отношения к нему в своей стране.

6. Концепция устойчивого развития, призывавшая к разумным и соотнесенным с задачами экологии темпам развития, на деле оказалась, как мы уже отметили, эвфемизмом неразвития для незападных стран, который они больше не приемлют, стремлением сохранить привилегированные условия для развития Запада. Хотя эти страны были раньше бедными, окружающая среда дeградировала от сверхпроизводства и сверхэксплуатации ресурсов развитыми странами, в том числе и от их хозяйственной активности в бедных странах как в период колониализма, так и после него.

Фридман говорит, что «надо переопределить жизненные стили среднего класса» (курсив мой. – В.Ф.) [Friedman 2008:55]. Самое трудное, ответить на вопрос, как это сделать. Попробуем подумать о социально-технологических возможностях «переопределения жизненных стилей среднего класса», если такие переоределения будут найдены.

Новые трактовки среднего класса

В западной литературе считается, что средний класс закрепил за собой привилегии обеспечения высшего образования как себе, так и своим потомкам. Помимо специализации, вертикальной и горизонтальной мобильности, образование связывает повседневность – область всеобщих непроблематизируемых значений с областями значений, выработанными в специализированных сферах деятельности – науке, искусстве и др. Благодаря этому повышается уровень повседневного сознания, и специализированные виды деятельности не теряют связи с повседневной жизнью. Концепция образования связывается с понятием культурного и человеческого капитала, введенного П. Бурдье в 1984 году. Бурдье рассмотрел соотношение класса, культуры и образования. Он утверждал, что организация классов может быть рассмотрена с позиций различных культурных практик [Bourdeu 1984, Bourdeu 1990: 341–358]. Культурный капитал включает в себя образование и культурные практики, художественные вкусы, принадлежность к культуре определенного типа. Бурдье не провел эмпирического исследования во Франции. С обновлением его теоретических подходов оно проведено социологами Великобритании. Не исключено, что через понятие «культурный капитал» средний класс получит то переопределение, которое уведет его с консьюмеристской тропы на обозначенный Этциони путь «усмиренной экономики и процветающего общества».

Социологический результат английских исследователей привел к трем выводам относительно переопределения среднего класса:

- В методологическом плане модель классовой структуры должна соответствовать культурной карте страны. Это схема класса лучше всего представляет социальные и культурные аспекты британской жизни, в лучшей степени отражает социальную и культурную концепцию класса в сравнении с другими схемами, которые главным образом фокусируются на экономических характеристиках рода деятельности. Это позволяет им сделать трехклассовую модель, сузив представление о среднем классе, отказавшись от критериев работы, дохода и статуса в пользу культурных параметров.

- Соответственно культурной карте они поместили низших управленческих работников в промежуточный (средний) класс (30%), а более низкий слой административных работников в рабочий класс на основе их культурной принадлежности. Их 46%.

- Они выделили маленький слой высоких профессионалов, менеджеров больших корпораций и предприятий, составляющих в Англии 24% рабочей силы[Bennet T., Savage M., Silva E., Warde A., Gayo-Cal M., Wright D. 2010: 55].

Наиболее привилегированный слой вполовину меньше рабочего класса. Они пересекаются. Приведены доказательства дифференциации культурной жизни в современной Британии. Большинство культурных вкусов не являются случайным образом распространенными: «Те, кто любит ходить во французские ресторанчики, любят импрессионизм, классическую музыку и современную литературу. Те, кто любит фильмы ужасов и спорт по телевизору, не любят индийские рестораны и классическую музыку» [Bennet T., Savage M., Silva E., Warde A., Gayo-Cal M., Wright D. 2010: 56].

Культурные образцы характеризуются четырьмя осями, которые вместе создают карту культурной жизни Великобритации: участие и неучастие в культурной жизни, коммерческое и традиционное восприятие культуры; жанры, отражающие действительность и избегающие этого; умеренные против экстремистов. Четкие связи между обнаруженными культурными образцами и социальной структурой и распределением ресурсов им представляются очевидными. Эти описания дистанций между культурными модальностями и средние координаты социальных групп содержат в себе большую дисперсию реальных групп. Так, чтение, визуальное искусство, музыкальные жанры подверждают классовое распределение культурного капитала[Bennet T., Savage M., Silva E., Warde A., Gayo-Cal M., Wright D. 2010: 57].

Если средний класс переопределен так, как они это сделали, назвав его промежуточным классом, то борьба с его консьюмеризмом и угрозой экологии утрачивает смысл. Но они это сделали на основе эмпирического исследования, показавшего возможность расслоения прежнего среднего класса как консьюмеристского блока. Следуя логике исследования госпожи Джульетт Шор, приведенной выше, можно сказать, что поскольку в обществе сформировалась ориентация на высший класс, выделенная англичанами социальная среда в качестве среднего класса занимает высшее культурное место в сравнении с отпавшими от нее частями и может стать примером неконсьюмеристского отношения.

Если модель среднего класса имела цель сблизить социальные группы, преодолеть классовые антагонизмы на основе экономических параметров – труда, доходов и статуса, создавая экономическую картину мира, то выделение промежуточного класса вместо среднего или в качестве среднего на основе культурного капитала означает новую картину мира, где соперничество будет наращиваться по линии прирастания культурного, а не экономического капитала и консьюмеризма. Этот процесс может рассматриваться как попытка преодолеть кризис консьюмеризма и осуществить реконвенциализацию экономических доминирующих ценностей в доминирующие культурные ценности. В какой-то мере здесь представлен обычный механизм смены ценностей, включающий господство некоторых из них, кризис и замену старых ценностей новыми [Федотова В.Г., Колпаков, Федотова Н.Н. 2008: 261–318]. Но произведены они в контексте общества Англии, и требуется изучать такие возможности для других стран.

Этот пример социального конструирования реальности, вытекающего из новой картины мира, сходен с тем, который приводит И. Валлерстайн, сравнивая переход от линейного понимания социальных процессов к нелинейному: «… наши нынешние экологические проблемы, которые суть прямой результат экстернализации издержек капиталистами-предпинимателями. Возникает вопрос: а нельзя ли было их избежать или сделать менее острыми, если бы когда-то холистский, целостный подход победил и занял бы место нынешнего? В таком случае центральное место в анализе заняло бы изучение диссипативных структур и неизбежных бифуркаций; при господствующем ныне подходе системные проблемы такого рода вытесняются в категорию внешних препятствий, в принципе поддающихся техническому решению; при этом предполагается, что линейные тренды будут продолжаться, как и прежде» [Валлерстайн 2008: 153].

Введенный английскими специалистами промежуточный класс вместо среднего или в качестве такового содержательно является культурным классом, которому авторы проекта отводят ведущую роль в своем обществе.

Бек У. (2000).Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция. 2000.

Беляева Л.(2001). Социальная стратификация и средний класс в России. М.:Academia.

Бодрийяр Ж.(2006). Общество потребления. М.: Республика; культурная революция.

Бодрийяр Ж. (2000). В тени молчаливого большинства, или Конец социального. Екатеринбург.

Валлерстайн И.(2008) Исторический капитализм. М.: Товарищество научных изданий КМК.

Ленин В.И. Великий почин //Ленин В.И. ПСС. Т. 39

Маркс К. Письмо к Вейдемейеру от 5 марта1852 года//Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 28.

Уткин А.И.( 2006). Новый мировой порядок. М.: ЭКСМО.

Уткин А.И.(2008). Подъем и падение Запада. М.: АСТ.

Уткин А.И., Федотова В.Г.(2009) Будущее глазами Национального совета по разведке США: глобальные тенденции до 2025 года. Изменившийся мир. М.: Институт экономических стратегий. Международная академия исследования будущего.

Уткин А.И., Федотова В.Г., Федотов Л.Н.(2009) Экологополитические и экологосоциологические дискурсы// Знание. Понимание. Умение. № 4. С. 63–79.

Федотова В.Г., Колпаков В.А., Федотова Н.Н.(2008) Глобальный капитализм: Три великие трансформации. Социально-философский анализ взаимоотношений экономики и общества. М.: Культурная революция.

Ansori M.H. (2009)Consumerism and the Emergence of a New Middle Class in Globalizing Indonezia// EXPLORATIONS a Graduate Student Journal of Southeast Asian Studies. Volume 9.

Bennet T., Savage M., Silva E., Warde A., Gayo-Cal M., Wright D.(2010). Culture, Class, Distinction. L., N.Y.:Rutledge

Bourdieu P. (1984). Distinction. A Social Critique of the Judgement of Taste. L.: Routledge.

Bourdieu P. (1986).The Forms of Capital// Hundbook of Theory and Research for the Sociology of Education. Ed.by J.G. Richardson. N.Y.: Greenwood. P. 241–258.

Florida R. The Great Reset. How New Ways of Living and Working Drive Post-Crash Prosperity (2010).

Friedman T.L.(2008) Hot, Flat and Crowded. Why we Need a Green Revolution and how it Can Renew America. N. Y.: Farrar, Straus and Giroux. .

Glenn J.G., Gordon Th.J., Florescu E. (2008). State of the Future. The Millenium Project. World Federationof UN Asocciations. Washington.

Global Trend 2025: A Transformed World (2008) National Intelligence Council. Washington .

Ramo J.C.The Age of the Unthinkable. Why the New World Disorder Constantly Surprises Us and What We Can Do About it. (2009). N. Y.: Little, Brown and Company.

Schor J.(1999). The New Politics of Consumption. Why American Want so Much yhan they Need// Boston Review. Summer 1999.

Опубликовано: Знание, Понимание, умение. 2010, № 2

Публикуется на www.intelros.ru по согласованию с автором